Русская церковная эмиграция в Чехии

Православие на чешских землях имеет тысячелетнюю историю, но в период их пребывания в составе Австрийской (Австро-Венгерской) империи оно фактически исчезло (в 1910 г. в Чехии насчитывалось 1063 православных, в основном входивших в русские приходы). Первая русская община возникла в Праге в 1871 г. В этом году граф П.А. Голинищев-Кутузов взял в аренду на 30 лет, закрытый в 1785 г. бывший католический собор, построенный в 1732-1735 гг. в центре Старого города, на Староместской площади. После ремонта и переоборудования храм был освящен 4 августа 1874 г. во имя свт. Николая (Микулаша) Чудотворца с приделом равноапп. Кирилла и Мефодия. В 1900 аренду собора пролили еще на 30 лет, в то время община насчитывала 350 человек, в основном чехов и сербов. С началом I Мировой войны, 7 августа 1914 г. настоятель собора протоиерей Николай Рыжков был арестован австрийскими властями и заключен в Венскую тюрьму, а Никольский храм в 1916 г. превращен в гарнизонный костел.[1]

Помимо пражского прихода на нынешней территории Чехии до I Мировой войны были образованы русские общины и построены каменные храмы в трех, пользовавшихся большой популярностью у российской знати, курортных городах: Карловых Варах (Карлсбаде), Франтишковых Лазнях (Франценсбаде) и Марианских Лазнях (Мариенбаде). Самый большой храм свв. апп. Петра и Павла был возведен в 1893-1897 гг. по проекту архитекторов К.А. Ухтомского и Г. Видермана. Вторую церковь - св. равноап. вел. кн. Владимира построили в 1900-1902 гг. по проекту академика архитектуры Н.В. Султанова в Мариенбаде.  Еще один храм - св. блг. вел. кн. Ольги был возведен в 1881-1889 гг. архитектором Г. Видерманом в Франценсбаде. Все эти церкви оказались закрыты австрийскими властями во время I Мировой войны.

Уже к концу гражданской войны в России Прага стала одним из главных центров русской эмиграции. Именно здесь в ноябре 1919 г. возникла первая студенческая эмигрантская организация - «Союз русских студентов в Чехословакии». Правительство охотно принимало беженцев из России, развернув для них широкую программу помощи под названием «Русская акция».

После эвакуации белых войск и беженцев из Крыма в Константинополь оттуда по особому набору в Чехословакию было переправлено 5 тыс. русских студентов и около 1,5 тыс. представителей интеллигенции. В результате в Праге возникло множество русских культурно-общественных и учебных организаций: Коммерческий и Кооперативный институты, Русский профессорский дом, Народный (свободный) университет, Русский юридический факультет, Кондаковский семинар по изучению древне-церковного искусства Православного Востока, русская гимназия с преподаванием Закона Божия и др. В 1922-1923 гг. поддержкой правительства Чехословакии пользовались 4464 русских и 1990 украинских студентов. Всего в этой стране в начале 1920-х гг. проживало до 40 тыс. русских эмигрантов, а в 1929 г. - 13,7 тыс.

Именно Прага наряду с Парижем стала важнейшим центром Русского христианского студенческого движения (РСХД), возникшего по инициативе протоиерея В. Зеньковского. Уже в 1920-1921 гг. в Чехословакии возникли «Христианское общество русских студентов» и «Русский христианский кружок». В 1923 г. в Пряшеве состоялся русский зарубежный студенческий съезд, принявший решение об организации РСХД, и в дальнейшем в Чехословакии проходили ежегодные летние съезды участников движения.[2]

Возникшие в Чехословакии русские православные общины (кроме монастыря прп. Иова в Словакии) подчинялись управляющему русскими приходами в странах Западной Европы митрополиту Евлогию (Георгиевскому), до 1930 г. состоявшему в юрисдикции Московского Патриархата, а в 1931 г. перешедшему в Константинопольскую Церковь. Непосредственно эти общины окормлял епископ Бельский Сергий (в миру Аркадий Дмитриевич Королев). За отказ признать автокефалию Польской Православной Церкви он был в 1922 г. арестован и весной этого года выслан из Польши в Чехословакию.

