Для того чтобы понять ситуацию, полезно разобраться, каким должен быть руководитель (от низшего до министра, депутата Госдумы, Президента), каких руководителей мы имеем на сей день, и в чем причина несоответствия желаемого и действительного.

Вот традиционный стандартный набор качеств руководителя (в сегодняшней интерпретации): компетентность, ум, ответственность, обязательность, честность, рассудительность, уважение, обаяние.

Подразумевается: самый компетентный, самый ответственный, самый умный и т.д. Люди, называя эти качества, надеются, что этого набора необходимо и достаточно для хорошего руководителя. Можно еще раз внимательно посмотреть на список, поменять местами, добавить еще, но, пожалуйста, остановитесь, подумайте, чего не хватает в списке. Кто сегодня становится начальником, кого мы выбираем в разные органы, Думы, и прочее. Что здесь общего?

Первое: мы всегда вторых выбирали из первых. Это примечательно. А кто становится начальником? Самые компетентные? Самые умные? На Думу и Президентов мы насмотрелись. Все согласятся, что что-то у нас с этим не совсем все в порядке. Проверка вторым говорит о том, что и в первом (в начальниках) существует какой-то непорядок. В чем же дело? Начальниками становятся те, кто туда стремятся. Правда, не все, а те, кто сильнее туда стремится. А зачем они туда стремятся? За благами, да еще и покомандовать уж очень хочется, порулить. Редчайшие исключения подтверждают это правило. Называется это - карьеризм. Мы не писали этого качества в желаемом наборе, но получили. И по ситуации на сей день мы еще долго будем получать это и только это. Теперь мы с полным правом можем переписать список, поставив на первое место - карьеризм. И обвести его в рамочку, и поставить знак восклицания, а рядом значок NB (очень важно, главное).

В чем же дело? Неужели мы действительно обречены? Карьеризм - это, в первую очередь, гордость - «я лучше», «я сильнее», «я достойнее». Это внешне. А внутренне и откровенно - «я сильнее хочу там быть», или - «быть этим», «иметь это», «мочь то» и т.д. «Умнее, лучше и т.п.» трансформировалось в «я хочу», в «Я» - огромное и всепоглощающее, в сплошную гордость вкупе с тщеславием, с самоуверенностью. От всего нашего списка добродетелей осталось одно слово «гордость». Остальное это слово зачеркнуло, съело и уничтожило. Конечно не слово, а сама гордость уничтожает все добродетели, превращая их в псевдо-, в лже-. И что же теперь делать? Ведь мы действительно имеем в руководстве более гордых, более пробивных, более лживых, более приспособляемых и т.д. (Простите меня, господа начальники - сам им был). Сейчас большинство начальников убеждено, что все подчиненные для них, хотя должно быть по-другому. А теперь вопрос: а мы хотим жить счастливо? Будьте честны сами с собою. То, что происходит сейчас, ведет к неизбежному. Страшно? Мне страшно. Я отметился в начальниках. И поэтому мне еще страшнее. Может что-нибудь со списком качеств руководителей не так? А может дело в нас самих - преподавателях. Ведь все начинается отсюда, из школы.

В действительности, в списке нет одного, главного слова - «Любовь». Любой начальник должен любить всех своих подчиненных, соответственно, Президент - весь народ, каждого, а не себя, и, в первую очередь, не себя. И в этом случае наступает самоотречение, и начинается служба-служение своему народу, своим подчиненным. И наступает ответственность, и прочее. И только так и никак иначе. Старое забытое слово «Служба». Так же, как и «Любовь». Вы видите очередной перевертыш, удар по Любви. Давайте возвращаться. К доброму, к Любви, к счастью, к радости. И все встанет на свои места. А начинать надо с детей. С Любви к ним, с возрождения в их сердце Любви. Да я служу преподавателем. Я служу детям. И, значит, я служу будущему. И своему тоже. И я ничего не имею против начальников. Они ничем не виноваты. Они рабы системы, как и мы все, и стараются работать изо всех сил и в силу их. Все изменить можем только мы с Вами, преподаватели школы, своей Любовью. Своим служением. Стучите в свое Сердце. Любви Вам всем. И радости.

А что же о воспитании будущих руководителей? Давайте подумаем о том, что все сегодняшние лидеры были "выявлены" в школах, выпестованы там и сейчас являются предметом особой гордости их воспитателей. От чего ехали, к тому приехали. Мне думается, что "лидеры", как мы их определяем, это дети, болеющие одной болезнью - гордостью, а, следовательно, желанием властвовать, управлять, повелевать. Это уже заведомые карьеристы. И вместо лечения от гордости мы в школах лелеем и пестуем эту гордость, развиваем её и отдаём человека во власть гордыни. Психологические измышления на тему деления людей на лидеров и не лидеров, по сути, инструмент деления на наших и не наших. И руками педагогов совершается это деление на избранных и гоев. Это опять очередной перевёртыш. От гордости необходимо лечить, проводя идею о великой ответственности руководителя за всех его чад, с тяжким бременем радения за них, с состраданием за их неудачи и радостью за их успехи.

Все об этом сказано в Библии: «Больший из вас, да будет всем слуга».

Спасибо Вам.

Будем пока считать, что гордость – черта характера и проявляется она в чувстве гордости: чем я лучше, чем хуже кого-то, почему я хуже (в постановке и констатации, а не в анализе), просто: "лучше", «выше», «умнее», «способнее» и т.д. и соответственно «неспособнее», «хуже», «ниже», «тупее» и пр. То есть производится оценка себя и окружающих, и именно себя, а не своих поступков и мыслей.

