Другой очень важный признак духовного преуспеяния – это отсутствие фанатизма. Кто фанатичен, тот не продвинулся вперед на пути ко Господу. Человек, любящий Бога и чувствующий Его, не становится фанатиком. Он не настаивает и не упорствует насильно ни в чем. Даже то хорошее, что он знает, он не желает силой навязать другому. Он просто говорит это: – Если хочешь, друг мой, то пойми это, а если не хочешь – я уважаю твое решение. Я люблю тебя таким, какой ты есть. Я пощусь, а ну давай посмотрим, что ешь ты. А, котлету? Ну что ж, приятного аппетита! – А тебя не смущает, отче, что я ем котлету? – А что меня должно смущать? Ты хочешь этого, а я пощусь. Если ты не замечаешь мою рясу, если не замечаешь чечевицу, которую я ем, если эти вещи тебя ничему не учат, то что мне еще сказать тебе, чтобы на тебя воздействовать? И зачем мне оказывать на тебя давление? Разве это преуспеяние – когда оказывают на других давление? Фанатизмом никому не поможешь. Не принуждайте же своего ребенка, супругу (супруга)… Пусть каждый принуждает себя сам, а мы будем относиться к другим с добротой и снисходительностью. Никто ни в чем перед нами не виноват. Виновато наше «я». А все остальные – хорошие. Если мы почувствуем это, тогда действительно будем очень счастливы и умиротворены. У мужа, который постоянно жалуется на жену, есть внутренняя проблема. Если ты ладишь с самим собой, то и жену свою будешь любить. У жены, которая постоянно ворчит и все вокруг ей чем-то виноваты, есть личная проблема, и поскольку она не может ее решить, то хочет изменить всё общество. Всё ее раздражает. Одна женщина говорила своему сыну: – Если ты уйдешь из дома, то мы здесь все обретем мир. И вот парень ушел, женился, а его мать всё продолжает роптать… – Сейчас ты причинил мне боль, – говорила она, – но я какой была, такой и останусь. А сын ответил ей: – Мама, дело не в этом, а в том, чтобы ты покопалась в своей душе и произвела внутреннюю борьбу. Не обстоятельства жизни тут виноваты, а отсутствие мира в твоей душе. с) 
|
Мы все сталкиваемся с этой бедой. Мы присутствуем за богослужением, мы молимся дома, мы читаем Священное Писание и книги о духовной жизни, думаем о вещах Божественных, а наше сердце… Наше сердце на всё это не откликается. Нет, не просто не откликается – оно и не открывается, оно словно не хочет впустить в себя то, что должно наполнить его, стать его содержанием, его жизнью. Не хочет впустить благодать.
И оно остается холодным, сухим, маленьким и тесным. И мы не знаем, что нам делать с ним, как ему, а точнее – себе помочь. А помощь нужна, потому что живем мы лишь постольку, поскольку наше сердце живо, лишь настолько, насколько оно способно чувствовать, переживать, отзываться.
И протягивает нам руку помощи преподобный Варсанофий Великий, человек совершенный, никогда не говоривший от себя, но лишь возвещавший людям то, что открывал ему Святой Дух: «Чем больше ты смягчишь свое сердце, тем больше благодати вместит оно».
Вот она беда, вот она болезнь – сердечное ожесточение. Нет, не то ожесточение, которое мы испытываем в какие-то моменты по отношению к определенным людям в определенных обстоятельствах, другое – ставшее нашим привычным состоянием.
Стоит ли говорить, что окружающая нас жизнь в целом очень сложна, драматична, даже жестока? Не проходит и дня, когда бы человек не убивал человека – причем не за что-то важное, существенное или просто ценное, но и из-за пустяков, мелочей, подчас буквально – просто так. Не было за всю историю человечества, наверное, и кратчайшего периода, когда хотя бы где-нибудь не шла война, когда бы люди не истребляли друг друга беспощадно, варварски и нелепо. Не было и нет мгновения, когда бы кто-то не лгал, не предавал, не совершал подлости. Мир испорчен до крайности, он прогнил до предела, и человек – испорчен и гнил. И мы постоянно сталкиваемся с этой испорченностью и гнилью, мы входим в жизнь, не зная, чего можно ждать от людей, но очень быстро узнаём. Да, мы встречаем и доброе, и светлое, и настоящее, но как же много всего злого, темного, фальшивого!
И мы – ожесточаемся. Мы привыкаем защищаться, приходим к выводу, что лучший из видов защиты – нападение или хотя бы готовность сразу же контратаковать, как только атаковали нас. Мы стараемся так выстроить свою внутреннюю жизнь, чтобы быть максимально устойчивыми, неуязвимыми для человеческой злонамеренности, мы закрываемся. Но так получается, что закрывается наше сердце в итоге не только от людей, но и от Бога – потому что ожесточается оно.
