Как смириться с женским одиночеством? – письмо в редакцию

 

 

 

В редакцию «Правмира» пришло письмо с пометкой «вопрос священнику»: 

«Хотелось бы задать вопрос священнику. Пробовала об этом говорить с батюшками своего храма, но ничего вразумительного, к сожалению, не услышала.

Я не могу понять замысел Бога о cебе. Кому нужно мое несчастье?

Мне скоро будет сорок лет, живу в небольшой квартире с мамой. У меня интересная работа, много друзей, пою на клиросе, преподаю в воскресной школе. Внешность у меня обычная, синим чулком в черном платке никогда не была – участвую в мероприятиях компании и т.д. Но я не замужем, даже жениха никогда не было, как и детей. И, наверное, уже не будет.

Нет, я не зарекаюсь и не устаю молиться и надеяться, знаю примеры счастливых браков, знаю, что, возможно, и ребенка успею родить. Но в моем случае уже выше вероятность того, что так не произойдет, не сложится, не получится. Усыновить я не могу – мама против, а квартира принадлежит ей.

В отделе на работе все девочки с семьями. И каждый раз мне больно видеть, как они, счастливые, объявляют о беременности, уходят в декрет, выбирают коляски-кроватки. Через некоторое время приходят в гости с младенцами.

Вижу, как другие коллеги отдыхают с мужьями и детьми, – все хорошо в их жизни. Я не завидую – это другое чувство, но тоже хочу как у них. И это не плохое желание – ведь Сам Господь сказал: «Недобро человеку единому быти», и благословил плодиться и размножаться! И я чувствую, как это недобро, сколько бы я могла дать малышу. Даже у Ника Вуйчича есть жена и сын, хотя у него нет рук и ног.

Когда я занимаюсь какими-то делами, связанными с детскими больницами, начинаю думать, что у каждого свой крест. У меня крест – отсутствие семьи. Но часто я встречаю счастливых пожилых людей, у которых все хорошо. И при этом они хорошие, верующие люди. И никто у них не умирал, тяжело не болел, семья хорошая, дети – живы и здоровы.

Я не могу понять, почему так. И стандартные православные объяснения не очень подходят.

«Себе внимай, Антоний», – это сказано человеку, который свой выбор уже сделал, и спрашивал о посторонних людях. Я спрашиваю о себе и своей жизни. Сама не монашеского склада, маму тоже не брошу, и она не отпустит в монастырь.

Многие говорят, что скорби даются по грехам. Прихожанка нашего храма твердо говорила, что делала аборты, потому и дочка инвалид. Но, если честно, вот это «по грехам» не могу к себе отнести. Я сохранила целомудрие, даже не целовалась ни с кем, тем более не делала абортов и не совершала смертных грехов. Осуждение, празднословие и раздражение, а также прочие грехи – они все на месте, да, увы, но ничего совсем уж грандиозно плохого я не совершала.

Возможно, еще одно объяснение состоит в том, что в итоге стала бы ужасной женой и матерью. Может быть. Но ведь могла бы стать и хорошей! У меня со всеми ровные отношения. Детей люблю и много работаю в воскресной школе, потому не могу представить, что стала бы совсем ужасной матерью.

Также мне не подходит объяснение, что в этом мире хорошие люди страдают, а грешники пируют, но на том свете все будет по-другому. У меня есть подруги и близкие хорошие люди, многие из которых верующие и воцерковленные. Думаю, в будущей жизни все у них будет хорошо.

У меня нет главного дела жизни, ради которого можно было бы смириться с одиночеством. Я не Кондолиза Райс, – работа обычная, если завтра уволюсь, то ничего не произойдет. Хотя работу люблю и бросаться на поиски своего призвания уже не могу.

Когда снова и снова слушаю беременных подруг и счастливых жен, меня продолжает мучить один и тот же вопрос: «Господи, я тоже так хочу! Я бы уже 20 лет как могла быть женой и многодетной матерью! Почему Ты дал мне это одиночество?! Когда мне даже поговорить по душам не с кем. За руку подержать некого, кроме бабушек из храма. Хотя даже у тех есть дети и внуки».

Даже о смерти и загробной жизни думаю… с грустью. Конечно, понимаю, что вообще могу попасть в ад, но ведь … вот этого земного счастья, рождения и воспитания детей там не будет. Многие изживают это счастье здесь. Почти все знакомые многодетные говорят, что детей больше не хотят. После своего седьмого-восьмого и даже одиннадцатого ребенка, не хотят и не жалеют, что больше не смогут родить.

Мой главный вопрос: как принять Волю Божию о себе? Как перестать хотеть семью и детей? Как смириться со своим одиночеством?

