"Cо святыми всегда пребывает Промысел Божий, сохраняющий и укрепляющий их." Прп. Исаак Сирин
Эта книга еще об одном пастыремученике, пострадавшем в наши дни от рук агарян, показавшем современникам пример не только благочестия, но, несомненно, и святости в ХХI веке. Это книга о человеке, который много лет, рискуя жизнью, спасал людей от смерти телесной, а затем стал трудиться на ниве спасения душ. Книга о человеке, который в возрасте 36 лет принял святое Крещение, в 42 года —священный сан, а в 44 — мученическую кончину. Книга о клирике Ставропольской епархии, убиенном в день памяти особенно почитаемого им святителя Ставропольского Игнатия.
Будущий иерей Игорь пришел к Богу уже не молодым человеком. Но весь его жизненный путь был не только подготовкой, но как бы прообразом его будущей духовной жизни и мученической кончины. Еще будучи совсем неверующим, он получил извещение о своей мученической смерти, и это наложило глубокий отпечаток на всю его жизнь. Он всегда любил детей, и ныне в его храме их особенно много. Он всегда стремился к вершинам, и от земных восхождений поднялся к духовным. Он любил чистоту и достиг чистоты, подобной горному снегу. Много лет он был спасателем, спасал людей для земной жизни, потом, как священник, руководил их к спасению души, и ныне ходатайствует о спасении всех нас пред Престолом небесным.
Упокой, Господи, душу убиенного иерея Игоря и святыми его молитвами прости наша согрешения!
Глава 2 "Семья и горы"
Видимый мир — только предуготовительное преддверие обители, несравненно великолепнейшей и пространнейшей. Здесь, как в преддверии, образ Божий должен украситься окончательными чертами и красками, чтобы получить совершеннейшее сходство со своим всесвятейшим, всесовершеннейшим Подлинником, чтоб войти в тот чертог, в котором Подлинник присутствует непостижимо. Свт. Игнатий Ставропольский
Город Тырныауз находится в горах Кабардино-Балкарии, в Приэльбрусье. Это небольшой городок (15000 человек), где все знают друг друга с детства, на 90% он населен мусульманами, и поэтому здесь очень четко проходит грань русский – нерусский. Как и везде на Кавказе, в Тырныаузе человек подвергается нападкам и насмешкам уже только за то, что он русский, тем более — православный. Незнание местного языка приводит к тому, что с человеком просто не разговаривают даже в общественных местах. В таких условиях живет Игорь.
Когда ему было чуть больше 20 лет, Игорь видел сон: он окружен мусульманами, которые зарезают его ножом. «Сновидения, посылаемые Богом, носят в самих себе неотразимое убеждение. Это убеждение понятно для святых Божиих и непостижимо для находящихся еще в борьбе со страстями»,— говорит свт. Игнатий. Сон произвел на Игоря глубокое впечатление. Мы не знаем, как воспринял его и о чем размышлял тогда еще совсем неверующий юноша, но, по словам его матушки, всю последующую жизнь в его глазах сохранялась грусть и сосредоточенность. «Свойство всех видений, посылаемых Богом, заключается в том, что они приносят душе смирение и умиление, исполняют ее страха Божия, сознания своих греховности и ничтожества».
Игорь ходит в горы и на соревнованиях знакомится со своей будущей женой. Это простая русская девушка Екатерина, также приехавшая в горы на соревнования. Екатерина родилась и воспитывалась в многодетной крестьянской семье в уральском селе, недалеко от мест, где подвизался св. Симеон Верхотурский. Она была крещеной, но так же, как и Игорь, неверующей.
Молодая семья перебирается в поселок Терскол — горнолыжный курорт, находящийся в Приэльбрусье, на высоте 2144 м над уровнем моря. Игорь переходит работать в новосозданную противолавинную службу и становится ее первым начальником. Семье дают место в общежитии —небольшом щитовом домике без воды и других удобств, состоящем из двух комнат и терраски. Здесь они проживут до рождения четвертого ребенка, и только потом им дадут более комфортабельный домик. Но, как рассказывала матушка Екатерина «мы жили и радовались».
Семья с каждым годом увеличивалась. Сначала родился Максим, потом Илья, Александра, Евгения и Андрей. «После рождения третьего ребенка на нас смотрели как на ненормальных,— вспоминает матушка,— а когда увидели, что я жду четвертого, то все стали уговаривать сделать аборт». Но супруги были тверды и не убивали детей, несмотря ни на какие трудности.
Из рассказов матушки Екатерины видно, что семья была дружной, ссор и конфликтов не бывало, супруги были согласны между собой, оба очень любили детей. Игорь много времени проводил в горах, а все свободное время уделял семье. Детей никогда не наказывал, но и не позволял панибратства, разговаривал с ними очень серьезно.
В доме всегда было много разных животных. Как и в детстве, Игорь оставлял у себя всех найденных бездомных собак, кошек; об этом знали все друзья и приводили к нему «ненужных» животных. Каждое утро Игорь начинал с прогулки в лесу со своими питомцами, которые безгранично любили его.
Двери дома Розиных никогда не запирались на замок и были всегда открыты для всех знакомых и незнакомых. Даже если они уезжали куда-нибудь, то и тогда вывешивали на дверях записку с указанием, где можно найти ключ, чтобы войти в дом.
Розины отличались странноприимством, у них всегда кто-то жил. Принимали всех. Был такой случай. Максим заработал немного долларов на турбазе. В это время в доме жил один не совсем знакомый человек. Случайно Екатерина нашла в кармане этого человека те самые доллары, но она не сказала об этом никому. Наоборот, укравшему их дали на дорогу денег, и только когда он уехал, Екатерина рассказала о краже мужу, который так же спокойно на это отреагировал.
«Увидя недостаток ближнего, умилосердись над ближним твоим: это уд твой», говорит свт. Игнатий. И еще: «Любовь к ближнему есть стезя, ведущая в любовь к Богу: потому что Христос благоволил таинственно облечься в каждого ближнего нашего, а во Христе — Бог».
После рождения четвертого ребенка, Игорю дали домик, где была ванна и туалет. Игорь сам провел отопление и надстроил второй этаж.
Розины жили в очень живописном месте: слева возвышался Эльбрус, вокруг лес, рядом речка Баксан. «Красота, тишина, звезды и величественные горы»,—так описывает его матушка Екатерина.
Игорь очень любил горы. Он был первоклассным альпинистом, дважды мастером спорта, ходил на вершины всех категорий, в том числе и зимой, но он видел смысл своей жизни в том, чтобы спасать людей.
Труд альпиниста-спасателя — разыскивать потерявшихся в горах людей, еле живых, замерзших; часто спасатель находит уже только трупы или то, что от них осталось. Он переносит их на себе в суровых условиях гор и непогоды. Тут нужно быть закаленным и физически, и душевно.
Друзья-альпинисты очень ценили и уважали Игоря, с ним ходить в горы не боялись, все верили: «Если в горах Розин, все будет хорошо». По свидетельству начальника спасательной станции Терскола, Игоря посылали на самые трудные спасработы и он всегда успешно выполнял задачу. «Бог хранит Розина»,— говорили спасатели и без страха вручали свою жизнь Игорю, находясь с ним в одной связке. Это подтверждалось многими случаями.
Однажды, уже незадолго до рукоположения, у Игоря на большой высоте развязался страховочный узел. Он сорвался и пролетел в свободном падении 50 метров. У работавших с ним не оставалось сомнений, что Игорь мертв, но каково же было всеобщее изумление, когда, передавая по рации на землю о случившемся происшествии, они услышали спокойный голос Игоря: «У меня все в порядке». Действительно он отделался лишь незначительными травмами. Этот случай чудесного спасения заставил Игоря задуматься над смыслом жизни и смерти и предназначением человека в этой жизни.
«Человекам во время земной жизни их даются различные положения непостижимою Судьбою. Все эти положения не случайные: их, как задачи к решению, как уроки для работы, распределяет Промысл Божий с тем, чтобы каждый человек в положении, в котором он поставлен, исполняя волю Божию, изработал свое спасение».
Остались воспоминания товарища Игоря по альпинизму о совместном зимнем восхождении на Шхельду, вершину категории 5Б*.
«Это было на Новый год. Я приехал к Игорю из Москвы, и очень хотел провести праздничные дни в горах. Игорь согласился. В пути он выполнял самую сложную работу, нес на себе основную часть груза, но когда до вершины оставалось метров 100–200, сказал, что скоро Рождественский сочельник и надо уже спускаться. Для меня, как альпиниста,— подняться на вершину было пределом мечтаний, поэтому я очень расстроился, но Игорь сказал, что ему важнее быть в храме, чем на вершине. Пришлось обоим возвращаться.
Уже внизу я спросил Игоря: «Слушай, Игорь, ну я понятно: амбиции, молодость, жизнь в большом городе и всякое такое. А тебе-то это зачем? Дом, семья, хозяйство, пятеро детей…» На это последовал ответ Игоря: «А я просто считаю, что если я работаю спасателем в горах, и находятся такие, которые на Новый год «пятерки» и «шестерки» ходят, то и я тоже должен их ходить».