Узнав об этом, митрополит Евлогий назначил епископа Сергия своим викарием и настоятелем собора свт. Николая Чудотворца на Староместской площади Праги, который в 1919 г. уже был передан православной общине (временным настоятелем первое время являлся чех из Волынской губернии священник Алексий Ванек, возобновивший зимой 1921 г. регулярные богослужения). В самом начале служения здесь еп. Сергию пришлось выдержать тяжелую борьбу с чешским православным архиепископом Пражским Савватием (Врабицем), так как чехословацкое правительство предоставило храм свт. Николая в общее пользование русского прихода и Владыки Савватия. Однако эта ситуация продолжалась лишь до 1924 г., когда православных чехов возглавил епископ Горазд (Павлик), и собор полностью перешел к русской общине.[3] 15 апреля 1924 г. митр. Евлогий и еп. Сергий совершили в Праге хиротонию во епископа Берлинского архимандрита Тихона (Лященко), перешедшего в дальнейшем в Русскую Православную Церковь за границей.

По воспоминаниям митрополита Евлогия, «приходская жизнь под водительством владыки Сергия забила ключом. Скромный, простой, смиренный, Преосвященный Сергий обладал редким даром сплачивать вокруг себя людей самых противоположных: знатные и незнатные, ученые и неученые, богатые и бедные, правые и левые - все объединялись вокруг него в дружную семью». В начале 1920-х гг. в соборе появился профессиональный хор под руководством Ф.Ф. Никиташина.[4]

Стараниями епископа Сергия в 1924-1925 гг. была построена в неорусском стиле по проекту профессора В.А. Брандта каменная церковь Успения Божией Матери на существовавшем с 1905 г. русском участке пражского кладбища в Ольшанах. 11 сентября 1924 г. ее заложил епископ Сергий, а 22 ноября 1925 г. освятил митрополит Евлогий в сослужении с другими архиереями и многочисленным русским духовенством из Чехословакии, Франции и Югославии. В подвальном этаже Успенской церкви была устроена крипта св. вмч. Софии, где со временем захоронили создателей храма, многих известных деятелей русской эмиграции, а в конце 1920-х гг. сюда перенесли останки погибших в годы I Мировой войны сербских воинов.

1 августа 1926 г. Успенская церковь была предоставлена на некоторое время для богослужений епископу Горазду, при этом русский хор пел по-чешски. Позднее Владыка Сергий создал и третью русскую церковь в Праге - домовый храм свт. Николая на Рузвельтовой улице. В центре города для Владыки была снята большая квартира, так называемое Николаевское подворье. После богослужений в соборе там собирались прихожане на общие трапезы и для общения с духовенством. По вечерам епископ Сергий читал там акафисты и вел духовные беседы.

Кроме храмов Праги в ведении Владыки Сергия находились православные приходы в Брно (где проживало много русских студентов), Братиславе и позднее - в Нитре. Настоятелем храма в Брно служил священник Алексий Ванек. Митр. Евлогий отозвался о нем так: «О. Ванек - очень хороший «батюшка», горячо преданный Православию. Чистоту Православия он блюдет строго и в отношении к церковной дисциплине не допускает послаблений или новшеств».[5]

Стараниями русских эмигрантов, главным образом студентов, были устроены домовые церкви и в других городах Чехословакии: Пильзне, Градце Кралове, Пшимбране и т.д. Епископу Сергию было поручено наблюдение и за русскими курортными храмами в Карловых Варах (Карлсбаде), Франтишковых Лазнях (Франценсбаде) и Марианских Лазнях (Мариенбаде), где богослужения совершались только в летний сезон, по воскресным и праздничным дням.[6]

Долгое время епископ Сергий был единственным русским священнослужителем в Праге и сам совершал все требы. Только в 1928 г. у него появился ближайший друг и помощник - иеромонах, а затем архимандрит Исаакий (Иван Васильевич Виноградов). До революции он учился в Петроградской Духовной Академии, в годы гражданской войны служил штабс-капитаном в знаменитой Дроздовской дивизии Белой армии, в 1927 г. окончил Свято-Сергиевский Богословский институт в Париже и был направлен митрополитом Евлогием в Прагу, где стал настоятелем Успенской церкви в Ольшанах и также возглавил «Братство для погребения православных русских граждан и для охраны их могил в Чехословакии» (Успенское братство). Отец Исаакий служил и в пражском соборе свт. Николая Чудотворца.[7]

В первой половине 1930-х гг. помощником настоятеля собора свт. Николая Чудотворца служил священник Сергий Шимский, но в феврале 1936 г. он был переведен к Симеоновской церкви Дрездена. В 1932 г. к пражскому собору свт. Николая был рукоположен во диакона, а в 1933 г. - во иерея профессор - математик и астроном, сын знаменитого художника Виктора Васнецова о. Михаил Васнецов. С этого времени он служил в русских храмах Праги около 40 лет (с конца 1930-х гг. - в сане протоиерея). Следует упомянуть также, что в 1930-е гг. в Праге жил известный православный богослов профессор Николай Лосский.