Заранее спасибо, Р.Б. Елена, 39 лет, Санкт-Петербург.

Редакция журнала "Православие и мир"


Как принять волю Божью о себе, отвечает протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса в бывшем Скорбященском монастыре.

Протоиерей Александр Ильяшенко

– Здравствуйте, дорогая Елена!

Вы задаете вопрос очень и очень трудный. Думаю, это один из самых трудных вопросов, существующих на белом свете.

Есть трудные вопросы теоретического характера, требующие философско-богословского анализа. Но, как известно, «суха теория, мой друг». А ведь у вас – вопрос практический, и нужен ответ, который помог бы Вам принять то, с чем вы столкнулись на своем жизненном пути.

Сделать это непросто. Ведь желание иметь семью, ребенка – естественная, врожденная, сильная и благородная сторона женской природы. Спросите, например, у юноши: «Хочешь детей иметь?» Он на тебя посмотрит с некоторым удивлением. А девушка сразу ответит: «Конечно, хочу!» И когда девушка отвечает, мимолетная улыбка обязательно тронет ее губы, потому что это – глубокое, сокровенное и благороднейшее стремление нормальной, здоровой женской души.

И когда это нормальное, благородное стремление девушки, женщины никак не находит реализации, конечно, она страдает от этого. Но нельзя свое страдание делать чем-то абсолютным, полностью сосредотачиваясь лишь на нем. Там, где трудно – там трудно. Значит, нельзя расслабляться. Когда ты идешь по скользкой дороге, ты не можешь позволить себе смотреть по сторонам и любоваться красотами природы.

Если зазеваешься, расслабишься – поскользнешься, упадешь, можешь получить ушибы, а порой – и сломать руку, ногу, или получить сотрясение мозга. Ты должен, даже против воли, нести по жизни такое испытание, а расслабиться-то хочется. Но нельзя расслабляться там, где трудно.

А вот почему трудно – это снова вопрос, на который нет рационального ответа. Как и на многие другие. Почему существует зло? Почему любящий и всемогущий Бог попускает его существование? На этот вопрос рационального ответа нет. Все ответы, которые давали Святые Отцы, в конечном итоге, лежат в области веры. То есть при помощи только интеллектуального напряжения ответов ты не найдешь, лишь при помощи напряжения духовного. С верой в то, что если Господь так сотворил, значит, так тому и быть, хотя нам этого не понять. Ну, не понятно, почему мать должна хоронить своего ребенка. Разве можно ей сказать: «Ты хоронишь своего ребенка потому, ты такая грешная, а я не хороню потому, что я, значит, безгрешный»?! Это же будет абсолютно неправильно и прозвучит просто ужасно безжалостно.

Как можно принять подобную скорбь, совершенно несоизмеримую с нашими грехами? Только верой. Только сказав честно и искренне Богу: «Я не понимаю, это за пределами моего разума. Господи, дай мне силы принять». И, повторяю, здесь невозможно получить рациональный ответ. Человек – существо духовное. И вот своей духовной составляющей он может ответ от самого Бога услышать в своей душе и принять его.

Если, пытаясь разрешить проблему: «почему подруги воспитывают детишек, а у меня до сих пор нет ни мужа, ни детей», стоять на рациональных позициях, то можно просто дойти до умопомрачения, или прямого сумасшествия. Никто не может сказать, почему. Не потому, что они лучше Вас, не потому, что Вы хуже кого-то. Потому, что это – тайна.

Еще один момент: все мы друг с другом связаны, хотим мы этого, или не хотим. Мы живем в «постхристианском мире», когда многие понятия извращены и перевернуты. И это на фоне того, что природа человека подвержена греху. Причем мужская природа подвержена греховным наклонностям сильнее, чем женская. Например, если брать уголовную преступность, то соотношение находящихся в заключении мужчин и женщин – шесть-семь мужчин на одну женщину. Также как и алкоголизм. Женский алкоголизм есть, это ужасное явление, однако он встречается гораздо реже, чем мужской. То есть мужскую природу, как показывает практика, изменить, извратить легче, чем женскую.

Воспитать настоящего мужчину труднее, чем воспитать настоящую женщину. С этой трудной задачей наше общество (а составляем его мы) не справляется. Вместо того чтобы воспитывать настоящих мужчин, мы воспитываем развратников, бабников, преступников, трусов, кого угодно. Я не говорю, что все мужчины такие, не надо мои слова воспринимать как обобщающие, но я говорю о степени разложения мужского и женского начала в современном человечестве.