«Здесь не может быть злого сердца,—говорит о. Вячеслав Чучев, духовник Игоря Розина,— и я думаю, что его Господь привел к Своему служению за милосердие, за чистое сердце, за незлобие, за то, что он мог в любую минуту прийти на помощь каждому человеку, не взирая на вероисповедание, на национальность, причем спасал он всех, считая своими братьями и сестрами, которым необходимо было оказать телесную помощь. Он был одним из лучших спасателей в Эльбрусской поисково-спасательной службе. Много позже он говорил, что чем выше поднимается в горы, тем, наверное, ближе становится к Богу».
Становление в вере
Вера во Христа — жизнь. Питающийся верою вкушает уже во время странствования земного жизнь вечную, назначенную праведникам по окончании этого странствования. Невозможно вступить в естественное существование, не родившись по закону естества; невозможно вступить в общение с Богом, в чем заключается истинная наша жизнь, не вступив в христианство посредством святого Крещения. Свт. Игнатий Ставропольский
Давайте посмотрим, как совершался приход будущего мученика к вере. Матушка Екатерина говорит, что он был «постепенным и о сознанным».
Началось все с того, что в семье сильно болели дети. Екатерина уже не знала, что предпринять. Не найдя помощи у врачей и почти отчаявшись, однажды случайно она встретилась с верующей женщиной, которая выслушав горе матери, просто ответила на это: «Води детей в храм, исповедуйтесь и причащайтесь».
Как утопающий хватается за соломинку, так и исстрадавшаяся мать приняла этот совет. И вот она каждое воскресенье берет всех своих детей и едет с ними за 130 километров в г. Баксан, где расположен ближайший православный храм. Это было очень тяжело: зимой, в горах, с детьми совершать такие путешествия. Вставали в 4 утра, о ночлеге каждый раз приходилось договариваться. Но Господь призрел на веру и труды женщины и отъял болезни от детей.
С этого времени жизнь Екатерины течет совсем в ином русле. Она всем сердцем принимает православие. Игорь относится к этим переменам в жизни его семьи очень спокойно, не препятствуя, но и не проявляя особого интереса. Иногда он отвозит семью в Баксан на машине, но сам в храм не заходит. Но спустя некоторое время он глубоко задумывается. С одной стороны, ему не понятно, что же заставляет жену и детей предпринимать каждую неделю столь тяжелые путешествия вместо отдыха, с другой — он видит результаты (пока только внешние): дети здоровы. В это же время Екатерина много рассказывает ему о христианстве и предлагает мужу принять святое Крещение. Одним из доводов, приводимых ею, был довод о смерти: «Мы умрем и будем с христианами, а где будешь ты? Неужели ты не хочешь быть вместе с нами?»
Повлиял на Игоря и еще один случай. Сына Илью (ему было 12 лет) отправили к родственникам в Тверь отдохнуть. В купе с ним ехал очень пьяный мужчина, который постоянно ругался и кричал, мальчику было страшно, и он начал молиться. И этот разошедшийся пьяный человек вдруг как-то незаметно для всех уснул и проспал до самой Твери. Илья по приезде домой рассказал эту историю родителям. На Игоря она произвела огромное впечатление.
Но решающим оказался следующий случай. Заболел младший сын Андрей. Его отвезли в Нальчик, в реанимацию. Екатерина осталась с сыном в больнице, а Игорь ночевал на улице, в машине. Утром он рассказал жене виденный им сон. Ему снилось, что бесы приступили к машине, подняли ее на воздух и начали носить ее над больницей с гиканьем и воплями. Игорь испугался и стал молиться. Тогда увидел он огромный яркий Крест, и бесы поставили машину на землю и моментально исчезли.
Игорь принимает решение о Крещении. Позже, уже став священником, он говорил детям: «Ведь это вы привели меня к вере». Но, приняв решение, Игорь не сразу смог осуществить его на деле. Как бы предвидя его последующую богоугодную жизнь, враг рода человеческого стал строить всяческие препоны. В тот день, на который назначали Крещение, обязательно что-нибудь случалось. То ломается машина, то заболевает священник, то срочно вызывают на работу. Это продолжалось довольно долго, пока Екатерина, уразумев козни лукавого, не решила его «обмануть».
«Игорь, поехали на картошку!» И вот они собираются на дачу, все хорошо, ничто и никто им не мешает. Проезжая мимо храма, она попросила мужа остановиться, купить свечки. А в храме Игоря охватило сильное желание креститься, и вышел он оттуда уже крещеным православным человеком. «В руках икона Спасителя, на груди крест, а сам весь сияет»,— так описывала новокрещеного матушка. Батюшка же, крестивший Игоря, заметил: «Что же Вы, все приходят на крестины как на праздник, а Вы как будто картошку сажать собрались, в рабочей одежде?» Игорь только руками развел. Это произошло в 1994 году. Будущему мученику было 36 лет.
«В купели Крещения восстановляется падший образ, человек рождается в жизнь вечную водою и Духом. Отселе Дух, отступивший от человека при падении его, начинает соприсутствовать ему во время его земной жизни».
С этого времени Игорь начинает ездить в храм вместе со своей семьей. Но враг и здесь не отступает от него. Игорь замечает, что стоит ему зайти в храм, не проходит и пятнадцати минут, как ему становится плохо. То живот скрутит, то спину, то ноги отнимаются; он выходит из храма, чтобы посидеть — вся боль проходит. Опять в храм — опять все болит. Игорь недоумевает и решает из храма не выходить. Начинает понуждать себя, и очень скоро это искушение проходит бесследно.
Был и еще один подобный случай. Как альпинист, Игорь имел целый букет болезней: это и радикулит, и язва желудка от постоянных сухих пайков, болезни суставов и головы от множества падений. Летом его на две недели отправили подлечиться в пятигорский санаторий. Врачи, обследовав больного, сказали, что у него открытая язва желудка, но что помочь ему они не смогут, так как очень мало времени. «Ну не смогут, так не смогут»,— подумал Игорь и стал каждый день ходить в близлежащий храм. Прошло две недели, перед отъездом его опять осмотрели врачи и с удивлением сказали: «А язва-то Ваша зарубцевалась». Так Господь показывал Своему рабу, что именно Он есть истинный Врач душ и телес.
Вскоре после воцерковления Игорь получил благословение проходить клиросное послушание. Терпеливо и благодушно переносил он все тяготы ученичества. Впрочем, церковнославянский язык давался ему без особого труда. В освоении церковного пения не малую роль сыграл от природы хороший слух. В течение двух лет, вплоть до своего рукоположения о. Игорь пел и читал на клиросе, а также хорошо выучил устав богослужений.
Образ смирения
Многие приступают Господу, но не многие решаются последовать Ему. Свт. Игнатий Ставропольский. Если хочешь последовать Господу нашему Иисусу Христу, то соблюдай заповедания Его. Приготовь сердце твое переносить благодушно уничижение, любить оскорбляющих тебя, смиряться пред всеми, обуздывать свои пожелания. Молчи языком и устами, не осуждай никого в сердце твоем. Авва Исаия
Как мы видим, о. Игорь принял Крещение в зрелом возрасте. Через 2 года они с женой повенчались. Еще 3 года прошло до принятия священнического сана, а через 1 год и 9 месяцев служения Господь призвал его к Себе через мученическую смерть.
Хотелось бы подробнее описать, каким был человек, которого Господь призвал к подвигу мученичества. Игорь был атлетического телосложения, очень высокого роста (1 м 90 см), имел приятную внешность, густые красивые волосы, большие голубые глаза и взгляд, проникающий прямо в душу собеседника. Характерной чертой его была немногословность: говорил он кратко, лаконично и только по делу. Святые Отцы признают молчание одной из высших добродетелей, приводящих ко спасению: «Если хотите спастись, соблюдите молчание»,— наставляет авва Даниил.
Всегда серьезный, он улыбался крайне редко. Очень не любил пустые разговоры и шутки. Не понимал, как можно шутить попусту, просто ради смеха, иной раз вставал и уходил, если видел, что это надолго. В разговорах всегда терпеливо выслушивал собеседника, никогда не перебивал, не спорил, свое мнение не навязывал. Был очень собранным, все время находился как бы в себе. Окружающие отмечали в нем некую неотмирность. Они не от мира, как и Я не от мира (Ин. 17, 16),— сказал Господь в Евангелии, и это особенно чувствовалось при общении с Игорем.
Людям доверял во всем, уважал, принимал каждого таким, каким он был. Всегда сопереживал, молился за всех — особенно за скорбящих, будь то пьяница или кто угодно еще. Старался обелить человека; если выгоняют с работы —отстоять его, поручался за всех бедолаг. Был законопослушным и очень порядочным. Старался никогда и никуда не опаздывать. Отличался столь редким качеством души как смирение; постоянно говорил: «Да кто я такой? Я вообще никто». «Сын мой! — сказал однажды прп. Антоний Великий,— прежде всего не вменяй себе ничего: из невменяемости рождается смирение». Святитель Игнатий поясняет его слова так: «Невменяемость состоит в том, чтобы не признавать себя имеющим какую-либо добродетель и какое-либо достоинство».
Игорь был стеснительный, однако не льстил и не человекоугодничал. Люди даже обижались на него за это. Но «человекоугодием,— отмечает свт. Игнатий,— уничтожается не только любовь к Богу, но и самое памятование о Боге».
Игорь не любил, когда о нем говорили, когда его снимали. А выходило все наоборот: на работе в спасотрядах и позже, когда он стал священником, ему часто приходилось сниматься в фильмах. Матушка вспоминает, что, узнав про «телевизионщиков», Игорь просто не выходил из дома. И когда избежать встречи с ними не удавалось, то неизменно вздыхал: «Как я от них ни бегаю, а все равно попадаюсь!»