Епископ Сергий находился в очень хороших отношениях с Владыкой Гораздом и принимал участие в освящении кафедрального собора свв. Кирилла и Мефодия в Праге 28 сентября 1935 г., а также других торжествах православной Чешской епархии. В то же время Владыка Сергий сослужил и с архиепископом Савватием, с которым с 1931 г. фактически находились в одной юрисдикции - Константинопольского Патриархата. Правда, при этом между ними иногда случались недоразумения.

После захвата Судетской области Германией распоряжением рейхсминистра церковных дел Г. Керла от 5 мая 1939 г. находившиеся ранее в юрисдикции митрополита Евлогия, но не имевшие собственных приходов, русские приходы в Карлсбаде, Мариенбаде и Франценсбаде со всем их имуществом были переданы Берлинской и Германской епархии Русской Православной Церкви за границей (РПЦЗ). Возглавлявший эту епархию архиеп. Серафим (Ляде) рукоположил 28 мая 1939 г. во священника Дионисия Ильина и 15 декабря того же года назначил его настоятелем Мариенбадской церкви св. кн. Владимира с поручением временно обслуживать также Карлсбадский и Франценсбадский храмы.[8]

Через несколько месяцев после оккупации Чехии и образования на ее территории Протектората Богемии и Моравии между епископом Сергием (Королевым) и архиепископом Серафимом (Ляде) было заключено компромиссное соглашение от 3 ноября 1939 г. Согласно его тексту три еще сохранившиеся евлогианских общины в Германии и две в протекторате (в Праге и Брно) подчинялись викарному епископу митрополита Евлогия и в то же время входили в епархию РПЦЗ: «эти общины присоединяются к русской православной епархии епископа Берлинского и Германского, корпорации публичного права при соблюдении следующих целей: а) Их самостоятельность и их собственная церковная жизнь сохраняются; б) Их подчинение епископу Сергию продолжает существовать; в) Юрисдикциональная связь епископа Сергия и подчиняющегося ему духовенства и церковных общин с митрополитом Евлогием остается неприкосновенной». Владыка Серафим получил широкие права надзора за жизнью евлогианских приходов, которыми он, впрочем, почти не пользовался.[9]

Это соглашение в дальнейшем сыграло большую роль, фактически прекратив преследование евлогиан в Германии и на некоторых захваченных ею территориях. После создания в мае 1942 г. Средне-Европейского митрополичьего округа РПЦЗ количество евлогианских приходов в нем выросло с 5 до 13 (шесть в Бельгии, три в Германии, два в Чехии и два в Словакии), и все они вошли в округ на основе соглашения от 3 ноября 1939 г.[10]

27 апреля 1941 г. в Праге состоялось юбилейное чествование Владыки Сергия по поводу 20-летия его епископской деятельности, объединившее всю русскую колонию. Следует отметить, что Пасхальные богослужения Владыки в 1941 г. передавались по пражскому радио.[11] 14 июня 1942 г. епископ Бельский Сергий (он сохранял этот титул все довоенные и военные годы) участвовал в хиротонии в Воскресенском соборе Берлина епископа Филиппа (Гарднера).

После нападения Германии на СССР 22 июня 1941 г. Владыка Сергий вместе с архим. Исаакием начал служить молебны о даровании победы над фашизмом. Отец Исаакий присоединился к призыву проживавшего в США митрополита Вениамина (Федченкова) оказать поддержку русскому народу и призвал свою паству к участию в сборе пожертвований для русских. Он исповедовал скрывавшихся советских военнопленных (один из них написал об этом воспоминания). Как бывший кадровый офицер о. Исаакий публично с восхищением отмечал храбрость и мужество русских солдат, что было небезопасно в оккупированной Чехословакии.

Проживавшие в Праге духовные дети архимандрита позднее свидетельствовали, что ему было видение во сне: князь-мученик Вячеслав Чешский предсказал, что Россия победит в войне с Германией. Сам о. Исаакий так рассказывал о своем сне в годы войны: «Будто я нахожусь в храме святого Вита, молюсь у статуи святого Вячеслава. Слышу шорох и вижу, что статуя ожила, одежда цветная и говорит мне на «Вы»: Скажите своим друзьям, русским, и моим друзьям - чехам, что я упросил Бога пощадить славян, и они выйдут победителями из этой войны. Это - за то, что Вы усердно молитесь Богу и почитаете меня».»[12]