И что делать с этой данностью? Быть наивными, не замечать, не сознавать того, какая она – жизнь? Получать удар за ударом, рану за раной, травму за травмой? И что же будет тогда с нами, что от нас останется? И разве не безумие это в принципе? Сложный, головоломный вопрос.
Но мне кажется, что он, как и многое другое, разрешается тогда, когда ты задаешь себе самому вопрос: «Да, ты прав. Но скажи: что для тебя на самом деле всего важнее?» Если важнее эта земная жизнь, комфорт и безопасность в ней, карьерный рост, финансовая успешность, то да, ты абсолютно прав: пренебрегать всем этим горьким опытом, жить как бы вопреки ему – безумие. Но что, если для тебя важнее жизнь иная, единственно подлинная – жизнь с Тем, Кто не только Творец и Источник жизни, но и Сама Жизнь? Тогда что с этим опытом, который реален, который отрицать невозможно, делать?
Тогда… Тогда за свое сердце надо бороться – со всем тем, что меняет его, делает другим, чужим для Бога и для нас самих. Бороться не с тем, что угрожает нам, что нападает на нас, отнимает наше. Бороться с тем, что есть в нас самих, что является подлинной причиной, а не поводом к ожесточению: со своим страхом, своим малодушием, своей корыстностью, завистью, ревностью, с такой трогательной и вместе с тем предательской любовью – к самим себе. Бороться за любовь совсем иную – к людям и к Тому, по Чьему образу и подобию они, ставшие такими, какие есть они сегодня, созданы. К Тому, Кому они и такие дороги, Кем они безмерно любимы.
Нет, наверное, ничего труднее этой борьбы и этой любви. Сына Божия, ставшего Сыном Человеческим, именно она привела на Голгофу. Любить – значит открываться, значит отдавать себя, значит – жертвовать собой. Не без причины, не без нужды, не без необходимости, но всё же и открываться, и отдавать себя, и жертвовать – тогда, когда любовь требует этого, когда она заявляет, что можно только так и никак иначе.
Это очень сложный путь. Настолько сложный, что говорить о нем иногда не только неудобно, но и стыдно: знаешь, как часто то и дело соскальзываешь с него, как – иногда случайно, а иногда сознательно, жалея и тем самым губя себя, – с него сходишь. Куда? Да на ту самую безводную, бесплодную, проклятую почву ожесточения, когда в эту почву превращается, кажется, самая душа твоя.
Но нет счастья для души христианской (а какая душа не христианская, если христианка она по природе?) вне этого пути, вне пути борьбы за любовь, вне любви как таковой. И чего бы ты ни добился в течение отпущенного тебе здесь времени, что бы ни стяжал, как бы высоко ни вскарабкался, всё это не насытит твоего сердца, не принесет подлинной радости, ощущения того, что твоя жизнь – действительно жизнь, а не проживание.
Есть тайна, о которой узнаём мы лишь тогда, когда решаемся на открытость, на жертвенность, на беззащитность, хоть немного подобную той, которую видим мы в те мгновения, когда предается Сын Человеческий в руки грешников, когда подвергается Он и заплеваниям, и заушениям, и бичеванию, когда всё тело Его превращается в одну кровоточащую рану, когда воздвигается Он на кресте в высь неба и звучит при этом лишь одно: «Прости им, ибо не ведают, что творят» (Лк. 23:34).
Любовь возводит тебя на твою маленькую голгофу, которых, может быть, много будет еще в твоей жизни, и ты вдруг чувствуешь, насколько близок к тебе Христос, что нет другого места, где такой удивительной была бы эта близость, таким ощутимым единение, как крест. И ты понимаешь, что всё стало другим – и эта жизнь, и твое сердце, и ты сам. Что ничего жестокого, ничего чужого в тебе в этот момент не осталось, но лишь то, что хочет в тебе видеть Господь.
Нет, наверное, опыта важнее, чем этот, нет опыта драгоценнее. И его, конечно же, имел в виду преподобный Варсанофий, когда давал когда-то ученику этот ответ: «Чем больше ты смягчишь свое сердце, тем больше благодати вместит оно».
Игумен Нектарий (Морозов) нет 
|
слово пастыря
Если бы у нас, дорогие мои, не было святых, то все, находящиеся в Церкви, считались бы безумцами. Представьте себе: слушаться Церковь, которая учит вещам, которым нет доказательства. Мы были бы глупцами и безумцами, если бы следовали Евангелию, не имея доказательств тому, что оно учит истине. А где тому доказательства? Да, оно говорит хорошие, мудрые вещи. Но зачем человеку мудрость, не имеющая доказательств, что она истинна. Только святые воплощают и подтверждают Евангелие своей жизнью, дорогие мои. Только святые.