Не любил панибратства, относился ко всем ровно, не разделяя людей по вере и национальности. Не обижался, даже если его не понимали.
Был безотказным, не разделяя просьбы на важные и неважные. С одинаковой ревностью он служил ближнему в его мелких житейских нуждах, и с такой же отзывчивостью откликался на внеочередной вызов в горы, спасать жизнь человека. Местные знали это и пользовались. Часто ночью Игоря будили пьяные или наркоманы и просили куда-нибудь отвезти, причем поездки могли затягиваться на всю ночь. Жена протестовала против этого, но он отвечал, что не может отказать, когда его просят. Ей пришлось даже пожаловаться на него духовнику и получить благословение на запрет подобных поездок. Только тогда Игорь согласился и перестал развозить пьяных.
Если просили помочь деньгами, давал всегда и всем, снимал с себя даже одежду и отдавал просящим. Был абсолютным бессребреником. В доме была только необходимая мебель, изготовленная в основном им самим, и минимум одежды. «Нас никогда не обворовывали: брать было нечего. Все наше богатство составляли дети, иконы и книги»,— рассказывает матушка Екатерина. Семья жила по заповеди Спасителя: Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф. 6, 19–21).
С женой у них был мир и единодушие: «Мы даже думали одинаково». Дети его любили и почитали как отца; после Крещения он постоянно говорил с ними о Боге; если слышал, что дети осуждают кого-либо, то пресекал это. Слушались они его с первого слова.
Вся семья часто собиралась на домашнюю молитву, пели акафисты, приглашали домой священника служить молебны. «Блаженна душа, которая молитвою непрестанно стучится в двери милосердия Божия, она возрадуется в свое время о чистоте своей и о бесстрастии своем».
Вставал Игорь рано, ложился поздно, не любил впустую тратить время. Пораньше встанет, помолится и обязательно пройдется 5–8 километров. Очень любил животных, особенно собак. Они это чувствовали и отвечали взаимностью, ходили за ним гурьбой, охраняли и даже «ревновали» его к людям.
И еще: Игорь был патриотом своей страны, очень любил свою Родину. Когда уже во времена перестройки, открылись границы, все его родственники стали уезжать в Израиль. Остались лишь Игорь и его отец. Семья испытывала материальную нужду, и жена начала уговаривать его уехать; на руках были все необходимые документы, но он сказал: «Я — патриот»,—и больше разговоров на эту тему в семье не возникало.
Закончить портрет о. Игоря хотелось бы следующим изречением преподобного Нифонта Цареградского, которое, как нам кажется, по всей справедливости можно отнести к о. Игорю: «В последнее время те, которые поистине будут работать Богу, благоразумно скроют себя от людей и не будут совершать посреди них знамений и чудес, как в настоящее время. Они пойдут путем делания, растворенного смирением, и в царствии небесном окажутся большими Отцов, прославившихся знамениями».
Священство
Истинные служители Истинного Бога покланяются Ему Духом и Истиною. Бог ищет, то есть желает иметь таких поклонников Свт. Игнатий Ставропольский
Что же изменилось в жизни Игоря после принятия православия? Во внешней — почти ничего: он по-прежнему любил горы, спасал людей, боролся с лавинами. Но все воскресенья и праздники он с женой и детьми ездит в храм на службу, а в свободное время они совершают паломничества в г. Ставрополь, где хранится большая частичка мощей свт. Игнатия, и во Владикавказ, к мощам прп. Феодосия Кавказского.
Внутренняя жизнь Игоря меняется в корне. Он начинает много читать и, осмысливая прочитанное, воплощать в своей жизни. Стал уделять много времени молитве — из рассказов альпинистов нам известно, что Игорь всегда молился в горах. Мы не знаем точно, что происходило в душе будущего мученика, судить можем лишь по плодам. А плоды были, и их нельзя было не заметить. «Благолепен, дивен плод Духа! Изменяет всего человека! Переносится Священное Писание из книги в душу; начертывается невидимым перстом на ее скрижалях — на уме и сердце — слово Бога и воля Бога, Слово и Дух»,— пишет свт. Игнатий. Их и заметил его духовный отец — о. Вячеслав — и предложил ему принять священный сан.
Для Игоря это предложение явилось полной неожиданностью. Он всегда считал себя ничего не значащим и не понимающим, тем более недостойным священнического сана. «Обязанности священника,— по словам о. Иоанна Маслова,— это учительство — распространение евангельского учения, священнослужение — усвоение верующими заслуг Искупителя и духовное руководство — нравственное усовершенствование христиан». Игорь прекрасно понимал всю сложность этих обязанностей и поэтому долго колебался. Ссылался и на возраст, ему было уже 42 года, и на плохую память, и на отсутствие семинарского образования.
Но о. Вячеслав был настойчив в своем предложении: в Тырныаузе открывался храм, и лучшей кандидатуры, чем Игорь Розин, ему не представлялось. Несмотря на свои колебания, Игорь оказывает послушание и соглашается. «Имей постоянным залогом в сердце твоем послушание отцу твоему, и будет обитать в тебе страх Божий»,— учит прп. Антоний Великий.
1 августа 1999 года, в день памяти прп. Серафима Саровского состоялась дьяконская хиротония Игоря Розина, а через три дня, на память равноапостольной Марии Магдалины — иерейская. Хиротонию совершал епископ Владикавказский Гедеон.
Матушка Екатерина рассказывала, что после принятия иерейского сана, Игорь изменился даже внешне. Он стал тихим, кротким, радостным, от него веяло благодатью. «Было так хорошо, что мы просто удивлялись: за что? Ведь мы грешники. Если Господь так любит грешников, то как же Он любит праведников?»
Но у друзей священство Игоря вызвало просто шок. Они никак не могли понять, почему он, известный альпинист, дважды мастер спорта, уважаемый на работе, любимый семьей вдруг становится простым приходским батюшкой. Но о. Игорь уже отбросил все колебания и сомнения и с радостью вступил на новый путь.
Вновь открывшийся храм г. Тырныауза, в котором выпало служить о. Игорю был очень маленьким и неустроенным. «Храма как такового не было, власти выделили старенький домик, построенный еще до Отечественной войны, полупрогнивший, стены дырявые, крыша, и та течет»,— рассказывает матушка, а о. Вячеслав дополняет: «Приход ему достался хоть нелегкий, зато родной. Он стал настоятелем храма в городе, где когда-то родился и где до сих пор живут его родители. О жителях Тырныауза о. Игорь отзывался с неизменной любовью: «Балкарцы — они как дети». Храм ему пришлось созидать на новом месте. С молотком и топором в руках восстанавливал и обустраивал он ветхий домишко, выделенный местными властями. В этом ему помогала вся семья, а необходимые балки он вывозил из лесу на своем собственном стареньком “Москвиче”. Сами и красили, и белили, и алтарь делали».
Мы уже отмечали, что Тырныауз на 90% населен мусульманами, поэтому большого числа прихожан не ожидалось. Но о. Игоря это не смущало. Он прежде всего хотел служить Богу. Первую Литургию о. Игорь служил на Успение Божией Матери. Люди пошли в храм сразу: кто на службу, кто на священника посмотреть. Батюшка с любовью относился к прихожанам.
Службы о. Игорь совершал по субботам и воскресеньям, а также по праздникам. По средам читали акафист Божией Матери «Неупиваемая Чаша». Батюшка говорил: «Даже если один человек придет на службу, все равно я буду служить»,— и он служил, и за все время не пропустил ни одной службы, несмотря на угрозы, посыпавшиеся на него уже с первых дней его служения. Очень не любил, когда его отвлекали от службы. «Вы не понимаете, ведь я совершаю служение Богу и не могу отвлекаться на всякие дела. Все дела можно решить после службы». Служил неспешно, с вниманием и благоговением, спешки не признавал.
Отец Игорь очень смущался своей необразованностью и несколько раз просил Владыку благословить его на поступление в семинарию. Но Владыка не благословлял, а только говорил: «Ты лучше читай больше книг, в них есть все». И о. Игорь все свободное время уделял чтению. Его матушка рассказывала, что книги у него были всюду, и он постоянно читал. Читал «Настольную книгу священнослужителя», толкование на Евангелие блаженного Феофилакта, проповеди, поучения, жития, любил Оптинских и Валаамских старцев, из Святых Отцов выделял свт. Иоанна Златоуста, Григория Паламу, особо почитал свт. Игнатия (Брянчанинова). В епархии не хватало литературы, и он просил всех своих знакомых высылать ему книги.
Святитель Игнатий пишет: «Писания Святых Отцов все составлены по внушению или под влиянием Святого Духа. Руководствующийся ими имеет, без всякого сомнения, руководителем Святого Духа». И еще: «Усвой себе мысли и дух Святых Отцов чтением их писаний. Святые Отцы достигли цели — спасения. Как единомысленный и единодушный Святым Отцам, ты спасешься». Отец Игорь хорошо усвоил эти наставления свт. Игнатия.
В доме у о. Игоря была своя келейка, отгороженная деревянной перегородкой, для молитвы и чтения. Он сам сделал стол, две скамейки, полочки для книг. Кроме икон и книг, в келейке ничего не было. Батюшка не любил лишнего.