Из словаря: «Гордость – превозношение себя, кого-либо, чего-либо над всем остальным». Гордость заставляет соревноваться, бороться с другими, в то время как существует единственная возможность и необходимость бороться только с самим собой, со своими недостатками, с дурными помыслами. Работа над собой подменяется осуждением, оценкой других и себя. Гордость рождает зависть, карьеризм. Из гордости идет и злость, и ревность, и уныние, и самооправдание и пр. Гордость мешает человеку быть счастливым, делает его навсегда несчастным, рождая неудовлетворенность своим положением, своим материальным достатком и пр., вызывает постоянный внутренний дискомфорт. Гордость разрушает человека.

В какие-то времена, и для каких-то целей (эти цели в достаточной степени легко можно определить - необходимо лишь задуматься) произошла подмена не только слов, но и понятий "Любовь" и "гордость". Вплоть до того, что гордости приписали даже некую "регулятивную" роль в развитии моральных человеческих ценностей, связав ее с классовой принадлежностью, с внутренним достоинством и пр. А меж тем, гордость всегда остается всего лишь гордостью.

«Гордость за Родину» - мы привыкли к этим словам. И на самом деле, мы ведь гордились. Но давайте подумаем, какую же гордость сейчас может вызывать наша разрушенная и больная Россия? И что же, теперь нам надо ругать ее или бежать отсюда? А, например, у Американцев эта гордость переродилась в великодержавный шовинизм и сверхдозволенность. - и это предопределенное развитие гордости - или к презрению или к сверхвозвышению. И ни к чему другому гордость не ведет. И, все-таки, что же что мы должны чувствовать к Родине? Это - любовь, и мы прекрасно об этом знаем. Забыли? Заставили забыть? Подсунули вместо "Любви" - "гордость"? Давайте любить нашу Родину и тогда боль наших душ и страдание за нее приведут к возрождению ее.

А гордость за родителей? А если отец – бомж или еще кто? Любовь же, любовь должна быть к родителям, а через нее и уважение, и поддержка, и послушание. Как же было необходимо разрушить институт семьи, разорвать семьи и семейные устои. Пора возвращаться в семьи, вернуть туда любовь.

Гордость за детей? Сколько через это было погублено судеб, разрушено душ. Детей надо любить. Любить их такими, какие они есть. А через это придет и взаимопонимание, и взаимная любовь, и мир, и счастье.

Гордость за нацию рождает национализм.

Гордость за профессию. Что, у нас какая-то профессия выше, какая-то ниже? По какой-то причине (сейчас не важно по какой) мы обладаем данной профессией. И ее тоже надо просто любить.

Куда мы не приставим гордость, везде она все разрушает. Разговор о том, что до какой-то границы, гордость – это хорошо, а после - это плохо, и, это уже гордыня – это лукавые размышления. Гордость – это кнут и пряник, спаянный воедино, это орудие сильнейшего воздействия, сильнее любого наркотика.

Каждый читающий эти строки, спроси у себя, как отзывается в тебе "Любовь", почувствуй, как сжимается при этом сердце и радуется душа. Как же мы соскучились по Любви. Но не так просто расстаться с гордостью и научиться Любви. А без этого нам не выжить.

Да, понятие «Любовь» умышленно было заменено понятием «гордость». И это непростая подмена слов, это даже не замена понятий, это переворот мировоззрения с ног на голову. Как нельзя быть чуточку беременной, так нельзя быть в меру гордым. Защита гордости всегда превращается в тавтологию и лукавство.

Что же мы потеряли при смене понятий «Любовь» на «гордость»? Что же это такое Любовь? И почему автор пишет это слово с большой буквы. Автор не считает себя ни пророком, ни мудрецом. Просто он узнал относительно недавно и в уже весьма зрелом возрасте некоторые вещи, воспринятые им как откровение. Ощущение было такое, что это все было уже хорошо знакомо, но очень глубоко забыто. И это вспоминание было, как встреча с кем-то очень родным и близким, встреча радостная и волнующая. Автор не уверен, удается ли словами передать, то, что он чувствует, все ощущения и переживания, но считает, что попытка должна была быть сделана. Прошу вас, и Вы сейчас сделайте попытку отстраниться от стереотипов, штампов, даже от своего личного опыта, от своих ошибок и боли. Войдите в Любовь. Главное, Любовь - это не чувство. В чувствах Любовь только проявляется. Любовь – это состояние, состояние духа, ощущаемое во внутренней духовной радости, распространяемое на всех и на все. Духовная приподнятость, абсолютное неприятие и не восприятие зла, а растворение и нейтрализация его. Именно, не отражение, а растворение и поглощение. Никогда не могут существовать вместе любовь и ненависть, обида, злость. И никогда не может Любовь превратиться во что-то подобное. Любви изначально присущи чистота и открытость - Любовь очищает все, соприкасающееся с ней.

         Сегодня одной из задач системы образования провозглашается подготовка «высоко адаптируемой личности». Само сочетание этих слов наводит на размышления и вызывает необходимость разобраться в них.

         Три слова «высоко – высокий», «адаптация – адаптируемый» и «личность».

         Высокий – раньше говорили «горний» – стремящийся к высокому. Например, высоко духовный, высоко моральный. Такие сочетания понятны.

         Адаптация – приспособление, принятие на себя определенной роли, подстраивание. Попробуем проверить на слух сочетание «высоко подстраивающийся человек». Не вяжется как-то. Изменим сочетание «активно приспосабливающийся человек». Совсем не то. Совсем плохо. Нет здесь человека, не может быть личности.