Митрополит Лимасольский Афанасий
Похвала Богородицы, апостолы. Критская школа. Италия, Венеция. XVI в. 
|
Трудно спасти душу тому, кто не хранит молчание, кто во всякое время занимается пустыми разговорами о земном и суетном, особенно осуждает других. Недаром говорят: кто многоречив, тот и многогрешен. Какая глубокая истина в этих словах! Попробуй обычный разговор свой проанализировать, разобрать по косточкам, и ты убедишься, что чуть ли не каждое слово — грех: то жалоба, то упрек, то ропот, то спор, а то и вовсе брань или осуждение и клевета… Мудрый христианин всегда молчит, потому что знает: язык хоть и мал и мягок, но больно ранит сердце, а главное — губит душу.
Схиигумен Савва (Остапенко) 
|
Батюшки рассказывают.
Священник Василий Ермаков
Смотри: вера станет открытой, доступной всем; никого за нее не будут гнать или притеснять. Очень много случайного народа придет в Церковь, в том числе и в духовенство. Так всегда было в дни благополучные, еще со времени Константина святого. Многие из-за денег придут в храм, многие из тщеславия, из-за карьеры и власти. Ты, глядя на это, не искушайся и терпи. Ищи храм победнее и подальше от центральных площадей. Священника ищи смиренного и простого в вере, потому что “умных” и циничных и теперь развелось много, а смиренных и простых в вере не осталось почти никого.
Многие думают, что у священника перед мирянами есть какая-то привилегия или особая благодать. Печально, но так cчитает большинство духовенства. Я же тебе так скажу: у священника есть одна привилегия – быть слугой каждому встречному 24 часа в сутки всю оставшуюся жизнь. Бог не дает нам выходных и отпусков. У тебя нет настроения, все равно – иди и служи. У тебя болят ноги или спина, – иди и служи. У тебя в семье проблемы, но ты все равно – иди и служи! Этого требует от нас Господь и Евангелие. Если нет такого настроя – всю свою жизнь положить на служение людям – то займись чем-нибудь другим, не дерзай принимать на себя иго Христово.
А сейчас такое время, что многие идут служить в храм из-за корысти. Так было и до революции, об этом говорил (или кричал даже) отец Иоанн Кронштадтский. Ведь в нашей русской катастрофе ХХ века вина духовенства очень велика...
И я понимаю это, но не завидую тем, кто пришел в Церковь в наши дни. Очень много соблазнов, и очень мало опытных духовников, и их становится все меньше. Вот смотри, в Печорах: уйдут отец Иоанн, отец Феофан, другие старцы, кто придет им на смену?.. Правильно – никто. А ведь духовная жизнь – это путь в темном подземелье. Здесь очень много острых углов и глубоких ям. Здесь важно, чтобы многоопытный проводник вел тебя за ручку, иначе упадешь-пропадешь, сам не вылезешь...
Нам говорят: мало образованных христиан. А что такое образование по-христиански? Этот совсем не то, чем образование в институтах или академиях. Это когда после трудов поста, смирения и молитвы Дух Святой поселяется в человеческом сердце и ОБРАЗУЕТ новое существо...
Помни это...
Хуже всего, когда христианин превозносится в своем сердце над другим человеком, считает себя умнее, праведнее, лучше. Тайна спасения заключается в том, чтобы считать себя хуже, недостойнее всякой твари. Когда живет в тебе Дух Святой, то ты познаёшь свою малость и некрасивость и видишь, что даже самый лютый грешник лучше тебя. Если ты ставишь себя выше другого человека, значит, в тебе нет Духа, и нужно еще много работать над собой. Но самоуничижение – это тоже плохо. Христианин должен идти по жизни с осознанием своего достоинства, потому что он – жилище Святого Духа. Апостол так и говорит: "Вы – церкви Живого Бога". И если ты раболепствуешь перед людьми, то еще далек от того, чтобы стать таким храмом.
А вообще, нам нужно только искренне, от всего сердца и всей души молиться. Молитва привлекает Дух, а Дух убирает из тебя все лишнее, безобразное, и учит, как нужно жить и как вести себя...
Нам кажется, что мы – самые несчастные на земле. Мы и бедные, и больные, и никто нас не любит, и везде нам не везет, и весь мир ополчился на нас. Послушаешь иногда человека и кажется, что перед тобой Иов многострадальный. А посмотришь на него – красивый, румяный, хорошо одетый.
Почему мы преувеличиваем свои несчастья и беды? Может, потому что недостаточно страдаем? Ведь посмотри: по-настоящему больные люди не выказывают свою болезнь, не ноют. Они несут свой крест молчаливо, до самого конца. Вот здесь, в Печорах, была схимница, она всю жизнь провела в скрюченном состоянии, и кто-то слышал от нее жалобы? – нет! Наоборот, люди приезжали к ней за утешением.
Люди жалуются, потому что считают, что должны быть довольны и счастливы здесь, на этой земле. Они не верят в вечную жизнь, в вечное блаженство, а поэтому хотят насытиться счастьем здесь. И если что-то малое мешает этому счастью, они кричат: как нам плохо, хуже всех на земле!..