Особое отношение у о. Игоря было к посту. Соблюдал его строго. До трех часов дня пищу не вкушал, как и положено по Типикону. Но надо отметить, что строго он относился только к себе, другим же пост послаблял сообразно с силами каждого, разрешал вкушать и масло, и молоко. Говорил: «Не берите выше сил». Да и сам, когда ходил в горы — а он не оставлял работу спасателя,— брал с собой сало и вкушал его даже в постные дни. Надо сказать, что сало в горах — это незаменимый продукт, дающий тепло и калории. Таким образом, о. Игорь отнюдь не был фарисеем. «И так в разуме да будет пост»,— говорит святой авва Дорофей, а прп. Григорий Синаит добавляет: «Если хочешь получить спасение, вкушай немного от имеющихся снедей, отвергая насыщение, чтобы вкушением всех снедей избежать кичения и не возгнушаться Божиих весьма добрых творений, благодаря Его за все. Таковое рассуждение благоразумных. Если же, вкушая от всех имеющихся снедей, сомневаешься о своем спасении,— это неверие и немощь помысла».
Остались краткие газетные статьи, которые о. Игорь готовил для всех жителей г. Тырныауза. В одной из них, посвященной Великому посту, он пишет: «Действуя в духе любви и милосердия Божия, Церковь не возлагает правил поста во всей полноте на детей, больных, немощных и престарелых. Немощные телом, как и здоровые, обязаны в святую Четыредесятницу творить дела любви и милосердия, а также избегать греха. Церковным Уставом также предписывается, по обоюдному согласию, воздержание от супружеских отношений и от различного рода развлечений. Время поста предназначается для ежедневного чтения Священного Писания, молитвы, богомыслия, размышления о своих грехах, оплакивания и очищения их через Таинства Покаяния и Причащения».
Прихожане любили своего пастыря. Доверие между ним и прихожанами сразу установилось, ведь о. Игорь родился в Тырныаузе, и многие знали его с детства. Отец Игорь был первым священником после долгого, почти векового перерыва. Приходилось начинать все с нуля. Люди мало знали о Православии, о Боге. Нужно было проводить большую пастырскую и миссионерскую работу.
Через некоторое время люди действительно потянулись к нему. Сложилась деятельная приходская община, состоявшая из людей образованных и интеллигентных. Приход рос и менее чем за два года стал более многочисленным, чем многие уже давно сложившиеся сельские приходы Кабардино-Балкарии.
Отец Игорь организовал при храме воскресную школу для детей и взрослых. Часто случалось, что вначале приходил ребенок, а потом приводил за собой и родителей. Батюшка любил детей, и дети тянулись к нему. Он прививал ребенку любовь к храму, к службам, но делал это как-то ненавязчиво, незаметно.
Прихожане любили своего пастыря за простоту в общении и неподдельную доброту к окружающим людям. «За все слава Богу, и всем мое почтение»,— любил повторять о. Игорь слова прп. Амвросия Оптинского, и так же жил, соблюдая евангельские заповеди.
Отец Игорь не оставлял без внимания и миссионерскую деятельность,— многие балкарцы в Тырныаузе стали христианами. Вообще, надо отметить, что некоторые мусульмане относились к батюшке весьма уважительно, приходили даже советоваться, и он не отказывал, выслушивал, разъяснял. Многие из них, встречаясь с ним на улице, останавливались и искренне приветствовали его.
Бывало, что и в храм заходили, некоторые даже тайно принимали Крещение. Тайно — потому что по их законам человеку, «изменившему» вере Аллаха, грозит изгнание из общества и даже смерть. Но наиболее смелые все же, познав Истину, крестились. Часто это были так называемые «отбросы общества» — алкоголики, бомжи. Известен случай, когда один мусульманин принял Крещение за пятнадцать минут до смерти.
Постоянной прихожанкой храма стала женщина, принявшая Православие только под влиянием о. Игоря. Вот что она сама говорит об этом: «Своим воцерковлением я обязана батюшке о. Игорю. Оно было для меня мучительным процессом. Потому что я по национальности крымская татарка и в детстве и отрочестве была воспитана в мусульманской вере. Поэтому, когда я оказалась в нашем маленьком православном храме, который только что был открыт и устроен в ветхом здании бывшей баклаборатории, мне там было чуждо многое. Страшил, на подсознательном уровне, сам Крест: это была чужая традиция, чужие обычаи, нравы. Привлекало только сознание, что Христос есть Любовь. И, слава Богу, что в самом начале пути ко Христу встретился мне о. Игорь со своей семьей. Потому что то слабое сознание, что Христос есть Любовь, которое тянуло к нетрадиционному для меня Православию, окрепло, утвердилось под духовным руководством батюшки.
Руководство — громко сказано. Для о. Игоря совершенно было чуждо само слово «руководить». Его облик в моем сознании связан со словами Евангелия: «Придите научитесь от Меня, Я тих и смиренен». Он служил искренне, просто, естественно, никогда не давил на человека своим авторитетом, положением, своим настроением. Рядом с ним была такая атмосфера, что человек, ищущий Бога, невольно, незаметно начинал тянуться к службам, ощущал необходимость покаяния, открывал для себя красоту Православия, которая скрыта в мирской жизни за семью печатями. Мы жили рядом с ним, нам было благодатно рядом с ним, и только сейчас понимаем, насколько он брал на себя наши тяготы.
Для многих людей, пришедших в церковь, это был первый священник в жизни. Он олицетворял для нас все православное священство, всю православную религию. И нам очень повезло, поскольку в этом человеке, не получившем даже традиционного священнического образования, так соединились Христовы добродетели: любовь к людям, смирение, тихость, не навязывание своей воли, а покорность воле Божией.
В общении с ним мы действительно ощущали, что Христос есть Любовь. Через него я и мои дети — двойняшки Ира и Юра, им было по семь с половиной лет, когда он их крестил,— получили живое ощущение присутствия Богочеловека — Иисуса Христа. Моя дочь, когда впервые увидела батюшку во время службы в церкви, в облачении, спросила: “Мама, это Иисус Христос?”»
За каждого прихожанина он переживал, молился, если кого-то долго нет или кто-то болел, ходил исповедовать и причащать. Был большим бессребренником, за требы денег не брал. Кто что ни попросит, все делал: и крестил, и отпевал, а об оплате и не вспоминал.
В Тырныаузе было много сектантов. Отец Игорь предупреждал людей о них, не разрешал общаться с ними, принимать в дом. Но если кто-либо всем сердцем принимал Православие, то такого батюшка принимал в общение. Так одна из его прихожанок до прихода в православный храм пятнадцать лет состояла в баптистской секте.
К таким нововведениям техники, как компьютер, телевизор и прочее относился спокойно, положительно. Говорил: «Господь дал, значит, это нужно, надо просто правильно использовать все, не во вред, а на пользу себе и обществу». Отнюдь не считал все сатанинскими выдумками, хотя такое мнение сейчас очень распространено среди православных. Впрочем, сам он телевизор не смотрел, все новости узнавал от соседей. Таким образом и дети приучались больше времени проводить за чтением; они очень любили читать жития святых.
Однако батюшка был категорически против развращающих детей нововведений в школах и не мог смириться с ними. Говорил: «Это страшно, цель — разложение детей».
Когда исповедовал, выслушивал каждого до конца. Не перебивал, но не любил, когда кающиеся оправдывались или начинали выяснять отношения. В духовные чада не брал никого по своему смирению, однако давать советы не отказывался.
В богослужебных вопросах всегда консультировался с благочинным и духовником, ездил к ним сам или звонил по телефону. Себе не доверял.
Как мы уже отмечали, о. Игорь был смиренным человеком, прощение просил всегда и у всех первым. Хотелось бы привести два случая из его священнической практики.
Первый случай был на Рождество Христово. Это было первое Рождество, которое о. Игорь служил как священник, и отчасти по незнанию канонов, отчасти за удаленностью храма от центра, а также по своей великой ревности, он объявил всем прихожанам, что на праздник Рождества причащать будет только младенцев, всех остальных просил причаститься заранее. Объяснил он это тем, что после службы все пойдут разговляться, будут шутки, кто-то наестся, кто-то выпьет вина и этим осквернит Причастие. По его мнению, причастившийся человек должен сохранять себя в молитвенной тишине. Мы не оправдываем здесь о. Игоря: нет таких канонов, которые запрещали бы причащаться на праздники, скорее всего он поступил так из-за отсутствия опыта. Но как бы оно ни было, он всех предупредил и от слов своих не отказывался.
Несмотря на это, одна прихожанка очень желала причаститься именно на двунадесятый праздник и подошла к Чаше. Отец Игорь ей мягко отказал. Она ушла очень расстроенная. После Литургии батюшка попросил у нее прощения, но она даже слушать его не хотела.
После этого случая женщина продолжала ходить в храм, но на исповеди все время вспоминала этот случай и никак не могла простить о. Игоря. Он постоянно просил у нее прощения в течение полутора лет, но она не унималась и даже говорила ему: «Ненавижу Вас». Конечно, ее поведение было отнюдь не христианским, но нам интересно другое: как за терпение и смирение священника Господь разрешил эту ситуацию.
В воскресенье, 13 мая 2001 года женщина пришла в храм, осознав свою вину, и искренно попросила прощения, исповедовалась, батюшка с радостью причастил ее. В этот же день он был убит. Сейчас эта женщина чтит о. Игоря и благодарит Бога за то, что примирилась с ним до его смерти.
