Благородная жизнь, сильный, честный, серьезный, богоугодный характер-это лучшая награда для родителей за утомительные годы самозабвенной любви. Пусть дети живут так,чтобы родители в старости могли ими гордиться. Пусть дети наполняют нежностью и лаской их годы угасания.
(Императрица Александра Феодоровна) 

Две женщины, молодая и постарше, пошли в монастырь на исповедь. Молодая женщина о своих грехах особенно не беспокоилась, потому что великими их не считала. Женщина постарше всю дорогу переживала. Тяжким камнем лежал на ее душе давний грех. Пришли они в келью к старцу и все ему рассказали. Он каждую из них внимательно выслушал, а потом и говорит:
— Что же, принесите мне каменьев с поля. Тебе, старшая, искать надо камень большой. Тебе, молодая, полный фартук каменьев малых набрать придется.
Пошли женщины на поле и скоро с каменьями вернулись. Старшая большой камень принесла, а которая помоложе — полный фартук каменьев мелких.
— Хорошо! — сказал старец. — Теперь несите каменья обратно, откуда брали.
Старшая сразу тяжелый камень взяла и на место понесла. А молодая растерялась и говорит старцу — А мне как быть? Я и не упомню уже, где каменья эти подбирала.
— Вот так и грехи твои, — отвечает старец. Подруга твоя о своем не забывает, а ты свои и упомнить не можешь! 

Человек в счастье забывается и все приписывает себе — своей бессильной и мнимой власти, но лишь посетит его какое-нибудь несчастье, просит пощады и у воображаемого врага. Эту истину о. Амвросий так изображал:
— Человек, как жук. Когда теплый день и играет солнце, летит он, гордится собою и жужжит: «Все мои леса, все мои луга! Все мои луга, все мои леса!» А как солнце скроется, дохнет холодом и загуляет ветер — забудет жук свою удаль, прижмется к листку и только пищит: «Не спихни!»
(Притча старца Амвросия Оптинского) 

Так было угодно Богу.

Святому старцу во время болезни брат влил в пищу вместо мёда льняное масло, которое очень вредно. Однако же старец ничего не сказал, но ел молча и в первый, и во второй раз, и нисколько не укорил служившего ему брата, не сказал, что он небрежен, и не только не сказал этого, но даже ни одним словом не опечалил его. Когда же брат узнал, что он сделал, и начал скорбеть, говоря: «Я убил тебя, авва, и ты возложил этот грех на меня тем, что промолчал». Тот с кротостью отвечал:

— Не скорби, чадо: если бы Богу угодно было, чтобы я ел мёд, то ты влил бы мне мёда. 

Наполняется скорбью душа, как вода темнотою полночною,
Одинокой звезде так понятна моя неизбывная скорбь.
И сижу, и гляжу в чёрный омут порой неурочною,
И звезда подо мной над моей головой высоко-глубоко.

И лобзаю лобзаньем тебя, грусть-печаль несусветная,
И хлебаю взахлеб то, что в юности сам замешал.
И камыш не шумит, и деревья стоят неприметные,
И до этой звезды лишь один только шаг.

Опускаю ладонь, размываю своё отражение,
И отходят круги, и волнуется свет голубой.
И в святые часы одиночества, изнеможения
Принимаю и пью всё, что послано свыше Тобой. 

Проходят по городу вести:
Господь нас идёт навестить,
Но кто удостоится чести,
В том доме Он будет гостить.

Подумала я в своём сердце:
"А может, ко мне он придет?"
Как встретить небесного Гостя:
В квартире порядка-то нет.

Нельзя оставаться в покое,
Когда у нас нет чистоты.
С любовью всё чищу и мою,
Потом расставляю цветы.

В час этой разгарной работы
Старушка мне в двери стучит:
"Болею, нуждаюсь в заботе",-
Печальный и старческий вид.

Я только сказала: "Смотри, ты,
Ведь в доме повсюду дела:
Жду очень великого Гостя".
И бедная молча ушла.

И вскоре другой появился,
Оборванный, бледный, без сил,
Стоял он у двери, молился
И тихо, смиренно просил:

"Я с самой зари совершаю
Далёкий и тяжкий свой путь,
Усталый, без ног, умираю,
Позвольте зайти, отдохнуть".

Я только сказала: "Как жалко,
Что я не могу вас принять,
Жду очень великого Гостя", -
Ушёл он приюта искать.

В квартире уютно и чисто,
Всё прибрано, праздничный вид.
Одна утомляет забота,
Что скоро ль Господь навестит.

Я думала: "Выйду навстречу,
Ему поклонюсь в тишине".
И вижу: дитя горько плачет,
И прямо подходит ко мне.

Изорвана вся одежонка,
Глазёнки от плача блестят,
Облитые кровью ручонки,
И мокрые ножки дрожат.

Я только сказала: "О, Боже,
Дитя, и как терпит нужду,
Но малому всякий поможет,
Я Гостя великого жду".

Минуты проходят напрасно,
Работа повсюду видна.
В квартире уютно, прекрасно,
Но молча сижу я одна.

Минута идёт за минутой,
А Гость дорогой не стучит.
Зашёл Он к другому кому-то,
Там радость и счастье дарит.

Заплакала в скорби глубокой,
И грустно так сделалось мне,
И слёзы катились потоком
В безмолвной ночной тишине.

Заплакала в скорби глубокой,
Поникла на грудь головой,
Заснула и вижу во сне я:
Явился Господь предо мной.

Любовью светилися очи,
Когда Он со мной говорил:
"И днём Я и в сумерках ночи
Три раза к тебе приходил".

Ты трижды Меня отсылала
У ближних приюта искать.
"Ах, Боже,- в слезах я вскричала,-
Тебя не могла я узнать".

"Прощай же,- сказал Он, однако,-
Прошедшего не возвратить.
Кто ближнему в горе поможет,
Тот может и Мне послужить". 

Однажды я усну и окажусь у Бога.
Он глянет на меня с престола своего,
А я, сожмусь от страха, но упорно
Буду просить о милости его.
Я попрошу: Пусть будет мир на свете,
Пусть будут счастливы, здоровы, рады дети.
Пусть у людей в сердцах проснётся красота,
И больно им не будет никогда.
Ещё я попрошу здоровья дать.
Всем, кто живой — пусть будет благодать.
Пусть жизнь бьет ключом и никогда
Наш шар земной не посетит беда.
Я знаю Боженька меня поймёт.
Он просто подойдёт и за руки меня возьмёт.
Затем покажет сверху шар земной
И скажет вот, смотри — сейчас он твой.
Теперь смотри — наш мир не так уж чист.
Тебя послушать — это чистый лист.
Но люди все идут своим путем,

И не всегда я властен в мире том.
А потому, должны вы люди понимать,
Что в жизни надо главное познать.
И вот ещё - Я - не всегда творец.
Творите Вы и Я лишь Ваш Отец.