В условиях немецкой оккупации большинство русских организаций продолжали свою деятельность (при этом Народный университет переименовали в Русскую Академию), однако формально они были подчинены Управлению делами русских эмигрантов, где эмигрантам пришлось вставать на учет и получать регистрационные карточки. Из церковных организаций гестапо закрыло лишь «Братство для погребения православных русских граждан и для охраны и содержания в порядке их могил в Чехословакии». Оккупационные власти строжайше запретили оказывать какую-либо помощь советским военнопленным, что, впрочем, многие русские эмигранты делали вопреки запретам.[13]

Во время уничтожения осенью 1942 г. чешских православных общин русские приходы, вероятно благодаря заступничеству митрополита Серафима, были спасены от ликвидации. Отдельные репрессии все же происходили. Так 3 ноября в связи с убийством Р. Гейдриха был арестован гестапо настоятель Мариенбадской церкви священник Дионисий Ильин, его отправили в концлагерь Маутхаузен, а затем 1 декабря 1944 г. перевели в концлагерь Дахау. Однако храм в Мариенбаде не закрыли, его настоятелем 21 августа 1944 г. был назначен бывший секретарь Владыки Серафима архимандрит Гермоген (Кивачук), а 6 сентября 1944 г. на вакансия диакона - диакон Владимир Кирик.

В Карлсбадскую церковь свв. апп. Петра и Павла вместо умершего 8 июля 1942 г. священника Евгения Ножина митрополит Серафим в августе того же года назначил настоятелем священника Аркадия Моисеева, а в середине 1944 г. - выпускника Богословско-пастырских курсов в Вильнюсе священника Сергия Каргая. В Фраценсбаде расквартированная в городе часть СС попыталась превратить здание Ольгинской церкви в свой склад, но решительно выступившим против бургомистру и митрополиту Серафиму удалось помешать этому. 26 августа 1944 г. Владыка назначил в Франценсбадский храм протодиакона Григория Лотова.[14]

Русские церкви в Праге не только не были закрыты, но и в одной из них - Свято-Успенской в Ольшанах активно продолжалась начатая в мае 1941 г. роспись стен фресками группой русских художников под руководством Т.В. Коссинской (позднее монахини Серафимы) по эскизам знаменитого художника Ивана Билибина. В июле 1942 г. епископ Сергий (Королев) обратился к православным верующим Средне-Европейского митрополичьего округа с воззванием, призывающим жертвовать на роспись храма: «Это Храм-Памятник пребывания русских людей здесь, на чужбине, памятник русской культуры и русского храмового зодчества... В день Храмового Праздника Св. Николая (9-22 мая 1941 г.) была оглашена долгожданная и радостная весть о начале работ по росписи Успенского храма, и был отслужен молебен перед начатием благого дела. Господь благословил сие начинание, послав на него деятелей, большинство которых работает «Христа ради». Мы приступаем к нему без всяких материальных средств, без всякой сметы, без обычных человеческих расчетов, положившись только на волю Божию... Когда на Русской земле разрушены храмы и стерты с лица земли почти все остатки старинной живописи, жертва на роспись этого храма будет первой жертвой на восстановление родной старины в этом памятнике русского церковного зодчества».[15]

По распоряжению Владыки Серафима (Ляде) настоятели храмов Средне-Европейского митрополичьего округа устроили за воскресным богослужением тарелочные сборы на благоукрашение Свято-Успенской церкви, и роспись ее стен была продолжена. Завершилась эта роспись в 1946 г.

Один из чешских православных священников позднее вспоминал: «В 1943 году, когда я был настоящим пленником у немцев после закрытия чешской церкви, проездом через Прагу навестил Ольшанскую церковь и исповедался у о. архимандрита Исаакия. Жалел я, главным образом, о том, что в то время не мог совершать богослужения. И он мне безбоязненно для того времени сказал, чтобы я был спокоен, что немцы войну проиграют, и что церковь будет восстановлена, что и исполнилось. Также имею сведения, что в продолжение своей деятельности в Чехии о. архимандриту удалось приобрести для Православия тысячи верующих членов. Был он весьма любимым человеком...».[16]

Епископ Сергий (Королев) был противником воссоединения православных с католиками. Поэтому когда весной 1944 г. появившийся в Праге представитель папского нунция в Германии герцог Георг Мекленбургский (эмигрировавший из России немец) пытался вести с Владыкой Сергием и начальником Русского общевоинского союза генералом А.А. фон Лампе переговоры об объединении Греко-католической (униатской) и Православной Церквей, они закончились полной неудачей.[17]

Осенью 1944 г. в Праге несколько месяцев прожили эвакуированный из Белоруссии епископ Рославльский Павел (Мелетьев) и выехавший из Белграда в связи с приближением советских войск известный богослов профессор-протоирей Георгий Флоровский.