Не ищи довольства здесь. Это, конечно, трудно усваивается, но полюби боль и страдание, полюби свое "несчастье". Пожелай Царства Божия паче всего, тогда вкусишь свет, тогда все сладкое здесь покажется горькой полынью. Помни: на земле мы живем всего одно мгновение – сегодня родился, а завтра уже могилу роют. А в Царстве Божием будем жить бесконечные веки. Боль, если сильная, то короткая, а если долгая – то можно терпеть. Потерпи немного здесь, чтобы вкусить радость вечную там...
Помнишь слова апостола: "Лучше бы вы не крестились..."? Это – страшные слова, которые во многом относятся к нам. Почему? Потому что внешне мы принимаем православные обряды, а внутри остаемся теми же, что были до крещения или обращения – завидуем, обманываем, испытываем к ближним неприязнь, осуждаем, а самое главное, наше сердце еще не отлепилось от сего мира и не прилепилось ко Господу. Мы верим своей алчности, а не Богу; мы верим своим похотям, а не заповедям Господним. Мы знаем то, что от плоти, что можно потрогать, увидеть обычными глазами, а то, что от Духа, мы, как слепоглухие, не разумеем. А ведь без этого христианство не имеет никакого смысла.
Мы, лукавые, пытаемся приспособить христианство к этому миру, чтобы наша вера была служанкой нашей обыденной жизни, чтобы нам было удобно и комфортно. А ведь жизнь духовная – это тесный и неудобный путь. Здесь, извини, нужно с себя шкурку содрать, и не одну, потому что грех пророс в наше естество, и божественное стало для нас противоестественным. Поэтому и нужен крест, каждому нужна своя Голгофа, чтобы умереть в страданиях греха и воскреснуть в радости духа. Это, конечно, не значит, что нужно себя истязать.
Нужно принимать все скорби и болезни, которые обрушиваются на тебя, с благодарностью, а не с ропотом. Если жизнь бьет, значит, Господь не забыл про тебя; значит, ты стал, как раскаленное железо под ударами молота. Если увильнешь от ударов, то останешься бесформенным куском металла, а если потерпишь - будешь дивным произведением Божиих рук. - (Священник Василий Ермаков)
|
слово пастыря
Так много всего в мире похоже на Бога
Воздух похож на Бога. Он всегда рядом, и его не видно. То, насколько он нужен, узнаешь, когда его не хватает.
Солнце похоже на Бога. Оно может и греть, и сжигать. На его огненный диск нельзя смотреть без боли. Все живое тянется к нему. Все живое пьет его силу.
Море похоже на Бога. Когда оно прозрачно и ласково, это похоже на нежность Большого к маленькому. Когда оно бушует и пенится — с ним нельзя спорить.
На Бога похож мужчина. Когда он кормит семью и готов за нее драться. И еще когда он скуп на слова и улыбается редко.
На Бога похожа женщина. Когда она кормит грудью и ночью встает на плач. Когда она растворяется в детях и отвыкает думать о себе.
Так много всего в мире похоже на Бога. Откуда взялись атеисты?
протоиерей Андрей Ткачев
На всём видимом написано свидетельство о Невидимом.
Святитель Иоанн Златоуст 
|
Если человек, который давно в Церкви, вдруг очнулся и увидел, что вся его вера, вся церковная жизнь – лишь хождение по годовому кругу, в ней нет главного, нет Христа, значит, надо все начинать сначала. Все начинается с Евангелия, а не с правил и постов. В этот момент, когда случается такая беда, когда человек не может ни молиться, ни поститься, не хочет исповедоваться, ему надо сделать только это – открыть Евангелие и начать читать его. Он может больше ничего не делать. Он может вообще забыть про молитвенное правило. Важно снова найти эту радостную точку встречи с Богом.
И вот тогда, когда ты ее нашел, когда через Евангелие оживил свое бытие, оживил свою память встречи со Христом, можно начинать все сначала. Можно опять по чуть-чуть начинать утром и вечером молиться, но уже по силам и с радостью. Так же по силам и с радостью поститься. Так же потихонечку начать исповедоваться и причащаться. Но радостно и свободно.
Протоиерей Алексий (Уминский) 
|
Любите Бога? Тогда выражайте это исполнением заповедей. В противном случае все это фарисейство
Препод обный Гавриил (Ургебадзе)
|
Икона Сретение Господне
Ярославская икона. 1-ая половина XVII в.