Второй случай был перед началом Великого поста 2001 года. На первой седмице о. Игорь хотел служить в храме каждый день. Но для этого ему пришлось отпрашиваться с работ на спасательной станции, т. к. была его череда выходить в горы. Он подробно объяснил, как для него важно быть в храме эту неделю и сказал, что готов пойти в горы в любое другое время. Но начальство не поняло или не захотело этого понять, и его не отпустили, причем еще и обвинили, заметив, что он «плохой и ненадежный сотрудник»,— и это после десяти лет работы на станции.
Отец Игорь смиренно принял всю вину на себя и написал заявление об увольнении, сказав, что для него служение Богу превыше всего, хотя прекрасно осознавал, что остается практически без денег, т. к. доходы священника были очень малы. Но батюшка возложил все упование на Господа. «Венец всех благих деланий состоит в том, чтобы возложить на Бога всю надежду. Прибегать к Нему единому от всего сердца и от всей крепости»,— говорит авва Исаия.
«Всевидящий и Всемогущий! В безнадежии на себя, в надежде на Тебя, предаюсь святейшей воле, бесконечной мудрости и благости Твоей»,— повторил о. Игорь вслед за свт. Игнатием.
Хотелось бы еще упомянуть и о сошедшем на г. Тырныауз 18 июля 2000 г. се’ле. Это было жуткое стихийное бедствие. Лавина воды, камней и грязи смывала все на своем пути. Поток воды был такой мощности, что поверх него, как бревна, плыли огромные бетонные плиты, из которых строят дома. Семью о. Игоря Господь сохранил от этого бедствия. Но сам батюшка не мог спокойно смотреть на происходящее. Осталось обращение о. Игоря к «друзьям, коллегам, гражданам и всем верующим оказать посильную помощь жителям города Тырныауз, потерявшим своих близких, оставшимся без крова и имущества». По его словам, «масштаб бедствия был значительно больше, чем об этом сообщалось в официальных средствах информации. Огромное количество людей не могло покинуть город из-за мизерного бюджета, а дальнейшее проживание в разрушенных се’лем домах, подвергшихся затоплению, было невозможно». Отец Игорь считал, что Церковь должна была взять на себя ответственность за дальнейшее выживание населения города.
Он служил каждый день молебны, чтобы Господь отвратил гнев Свой и помиловал город, но, по словам матушки Екатерины, в храм в это время так никто и не пришел. Чудесным было и то, что водные потоки се’ля подошли вплотную к стенам храма, но выше не поднялись. Храм от бедствия не пострадал.
Зафиксированы еще некоторые чудеса, произошедшие при жизни о. Игоря, которым сам он не придавал никакого значения, и даже не замечал их.
Один случай произошел во время чтения акафиста Божией Матери «Неупиваемая Чаша». По словам женщины, присутствовавшей и молившейся в храме, ее муж исцелился.
Другой — тоже связан с исцелением. Прихожанку храма, пожилую женщину по имени Мелитина парализовало, у нее отнялась одна половина тела. Она попросила священника прийти исповедать и причастить ее, что он незамедлительно сделал. Каково же было всеобщее удивление в храме, когда через неделю Мелитина уже была на службе. Первым делом она подошла к о. Игорю благодарить его, на что он ей ответил: «Ну что ты, это же ты причастилась, вот Бог тебя и исцелил»,— и прибавил еще такие слова, оказавшиеся пророческими: «Знаешь, Мелитина, а ведь ты еще поживешь, вначале меня похоронят, а потом только ты умрешь».
Андрей
Потому что шествие свое не царским совершают путем, как все прочие, но избирают для себя стези краткие, по которым явственно приходят скоро в обители. Св. Исаак Сирин
Как мы знаем, у батюшки была большая семья, и все ее члены принимали активное участие в жизни прихода. Матушка торговала в свечном ящике, преподавала в воскресной школе, пела на клиросе. Младшая дочь Саша была хорошим регентом. Старшая дочь Женя пекла просфоры, училась иконописи. Двое старших сыновей были как бы охранниками храма, смотрели за порядком, а младший Андрюшка помогал отцу в алтаре. О нем хотелось бы рассказать поподробнее.
Андрюшка был младшим, пятым ребенком в семье Розиных. Рождение Андрея можно назвать чудом, так как мать перед этим была смертельно больна ботулизмом. Однако она выжила, и ребенок родился.
Когда Андрюше было чуть более трех лет, он сильно заболел. Его повезли в больницу в Нальчик, и по дороге мальчику было видение. Он сказал маме: «Я вижу Дядю на Кресте». Мать поняла, что ребенок видел Господа, и решила, что он выздоровеет. Так и случилось, врачебная помощь была излишней. Также после этого в сердце матери почему-то запала мысль, что кончина Андрея будет неординарной.
Когда семья стала регулярно посещать храм, мальчику было пять лет, и ему очень хотелось прислуживать в алтаре. Он набрался смелости и попросил об этом духовника семьи о. Вячеслава. Так, в пять лет, он начал служить алтарю Господню —раньше, чем его отец, и ревностно прослужил три с половиной года, до самой своей смерти. Когда же о. Игорь стал священником, то Андрюша прислуживал отцу на каждой службе. За все три с половиной года мальчик не пропустил ни одной службы. При храме у него и о. Игоря была маленькая келейка: две кровати, стол, табуретка и книги.
Батюшку, получившего в горах много травм, память уже подводила, и Андрей был для него незаменимым помощником: имея опыт, он часто подсказывал отцу, какой сейчас надо подавать возглас или что дальше следует по чину службы. Так они и служили вместе: о. Игорь и его маленький пономарь.
Андрей телевизор никогда не смотрел, зато очень любил жития святых. Без житий он никогда не засыпал, ждал, когда мама или папа прочтут ему.
Бывали и такие случаи: мальчик спит, вдруг, не прекращая спать, встает с кровати, крестится три раза, кладет три поклона, ложится в кровать и дальше спит, не открывая глаз. Наверное, и во сне этот праведный ребенок пребывал в молитве.
С детства он был приучен не есть перед службой утром и очень любил Божий храм. Молитва была неотъемлемой частью его жизни; он любил часто причащаться. Но, как все дети, был подвижным, озорным, любил кататься на велосипеде.
Однажды мальчик бегал и играл, и вдруг спросил маму:
— Мам, а если я умру?
Немного опешив, мать сказала:
— Ну, умрешь, похороним тебя по-православному.
Почему он спросил об этом, теперь уже не узнать, а тогда все обратилось в шутку.
Но и у матери возникала такая мысль. Она как бы чувствовала материнским сердцем, что он скоро умрет и что кончина сына будет необычная, связанная с мучением.
Матушка Екатерина вспоминает, что в начале сентября, незадолго до смерти ребенка, в ответ на все его просьбы неотступно следовала странная мысль.
Андрей например, говорил:
— Мам, у меня зуб заболел.
— Конечно, подлечим тебе зубик, когда в Тырныаузе будем.
А внутри: «Не нужно ему зубы лечить, он умрет».
— Мам, купи мне в школу новый костюмчик и кроссовки.
— Подожди немножко, получим деньги, съездим и все купим.
А внутри все та же мысль: «Не надо ему уже ничего».
Но мысль эту она носила в себе, отгоняла, батюшке говорить боялась. Недели за две до смерти ребенок стал отказываться от еды. На уговоры отвечал: «А зачем кушать? Мне уже надо отвыкать». Так и жил на одном чае. Мать удивлялась, но силой ребенка есть не заставляла.
Это случилось 7 сентября 2000 года. Рядом с домом о. Игоря в Терсколе рабочие по халатности оставили открытой бочку с взрывоопасной смесью, и она взорвалась, когда Андрюшка играл рядом. Он попал в самый центр огненного взрыва. Взрыв был такой силы, что куски железа раскидало, а Андрея отбросило взрывной волной, но он встал и пошел домой. Когда он шел, от него валил дым, как от горящей головешки. Он еще горел, пока шел домой. Сгорела почти вся кожа и даже его нательный крестик. Родители в это время были в Нальчике по послушанию духовника. Все случилось без них.
Андрюша пришел домой обуглившийся, черный, дымящийся, но не плакал, не кричал, не жаловался. Дома были его сестры. Увидев его, они пришли в непередаваемый ужас. Вызвали «скорую помощь». Мальчик был спокоен. Пришел на кухню и попросил пить. Но сам взять в руки кружку с водой уже не мог, руки не слушались его. Он пошел к иконам, стал молиться, а затем спросил: «А я случайно не умру?» В больницу попросил взять бутылку святой воды.
До Нальчика ехали 4 часа, и всю дорогу Андрюшка молился вслух, так что очень изумил своим поведением врачей. Девочки, сестры говорили позднее, что взгляд его был уже не от мира сего, необыкновенный взгляд, «он смотрел как бы издалека».
— Андрюшенька, ты как себя чувствуешь? — спрашивали его.— Тебе плохо, тебе больно?
— А я должен терпеть, мне надо терпеть.
И он терпел, не произнес ни одного ропотливого слова, ни одной жалобы, а ведь мальчику было всего 9 лет. Когда приехали в больницу, он сам назвал свое имя, фамилию, спросил: «А мои родители знают?»
Обожжено было 87% тела, и ожог был самой тяжелой степени. Удивительно, что Андрей разговаривал, был в сознании. То, как мальчик это переносил, было настоящим чудом. Он как бы не замечал своего состояния, переживал лишь о том, что он не в алтаре, что пропускает службы.