Однако можно вопрос задать по-другому: а кто воспитывает наших мужчин? Очень часто – матери-одиночки. А почему появляются матери-одиночки? В том числе и потому, что несчастные, бедные, хорошие, прекрасные наши женщины почему-то готовы вступать в определенные отношения с мужчинами, не заключая брака. Сколько у нас подобного разврата! Вот здесь как раз оба пола – равны и равно виноваты. Ведь каждой женщине дана прекрасная добродетель – целомудрие. Если бы все женщины хранили бы эту добродетель и были бы неприступными, мужчины из бабников превратились бы в рыцарей.

Многие женщины нарушают заповедь «не прелюбодействуй». Но, как я уже сказал, мы все связаны. Грешат одни, а страдают другие. Грех – это в какой-то мере космическая катастрофа. Грешишь ты, а отвечать и страдать будет кто-то другой. Живет, например, прекрасная, молодая женщина, но не попадается ей мужчина, которого она могла бы назвать мужем. В силу того, что мужская природа разлагается легче, а воспитывали его женщины, которые позволяли себе то, чего позволять недопустимо, другие женщины оказываются без мужа.

Получается, что очень многие страдают не потому, что они виноваты, а потому, что так безнравственно развивается наше общество. Но, не знаю, легче от этого или нет, тем, кто, подобно Лене, задавшей нам этот вопрос, остаются лишенными такой естественной радости, как создание семьи, рождение детей. Речь идет о том, что нужно просить у Господа смирения, чтобы принять жизнь так, как она складывается. Здесь нельзя впадать ни в крайности, ни в комплексы неполноценности, ни в уныние и тоску.

Да, вопрос, на который нет рационального ответа, сидит глубоко в сознании. Не надо искать на него ответа, а нужно молиться Господу, чтобы Он дал силы принять действительность, принять Его волю. Еще раз подчеркиваю – рационального ответа нет. Есть только ответ веры.

Да, это крест, и тяжелый крест. Но иметь семью подчас бывает еще тяжелее. Конечно, семья – это желанный крест, но когда дети болеют, заметьте, перед родителями встает тот же вопрос: «Почему? Что, я хуже других? Разве я не люблю своего ребенка?» И на него тоже нет рационального ответа. В семейной жизни могут быть тяжелейшие испытания: болезнь или смерть детей, супругов… Есть путь монашеский, и это тоже тяжелый крест. Некоторые, вставшие на этот путь, не выдерживают его, ломаются под его тяжестью. У них не хватает чего-то очень значительного: веры, молитвы, стойкости, постоянства. И это трагедия.

Каждому, несущему свой крест, нужно искать выход из, казалось бы, безвыходного положения. Можно сконцентрировать всю свою волю, чтобы верить и верить так, чтобы по вере произошло чудо. Не обязательно во внешней жизни – в твоей душе. И оно произойдет, если человек верит и всем своим существом взывает к Милосердному Господу: «Господи, помилуй». Возьмите примеры знаменитых стариц, например, Матронушка Московская – слепая, Матронушка Рязанская, – современницы, и какие страдания они испытывали. Если принимать с верой, то Господь творит невероятные чудеса. Многие святые вслед за царем Давидом имели силы искренне сказать: «Благо мне, яко смирил мя еси Господи!»

Вера же обретается подвигом духовным. Нужно приложить огромное духовное усилие. Все мы хотим жить нормально, особо не грешить и радоваться простой, обыкновенной человеческой радостью. А Господь зовет нас к другому: Господь призывает нас к подвигу. Почему, допустим, так высоко почитается воинский подвиг? Потому что он действительно требует беззаветной самоотдачи и жертвы до крови и до смерти. А подвиг преподобных, которые сами себя обрекают, причем добровольно, на невыносимые лишения!

Мы должны взирать на Господа нашего, Иисуса Христа, который, будучи невиновным, добровольно пострадал за виновных. И Он указывает нам путь самоотверженной любви.

Быть избранником Божьим очень тяжело. И несение этого креста избранничества требует колоссальных духовных усилий. А мы привыкли к расслабленной жизни. Но Господь желает, чтобы ты сосредоточился, чтобы ты напрягся, чтобы ты поднял на себя подвиг. Еще раз повторю, что мы таинственно связаны друг с другом. Так же как грех распространяется на многих, так и твой подвиг окажется спасительным для кого-то.

Несомненно, твой подвиг, который ты несешь со смирением и любовью ко Христу, будет спасительным для тех людей, которых ты, может быть, и не знаешь, но которых Господь, так же как и тебя, желает спасти. Кажется, это – несправедливо, ведь тебя не спрашивают, хочешь ли ты сам кого-то спасать.

Но наша земная жизнь – дар, который вручил тебе Господь, с тем, чтобы ты наследовал жизнь вечную. То благо, которое Господь уготовал любящим Его, столь велико, и радость общения с Ним столь светозарна, что забудутся все земные тяготы и лишения.

ПРАВМИР