В Крестопоклонную неделю
Весенних мыслей бездорожье
И чувств весенних теснота -
Я ухожу от них к подножью
Животворящего Креста.
Здесь все - в одном переживанье,
Все манит душу в Горний мир:
Лампад задумчивых мерцанье,
Звучанье стройное стихир...
Стою, молюсь, и что-то очень
Напоминает детство мне,
Как будто чистый колокольчик
Оттуда счастьем прозвенел,
Как будто время раскололось,
И вновь просторы предо мной,
И вновь призывный слышу голос -
Забытый, но такой родной.
Я знаю - не достоин чуда,
Но смилосердись, Боже мой,
Пусть снова я, как мальчик, буду
Ходить доверчиво с Тобой.
И здесь, у крестного подножья,
Молю я: укажи мне путь!
Готово сердце мое, Боже,
Готово вновь к тебе прильнуть!
(Иеромонах Димитрий Захаров)

В Лазареву субботу
Ныне, прежде шести дней Пасхи,
Вновь Евангелие нас зовет
К тем священным местам вифанским,
В первый век, в тридцать третий год.
...Плачут Марфа с Марией: Лазарь
Умер, брат их и друг Христов.
Схоронили. Господь не сразу
У ним приходит. Печаль и стон;
Утешают, вздыхая люди:
Что уж, мол, сокрушаться зря,
Все мы смертны и "все там будем" -
Так обычно ведь говорят.
А Спаситель до слез расстроган.
- Где ваш брат? Покажите Мне.
- Уж четвертый день... Но пред гробом
Гряди вон! - звучит в тишине.
И с печатью зловещей тлена,
Пеленами, как труп, обвит -
Вот он, Лазарь четверодневный,
Он - живой! - среди нас стоит.
...Скажет скептик, вздохнув уныло,
Что Вифании не видал,
Что земля - сплошная могила,
Что никто из нее не встал.
Друг, неправда! Есть жизнь за смертью.
Лазарь - он заглянул туда.
Нас Христос убеждает: верьте,
Жизнь верну вам, Свою отдав.
(Иеромонах Димитрий (Захаров))

Из венка сонетов "Молитва в Гефсиманском саду"
В тени олив коленопреклоненный
Среди камней стоял один Христос.
В полночной тьме дрожа и униженный,
Весь грех веков душой Своей Он нес.

Величьем зла земного пораженный
И силой всех Господних кар и гроз,
Предвечный Агнец, в жертву принесенный,
Не мог теперь сдержать невольных слез.

Адам, в раю прельщенный змием с Евой,
Прейдя запрет, пред Богом согрешил.
Но пил за них Христос всю ярость гнева.

Ему напиток огненный претил,
Горько вино змеиного посева.
- Да минет чаша! - Он Отца молил.
- Да минет чаша! - слезно Он молил.
Всесилен Бог, и все Ему возможно,
Его Отец во все века любил
Непостижимо, свято и неложно.

Но в этот час, уж не имея сил,
Молясь один на каменном подножье,
Он Сам Себе назначить должен был
Единый путь, согласный воле Божией.

И на Христа восстало мира зло,
Вновь сатана приполз с мечтой надменной,
И пламя ада сердце Спаса жгло.

Но Он стоял на камне преклоненный,
О как молиться было тяжело,
Провидя Крест душою просветленной.
(Лев Рыжов)

Плач Богородицы у Креста
Ты, Распятый, висишь пред вратами,
Я, рыдая, стою Креста,
Словно ада подземное пламя
Жжет мне сердце и сушит уста,

Сыне Мой, Мое Сладкое Чадо,
Ты угас на Кресте предо Мной,
Ненаглядный Мой Свет и Отрада,
Умереть Я желаю с Тобой.

Как глядеть на Тебя, бездыханна!
В ад сведи Свою скорбную Мать,
Лишь бы Мне быть с Тобой непрестанно,
Твои очи, Мой Сын, целовать.

Сник главой Ты под иглами терний
И не видишь, не слышишь угроз,
Всюду толпы безумные черни
Твое Имя клянут, Мой Христос.

Не оставь Меня, Слово Господне,
Стая стрел Мою душу прошла,
Мое сердце, как огнь преисподней,
Величайшая скорбь обожгла.
(Лев Рыжов)

Отцы пустынники
Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв.

Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста.
Всех чаще мне она приходит на уста

И падшего крепит неведомою силой:
Владыко дней моих! Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.

Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.
(А.С. Пушкин)