В 1944 г. при русских храмах в Судетах поселилось несколько групп православных архиереев и сопровождавших их лиц, эвакуированных с оккупированной территории СССР и из Югославии. Первоначально - 15 августа в г. Франценсбаде поселились архиереи Белорусской Православной Церкви: митрополит Минский Пантелеимон (Рожновский), архиепископ Белостокский и Гродненский Венедикт (Бобковский), архиепископ Могилевский и Мстиславский Филофей (Нарко), епископ Смоленский Стефан (Севбо) и епископ Витебский Афанасий (Мартос). Они жили в отеле Тюрингенхоф и служили в местной русской церкви св. кн. Ольги.

Еще два белорусских архиерея с сопровождавшим их духовенством были во второй половине августа размещены в Мариенбаде: митрополит Полесский и Пинский Александр (Иноземцев) и архиепископ Полесский и Брестский Иоанн (Лавриненко). При этом Владыка Александр подарил местной церкви св. кн. Владимира икону Спасителя в позолоченных и платиновых ризах, он жил в помещении причта под храмом. Архиепископ Иоанн также служил в Князь-Владимирской церкви, но проживал в отеле Парадиз.[18]

Следует отметить, что митрополит Александр ранее принадлежал к неканоничной автокефальной Украинской Православной Церкви и лишь в 20-х числах августа 1944 г. в письме митрополиту Берлинскому и Германскому Серафиму (Ляде) отрекся от нее. 23 января 1945 г. Владыка Александр в письме первоиерарху РПЦЗ митрополиту Анастасию просил воспретить архиепископу Иоанну носить якобы неканоничный титул Полесский и Брестский, однако эта просьба удовлетворена не была (митрополит Александр умер в 1948 г. в Мюнхене при таинственных обстоятельствах).[19]

В Карлсбад 10 ноября 1944 г. из Белграда через Вену эвакуировался Архиерейский Синод РПЦЗ во главе с митрополитом Анастасием (Грибановским). Здесь 24 февраля 1945 г. скоропостижно скончался и 27 февраля был похоронен на городском кладбище бывший архиепископ Берлинский и Германский на покое Владыка Тихон (Лященко). Вскоре в Карлсбад переехал из г. Торгау и митрополит Серафим (Ляде). Привезенная из Белграда главная святыня русского зарубежья - чудотворная Курская икона Божией Матери несколько месяцев находилась в карлсбадской церкви свв. апп. Петра и Павла.

С 1942 г. в Судетах находилось значительное количество восточных рабочих (остарбайтеров), насильственно завезенных из оккупированных областей СССР. Несмотря на запреты, остарбайтеры посещали богослужения в русских храмах. Так в церковной прессе уже в конце 1942 г. отмечалось, что в Мариенбадскую церковь ходят работающие у окрестных немецких крестьян русские с занятых восточных территорий, причем часто их сопровождают хозяева-немцы.[20] Пытаясь помешать этому, Гиммлер в начале 1945 г. назначил окормлять восточных рабочих в Судетах многолетнего агента СД епископа автокефальной Украинской Церкви Мстислава (Скрыпника), но тот не успел приступить к исполнению данной функции.

В связи с приближением советских войск 15 апреля 1944 г. митрополит Анастасий с келейником, а затем и другие архиереи РПЦЗ вместе со служащими Синода выехали в Баварию. Туда же переселились и почти все иерархи Белорусской Православной Церкви. Однако некоторые вывезенные немцами с оккупированных территорий СССР в Чехию архиереи дождались прихода советских войск.

В июле 1944 г. в чешский г. Верниград (Судеты) был эвакуирован из Каунаса управляющий Прибалтийским экзархатом Московской Патриархии архиепископ Ковенский Даниил (Юзвьюк) в сопровождении настоятеля Каунасского собора протоиерея Герасима Шореца и еще нескольких клириков. В октябре большая группа священнослужителей Прибалтийского экзархата, в том  числе епископ Рижский Иоанн (Гарклавс) с чудотворной Тихвинской иконой Божией Матери, были перевезены немцами из латвийского г. Лиепая в чешский г. Яблонец (Габлонц, Судеты).[21] Вскоре с ними стал проживать и архиепископ Даниил (Юзвьюк).