Люди чутко откликнулись на это горе. Все: и христиане, и мусульмане — сдавали кровь для Андрея. И когда его уже не стало, люди все шли и шли — день и ночь.
После взрыва Андрюша прожил еще 4 дня. 11 сентября, в день Усекновения главы Иоанна Предтечи, Господь забрал его к Себе.
На 14 сентября в Нальчике было намечено архиерейское богослужение, и о. Игорь должен был присутствовать на нем, поэтому сына он отпевал и хоронил не на третий день, как положено, а на второй. Жена уговаривала его, но он отвечал: «Не имею я права пропускать службу, я в первую очередь священник».
Смерть своего любимого маленького помощника о. Игорь встретил мужественно, с покорностью Богу. И с удивительным смирением. «Смерть — великое таинство. Она — рождение человека из земной временной жизни в вечность»,— пишет святитель Игнатий.
На могиле Андрея поставили простой деревянный крест и вырезали на нем кадило.
После его смерти все члены семьи стали собраннее и серьезнее.
Последние шесть месяцев жизни
При самоотвержении, при преданности воле Божией, самая смерть не страшна: верный раб Христов предает свою душу и вечную участь в руки Христа Свт. Игнатий Ставропольский
Отец Игорь продолжает служить, он еще не знает, что Господь определил ему еще только полгода жизни, но с этого времени мысль о смерти уже не покидала его. Это сказывалось и в его словах, и в выборе книг для чтения, и в проповедях. «Помни, что согрешения твои достигли полноты своей, что юность твоя уже прошла. Настало, настало время твоего отшествия, время, в которое ты должен дать отчет в делах твоих. Знай, что там не искупит брат брата, не освободит отец сына; предваряй действия твои воспоминанием исшествия твоего из тела, и не забывай памятования о вечном осуждении. Поступая так, не согрешишь во веки»,— назидает прп. Антоний Великий.
Повлияла ли на батюшку смерть сына или участившиеся угрозы мусульман, вспомнил ли он виденный в юности сон или, может быть, получил откровение от Бога,—мы не знаем, но то, что о. Игорь изменился, стал задумчивее и сосредоточеннее, замечали все: и его семья, и прихожане, и, конечно же, его духовник.
Если раньше в проповедях о. Игорь рассказывал прихожанам о том, как надо жить, ходить в храм, как правильно готовиться к исповеди, к принятию Христовых Таин, то теперь все чаще он говорил о смерти, о загробной участи, о мученичестве. Не бойся, малое стадо, от убивающих тело, души же не могущих погубить (Лк. 12, 32; Мф. 10, 28),— любимая его тема для проповедей в это время.
«Наша жизнь — ничто, настоящая жизнь начнется со смертью, там будет жизнь, а здесь только подготовка. Мы живем на земле как в гостинице, а настоящий дом там, на небе». Об этом же писал свт. Игнатий: «Я — странник на земле: странствование начинаю с колыбели, оканчиваю гробом. Земная жизнь — мгновенное обманчивое сновидение. Вечность —неизбежна».
Про мученичество о. Игорь говорил: «Это особый крест, посылаемый Богом; из тысяч, может, одному только и даст Господь этот венец».
Он также призывал всех читать как можно больше отеческих книг, спасаться терпением скорбей, понуждением себя. Он укреплял в людях веру, утешал их, ободрял, призывал не иметь страха перед иноверными, а возлагать все упование на Бога.
Он говорил: «В миру спастись можно, нужно только стараться быть пустынножителем среди этой цивилизации». Сам он так и жил: отшельником во внутренней клети своего сердца. Именно внутренним отшельником, ибо он не отгораживался от людей, он их любил. Любил всех: близких и далеких, родных и незнакомых, православных и иноверных, так ненавидевших его.
Очень переживал, что родители не принимали его проповеди о Православии, не понимали его жизни. Они жили в Тырныаузе, именно там, где находился храм, но были даже некрещеными и в храм не ходили. Отец Игорь был любящим сыном и относился к родителям с подобающим уважением, но понимал: самое большее, что он может им дать — это содействовать к принятию ими Православия. Но он подходил к этому очень мягко, возлагая все упование на Бога, принимая во внимание и их возраст, и то, что всю свою жизнь они прожили при атеистическом режиме.
Вначале в храм стала приходить мама. Незадолго до смерти сына она приняла Крещение в возрасте 62 лет. Для него это был праздник. На одной из фотографий о. Игорь запечатлен широко улыбающимся: он дает крест только что причастившейся маме. По словам матушки Екатерины, он улыбался очень редко, за всю жизнь она лишь несколько раз видела его таким радостным.
Потом крестился отец.
Еще одна мечта о. Игоря — отстроить храм, он переживал оттого, что нет средств для восстановления. Матушка рассказывала, что когда на Пасху людей пришло больше, чем обычно, полы начали трещать и шататься, и она очень боялась, как бы они не выдержали и не рухнули. Все, однако, обошлось, а матушка с батюшкой вздохнули облегченно лишь только после службы. Но в последнее время священник смирился с положением храма, смирился с теснотою помещения и бедностью. Он понял: не это главное, и говорил: «Людям места хватает, значит больше не нужно».
Надо сказать, что о. Игорь в храме, как и дома, все делал сам. Он был сильным человеком, сам привозил камни, сам был плотником, столяром, слесарем и делал все с радостью, не тяготясь работой. Сам пек просфоры, если было некому. Прихожане всегда говорили: «Какие у батюшки просфоры вкусные!» Воистину он делал все для Бога и ради Бога.
Основными прихожанами в храме были женщины; только в конце служения о. Игоря в храм пришли двое мужчин. Один из них — молодой человек Андрей Васильев — заменил батюшке умершего сына. Он стал во всем помогать священнику, быстро научился пономарить. Однажды отец Игорь сказал Андрею: «А ведь ты будешь монахом». Андрей ответил, что вообще-то собирается жениться и о монашестве не думал. Но батюшка серьезно повторил: «Однако ты будешь монахом». Почему о. Игорь так сказал? Как мы увидим позже, слова его очень скоро исполнятся в точности.
Сам он был белым, женатым священником, но с принятием сана жил монашеской жизнью. Мы знаем, что он занимался монашеским деланием — творил внутреннюю Иисусову молитву. Только тщательно скрывал это, делал не напоказ. Некоторые монашеские добродетели также были присущи ему.
В округе не было монастырей, не было монахов, с духовником он общался редко, больше по телефону. Откуда же в столь короткий срок о. Игорь стяжал столь многие добродетели, которые другие, живя много лет в монастырях, не могут стяжать?
Нам кажется, дело не во времени, не в местности, не в возрасте, а в ревности человека по Богу — в святоотеческом понимании этого слова. Господь вчера и сегодня Тот же,— сказано апостолом Павлом (Евр. 13, 8). На вопрос: «Почему в наше время мало спасающихся?» — еще прп. Серафим Саровский ответил: «Потому что нет решимости». «Страшен бесам, возлюблен Богу и Ангелам Его тот, кто с горящею ревностью днем и ночью взыскует Бога в сердце своем»,— сказал прп. Исаак Сирин. А отец Игорь был ревностным христианином. Приняв Православие всем сердцем, он углубился в чтение книг, выбрал себе руководителем Слово Божие и писания Святых Отцов, тем самым вступив на тот единственный путь, который, по словам свт. Игнатия, оставлен в наше время христианам, желающим спастись.
Но, безусловно, он был и избранником Божиим. Господь вел его к Себе известными лишь Ему одному судьбами и дорогами. Отец Игорь с детства выделялся среди других людей, и всю жизнь он оставался таким, как бы отмеченным Богом человеком. Господь изначала предопределил ему быть мучеником. Но мученичество дается сильным людям, как особый венец, как особый дар Божий.
Отец Игорь знал про угрозы, но никому не жаловался. Когда он принимал сан, то знал заранее, на что шел, он знал ненависть мусульман к православным, особенно же к православным священникам. Мусульманский закон гласит: «Убей 40 иноверных, и ты попадешь в рай»,— под иноверными мусульмане подразумевают христиан.
Угрозы были неоднократными, к батюшке подходили и открыто говорили:
— Я тебя убью.
— Ну что же — убивай,— отвечал кроткий о. Игорь. Страха у него не было.
Человек постоит-постоит, да и уйдет, не зная, что ответить.
Ваххабиты постоянно контролировали все службы в храме. Стояли чуть поодаль, перешептывались, наблюдали. Были там и женщины, и дети,— ненависть к Православию воспитывалась с детства.
6 мая 2001 года, на престольный праздник св. вмч. Георгия Победоносца, агарян собралось особенно много. Они стояли вокруг и кричали, «мы ваш храм взорвем, а священника убьем».
После Литургии о. Игорь со всеми прихожанами пошел крестным ходом вокруг храма, не обращая внимания на злобные выкрики. Он проходил через их ряды и кропил всех святой водой.
Через несколько дней ранним утром на даче матушка Екатерина увидела убитую собаку, лежащую возле их машины. Она испугалась и побежала все рассказать батюшке. (На Кавказе есть такой обычай —предупреждать врага о смерти подбрасыванием ему дохлой собаки). Но он спокойно ей ответил: «Что ты, какие мусульмане, какое предупреждение? Это просто собака бежала мимо, да и умерла рядом с нашей машиной. Всякое бывает, не обращай внимания».