Ярославский художественный музей
В клеймах показаны:
— Пророк Исаия, записывающий откровения в книгу;
— Явление ангела Симеону. Согласно Преданию, Симеон переводил книгу Исаии и усомнился в истинности слов пророка «се Дева во чреве приимет…»), но ангел остановил переводчика и предсказал, что он не умрет до тех пор, пока «не увидит Христа Господня» (Лк.2: 26);
— Ангел с Крестом (или всеми орудиями Страстей) в руках, сообщающий Богородице о грядущих страданиях Ее Сына;
— Сцена низвержения идолов — так представлен шестой икос Акафиста Богоматери, повествующий о бегстве в Египет, где пали идолы при приближении Богомладенца;
— Выходящие из ада праведники и повергнутые в геенну грешники и дьявол. По мысли художника этот эпизод должен иллюстрировать слова пророчества Симеона: «Се лежит на падение и восстание многих в Израиле» (Лк.2:34) и тексту «Пролога»: «Сей детище смерть попра, диавола одоле, клятву разори».
— Вверху, в центре иконы могут быть помещены неканонические образы «Новозаветная Троица» или Бог-Отец.
Такая избыточная повествовательность, как правило, еще и сопровождающаяся пышными архитектурными кулисами, отвлекает внимание зрителя от главного сюжета. Чтобы прояснить все представленное, художник иногда сопровождает изображение текстовыми комментариями. Многочисленные детали делают образ подробнейшей «Библией для неграмотных», или же неким ребусом, но затуманивают основное содержание празднования, а также глубинные смыслы и аллюзии, которые так тонко передавались в произведениях предшествующих веков.
_______________________
* «Паломничество ко Святым местам» Этерии (Сильвии Аквитанской). Сретение именуется в этом произведении «сороковым днем от Епифании», то есть от Богоявления (Рождество и Богоявление праздновались в первые века Христианства в одно и тоже время).
|
СРЕТЕНИЕ ГОСПОДНЕ — один из Двунадесятых праздников христианской Церкви, то есть главных праздников церковного года. Это непереходящий праздник, в Русской Правславной Церкви он отмечается 15 февраля.
В переводе с церковнославянского «сърѣтение» — «встреча». День Сретения — точка во времени, где встретились Ветхий и Новый Заветы. Древний мир и христианство.
15 февраля мы вспоминаем события, описанные в Евангелии от Луки. Сретение произошло через 40 дней после Рождества Христова.
У иудеев того времени было две традиции, связанных с рождением в семье ребенка.
Во-первых, женщина после родов не могла появляться в Иерусалимском Храме сорок дней (а если родилась девочка — то и все восемьдесят). Как только срок истекал, мать должна была принести в Храм очистительную жертву. В нее входила жертва всесожжения — годовалый ягненок, и жертва во оставление грехов — голубка. Если семья была бедной, вместо ягненка тоже приносили голубку, получалось «две горлицы или два птенца голубиных».
Во-вторых, если в семье первенцем был мальчик, родители на сороковой день приходили с новорожденным в Храм — для обряда посвящения Богу. Это была не просто традиция, а закон Моисеев: его иудеи установили в память исхода евреев из Египта — освобождения от четырехвекового рабства.
И вот, Мария и Иосиф прибыли из Вифлеема в столицу Израиля Иерусалим. С сорокадневным Богомладенцем на руках они ступили на порог Храма. Семья жила небогато, поэтому очистительной жертвой Богородицы стали два голубка. Пречистая Дева решила принести жертву из смирения и уважения перед иудейским законом, несмотря на то, что Иисус появился на свет в результате непорочного зачатия.
Встреча в Иерусалимском Храме
После совершения обряда Святое Семейство уже направлялось к выходу из Храма, но тут к ним подошел древний старик, пожалуй, самый старый человек в Иерусалиме. Его звали Симеон. В переводе с древнееврейского «šim’on» значит «слышание». Праведник взял Младенца на руки и радостно воскликнул: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля» (Лк 2:29-32).
По преданию, на момент встречи со Христом Симеону было больше 300 лет. Он был уважаемым человеком, одним из семидесяти двух ученых, которым поручили перевести Священное Писание с еврейского на греческий. Перевод Септуагинты был сделан по просьбе египетского царя Птолемея II Филадельфа (285—247 до н. э.).
В эту субботу старец оказался в Храме неслучайно — Святой Дух привел его. Много лет назад Симеон переводил книгу пророка Исаи и увидел загадочные слова: «Се Дева во чреве приимет и родит Сына». Как дева, то есть девственница, может родить? Ученый усомнился и хотел исправить «Дева» на «Жена» (женщина). Но ему явился Ангел и не просто запретил менять слово, но сказал, что Симеон не умрет, пока лично не убедится, что пророчество истинно. Об этом пишет евангелист Лука: «Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святой был на нем. Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня» (Лк 2:25-26).
И вот, день пришел. Исполнилось то, что ученый ждал всю свою непосильно долгую жизнь. Симеон взял на руки Младенца, рожденного от Девы, — а значит, пророчество Ангела исполнилось. Старец мог спокойно умереть. «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко…» Церковь назвала его Симеоном Богоприимцем и прославила как святого.