В Яблонце эвакуированные православные священнослужители получили возможность совершать богослужения в пустующем старокатолическом храме. Приемный сын епископа Иоанна о. Сергий Гарклавс позднее вспоминал: «Прихожан было много: из Яблонца и окрестностей приходили рабочие, вывезенные немцами из различных стран, - греки, румыны, болгары, русские. Как-то под Рождество владыка пообещал, что мы привезем на богослужение чудотворную икону. По снегу, на санях и довезли. Как счастливы были люди!»[22]

После прихода советских войск в середине мая 1945 г. оба архиерея от имени всего подведомственного им в Яблонце духовенства написали письма Московскому Патриарху Алексию с просьбой оказать содействие в возвращении в СССР. Так епископ Иоанн в своем докладе Первосвятителю от 20 мая писал: «Находясь в беженских условиях в Германии, мы, сохраняя верность Матери Церкви, не вступали в каноническое и молитвенное общение с епископами и духовенством других юрисдикций, что и было причиной того, что нам не давали возможности совершать открытые богослужения в храмах, лагерях и проч. общественных местах. Если с большим трудом мне и удалось добиться разрешения совершать богослужения в Габлонцском старокатолическом храме, то ради латышей, да и то негласно. Приветствуя Ваше Святейшество с принятием высокого жребия патриаршего служения и победным окончанием русским народом войны, пребываю преданным слугой Вашего Святейшества». Епископ сообщил, что вместе с ним проживают протоиереи Петр Кудринский, Николай Перехвальский, Иоанн Легкий, Николай Веглайс, Иоанн Бауман, Николай Лапекин, священник Петр Михайлов, протодиакон Михаил Яковлев, семь иподиаконов и церковнослужителей с семьями.[23]

Это письмо было передано в советскую военную комендатуру, но ответа от Патриарха не последовало. В результате, среди священников начались колебания о целесообразности возвращения на Родину, вызванные опасением репрессий, и в середине августа 1945 г. часть проживавших в Яблонце священнослужителей во главе с епископом Иоанном, захватившим с собой Тихвинскую икону, бежала в Мюнхен, в американскую зону оккупации Германии.[24]

Узнав о побеге, советское посольство в Чехословакии предприняло попытку вернуть беглецов и икону. В октябре 1945 г. оставшийся в Яблонце протоиерей Петр Кудринский по распоряжению приехавшего из Москвы епископа Херсонского и Николаевского Фотия и с санкции советского посольства был послан в Мюнхен с целью убедить возглавлявшего Русскую Православную Церковь за границей митрополита Анастасия перейти в юрисдикцию Московского Патриархата, а также «убедить епископа Иоанна Гарклавса возвратиться на Родину и забрать Тихвинскую чудотворную икону Божией Матери». После получения иконы ее предполагалось временно поместить в Успенском храме Праги. Трижды пытался о. Петр выехать в американскую зону оккупации через различные пропускные пункты, но везде получал отказ со стороны американцев, о чем доложил в письменном виде Патриарху Алексию (Тихвинская икона вернулась в Россию только в 2004 г.).[25]

Владыка Даниил (Юзвьюк) остался в Чехии, 19 декабря 1945 г. восстановил общение с Московским Патриархатом и через две недели - 30 декабря был назначен архиепископом Пинским и Брестским. В дальнейшем он подвергался аресту и в 1949-1955 гг. находился в заключении. В 1949 г. были арестованы и осуждены прот. Петр Кудринский и ряд других оставшихся в Чехии священнослужителей Прибалтийского экзархата. Однако некоторые из них избежали репрессий. Так эвакуированный из Лиепаи протодиакон Михаил Яковлев с конца 1945 г. служил в Праге при епископе Сергии (Королеве), а с 9 июля 1946 г. - в Успенской церкви в Ольшанах. Лишь в 1952 г. он вернулся в СССР.

После прихода советских войск все три русские церкви в Судетах остались действующими. В Марианске Лазне 26 мая вернулся освобожденный из концлагеря священник Дионисий Ильин, замещавший же его архимандрит Гермоген (Кивачук) был арестован и несколько месяцев провел в чешской тюрьме (после освобождения он был запрещен в служении Архиерейским Синодом РПЦЗ и в дальнейшем, находясь в юрисдикции Константинопольского Патриархата, служил в Риме, где и скончался 10 января 2002 г.). В декабре 1945 г. о. Дионисий перешел в юрисдикцию Московского Патриархата, в этом году община церкви св. кн. Владимира начала издавать приходской журнал «Голос православия».