Конечно же, о. Игорь просто успокаивал взволнованную жену. Сам он прекрасно все понимал, но при этом лишь учащал свои молитвы к Богу.
Трижды мусульмане ломали забор вокруг храма. Но, когда люди возмущенно жаловались батюшке на беззакония, которые творили агаряне, указывая, в частности, на повалившийся забор, он успокаивал всех, отвечая: «Да что вы, какие мусульмане? Это просто ветер ночью был сильный, вот забор и упал» — и как бы не замечал, что ветер повалил только забор вокруг храма.
За две недели до убийства ранним утром к дому батюшки прибежал взволнованный мусульманин и стал стучать во все окна и двери. К нему вышла матушка и спросила, что он хочет. Он хотел поговорить с о. Игорем. Было очень рано, и матушке не хотелось будить мужа. Она спросила, почему он так взволнован: «Разве что-то случилось?» И услышала ответ: «Я знаю, я сам слышал: батюшку хотят убить». Отец Игорь и на этот раз остался спокойным.
Глава 8
Паче всякой молитвы и жертвы драгоценны пред Господом скорби за Него и ради Него. Приношения праведных — слезы очей их, и приятная Богу жертва — воздыхания их. Св. Исаак Сирин
Однако за несколько дней до смерти о. Игорь стал ощущать некую богооставленность, томление. Был послепасхальный период, пели «Христос воскресе», а радости в душе не было. Он чувствовал себя брошенным, на душе лежал как бы тяжелый камень. Матушка видела происходящее с о. Игорем, переживала и как-то спросила:
— Ну что же ты, все-таки Пасха, а ты такой хмурый, ну улыбнись хоть.
Но он сказал, что не может объяснить и сам, что с ним происходит, только «душа стенает».
— Может, ты боишься? Может, сожалеешь, что стал священником?
— Ты не понимаешь, я не оглядываюсь назад, но думаю: а вдруг Господь меня не укрепит?
— О чем ты?
Но он больше ничего не ответил, а на последующие попытки жены вывести его на разговор сказал: «Меня может понять только священник».
Из этого разговора ясно видно, что о. Игорь знал о предстоящей смерти, готовился к ней.
Неделя до смерти, по воспоминаниям близко знавших его людей, была самой тяжелой. «Он очень скорбел, считал себя недостойным гордецом. Мне становилось даже страшно,— рассказывает матушка Екатерина,— О чем бы не заходил разговор, он все поворачивал к смерти. За 4 дня до смерти сказал: “Готовься, матушка, к испытаниям, все трудное еще впереди”. После стал говорить о детях, о том, чтобы я их не бросала, чтобы была всегда рядом с ними. О каждом ребенке мы тогда поговорили».
Батюшка часто всем говорил: «Вы за меня не мо’литесь; вы все меня оставили; я остался совсем один»,— что очень похоже на предсмертное состояние о. Петра Сухоносова, который также «за три месяца до бандитского нападения несколько раз ронял одну фразу: «Вы все бросите меня, и я останусь один». (Отца Петра похитили чеченские террористы в 1999 году, тело его так до сих пор не найдено).
10 мая после Литургии батюшка уже собирался домой, когда к нему подошел молодой человек с сигаретой в зубах, с небритым лицом и довольно развязно спросил, когда он будет в церкви в следующий раз: «У меня есть разговор, который будет интересен и мне, и тебе».
Отец Игорь ответил, что в субботу и воскресенье он будет в храме.
Человек презрительно бросил сигарету и стал удаляться, а похожие на него молодые люди, стоявшие недалеко кучкой, крикнули: «Куда же ты уходишь?» На что он ответил: «Я еще вернусь».
При этом разговоре присутсвовала матушка о. Игоря, которая после без труда узнала этого человека. Именно он через два дня, не колеблясь, зарежет батюшку ножом. «Ничего ненормального я в нем не увидела, только вызывающая циничность —и больше ничего».
Незадолго до смерти к нему приезжал духовник, о. Вячеслав, который провел два дня с батюшкой, и о. Игорь подробно рассказал ему всю свою жизнь, исповедовался, делился всем, что лежало камнем на его душе. Безусловно, эта беседа-исповедь очень укрепила его, и в то же время приготовила его душу к переходу в вечность.
Из житий первых мучеников мы знаем, что они с радостью ждали смертного часа.
Можно привести множество примеров: это и сорок мучеников севастийских, и великомученик Георгий, и славный мученик Гордий, пожалевший только о том, что «не может умереть за Христа многократно».
Святой Игнатий Богоносец, узнав о предстоящей смерти (его отдали заживо на съедение диким зверям), писал своей пастве: «Боюсь любви вашей, чтобы она не причинила мне вреда. Не делайте для меня ничего, кроме того, чтобы я покорен был Богу. Только просите мне у Бога внешней и внутренней силы, чтобы я не только говорил, но и желал, чтобы не назывался только христианином, но и на самом деле был. Ничто видимое не вечно и только тогда могу быть истинно верным, когда мир не будет более видеть меня. Хорошо, если бы звери были мне готовы, молитесь, да будут готовы послужить мне. Я буду их ласкать и уговаривать поскорее съесть меня. А не так, как случилось с некоторыми, к коим они побоялись прикоснуться, а если не захотят, я их заставлю. Я теперь начинаю быть учеником, ничто мне не в радость: ни зримое, ни незримое,— только бы встретить Иисуса Христа. Пусть огонь, пусть крест и стая зверей, пусть разбросают мои кости, отрубят члены, смелют в муку’ все тело, пусть придут на меня му’ки дьявола —только бы встретить Иисуса Христа».
Но также из житий мучеников мы знаем, что, имея желание пострадать, они не всегда испытывали радость и воодушевление духа.
Так, из жития первых русских святых, благоверных князей Бориса и Глеба нам известно, что князь Борис «знал, что ему грозит смерть, но он был христианином и хотел поступить по Евангелию», он отпустил всех своих воинов и «в сильной печали пошел в шатер и велел служить вечерню». Он читал шестопсалмие, когда пришли убийцы, но не прерывал молитвы Богу. Помолившись, испросив прощение своим убийцам, со словами: «Господи, приими с миром душу мою»,— он обратился к посланным: «Братья, приступите и окончите повеленное вам!» Они пронзили сердце святого князя мечами. Также и князь Глеб, узнав о готовящемся покушении, пребывал в печали, но молитвой к Богу преодолел уныние и скорбь и принял смерть подобно брату своему.
И князь Игорь Черниговский, имя которого носил о. Игорь, «предупрежденный во время Литургии, что его хотят убить, готовил себя ко всему мыслями со слезами: «Господи! Призри на немощь мою, чтобы, уповая на Тебя, мог я перенести все. Удостой взять меня из этого мятежного, мрачного мира в Твой свет».
А протоиерей Михаил Чельцов так описывает свое состояние, когда он услышал свой смертный приговор: «Я ощутил, осознал всю тяжесть, всю горечь, безвыходность своего положения, что-то тяжелое, грустное щемило сердце, какая-то тупая, неопределенная, словам для выражения не поддающаяся мысль бродила в голове».
Также мы знаем, что и иеромонах Василий (Росляков), обычно спокойный и радостный, в день своей смерти — на праздников праздник Пасху — чувствовал себя неважно, нерадостно: «Так тяжело, будто сам себя заколаю».
По словам о. Вячеслава, последние дни перед смертью о. Игорь много и часто уединялся, уходил на долгие прогулки по любимым горам.
Мученическая кончина
Ученики Господа — не те только, которые от имени Его именуются христианами, но те, которые действительно исповедают Его Господом своим. Стыд, робость, колебание — нетерпимы при исповедании. Исповедание требует решительного самоотвержения. Такое исповедание принесли Господу святые мученики,напоившие все пространство земли кровью своей, огласившие всю землю святым свидетельством богопознания и богопочитания. Свт. Игнатий Ставропольский
Отец Игорь чувствовал свою смерть, чувствовали это и его близкие. «12 мая мы провели в храме, служба прошла спокойно. Затем исповедь. Потом о. Игорь молился. В этот день к нам приехали верующие из Терскола. И мы, как всегда, оставили их ночевать у себя. Отец Игорь от ужина отказался, выпил только стакан чая и ушел ночевать в церковь, так как места ему уже не хватало,— он держал на этот случай раскладушку, одеяло, каремат,—и спал эту ночь в ризнице». 13 мая 2001 года, в воскресенье, проснувшись утром, Илья сказал матери: «Мама, у меня такое сильное чувство, что сегодня кто-то в нашей семье умрет». Самому о. Игорю было особенно тяжело. Было видно, как он страдал, мучился, но возложил упование на Бога, молился.
Был день памяти святителя Игнатия. С утра батюшка не произнес ни одного слова, был очень сосредоточен — весь в себе. Затем отслужил праздничную Литургию и молебен; после этого его попросили съездить причастить одну больную. Он взял с собой Святые Дары и поехал.
Все прихожане разошлись, в храме осталась одна женщина. В это время в храм вошли трое молодых людей кавказской национальности, лет 24–25, и спросили батюшку. Служительница ответила, что он уехал, но они могут его подождать, он скоро вернется. Они согласились и стали ждать на улице.