Епископ Феофан Затворник писал: «В лице Симеона весь Ветхий Завет, неискупленное человечество, с миром отходит в вечность, уступая место христианству…». Воспоминание об этой евангельской истории каждый день звучит в православном богослужении. Это Песнь Симеона Богоприимца, или иначе — «Ныне отпущаеши».
«Тебе Самой оружие пройдет душу»
Приняв из рук Пречистой Девы Младенца, старец Симеон обратился к ней со словами: «Вот, из-за Него будут спорить в народе: одни спасутся, а другие погибнут. А Тебе Самой оружие пройдёт душу,— да откроются помышления многих сердец» (Лк 2:34-35).
Споры в народе — это преследования, которые были уготованы Спасителю. Открытие помышлений — Суд Божий. Что за оружие пронзит сердце Богородицы? Это было пророчеством о Распятии, которое ждало ее Сына. Ведь гвозди и копье, от которых принял смерть Спаситель, прошли нестерпимой болью через ее материнское сердце. Есть икона Богородицы — яркая иллюстрация этого пророчества. Она называется «Умягчение злых сердец». Иконописцы изображают Богоматерь стоящей на облаке с семью воткнутыми в сердце мечами.
Анна-пророчица
В день Сретения в Иерусалимском храме произошла еще одна встреча. К Богоматери подошла 84-летняя вдова, «дочь Фануилова». Горожане называли ее Анна-пророчица за вдохновенные речи о Боге. Она много лет жила и работала при Храме, как пишет евангелист Лука, «постом и молитвой служа Богу день и ночь» (Лк 2:37 – 38).
Анна-пророчица поклонилась новорожденному Христу и вышла из Храма, неся горожанам новость о пришествии Мессии, избавителя Израиля. А Святое Семейство вернулось в Назарет, так как исполнило все положенное законом Моисея.
Старец Симеон и Пророчица Анна оставили свои имена в Священном Писании, потому что дали нам пример — как принять Господа с чистым и открытым сердцем.
После встречи со Христом Симеон отошел к праотцам, чтобы ждать Воскресения Христова. И, представьте, смерть стала для него огромным счастьем! Праведный старец прожил долгую жизнь — по преданию, ему было больше трехсот лет. Многие скажут «счастливчик», потому что мечтают жить вечно. Но почитайте рассказы долгожителей, которые превысили возраст, отпущенный человеку Богом, — сто двадцать лет. Мне запомнился один телесюжет: древнюю старушку к журналистам вывела пра-пра-правнучка, которая тоже далеко не молода. Согбенную бабушку разогнули и спросили: «К тебе здесь телевидение пришло. Что ты можешь сказать?» И она ответила: «За что на меня прогневался Господь? Почему Он меня не забирает?» Так и Симеон ждал избавления от бремени долгой жизни. И, приняв из рук Девы Марии Богомладенца, возрадовался.
«Ныне отпущаеши раба Твоего» — говорит Симеон. Теперь, когда он своими глазами увидел Спасителя, Господь отпускает его из мира тленного — в мир Горний. Так и мы, однажды встретив Бога, должны понять: время греха, слабостей и своеволий прошло. Настает время блаженства!
Неслучайно Сретение происходит с сорокадневным Младенцем. Он мал и беззащитен, но одновременно — велик и полон торжествующей радости. Таким должен быть человек, узнавший Христа, — новорожденный христианин. Полным ликования.
Сретение — это не просто день из далекой новозаветной истории. Хотя бы раз в жизни любой человек оказывается в доме Божием — в храме. И там с каждым происходит его личное Сретение — встреча со Христом. Как понять, произошла ли в вашей жизни Встреча? Очень просто — спросите себя: радостен ли я? изменился ли я? сколько в моем сердце любви?
Давайте же встретим Господа, увидим Его сердцем!
|
Иисусе Сладчайший, спаси нас.
ПРЕДАТЕЛЬСТВО И ТОТ, КТО НЕ ПРЕДАЕТ (ПРОПОВЕДЬ)
Игумен Нектарий (Морозов)
«Всяк человек ложь»… Сколько раз каждый из нас читал, слышал или произносил эти слова псалмопевца! Но насколько же по-разному они могут отзываться в сердце… Одно дело, когда ты просто прочитываешь правило ко Причащению, в которое включен начинающийся этой фразой 115-й псалом. Ты можешь даже не задержаться на ней вниманием. Другое, когда понимаешь, что ты сам – ложь. Тут даже какое-то утешение можно найти: да, ты нечестен, лжив, непостоянен, однако ведь не только ты такой, а и вообще – «всяк человек». Но вот если предали тебя, подвели, бросили, оставили без помощи именно тогда, когда она была нужнее всего… Тогда-то ты постигаешь всю силу, всю скорбную глубину этой пророческой констатации. Потому что это очень тяжело – не просто оказаться одному, наедине со своей бедой и болью, но и понять вдруг, что те, на кого ты надеялся, кого считал верным другом, братом, сестрой, на самом деле не питали к тебе таких же чувств. Или – питали и перестали питать. Такое открытие может не только уязвить душу, иногда оно способно ее фактически убить, разрушить в ней что-то очень важное, необходимое для того, чтобы не существовать, а жить.