Так же в конце 1945 г. в юрисдикцию Московского Патриархата перешел оставшийся в Марианских Лазнях архиепископ Полесский и Брестский Иоанн (Лавриненко). В это время по благословению Патриарха Алексия он был назначен настоятелем церкви св. кн. Владимира, но в 1946 г. определен на Молотовскую (Пермскую) кафедру в СССР; в Чехословакию Владыка Иоанн уже не вернулся. Настоятелем храма вновь стал служить священник Д. Ильин. Правда, 16 июня 1949 г. о. Дионисий перешел чешско-германскую границу и был принят в юрисдикцию РПЦЗ. Пожизненным старостой Князь-Владимирской церкви являлся бывший бургомистр Ф. Надлер.[26]

После перехода в конце 1945 г. в юрисдикцию Московского Патриархата общины храма в Карловых Варах его настоятелем служил эвакуированный 26 апреля 1944 г. из Одессы в Белград, а затем в Судеты архиепископ Херсонский и Николаевский Антоний (Марченко), принадлежавший в годы войны к автономной Украинской Православной Церкви. В 1946 г. Владыка Антоний был назначен архиепископом Орловским и Брянским и уехал в СССР, а настоятелем Петропавловской церкви стал протоиерей Алексий Витвицкий. Именно он был первым ректором открытой в 1948 г. в Карловых Варах Духовной семинарии, которая, правда, в следующем году была переведена в Прагу. Отец Алексий, как и другой русский протоиерей - Герман Жегалов прибыли в Западную Чехию, временно занятую в мае 1945 г. американскими войсками, вместе с беженцами из Восточной Словакии. Отец Герман летом 1945 г. возобновил богослужения в Ольгинской церкви Франтишковых Лазней, но когда в стране начались чистки НКВД, в конце 1945 г. был арестован и депортирован в СССР.

В 1946-1947 гг. в Судеты (после выселения немцев) были переселены из СССР (с Волыни) около 30 тыс. православных чехов-колонистов. Именно они составили подавляющую часть прихожан, и с 1950-х гг. настоятелями русских храмов в Марианских и Франтишковых Лазнях стали служить чешские священники.[27] Лишь при храме в Карловых Варах в 1978 г. было устроено Патриаршее подворье Русской Православной Церкви, существующее и в настоящее время.

Накануне прихода советских войск в Прагу многие русские эмигранты, опасаясь репрессий, уехали на Запад. Верующие предлагали уехать и епископу Сергию (Королеву). Однако на все убеждения Владыка ответил: «Нет, я останусь здесь. Здесь моя паства». Вместе с епископом остались прот. М. Васнецов и архим. Исаакий (Виноградов). Отец Исаакий в январе 1944 г. был избран главным священником Русского общевоинского союза (РОВСа), членом которого как бывший белый офицер состоял с 1927 г., но и он отказался от предложения руководства союза уехать на Запад.[28]

К маю 1945 г. православный собор свт. Николая на Староместской пл. был так сильно поврежден бомбежками, что служить в нем оказалось невозможно. Поэтому Пасхальную службу 6 мая совершили в домовой церкви Николаевского подворья, в условиях боев на улицах Праги крестный ход пришлось совершить по комнатам подворья. Спустя три дня в восставшую столицу Чехии вступили советские войска. Епископ Сергий и архимандрит Исаакий встретили их с хлебом-солью и отслужили благодарственный молебен в связи с одержанной победой над Германией.[29]

В том же месяце о. Исаакий подал заявление о возвращении на Родину, но через два дня - 24 мая был арестован и скрытно вывезен во Львов, где 24 июля 1945 г. Военный трибунал приговорил его к 10 годам исправительно-трудовых лагерей. Архимандрита отправили отбывать срок в Казахстан, но уже 5 февраля 1946 г. приговор был изменен по ходатайству Патриарха Алексия и наместника Русской Православной Церкви в Праге епископа Сергия. После освобождения о. Исаакий в Чехословакию уже не вернулся и скончался в 1981 г. в г. Ельце.[30]

Протоиерей Михаил Васнецов также подвергся аресту, однако остался в Праге и после освобождения некоторое время служил в устроенном летом 1945 г. по благословению Владыки Сергия домовом храме свт. Николая Чудотворца при Русском профессорском доме в районе Дейвиц (собор свт. Николая после ремонта новые власти передали Чехословацкой Гуситской Церкви). Сын протоиерея - Виктор был арестован и отправлен в лагерь на территории СССР, откуда вышел на свободу только в середине 1950-х гг.

С 1945 г. отец Михаил являлся секретарем возобновившего свою работу Успенского братства, однако в 1951 г. чехословацкие органы безопасности закрыли братство, как и другие русские эмигрантские организации. Церковь Успения Пресвятой Богородицы на Ольшанском кладбище после закрытия Никольского собора стала приходской, к ее приходу была приписана и домовая церковь свт. Николая в Дейвице. Следует упомянуть, что на Ольшанском кладбище были погребены советские воины (499 могил), погибшие в боях на территории Чехии в мае 1945 г. Протоиерей М. Васнецов служил в Успенском храме вплоть до своей кончины в январе 1972 г.