Вернулся о. Игорь, услышал о дожидающихся его посетителях и попросил позвать их, а сам пошел в алтарь, чтобы снять с себя Святые Дары. Он даже не стал разоблачаться и вышел на беседу. К нему подошел один человек, Ибрагим Хапаев, о. Игорь пригласил его в «пономарку». Прошло несколько минут, когда женщина, сидевшая в конце храма, услышала стон и побежала к «пономарке». Убийца уже закончил свое дело и выходил, перешагивая через упавшего о. Игоря.
Увидев женщину, он занес было нож и над ней, но она моментально вспомнила о своих детях и сказала ему: «Меня-то ты убьешь, а у меня дети». Не думаем, чтобы сострадание коснулось его очерствевшей души. Как известно, на Кавказе существует закон кровной мести, боязнь возмездия от рук родственников подсознательно присутствует в психологии каждого горца. Также убийца считал, что по законам своей веры он совершил подвиг; убийство же женщины не приветствуется законами шариата. Да и не мешала она ему, ибо он не собирался скрываться, и он не тронул ее. Он так же беспрепятственно вышел, как и зашел.
Женщина подбежала к истекавшему кровью о. Игорю, который был еще жив, и услышала его последние слова: «В руце Твои, Господи, предаю дух мой».
В это время на занятия воскресной школы чуть раньше обычного пришла одна из девочек. Увидев эту страшную картину, она выбежала на улицу с криком: «Батюшку убили, батюшку убили!» Крик услышал находившийся недалеко сын отца Игоря Илья, и побежал в храм. Батюшка был еще жив, он силился что-то сказать, но уже не мог. Хапаев не оставил о. Игорю шансов на жизнь, все три смертельных удара были нанесены профессионально: в печень, в сердце и сонную артерию.
Он умер в храме, на руках своего сына, причастившись Святых Христовых Таин, даже не успев разоблачиться. Было пятое воскресенье после Пасхи, неделя о самарянке и память святителя Игнатия.
Отец Игорь воистину уподобился благоразумной самарянке, принявшей Господа всем сердцем, и так же, как они сподобился смерти за учение Христово. Кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек, но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную (Ин. 4, 14),— читалось в дневном Евангелии в этот день.
Матушка поднималась в горы, когда по рации ей сообщили, что надо срочно спускаться. Она поняла, что утренние предчувствия не обманули ее, и стала спускаться, думая, что случилась беда с Ильей: «Спускаюсь, а в голове неотступные мысли: “иерея Игоря, иерея Игоря”,— и так четко, так ясно, что я поняла: беда — с батюшкой. Спустилась, смотрю, меня ждет машина, все стоят взволнованные, молчат. Чтобы узнать правду, я спросила: “Медкарту брать?” Мне ответили: “Нет, но черный платок”. Я все поняла сразу». Живым матушка его не застала...
Полгода назад она похоронила сына, теперь мужа. Его смерть матушка встретила мужественно, с покорностью, как от руки Божией. «Слава Богу, что Он дал роду нашему мученика! Слава Богу!»
А люди все прибывали и прибывали. Как в угаре приехал благочинный о. Леонид; стали служить литию. На похоронах о. Игоря было дано много клятвенных обещаний. Вице-президент республики Г. Губин от лица президента В. Кокова обещал православным Тырныауза помочь в строительстве нового храма (пока с большим трудом построен только забор вокруг старого).
Похоронили о. Игоря рядом с Андреем, поставили такой же простой деревянный крест. Присутствовало много людей. Был сильный ливень, дул ветер, погода была очень мрачной, казалось, вся природа протестует против совершенного злодеяния. Но стоило опустить гроб в землю, как все успокоилось, выглянуло солнце, стало тихо и радостно в природе и на душе присутствовавших на похоронах. Матушка Екатерина рассказывала, что в гробу о. Игорь лежал необыкновенно просветленный, спокойный.
Так закончилась земная жизнь нового исповедника и страстотерпца многострадальной земли нашей русской священномученика Игоря.
Но свт. Игнатий пишет: «Бог так чудно устроил дело спасения нашего, что зло, имея злую цель и действуя с намерением повредить рабу Божию во времени и в вечности, способствует этим его спасению». Мы знаем, что смерть — это переход «в вечное блаженство для праведных», и «умершие о Господе начинают новую, лучшую жизнь и вступают в блаженную вечность». А апостол Павел пишет, что ни скорбь, ни теснота, ни голод, ни нагота, ни беда, ни меч, ни смерть воинов Христовых не возмогла разлучить от любви Божией о Христе Иисусе и вменились они как овцы, обреченные на заклание (Рим. 8, 35, 36).
Мы верим, что о. Игорь предстоит пред Господом во славе священномученика, потому что тот, кто с Ним страждет, с Ним и прославится (Рим. 8, 17); ибо он, претерпевший до конца поношение, бесчестие, страдание, смерть ради Того, Кого не видя любят (1 Петр. 1, 8) теперь в явлении славы Его возрадовался и возвеселился (1 Петр. 4, 13), и наслаждается вечных благ преизобильно по неотложному обещанию: око не видело, и ухо не слышало, и на сердце человеку не приходило того, что уготовал Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9).
Засвидетельствованы посмертные явления о. Игоря, одного или вместе с сыном Андреем, всегда радостные и светлые. Когда один молодой человек, близко знавший батюшку при жизни, начал курить, то батюшка стал являться ему во сне со словами: «Не кури!» Он бросил курить.
Через несколько дней после похорон к матушке о. Игоря пришла расстроенная женщина: сын никак не принимал православную веру, кроме того, возникли проблемы с долгами. Матушка ответила: «Тебе о. Игорь при жизни помогал? Так ты не сомневайся, возьми его фотографию и попроси помощи».
Через два дня сын этой женщины принял Крещение, и с долгами все чудно уладилось.
Когда мы спрашивали саму матушку, помогает ли ей о. Игорь, она отвечала: «Безусловно,— и добавляла,— убийца принес нам и горе, и радость».
Тяжело потерять мужа, остаться с четырьмя детьми в христианоненавистной стране, но радостно иметь такого ходатая пред Богом!
Закончить главу хочется словами духовника иерея Игоря о. Вячеслава:
«Прошедшая перед нами картина необычной жизни священника о. Игоря Розина, его трагической, мученической кончины есть отображение истинной победы добра над злом, победы не средствами насилия, но проповедью евангельской истины, исповедничеством веры вплоть до смерти. И сердцу каждого православного понятна и близка такая проповедь, проповедь жизнью и проповедь смертью, начало которой положил Сам Господь наш Иисус Христос. Не нужно множества цитат и богословских доказательств, чтобы увидеть в жизни о. Игоря и в его мученической кончине те черты, которые позволяют говорить нам о том, что от нас ушел настоящий пастырь. Ушел ко Господу...»
Послесловие
Вечная судьба наша в наших руках, потому что Бог воздаст каждому по делам его. Свт. Игнатий Ставропольский
После похорон батюшки, дети мусульманские бегали вокруг храма и радостно кричали: «Все, нет теперь у вас батюшки, нет теперь у вас служб!» Но замысел сатанинский не удалось привести в исполнение, на крови мучеников испокон веков стоит Церковь Православная.
Из Нальчика сразу же приехал служить благочинный о. Леонид, приход не оставался без служб. Молодой Андрей Васильев, который был пономарем у о. Игоря, через 20 дней после убиения батюшки принял монашеский постриг с именем Игорь — в честь благоверного князя Черниговского и в память убиенного батюшки-мученика. Владыка рукоположил его в иеромонахи. Так сбылось предсказание о. Игоря. Иеромонах до сих пор продолжает служение, несмотря на непрекращающиеся угрозы.
Местные власти приходили, высказывали соболезнования матушке, спрашивали, чем они могут помочь семье. Она от помощи для себя лично отказалась, но попросила помощи для храма. Ей о хотно обещали, но все обещания до сих пор остаются лишь на бумаге.
Дети о. Игоря, помня его желание, выбрали церковный путь. Илья пошел по стопам отца, поступил в Ставропольскую духовную семинарию, мечтает вернуться в Тырныауз; Евгения поступила в иконописную школу; Саша еще учится в школе и продолжает оставаться регентом в храме. Матушка продолжает работать на метеостанции, а все свободное время посвящает храму. Старший сын Максим стал спасателем.
Родители батюшки повенчались, мама стала регулярно приходить в храм, петь на клиросе, преподовать в воскресной школе, как того и хотел ее сын. Чаще стала приходить в храм и сестра о. Игоря — Виктория — со своими двумя детьми.
А Ибрагим Хапаев в тот же день пришел в милицию, где сделал заявление, сказав что убил человека за то, что тот был православным священником, служил Богу и проповедовал Православие. Тремя месяцами раньше Хапаев был судим за попытку убийства своего родственника, однако его оправдали. Теперь же, когда факт был налицо, судьи усиленно доказывали, что «Ибрагим Хапаев — шизофреник».**
Через 5 лет преступник пройдет медосвидетельствование, и если лечение сочтут оконченным, то его выпустят на свободу.
Вся же кавказская паства, вкупе со всеми православными христианами нашей многострадальной Родины, обрела еще одного ходатая и молитвенника перед Богом, положившего душу свою за други своя.
К дневнику Алексей Т, 'user_report.php?return_url=http%253A%252F%252Fpravznak.ru.net%252Fblog.php%253Fblogentry_id%253D17172%2526user%253Dbiber&TB_iframe=true&height=300&width=450', '', './images/trans.gif');){kind=spacer}
Некорректное содержание