И можно посему так сказать: чем скорее познаем мы, что «всяк человек ложь», тем меньше разочарований нас ждет, тем меньше трагических сюрпризов. То, к чему ты готов, не ранит так сильно. Или, опять же, не убивает, по крайней мере. Только вот – как жить с этим знанием? Видеть во всех окружающих потенциальных предателей, никому не доверять, ни единому слову не верить? Не сближаться и не сродняться ни с кем, от всего мира отгородиться, спрятаться, раз уж «они такие»? Превратиться в затравленную, напуганную, недоверчиво озирающуюся по сторонам дикую зверушку? Нет… Конечно, нет.
Любое понимание испорченности и трагичности нашего здешнего бытия, лишенное любви, как утверждал Екклесиаст, лишь умножает скорбь (Еккл. 1, 18). Тем более – подобное понимание.
Ты предан и оставлен, тебе больно и страшно? Прибегни, прильни как можно ближе к Тому, Кто Сам был предан и оставлен всеми. Он утешит, успокоит… И ты увидишь, что несмотря ни на что, на все с тобой бывшее, не один, и не брошен, и не забыт, и не предан. Потому что это Он Один никогда не бросает, не забывает и не предает. Только Он Один! Но и этого не просто «достаточно». В этом вообще – все, что только необходимо.
И лишь Господь научит – как любить тех, у кого не хватило любви к тебе, как прощать, даст необходимую для этого силу и не менее необходимую мудрость. Потому что это Господь. И рядом с Ним невозможное становится возможным, нестерпимая боль претворяется в радость, все противоречия снимаются, все преграды рушатся. Только бы быть рядом с Ним – как можно ближе…
Игумен Нектарий (Морозов)
|
СЛЫШАТ ЛИ НАШИ МЫСЛИ АНГЕЛЫ И БЕСЫ?
В настоящее время часто можно услышать опасение некоторых христиан о том, что бесы слышат их мысли. Давайте обратимся ко Святым отцам и посмотрим обосновано ли такое смущение или нет. Сокровенные помыслы человека ведомы только Богу.
Бесам помыслы человека не доступны.
«Признаком душевных страстей становится либо произнесенное слово, либо движение тела, благодаря которым враги [наши] узнают, имеем ли мы внутри себя помыслы их и мучаемся ли от них, или же, извергнув эти помыслы, печемся о спасении своем. Ибо один только Бог, сотворивший нас, знает ум наш, и Он не нуждается во [внешних] признаках для того, чтобы ведать сокрытое в сердце [нашем]» (авва Евагрий Понтийский).
Св. Иоанн Кассиан Римлянин приводит слова аввы Серена: «Нет сомнения, что нечистые духи могут познавать качества наших мыслей, но извне заключая о них по чувственным признакам, т.е. из наших расположений, или слов и занятий, к которыми видят нас более склонными. Но они вовсе не могут знать те мысли, которые еще не обнаружились из сокровенности души» (Собеседование 7, гл.15). Как видим сокровенное сердца зрит только Бог, но Ангелам и некоторым Святым Он может открыть наши помыслы, но сами по себе такой способности они не имеют.
|
ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ НАЧИНАЕТСЯ СО СЛЕЗ Следует знать, что ни один человек не молится точно таким же образом, как другой, абсолютно ни один. Как ни один человек не говорит так же, как другой, никто не чувствует себя, как другой, никто не думает, как другой, и никто не таков, как другой.
Точно так же и молитва, которая есть выражение человека, устремление всецелого человека к Богу, не может быть подобна молитве другого. Поэтому отцы Церкви всегда, давая определенные практические советы, предоставляют человеку применять их, и сама молитва становится наставником для человека. Если мы захотим предварительно определить какую-то схему молитвы, метод моления, то возникнет опасность свести все к методу и забыть о сути и цели, потому что молитва – не что иное, как средство, цель же – Христос, личность Иисуса Христа.
У молитвы нет абстрактной цели, она не какое-то неопределенное действие человека, а действие конкретное, определяющее, встреча, путь и встреча, единение Бога и человека – естественно, в той мере, в какой вы можете представить себе и понять это. Она такое сильное переживание, что никакое иное переживание в этом мире, каким бы глубоким оно ни было, не может устоять перед силой молитвы.