         Личность – внутреннее содержание человека, характеризующееся комплексом одному ему присущих черт характера, сложившимся мировоззрением, цельностью натуры, обретением самого себя.

         Сочетание «приспосабливающаяся личность» – это нонсенс, не имеющий права существовать. Уместны такие сочетания, как творческая, духовная личность, хотя и здесь присутствует элемент тавтологии, т.к. личность не может быть нетворческой и бездуховной.

Таким образом, можно утверждать, что сочетание «высоко адаптирующаяся личность» не имеет смысла или имеет скрытый разрушающий характер. Еще хуже с выражением «высоко адаптируемая личность», т.е. личность, на которую оказывается приспосабливающее, подминающее воздействие извне. С этими сочетаниями мы как будто разобрались. Оставим пока слова «высокий» и «личность», поговорим об «адаптации».

Мы уже отметили, что адаптация – это процесс активного приспособления человека к условиям новой социальной среды и сам результат этого процесса. Важным аспектом адаптации является принятие человеком роли. Теперь очень важный вопрос, а к какой среде этот человек будет приспосабливаться и как. Самим утверждением «высоко адаптирующаяся личность» подразумевается приспособление его к любой обстановке. Что-то здесь не так – очень смахивает на «с волками жить – по-волчьи выть». Страшновато становится, тем более, если учесть приставочку «высоко» в смысле: сильно, активно, энергично. Ведь таким образом мы допускаем введение в отрицательную среду активного фактора – человека мощно приспосабливающегося к обстановке и активно изменяющего ее в сторону ее направленности. Отрицательное становится еще более негативным и опасным. Вывод: здесь адаптация не только не нужна, но вредна и опасна. А что же нужно в этом случае? Человеку нужен внутренний нравственный стержень, а это характеристика личности, позволяющий вообще уклониться от попадания в такую среду, а в случае все же попадания человека в нее, дающий ему способность противостоять ее воздействию и даже исправлять ее.

«Адаптация», как термин, как понятие, как воздействие на человека, выгодна и нужна с целью приспособления, я бы сказал, порабощения и уничтожения человека как личности. Есть очень большая разница между приспособлением к окружающему миру и принятием его. Приспосабливаясь, человек вынужден искать примеры подражания, создавать себе кумиров, лицемерить, играть и подыгрывать в жизни, другими словами, не быть самим собой. Принимая жизнь, человек ищет идеалы в высшем, ищет себя, остается самим собой. В одном случае потеря себя, в другом – обретение. Не может быть сочетаний «Приспособиться к Богу, приспособиться к высшим идеалам», но есть «Принять Бога, принять высшие идеалы, следовать Богу». И, будучи в хорошем, добром окружении, к нему нужно не подстраиваться, подыгрывая и лицемеря, а раскрыться ему и измениться внутренне. Необходимо искать себя, а что такое искать себя – искать в себе Божественное, Высшее.

Простите, размышления на тему адаптации не закончены, есть необходимость подумать еще.

Июнь 2002г.

Иерусалим. 2009 год. Великая суббота. День схождения Благодатного огня. В семь утра я уже у стен Старого города. Местные власти практически полностью закрыли Старый город. Полицией полностью перекрыты Яффские и Новые ворота. Дамасские ворота открыты, но через квартал в сторону Храма Гроба Господня встречаю полицейские кордоны и по одной улочке, и по второй, и по третьей. Возникают мысли забраться на крыши и по ним дойти до Храма. Отгоняю их – как бы не натолкнуться там на полицейских и не получить кучу неприятностей. Останавливаюсь у одного из кордонов и сажусь на свой стульчик в ожидании. Народ все прибывает. Как многолико Православие: и европейцы всех национальностей, и арабы, и африканцы, и даже индусы – кого только нет. Все мы ждем в тишине и молитве. Проходит час, второй, третий. Турникеты не убираются, никого не пропускают. Узнаю, что в предыдущие дни продавались билеты в Храм Гроба Господня на Схождение Благодатного Огня по сто долларов за каждый. Довольно много людей с этими билетами, но выяснилось, что они не действуют, полицейские о них ничего не знают. Здесь и на Святом кто-то неплохо мошеннически зарабатывает. Время медленно тянется. Народ смиренно ждет. Уже начало двенадцатого.

