И потому, что мы любимы, потому, что случилось это чудо: что кто-то в нас увидел не дурное, а прекрасное, не злое, а доброе, не уродливое, а чудесное - мы можем начать расти, расти из изумления перед тем, что этой любовью нам показана собственная красота, о которой мы и не подозревали.

Митрополит Антоний Сурожский

 "Чистотою мысли нашей мы можем всех видеть святыми и добрыми. Когда же видим их дурными, то это происходит от нашего устроения."

 "Никто не спасся без смирения. Помни, что до конца жизни ты будешь впадать в грехи, тяжкие или легкие, гневаться, хвастаться, лгать, тщеславиться, обижать других, жадничать. Вот это-то сознание и будет держать тебя в смирении. Чем тут гордиться, если ежедневно грешишь и обижаешь ближнего. Но на всякий грех есть покаяние. Согрешил и покайся... и так до конца."

 Если что-то вышло не по твоей воле – радуйся: значит вышло по воле Божией! 

Одного старца спросили:

-Что такое грусть?

- Быть грустным - это значит, всё время думать о самом себе, - ответил он кратко.

"Стоит человеку изменить своё сердце, меняется и его судьба. Мы часто говорим о переменчивости судьбы, но редко исследуем причину этой переменчивости. Однако, причина - наше сердце. Неустойчиво и переменчиво наше сердце, поэтому Творец Судеб меняет Свои методы, подобно тому, как врач меняет способ лечения по мере изменения состояния больного."

                                                                                                                                                                      Святитель Николай Сербский

"Мы обманываемся, когда думаем, что общаемся друг с другом через слово. Если между нами нет глубины молчания, слова почти ничего не передают. Понимание происходит на том уровне, где два человека встречаются глубинно именно в молчании, за пределами всякого словесного выражения".

Митрополит Антоний Сурожский

"Любовь - это совершенный покой безбрежного моря, и этот покой пребывает вечно."

Монах Симеон Афонский

«Людям невозможно дать чужие крылья — они должны вырастить свои».

Монах Симеон Афонский  

 "Когда кто-то нанесет нам какую-либо обиду каким бы то ни было образом, клеветой, оскорблением, подумаем о том, что он – наш брат, которым овладел враг. Он стал жертвой врага. Поэтому мы должны ему сочувствовать и молиться Богу, чтобы Он помиловал и нас, и его. И Бог поможет обоим. Но если мы разгневаемся на него, тогда враг с него перескачет на нас и будет играть нами двоими."

"Святитель Тихон Задонский говорил, что в духовном странствии к Царству Небесному мы идём не от победы к победе, но от поражения к поражению. Главное, не садиться и не оплакивать свои падения и неудачи, а вставать и идти дальше. Мы должны делать всё, что в наших силах. А Господь сделает всё остальное, что не в наших силах."

Священник Константин Пархоменко.

 Тайна любви к человеку начинается в тот момент, когда мы на него смотрим без желания им обладать, без желания над ним властвовать, без желания каким бы то ни было образом воспользоваться его дарами или его личностью — только глядим и изумляемся той красоте, что нам открылась.

Антоний, митрополит Сурожский

Запотевшая денежка

Есть такой святой — Иоанн Милостивый, патриарх Александрийский. Однажды его слуги заметили в толпе нищих несколько хорошо одетых девиц, также просивших подаяния. На вопрос слуг, подавать ли милостыню и им тоже, он ответил: «Если вы действительно рабы Христовы, то подавайте так, как Христос повелел, не взирая на лица и не расспрашивая о жизни тех, кому даете». И ведь это сказал не кто-то, а святой, вошедший в историю Церкви под именем Милостивого. То есть  — осуществившего добродетель милостыни так, как она должна быть осуществлена и всеми нами. Ну как же мне с ним спорить? И на каком основании?

Я стараюсь каждому обратившемуся дать хотя бы что-нибудь. Не надеясь особо изменить его жизнь к лучшему — ну что там изменит моя десятка? — а просто для того, чтобы самому остаться человеком и не смотреть на несчастного опустившегося бродягу как на никчемный отброс. В дневниках Тараса Шевченко есть страшная запись: «Шел я в декабре по набережной. Навстречу босяк. Дай, говорит, алтын. Я поленился расстегивать свитку. Бог, отвечаю, подаст. Иду дальше, слышу — плеск воды. Возвращаюсь бегом. Оказывается, нищий мой в проруби утопился. Люди собрались, пристава зовут... С того дня я всегда подаю любому нищему. А вдруг, думаю, он решил измерить на мне предел человеческой жестокости...»

Я не знаю, почему обратившийся ко мне с просьбой человек оказался в бедственном положении. Не знаю, что им движет. Ничего о нем не знаю, кроме того, что сам он о себе рассказал. И не дай мне Бог в таких случаях принять настоящую людскую беду за ловкое мошенничество. Уж лучше я еще сто раз ошибусь в другую сторону, чем хотя бы однажды окажусь мерилом жестокости для подлинно бедствующего.