Епископ Сергий подвергался допросам и даже кратковременному аресту, но более серьезных репрессий избежал. После встречи 15 октября 1945 г. с приехавшим в Прагу архиепископом Орловским и Брянским Фотием Владыка Сергий (вместе со всеми управляемыми им приходами) перешел в юрисдикцию Московского Патриархата. 17 апреля 1946 г. он был возведен в сан архиепископа. 7 июня 1946 г. Владыку Сергию назначили архиепископом Венским, и он покинул Прагу. Скончался Владыка в 1952 г. в Казани.[31] После создания в апреле 1946 г. Чехословацкого экзархата Московской Патриархии все русские приходы были включены в его состав.
 

[1] Русские храмы и обители в Европе. Авт.-сост. В.В. Антонов, А.В. Кобак. СПб., 2005. С. 303-305.

[2] См.: Серапионова Е.П. Российская эмиграция в Чехословацкой республики (20-30 гг.). М., 1995.

[3] См.: Памяти владыки Сергия Пражского. Нью-Йорк, 1987; Монах Горазд. Указ. соч. С. 120-121.

[4] Русские храмы и обители в Европе. С. 305.

[5] Монах Горазд. Судьбы святой православной веры на территории бывшей Чехословакии // Православный путь на 2000 год. Джорданвилл, 2000. С. 122-123.

[6] Митрополит Мануил (Лемешевский). Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 годы (включительно). Т. 6. Эрланген, 1989. С. 116-118.

[7] Ходаковская О.И. Монах и воин. Архимандрит Исаакий (Виноградов) // Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. 2001. № 25. С. 16-19.

[8] Синодальный архив Русской Православной Церкви за границей в Нью-Йорке (СА), д. 24/42, д. 60/45; Российский государственный военный архив (РГВА), ф. 1470, оп. 1, д. 6, л. 100-153.

[9] Архив Германской епархии РПЦЗ в Мюнхене (АГЕ), д. Приходы. Мюнхен 1929-1942 гг.

[10] СА, д. 24/42.

[11] Православная Русь. 1941. 14 июня.

[12] Окунева А. Видение о Победе в Праге // Вестник военного и морского духовенства. 2005. Спецвыпуск. С. 245.

[13] Ретивов М. Разгром русского эмигрантского центра в Праге в 1945-46 гг. после оккупации Чехословакии советскими войсками. Брюссель, 1945. Рукопись. С. 13-15.

[14] СА, д. 60/45.

[15] Сообщения и распоряжения Высокопреосвященнейшего Серафима, митрополита Берлинского и Германского и Средне-Европейского митрополичьего округа. Берлин. Июль 1942. С. 7-8.

[16] Ходаковская О.И. Указ. соч. С. 19.

[17] Откровения бывшего штурмбанфюрера СС, доктора теологии и философии Карла Нейгауза // Наука и религия. 1995. № 8. С. 16.

[18] Швандрлик Р. Православная церковь св. Владимира в г. Марианске-Лазне. Марианске-Лезне, б/г. С. 6.

[19] СА, д. 42/44.

[20] Церковное обозрение. 1942. № 11-12. С. 7.

[21] Архимандрит Кирилл (Начис). Народ жаждал молиться, жаждал покаяния... // Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. 2002. № 26-27. С. 202.

[22] Копылова О.Н. Судьба Тихвинской иконы Божией Матери в период Второй мировой войны и в первые послевоенные годы // Вестник церковной истории. 2007. № 1 (5). С. 82.

[23] Там же. С. 96-97.

[24] Бернев С. Судьба святыни. Кто и как вывез чудотворную икону Тихвинской Божией Матери из России // Русь православная. 2001. № 11-12. С. 3.

[25] Там же.

[26] СА, д. 60/45.

[27] Швандрлик Р. Указ. соч. С. 7.

[28] Ольга Р.-Х. Владыка Сергий Пражский // Записки русской академической группы в США. Т. 23. Нью-Йорк, 2001. С. 159-160.

[29] Ходаковская О.И. Указ. соч. С. 19.

[30] Там же. С. 20-21; Окунева А. Указ. соч. С. 246-247.

[31] Митрополит Мануил (Лемешевский). Указ. соч. С. 116-118; Церковная летопись. 1945. № 1. С. 28.

http://www.bogoslov.ru/text/302753.html