Вдруг с соседней улицы доносится громкий шум: крики, удары барабанов. Этот шум приближается. И вот по узенькой поперечной улочке, выгнутой горбом, метра в полтора шириной из-за этого горба появляется толпа молодых арабов в белых майках с надписями с пучками свечей, с крестами, с плакатами и барабанами. Кто-то верхом друг на друге, верхние размахивают саблями, крестами, пучками свечей. Люди, находящиеся в ожидании, вжались в стены. Шум невероятный. Эта громко орущая толпа вырвалась на улицу перед полицейским заграждением. Она то накатывает на преграду, то откатывается от нее. Крики все громче. Движение активнее. Толпа арабов заводит себя. И вот на каком-то пределе воплей и исступления эта толпа идет на штурм полицейских заграждений. Кто-то задавленный кричит, слышны стоны, но все покрывают вопли арабов. Преграда не выдерживает, полицейские отступают, и с победными криками толпа рвется вперед. Я стою у самых заграждений, и в момент прорыва меня тащат по стене, по водопроводным трубам и кранам на ней, но я стараюсь удержаться за толпой. Потом все тело было в синяках и ссадинах, но это потом, сейчас мною владела одна мысль: надо пробраться в Храм, надо получить Благодатный Огонь. Боли нет. Только вперед. Выясняется, что впереди еще много преград и толпы полицейских. Православные арабы начинают свои танцы в отвоеванном пространстве. Полицейские отлавливают людей, не принадлежащих к этой группе арабов, к коим принадлежу и я, и выдворяют их за восстановленные заграждения. Я бросаюсь в узенький проходик, там лестница, наверху за поворотом маленькая площадка перед закрытыми дверями. Здесь уже английская пожилая пара, наша монахиня, молодые еврей и еврейка. Прячусь вместе с ними за выступом. Ожидание. Появляются два израильских солдата и встают на лестнице. Небольшое волнение заканчивается переговорами с ними и выяснением, что им нет дела до нас. Снизу звучит какой-то вопрос. Солдаты отвечают. Они нас не выдали. Общение с моими новыми друзьями происходит знаками и моим нулевым английским. Временами осторожно выглядываем для разведки. Снова слышны боевые крики наших знакомых арабов. Вот они мчатся мимо нашего убежища на новые штурмы. Я бросаюсь в их гущу. Вперед в бой за Святой Благодатный Огонь. Идет почти настоящее сражение. Все эти беспорядки, похоже, специально спровоцированы израильскими властями. Схождение Благодатного Огня православному народу им очень не нравится, конечно, как и само Православие в еще большей мере. Ко всему, они знают, что без этих «бешеных» арабов Благодатный огонь не сойдет. Меж тем мы уже преодолели последние преграды. Двор Храма. И вот уже сам Храм. И Камень помазания уже позади, несколько метров до колонн ротонды, что вокруг Кувуклии. Ура, я здесь в Святом Храме Гроба Господня. Я радуюсь и не замечаю, что начинаю отставать от моих арабов. Вдруг крики полицейских: «Рус, рус». Меня хватают и кидают обратно так, что я лечу на Камень помазания, налетаю на огромный трехметровый подсвечник около него и только молю Бога, чтобы он не упал. Я обнимаю и с трудом удерживаю его. Меня гонят к выходу, но я перескакиваю через турникеты и устремляюсь в галерею вокруг греческого храма Воскресения мимо лестницы с Голгофы. Вижу открытые двери в храм. Прямо передо мной они закрываются. Вижу, как по галерее мечутся такие же, как я, прорвавшиеся в храм люди. Их хватают полицейские и заталкивают, почти сбрасывают в подземный храм Святой Елены. Зрелище жуткое. Видятся немецкие фашисты в такой же черной одежде, заталкивающие во время Великой Отечественной войны наших людей то ли в топку, то ли в Святой православный храм на сожжение. Я вжимаюсь в стену около какого-то выступа рядом с камнем бичевания и молюсь. Горячо молюсь. Сам удивляюсь глубине молитвы. Так проходит более получаса. Сквозь полузакрытые веки смотрю, как продолжают заталкивать людей в храм Елены. Я молюсь. Вижу полицейских, которые скользят глазами по мне, как по пустой стене. Они меня не видят, хотя я у них прямо под носом. Временами я даже ловлю их невидящий взгляд. Молюсь. И вдруг приходит мысль: как хорошо я молюсь, что по моей молитве полицейские не видят. И тотчас только что «слепой» полицейский «прозревает». У него округляются глаза. Меня хватают. И я уже внизу в храме святой Елены. И снова я в православном братстве. Кто молится, кто отдыхает после битв. Какой-то человек в черном костюме, похожем на полицейский, обходя людей, просит милостыню. И очень тихо. Здесь я провел последний час до схождения Огня. Здесь я понял, как защищал меня Господь, как Он молился во мне. А я, несчастный, решил тщеславно, что это моя молитва меня спасает, за что моментально лишен был благодатной защиты. Очередной урок.

Люди молятся, ждут. И вот два часа. Все встали. Все вокруг напряглось до звона тишины. Минута, две, пять, десять. И взрыв гула голосов наверху. И колокольный набат. Огонь сошел! Сжимает грудь. Дышал ли я эти десять минут? Радость. Все улыбаются. Наверху на лестнице появляется огонь. Он волной стекает вниз. Вот и мои пучки зажжены. На расстоянии умываюсь огнем. Чувствую горечь от своей боязни и своего неверия. Господи, помилуй. Люди тянутся к выходу. Поражает всеобщее молчание. Кто еще с огнем, кто с потушенными свечами. Кто с безумными глазами, кто с печальными, кто с глазами, полными слез, а кто с полными света. И Что-то бьется внутри. Чем-то наполнен. К Чему-то прислушиваешься внутри себя. Говорить не хочется, так много внутри Всего.

Господи научи молиться, Сам во мне молись. Аминь.

28.11.2009

P.S. Сегодня шел из храма, думал о написанном вчера, и вдруг мне стало стыдно за себя. Не за написанное. А за то, что не помню в себе благодарности к Богу за дарованную благодать, за чудо, свершаемое Им ради нас. Прости, Господи, и помилуй нас грешных. Научи жить в постоянной радости молитвенной благодарности Тебе за все, свершаемое с нами.

Хождение игумена Даниила в Святую Землю в XII веке

Игумен Даниил прибыл на Святую Землю в самом начале двенадцатого века, пробыл на ней шестнадцать месяцев, молился на всех местах, освященных Господом нашим Иисусом Христом, Пресвятой Богородицей и святыми угодниками Божиими и оставил первое письменное описание святых мест и своего путешествия по Святой Земле. Вот его рассказ о схождении Благодатного Огня.

