Через двор, по дороге домой. 
А немного поодаль девчушка 
Испугалась собаки хромой: 

Громко всхлипнула, задрожала; 
Куклу Машу прижав к груди, 
К своей матери подбежала 
С криком: «Мамочка, защити!» 

Мама дочери улыбнулась, 
Приголубила, наклонясь. 
А старушка, вдруг пошатнулась 
И осела, за сердце держась. 

Не внезапность в том крике звонком 
Довершила в груди надлом – 
Фраза, сказанная ребёнком, 
Ей напомнила о былом: 

Годы молодости беспечной… 
Он уверенность ей внушал; 
Говорил о любви сердечной, 
Но узнав про «живот» – сбежал. 

«Коль ему не нужна забота, 
То и мне», – рассуждала мать. 
А внутри незаметный кто-то 
О себе ей давал понять: 

«Это я, это твой ребёнок. 
Ты не видишь, но можешь узнать. 
Потерпи, наберусь силёнок, 
Чтобы вскоре тебя обнять. 

В эту трудную жизни минуту 
Ни отца, ни себя не кори. 
Я тебе улыбаться буду 
На кроватке в лучах зари. 

От тебя попрошу лишь ласки – 
Пусть хоть изредка, перед сном 
Почитай мне из книжки сказки: 
«Теремок», или «Кошкин дом». 

Не заметишь, как возрастая, 
Я помощником стану тебе. 
Я любить тебя, дорогая, 
Буду в радости и в беде…» 

Только голос тот не желала 
Слушать девушка: «Точка. Нет!» 
И решительно постучала 
В час назначенный в кабинет. 

Ей хотелось «освободиться»… 
Дан наркоз и подходит врач. 
Но внезапно, сквозь сон девица 
Услыхала младенца плач. 

Что казалось совсем не важным, 
То стонало, кричало в груди: 
«Нет, не надо!.. Прошу!.. Мне страшно!.. 
Мама, мамочка, защити!..» 

В тот ненастный осенний вечер 
Дома девушке не спалось: 
Больше детской не слышно речи, – 
Что-то в сердце оборвалось. 

После – жизнь, словно третьего сорта. 
В одиночестве стала стареть. 
А не будь рокового аборта, 
Уж могла бы внучат иметь… 

Но сегодня, в одно мгновенье 
Вновь обрушилось словно гром 
То далёкое преступленье, 
Что скрывала в себе тайком. 

Сердобольный народ собрался: 
Валидол положили в рот; 
Парень вызвать врачей пытался, 
Набирая несложный код. 

Люди, медиков ожидая, 
Созерцали, не в силах уйти, 
Как несчастная, умирая, 
Повторяла: «Прости, прости…» 

Вдруг разгладились складки кожи 
И покой на лице застыл. 
И сказал из толпы прохожий: 
«Видно, Кто-то её простил». 

Автор неизвестен