Никакие святоотеческие цитаты не смогут меня в этом разубедить. Конечно, фраза из Дидахе о запотевшей в руке милостыне — очень сильный аргумент. Но только в том случае, если она цитируется вне контекста. Потому что строкой выше там же, в первой главе Дидахе, написано: Всякому просящему у тебя давай и не требуй назад, ибо Отец хочет, чтобы всем было раздаваемо от даров каждого. Блажен дающий по заповеди, ибо он неповинен. Горе тому, кто берет! Ибо если он берет, имея в том нужду, то он неповинен; а не имеющий нужды даст отчет, зачем и на что он взял…

И цитата из Василия Великого, несмотря на всю свою убедительность, в данном случае не работает, поскольку речь в ней идет о совершенно иной ситуации. Приведенные мною в начале статьи слова святителя взяты из наставления человеку, который решил раздать все свое имущество без остатка. К нему-то обращаясь, и пишет Василий Великий: …не на себя должно брать раздаяние имения, но поручить тому, на кого возложено распоряжаться делами бедных. …Ибо нужна опытность, чтобы различить истинно нуждающегося и просящего по любостяжательности. Остается лишь удивляться, с какой легкостью и постоянством искажается смысл этих слов в многочисленных публикациях, где они приводятся в качестве доказательства прямо противоположной мысли. Василий Великий призывает собеседника не заниматься благотворительностью лично, по причине отсутствия опыта. У нас же сегодня эта фраза часто воспринимается едва ли не как требование ко всем и каждому руководствоваться такой опытностью. Но ведь нет ее почти ни у кого, за редчайшим исключением. И у меня тоже нет.

А вот нищие вокруг — есть. И время от времени обращаются ко мне с просьбой о милостыне. Плохие, обманщики, воры, пьяницы — Бог весть, кто они там такие. И что мне с ними делать? Да, Иоанн Кронштадтский любил повторять слова о запотевшей в руке милостыне. Но ведь как же он и благотворил при этом! Сколько раз жена корила кронштадтского пастыря за то, что он возвращался вечером домой без сапог, подарив их на улице очередному босяку! Вот бы в чем равняться на Праведника. Иначе получается, что милостыня у меня в руке потеет, а сапоги-то на месте…

Жизнь наша не такая  уж и долгая. Как мы ее ни проживем — в нищете ли, в богатстве — все равно через какое-то время она закончится. И единственный ее результат для всех будет лишь в одном: научились ли мы любить другого человека? Научились ли видеть сквозь все его недостатки образ Божий?

Да, мне трудно с любовью отнестись к нищему. А ему трудно с любовью отнестись ко мне. И купюра в кружку не изменит чужой жизни. Но с моей стороны она может стать делом любви, а нищему поможет смотреть на меня хотя бы без неприязни.

Впрочем, об этом сказано еще так: пусть запотеет милостыня твоя в руках твоих, прежде чем узнаешь, кому даешь. Хорошие и правильные слова. Вот только к себе я их примерить никак не могу. Потому что боюсь так и остаться с сопревшей в кулаке денежкой, для которой не нашлось «достойного» нищего.

Александр Ткаченко

Спасение не в том состоит только, чтобы не делать зла, но и в том, чтобы самим мужественно терпеть зло.

Свт. Иоанн Златоуст.

«Если есть между мужем и женой единодушие, мир и союз любви, к ним стекаются все блага. И злые наветы не опасны супругам, огражденным, как великой стеной, единодушием в Боге… Это умножает их богатство и всякое обилие; это возводит их на высшую ступень доброй славы; это привлекает на них и великое Божие благоволение".                                                       

Святитель Иоанн Златоуст.

  "Жена чувствительнее мужа ко всему, значит, и подход к ней требуется нежный и ласковый, а не суровый. Иногда для жены бывает неприятно не то, о чем даются указания, а то, с каким это делается видом и каким тоном."

Святитель Иоанн Златоуст.

"Смирение – по-русски это состояние примиренности, когда человек примирился с волей Божией, то есть отдался ей неограниченно, полностью, радостно, и говорит: «Делай со мной, Господи, что Ты хочешь!». Но и в результате примирился и со всеми обстоятельствами собственной жизни: всё – дар Божий, и доброе, и страшное. Бог нас призвал быть Его посланниками на земле, и Он нас посылает туда, где мрак, чтоб быть светом; где безнадежье – чтоб быть надеждой; где радость умерла – чтоб быть радостью. И так далее. И наше место не там, где покойно, – в храме, при совершении литургии, когда мы защищены взаимным присутствием, – а там, где мы в одиночку стоим, как присутствие Христово во мраке обезображенного мира.

С другой стороны, если подумать о латинских корнях слова, которое обозначает смирение, – humilitas – то это слово происходит от слова humus, которое является обозначением плодотворной земли. Подумайте, – об этом пишет тоже Феофан Затворник, – подумайте о том, что представляет собой земля. Она лежит, безмолвная, открытая, беззащитная, уязвимая, перед лицом неба; она принимает от неба и зной, и лучи солнечные, и дождь, и росу. Но она принимает также и то, что мы называем удобрением – то есть навоз, всё, что мы в нее кидаем. И что случается? Она приносит плод. И чем больше она выносит того, что мы душевно называем унижением, оскорблением, тем больше она приносит плода.

И вот смирение заключается в том, чтобы раскрыться перед Богом так совершенно, чтобы никак против Него, против воздействия Святого Духа или против положительного образа Христа, Его учения, не защищаться. Быть уязвимыми в благодати, как в греховности нашей мы уязвимы бываем от рук человеческих, от острого слова, от жестокого поступка, от насмешки, отдать себя так, чтобы Бог право по нашему собственному желанию совершить над нами, что бы Он ни захотел. Всё принимать, открыться, и тогда дать простор Святому Духу нас покорить."

Митрополит  Антоний Сурожский.

"Я видел лилию, плавающую в черной болотной воде. Все вокруг прогнило, а лилия оставалась чистой, как ангельские одежды. В темном пруду появилась рябь, она покачивала лилию, но ни пятнышка не появилось на ней... "

Из Дневника Императрицы Александры Федоровны.