Игумен Нектарий (Морозов): Встреча и встречи. Чего человек ждёт от встречи с Богом?

 

Снова наступает Сретение. Праздник встречи человека с Богом — общий, для всех, и вместе с тем предельно личный. Личный — для того, кто сам эту встречу пережил, чья жизнь после нее изменилась, стала принципиально иной. Личный для тех, кто ее всегда помнит. И для тех, кто о ней забыл…
Какой разной эта встреча может быть! Праведный Симеон знал заранее, что она обязательно случится, жил ее ожиданием, предощущением, сама смерть не властна была здесь: встреча должна была произойти, как открыл ему Ангел, прежде нее. И она произошла, самая поразительная, потрясающая каждого, кто только вглядится внимательно в нее как в событие, остановит пристальный взгляд на ее иконе. Ветхий старец встречает Ветхого деньми, «волею младенствующего», принимает на руки Того, Кто Сам держит все Своей всесильной десницей, именует Его, Младенца, Владыкой.

Но поразительней всего, пожалуй, одно: мгновенность узнавания. Узнавания, конечно, не очами, хоть и видевшими спасение, «уготованное пред лицем всех людей», узнавания в первую очередь сердцем. Ни колебания, ни сомнения — ничего!

Разной может быть встреча… Но эта не повторится. И не только потому, что она и должна была остаться в своем роде единственной, уникальной, не переживанием отдельно взятого человека, а фактом Священной истории. И просто — истории. Она не повторится и потому, что наши, «обычные» человеческие встречи с Богом совсем иные, при всей кажущейся схожести принципиально отличные от нее.

Прежде всего — тем, что нет в них этого — сразу узнавания. Кажется: вот, вошел Господь в твою жизнь, стремительно, мощно или, наоборот, тихо, как-то самое «дыхание хлада тонка», и душа приняла, познала Его. Кажется… А на деле? Говорит Он Сам: «Се, стою и стучу…» (Откр.). В двери сердца нашего стучит. Как долго? Иногда годы, десятилетия, иногда целую жизнь — непрестанно, день за днем. И иногда — до самого конца безрезультатно.

Мы обычно вспоминаем об этих словах Откровения, когда речь заходит о других людях, порой о тех, кто нам дорог, кого мы любим и кто никак не отворит Ему, Смиренному и Всемогущему Страннику. Вспоминаем и тогда, когда вообще удивляемся человеческому неверию, жестоковыйности, способности не замечать и не чувствовать очевидного. Но реже, чем следовало бы, относим их лично к себе.

Ведь и у наших дверей не день и не два провел Господь, и мы отворили Ему далеко не сразу. Разве есть из нас кто то, кто не прошел путем заблуждений и ошибок, пока не вступил на единый верный путь? Дети из благочестивых православных семей? А что дети? Вера их родителей далеко не сразу и не всегда становится их верой. И они должны встретиться.

Почему не слышат и не узнают Бога другие люди? Это важно понять. Но почему не слышали Его мы, а если слышали, то отчего не впускали в свое сердце и в свою жизнь — вот, что важней гораздо. И не только потому, что надо задним числом разобраться в себе, все по полочкам разложить, чтобы ясность наступила. Мы же и сегодня можем… не слышать. И сегодня можем не отворять.

Ведь встреча не является непременным залогом всегдашнего со-бытия. Разве нам это не знакомо? Люди встречаются, сходятся так близко, что водой не разлить, одними чувствами живут, одним воздухом дышат. А потом расстаются, потому что изменилось, нарушилось что-то в их отношениях, а точнее — в них самих.

Господь не может измениться, Он всегда Любовь. Измениться и изменить можем мы, и очень часто изменяемся и изменяем Ему. И, слыша, предпочитаем не слышать, и, видя, не видеть, потому что так спокойней, так легче, сподручней делать, говорить, думать то, что угодно нам и о чем наша совесть твердит, что это неугодно Ему. И так душа привыкает порой жить: Господь рядом, а она от Него далеко. И остывает, и опустошается, и теряет память о Нем — сначала живую, после же — и какую бы то ни было вообще.

А потом… Потом вдруг снова происходит встреча. Оказывается, она может быть не одна. На что похожа она? На то, что с Петром апостолом случилось, когда после всех предсказаний Христа о троекратном отречении трижды и отрекся, и пение петуха услышал, и взор Христа встретил, до глубины последней сердца проницающий. И вышел вон и плакал горько.

Именно это — взор Христа. Не гневный, не осуждающий, а бесконечно кроткий, милующий и сожалеющий. К первому душа готова, она подсознательно этого ждет, а ко второму — нет. Потому-то так поражает он ее.

И заставляет сначала вспомнить — первую любовь, первую встречу, а затем опомниться: «Да как же могу я жить так после того, как все это было?! Как же я могу…» Так — это не обязательно в тяжких грехах, пороках и преступлениях погрязнув, а просто — не так, как надо жить с Богом, всем сердцем Его принимая и все сердце Ему отдавая.

По-разному и такая встреча происходит, по-разному и она переживается, по-разному и после нее идет дальше своим путем человек.

Но слава Богу, слава милости Его, что Он вновь и вновь подъемлет этот труд и Сам исходит в сретение нам, дает раз за разом возможность вернуться к Нему и все начать сначала. До тех самых пор дает, пока не придет и наш черед выдохнуть: «Ныне отпущаеши…», пока не состоится то, конечное и вместе бесконечное Сретение…