В великую Пятницу после вечерней службы натирают Гроб Господний, промывают лампады все, вливают в них масло без воды, только одного масла. И, воткнув фитили в оловянные держатели, не зажигают их, а оставляют в лампадах незажженными. Запечатывают Гроб в 2 часа ночи, тогда же гасят все лампады и свечи по всем церквам в Иерусалиме. Тогда я, худой и недостойный, в эту пятницу в 1 час дня пошел к князю Балдуину и поклонился ему до земли. Он же, увидев меня, худого, подозвал к себе с любовью и спросил: «Что хочешь, игумен русский?». Я же сказал ему: «Князь мой, господин мой, прошу тебя ради Бога и князей русских, разреши, чтобы я поставил свое кадило на святом Гробе от всей Русской земли». Тогда он милостиво и любовно разрешил мне поставить кадило на Гробе Господнем. Я поставил своими руками грешными в ногах, там, где лежали пречистые ноги Христа. В головах стояло кадило греческое, на груди было поставлено кадило монастыря Саввы и всех других монастырей. Сохраняется такой обычай – во все годы ставить кадило греческое и монастыря Саввы. Благодатью Божией тогда зажглись все эти три кадила. А католические кадила были повешены вверху, и ни одно из них не возгорелось… Утром в Великую Субботу в 6 часов дня собираются все люди у церкви Воскресения, приходит великое множество народа от всех стран, местные жители и пришельцы, от Вавилона и Египта, от всех концов земли собирается в этот день множество людей. Все люди в церкви и вне церкви ничего иного не говорят, только «Господи, помилуй!». Взывают непрерывно и вопят так сильно, как будто стучит и гремит все это место от вопля людей. Тут источники слез проливаются у верующих людей… двери же гробные все три запечатаны печатию царскою… И как наступил 8-й час дня, начали вечернюю службу вверху Гроба попы православные, были тут и все духовные мужи и многие пустынники. И как начали паремии Великой Субботы, на 1-м чтении вышел епископ с дьяконом из великого алтаря, подошел к дверям гробным, посмотрел в Гроб сквозь крестец дверей, не увидел Света в Гробе и возвратился назад. И как начали читать 6-ю паремию, тот же епископ подошел к дверям гробным и ничего не увидел. Тогда все люди завопили со слезами: «Кирие, елейсон!» - что значит: «Господи, помилуй!». И тогда миновал 9-й час и начали петь песнь проходную «Господу поем», тогда внезапно пришла небольшая туча с востока и стала над непокрытым верхом церкви, пошел небольшой дождь над Гробом и очень намочил нас, стоящих у Гроба. Тогда внезапно и засиял Святой Свет в Святом Гробе, исходило из Гроба блистание яркое. Пришел епископ с четырьмя дьяконами, открыл двери гробные, взял свечу у короля Балдуина, вошел в Гроб, зажег первой королевскую свечу от Света Святого, вынес из Гроба эту свечу и подал самому королю в руки. Встал князь на своем месте, держа свечу с великой радостью. От свечи кроля мы зажгли свои свечи, а от наших свечей все люди зажгли свои свечи. Свет Святой не такой, как земной огонь, но чудный, светится иначе, пламя его красное, как киноварь, несказанно светится. Так все люди стоят со свечами горящими и вопиют велегласно, с радостью великой и с веселием: «Господи, помилуй!». Не может быть такой радости человеку, какая бывает всякому христианину, увидевшему Свет Святой…

Аминь.

Что это за человек? Какой он? Что он несет? Кому и чему он служит?

Необходимо отметить, что предлагаемые здесь мысли есть личное суждение самого автора, и речь здесь пойдет об обычном учителе обычной нашей школы. Единственное, что отличает православного учителя, это то, что он верит в Бога и исповедует Православную веру.

Первое и главное, православный учитель не проповедник и не миссионер. Иисус Христос сказал, что никто не придет к Нему, пока не позовет этого человека Отец Его Небесный. Тем более, это относится к учителю. Более того, активно агитируя за веру, можно получить обратный результат. Человек может только сам своею волею прийти к вере, к Богу. Здесь же надо сказать, что православный учитель – это и не учитель православия в том виде, в котором мы обычно понимаем учительство. Он не учит Православию, как таковому, он учит ему самим собой. Он просто другой человек по своему мировоззрению, по подходу к проблемам, к самой жизни, к себе и окружающим людям, другой по степени ответственности за свое дело и за весь окружающий мир. Главная заповедь Христа «Возлюби ближнего своего, как самого себя» определяет всю жизнь православного человека и его отношение к жизни. Самим собой, своим отношением ко всему окружающему, к самой жизни учит он своих учеников этой самой жизни и Православию. Он душей болеет за каждого из своих учеников как за своего ребенка. Для него нет плохих и хороших – для него все родные дети, за каждого он переживает, а за тех, у кого не все благополучно, он по-настоящему страдает и льет сердечные слезы. Он живет своими учениками, он весь в них и для них. В каждом своем ученике он видит Образ Божий и все силы свои отдает тому, чтобы этот Образ просиял в каждом ученике. В каждой неудаче своего ученика он видит в первую очередь свою недоработку и молится о своих учениках. Православный учитель добровольно и осознанно берет на себя крест учительского служения и несет его по жизни, отдавая всего себя своему делу. Перед его глазами образ Божий, который светит ему и направляет его. Православный учитель берет благословение Божие и имеет Его помощь. Да, ему очень непросто в этом мире, но это его не смущает, заставляя еще пристальнее всматриваться в себя, находить в себе силы идти к Свету и Истине и вести за собой своих учеников.