Потому сила и действие Церкви, которая реально изменяет, преображает и исцеляет человека, заключается по сути в молитве. Для нас, пребывающих внутри Православной Церкви, очень радостно, что мы – члены Христовой Церкви, Апостольской Церкви Христовой, верно сохранившей молитву. Православная Церковь – Церковь молящаяся, это Церковь, чьим высшим делом является богослужение. Тогда как на Западе, где апостольское предание утрачено, Церковь превратилась в светскую систему в светском государстве, молитва исчезла, и ее заменили дела: добрые дела, активность, проповедь, движения, благотворительность, социальное служение вытеснили это высочайшее дело Церкви –молитву.
В книге Деяний святых апостолов говорится именно об этом: первые христиане постоянно пребывали в молитве, учении апостолов и преломлении хлеба, то есть в Святой Евхаристии. Таковы три признака дела Церкви – молитва, апостольское учение, учение Церкви о молитве, и Евхаристия – наше участие в Господних Теле и Крови. Поэтому в нашей Церкви много богослужебных собраний, и она в первую очередь – служащая Богу Церковь.
Так все мы постепенно возвращаемся к истокам и учимся тому, что благодать черпается из молитвы, а содержание нашей христианской жизни – это благодать Святого Духа. Цель нашей жизни, как сказал русский святой Серафим Саровский, – это стяжание Святого Духа.
Митрополит Лимассольский Афанасий
|
 Крест Неисповедимы пути Господни. Всех зовёт Он к себе, к каждому в сердце стучит, ожидая, когда Ему откроют дверь души. И однажды это происходит, но как по-разному!
В истории спасения людей есть место чуду
Историю эту рассказал мне отец Лука (Ионов), начальник скита «Параклит» под Сергиевым Посадом. Дело было давно, ещё при советской власти. В подразделении, куда призвали будущего отца Луку, поступил новичок, обычный деревенский парень. Как-то командир заметил на его шее крестик и приказал снять.
Каково же было всеобщее изумление, когда на это предложение, почти приказ последовал тихий, но твёрдый ответ: «Нет, не сниму!». Потом были уговоры и убеждения на повышенных тонах, но парень стоял на своём – не сниму! Тут уж и товарищи его по казарме, все сплошь комсомольцы и все без креста, искренне заинтересовались причинами такого упрямства. Деваться было некуда, и «упрямец» рассказал такую историю.
Однажды, ещё до призыва он, работая помощником тракториста в своём селе, полез под трактор чинить мотор. Произошел взрыв. Дальше прямая речь:
«Вижу я, что прямо мне в голову летит болт, оторвавшийся от мотора. Вспоминаю, как мать просила меня в любой беде звать на помощь Бога. Шепчу «Господи помилуй!», и перед моей головой болт поворачивает на девяносто градусов, не касаясь лица. Поэтому пусть делают со мной что хотят, но крест я не сниму».
В этой истории любопытны несколько моментов. Во-первых, перед нами классический случай остановки времени. Вернее, его предельного, почти до нуля, замедления. Сколько нужно болту после взрыва, чтобы долететь до головы парня, и с какой скоростью он летел? Тысячные доли секунды. А он успел и увидеть, и вспомнить, и произнести молитву, и… спастись.
Господь даровал ему возможность приблизиться к вечности, чтобы явить Себя. Таких случаев не так уж мало, если верить рассказам людей, побывавших на краю жизни и смерти.
Во-вторых, благодаря этому событию наш герой в одно мгновение стал глубоко верующим в Бога человеком, воином Христовым. Что-то особенное, видно, разглядел Господь в этой душе, раз благоволил показать Себя ей таким явным и грозным образом.
В-третьих, Он через этого парня коснулся и сердец десятков других молодых призывников, определив, в частности, и путь отца Луки.
Поистине неисповедимы пути Господни!
Дружеский совет
Если внимательно окинем взором прожитую жизнь с её резкими поворотами, испытаниями и скорбями, с её встречами и расставаниями, успехами и неудачами, то на одном или даже нескольких таких изломах, пусть и задним числом, ретроспективно, можно ощутить и заметить действия в своей жизни Промысла Божьего. А что это, как не приближение к нашей душе Творца, стучащего в сердце и зовущего к Себе?
Можно даже, не поленившись, на листке бумаги набросать своего рода маршрут пройденного жизненного пути с соответствующими поворотами и даже встречами с Богом.
Для чего? Наверное, для того, чтобы в следующий раз, когда Он благоволит прийти и позвать, не растеряться, увлекаясь суетой сует, а услышать Его любящий и спасительный зов.
|
«Боже! Чувствую приближение Твое. Чувствую руку Твою на затылке моем. Потому что хочу видеть Твой мир, каким Ты его создал, и людей Твоих, какими Ты стараешься сделать их. Люблю Тебя, Господи, и ничего не хочу от Тебя больше. Принимаю все Твое, и только тяжесть злобы моей, грехов моих, темнота низменной души моей не дают мне быть достойным ... 
|
|
|