Да поможет всем нам Господь.

Аминь.

Август 2003года.

(размышления мирянина)

 Слава Богу, сегодня восстанавливается великое множество старых храмов, и строятся новые. В большинстве случаев встает вопрос создания иконостаса. Как его строить, на каких принципах? Вопрос далеко не праздный - создание настоящего иконостаса есть великое искусство.

Ко мне иногда обращаются за советами по поводу иконостасов, эти обращения заставили меня задуматься, и здесь я постараюсь изложить свое видение некоторых закономерностей и правил создания иконостасов. Да простит и поможет мне Бог.

Первое. Иконостас – это место расположения икон, и поэтому главным в иконостасе, безусловно, являются иконы, а не он сам по себе.

Второе. За иконостасом находится алтарь – святая святых храма. В центре его расположены Царские врата – главная и центральная его часть.

Третье. Иконостас органически является частью храма и, как часть его, должен составлять единое целое с ним.

Четвертое. Человек приходит в храм помолиться, и вся обстановка храма должна ему в этом помогать. Он лицезрит перед собой икону, именно икону, а не иконы, и ищет в себе молитвенное состояние. Вот это-то и есть главное в храме – молитва и сам молящийся человек. Храм не для иконостаса. Храм для молитвы. И, значит, иконостас тоже для молитвы. Он является украшением храма, если помогает молитве, а может быть и просто украшением. А просто украшений в храме и быть не может. Все подчинено единственному - молитве, молитве Единому нашему. Иконостас не отделяет трапезную от алтаря, а объединяет их. Более того, иконы в иконостасе открывают храм в бесконечность, в горний мир. Посредством иконостаса перед молящимся предстает духовный мир - в молитве все иконы объединяются, и мы через них предстоим перед ликом Божиим.

Теперь о деталях. Перебирая в качестве образцов изображения старинных иконостасов, следует обратить внимание на то, в каких храмах они стояли. Не стоит заниматься слепым копированием. В каждом конкретном случае иконостас создавался для какого-то определенного храма, определяя единую композицию и дух именно этого храма. Тем более, нельзя использовать отдельные фрагменты, собирая свой иконостас, как из кубиков или мозаики. Иконы в рамах-киотах должны быть достаточно углублены относительно плоскости их обрамления. За счет этого они обособятся друг от друга и, в то же время, объединятся, они отделятся от иконостаса и станут иконами в иконостасе, а не иконостасом с иконами. Так икона в киоте не имеет права быть его частью. Хороший киот, а также и иконостас, еще больше усиливает воздействие иконы, отстраняясь от нее, не забивая, а лишь только обрамляя и возвеличивая ее. Иконостас не имеет права состоять из множества запутанных мелких деталей. Он должен легко читаться и быть лаконичным. Не должно, например, никогда возникнуть такого момента, когда прихожанин будет гадать, что там в хитросплетениях узора: русалка, рыба или просто листочек. Если иконостас принуждает молящегося к рассматриванию и изучению его, то это уже не иконостас – перед ним не молятся, а любуются им или разгадывают загаданные им шарады.

Иконостас обязательно решается тектонически: внизу детали его должны быть объемнее, крупнее и проще, а с продвижением вверх они становятся меньше, изящнее, насыщеннее, изменяются их пропорции. Нижняя, цокольная часть иконостаса не может на себе нести сложные насыщенные элементы и в силу закона тектоники, и по причине того, что молящийся, приходя в молитвенное состояние, отводит глаза от икон и опускает их вниз, и здесь его взгляд не должен встретить чего-то информационно насыщенного и замысловатого, отвлекающего его от молитвы. Свет в храме, как правило, очень сложный: изменяющийся по направленности и интенсивности дневной, свет от паникадила, колеблющийся свет от свечей и лампад, отраженный свет. Такой свет может вызвать игру теней на иконостасе, и, если он выполнен с замысловатой резьбой, то игра этих теней может оказаться весьма причудливой и нежеланной. Следовательно, необходимо учитывать весь свет в храме, имеющийся в разное время.

Об иконах в иконостасе можно сказать следующее. Хорошо, если их вообще нет на момент создания иконостаса, в этом случае можно проще решать общий замысел и создавать цельный, в художественном и духовном смыслах, иконостас. Иногда даже есть смысл отказаться от имеющихся покупных икон массового производства ради более глубокого решения общего замысла. Если нет возможности заказать писаные иконы во вновь создаваемый иконостас, то можно использовать возможности цифровой полиграфии, которая позволяет сделать с любого оригинала изображения любого размера хорошего качества и достаточной долговечности. Необходимо также сказать, что в иконостасе нежелательно закрывать иконы стеклом – нехорошо, когда на фоне святого лика отражается чьи-то фигура или голова. Но этот дефект можно и устранить - сегодня существуют технологии нанесения на стекло противобликовых покрытий. По сходной причине не следует покрывать иконы глянцевым лаком, так как блики на иконе могут исказить святой лик.

Для того чтобы получился действительно настоящий иконостас, в его создании должны участвовать православные архитектор, искусствовед, художник, резчик и столяр. Только в результате их совместного труда появится достойный иконостас. В Свято-Успенском Псково-Печорском монастыре я услышал: «Иконописец не художник, он - в первую очередь, молитвенник, что и есть главное…». То же самое можно сказать о создателях иконостасов. По благословению и с молитвой вершится все. Да поможет им Бог.

Пожалуй, наибольшее впечатление на меня произвел иконостас Троицкого собора в Троице-Сергиевой лавре. Прост он – только гладкое темное дерево матового блеска, где-то с позолотой, а запал в душу и сейчас стоит перед глазами, и лик Господа в нем. Посмотрите и умилитесь.

Бог в помощь Вам, создатели красоты во имя Господне. Прости, Господи, за дерзновение в написанном, и Вы, братья мои, простите меня, коли, что не так.

Размышления православного мирянина.

 Что такое воскресная школа, для чего она? Однозначно, она не может быть подобием обычной школы или ее продолжением. Современная школа, лишившая себя воспитательных функций и вставшая на путь формального информативного обучения, несет в себе нравственно разлагающие элементы. Другими словами, современная школа портит и уродует детей. В то же время воскресная школа не может быть копией воскресной школы дореволюционного времени - сейчас другое духовное, нравственное и социальное состояние общества. У современной воскресной школы сегодня свои совершенно особые задачи. Можно сказать так: она должна учить воскресению - воскресению в доброе, светлое, воскресению Бога в себе. То есть, название «Воскресная» несет сегодня другой смысл - обозначает не день занятий, а свое предназначение. И ни в коем случае она не может стать на путь фарисейства – книжного формального прохождения Закона Божьего. Необходимо отметить также и то обстоятельство, что копирование из общеобразовательной школы классно-урочной системы занятий не очень полезно для воскресной школы, так как использование формы надоевших и угнетающих школьных уроков вызывает у учащихся подсознательное негативное отношение ко всему, что им в такой форме преподносится, и восприятие материала происходит в искаженном виде. Необходимо находить свои формы занятий, как можно больше используя методы индивидуальной работы с воспитанниками и разговоры-диалоги с ними. Воскресная должна обязательно отличаться от обычной школы не только молитвами в начале и конце занятий, но в первую очередь своим духом, своей целостностью, своим отношением, своей главной направленностью на воспитание - воспитание духовное и нравственное и, исходя из этого своей особой формой и содержанием занятий. Воскресная школа не может стать продолжением обычной школы, но не может и противопоставить себя этой школе. Она должна быть особой и находиться отдельно. Она должна быть светом и радостью для ребенка, его духовным откровением. Он должен ждать занятий и стремиться на них, у него должно захватывать дух от того, что происходит в воскресной школе. Она должна озарять ребенка светом Божиим и рождать в душе его благодать.

Главная задача, которую призваны решать воскресные школы – это оказание помощи воспитаннику на его пути к Церкви и к Богу. И еще более важная задача – показать ему путь к Богу и направить его на этот путь. Духовно исцелить и наполнить смыслом его жизнь. Пробуждать в нем благочестие, твердость нравственных принципов, устойчивость в добродетели, собственную решимость следовать добрым правилам, самопринуждение к добродетели, самоопределение и решимость в добродетели, так как великая нравственная сила заключается в решимости служить добру. Воспитывать в духе целомудрия и чистоты. Пробуждать любовь к ближнему, содействовать ее рождению и развитию. Все в воскресной школе должно быть подчинено решению этих задач.

Некоторые соображения по содержанию и проведению занятий:

1. Разный возраст детей требует и различного подхода к работе с ними, поэтому есть смысл разделить младших и старших, но на некоторые занятия полезно их объединять. Есть также соображения проводить раздельные занятия для мальчиков и девочек. Особенно это относится к детям старшего возраста.

2. При возможности на занятиях организовывать совместную деятельность, в процессе которой решать задачи воспитания взаимной ответственности и взаимных отношений с окружающими.

3. Решать на занятиях вопросы воспитания добротоделания. Например, изготовление поделок для подарков в детские сады и ясли, подарков ветеранам. Поздравление ветеранов с праздниками. Оформление поздравлений. Подарки родителям. Работа по озеленению и уборке территории, классов и храма.

4. Духовно-нравственное воспитание есть возможность проводить через сказки и библейские истории, коллективно разбирая их и находя заложенный в них смысл.

5. И на основе предыдущего и в процессе специальных бесед формировать у детей уважение, почтение и послушание по отношению к родителям и старшим. На таких же занятиях воспитывать и отношения к младшим ребятам.

6. Особого разговора заслуживают выбор и поведение детей в компаниях на улице и в школе.

7. Очень важным вопросом является разъяснение вреда компьютерных игр и смотрения телевизора, курения и потребления пива и алкоголя.

8. При организации и проведении занятий необходимо помнить, что перед нами находятся дети со всеми их особенностями и что у большинства из них это единственный день отдыха в школе.

В настоящее время очень большое число детей имеет нарушения духовного развития, есть сведения, что свыше пятидесяти процентов детей психопатизировано, то есть, имеют некоторые психические отклонения развития. Ко всему прочему причинами таких отклонений могут являться и родовые травмы, и травмы, полученные в процессе внутриутробного развития плода, и всевозможного вида физические, психические и психологические травмы раннего периода развития ребенка. Это необходимо учитывать и включать в учебно-воспитательный процесс некоторые лечебные процедуры. В настоящее время получило развитие медицинское направление кинезиология и кинезиотерапия - лечение движениями, занимающаяся исправлением и лечением подобных проблем. Специальные комплексы физических упражнений, подвижные игры, занятия трудом, требующим развития мелкой моторики рук – все это должно быть включено в систему занятий воскресной школы наряду с другими. Воскресная школа должна заниматься всем ребенком, осуществляя комплексный подход к его развитию.

Здесь только начало размышлений о воскресной школе, автор осознает, что одному ему вопросы воскресной школы не решить. Он с благодарностью примет ваши помощь и советы. Только все мы вместе можем создать настоящую Воскресную школу.

Простите, братья и сестры, раба Божьего Михаила.

С поклоном к вам, М. Уткин.

Июнь 2004года.

Что мне еще нужно, чтобы верить истинно, жертвенно, безоглядно, добавлю, истово? Только бы не впасть в гордость и тщеславие – дескать, столько необычайных случаев – свидетельств чуда Божия. Даже Апостол Павел в таких случаях говорил о себе в третьем лице. Но что-то мне подсказывает, что сейчас повествование от первого лица человека-современника может оказать б?льшую помощь ищущим Бога.

Я, совершенно четко осознавая ситуацию, могу допустить, что необычные состояния и случаи, происшедшие со мной, могли быть внушены мне лукавым. О явственности его внушений я уже имею представление. Но при таком допущении возникает вопрос – для чего. Нет, «не может царство разделиться внутри себя».

Вера находится в готовности верить. В готовности отдать себя в веру, готовности раствориться в ней и ею жить.

Верою в Бога, в чудеса Его мы даем возможность себе видеть их, а неверием запрещаем себе их увидеть и признать, закрываем неверием глаза и уши свои.

Мне выдаются щедрые авансы. Сознаю, что недостоин их совершенно. Щедрый Господь дает мне их с определенной целью, которая пока сокрыта от меня сегодняшнего.

Слава Тебе, Господи.  Аминь.                    Осень 2002г.

(Достоверная запись, взятая непосредственно из дневника одного человека)

18.06.2004. Вчера прикладывался к великим святыням - чудотворным иконам Пресвятой Богородицы: Ярославской, Толгской, Федоровской. Ушел в благодати. И сейчас еще сердце трепещет. Пресвятая Богородица, спаси нас. Молись о нас грешных. Простри над нами Покров Свой святой.

21.06.2004. В свое время не записал, записываю несколько дней спустя, что после приобщения благодати икон Пресвятой Богородицы, идя от собора по Большой Федоровской, я видел фигуру монаха, из воздуха сотканную и в воздухе затем растворившуюся. Фигура была больше человеческой. Смотрел я на нее против солнца. Она выглядела темным силуэтом в облачении схимонаха, но просматривалось и лицо, и руки, и крест, и надписи на облачении. Этот монах коснулся меня внутреннего. Я явно ощутил это, как во мне отозвалось, благословляющее прикосновение. Далее произошло следующее. Еду в трамвае, еще весь во власти и Святых икон и встречи с монахом, и вдруг женщина, сидящая ко мне спиной, начинает кричать, чтобы я ушел, что от меня отвратительно пахнет. Прямо истерика с ней случилась. Я отошел, находясь в большой неловкости. На выходе из трамвая она еще раз накричала на меня. Дома я всего себя обнюхал. Никакого запаха не обнаружил. Искушение. На следующий день в доме протоиерея Игоря Мальцева вспомнил этот случай. Мне пояснили, что такое случается у бесноватых при виде икон, святынь или при встрече с человеком после посещения им святынь. Сподобился и я это увидеть. Спаси и сохрани, Господи. И не введи во искушение, но избави от лукагого.

У Господа мгновения как тысячелетия и тысячелетия как мгновения

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь.

Был однажды такой случай с одним человеком.

Работал он учителем, жил рядом со своей работой. И вот в какой-то из дней он в большую перемену, которая длится пятнадцать минут, забежал к себе домой, чтобы на скорую руку перекусить. Быстренько поел и за чаем взял в руки журнал «Русский дом». И зачитался. Дочитал статью о С.П.Королеве. следующая статья о православном чуде. Как этот учитель потом рассказывал, он прекрасно понимал, что времени у него только две минуты, но не мог оставить чтения. Он не мог опоздать на урок, такого он не позволял себе никогда, и не мог оторваться от чтения. Его сердце радовалось и парило в небесах от этого чтения и в то же время оно плакало и молилось о том, чтобы ему не подвести своих ребятишек. Так он и читал, воспаряя душой и сокрушаясь о своей практически уже явно состоявшейся провинности. Странно, что в этой ситуации читал он благоговейно и не торопясь. Дочитал, вознес хвалу Богу, порадовался душей. Обреченно взглянул на часы, и о чудо, они показывали то же самое время, что и в начале чтения. Он успел на урок. В молитве прошел весь день и в радости. Вечером снова вернулся к этому журналу, посмотрел на статью, которую читал в обед, еще раз удивился и порадовался – прочитать такой объем даже быстро возможно ну никак не менее, чем за двадцать минут, но не за те несколько секунд, как было этим днем.

Как велики Твои дела, Господи, даже в малом. Слава Тебе.

Произошло это в день Благовещения 7 апреля 2006 года, о чем оставлена запись в дневнике этого человека. Записано с его слов в мае 2008 года.

 Год 1993. Где-то летом я был неделю в командировке в Москве. Я смог так спланировать свои дела, что освободил последний день для поездки в Лавру к преподобному Сергию. Заранее купил билет до Ярославля, вещи оставил в камере хранения и налегке отправился в, еще тогда, Загорск. Приехал, прошел в Троицкий храм к батюшке и пробыл там несколько часов, совершенно потеряв представление о времени, до такой степени мне там было хорошо. Вдруг я почувствовал, что мне пора идти. Попрощался с преподобным Сергием, благословился и отправился на станцию, обласканный и омытый духовной радостью. Пошел пешком, совсем даже и не торопясь. Дождался электрички, сел в нее и так в тихой радости и молитве поехал. В Мытищах взглянул на часы и обеспокоился тем, что опаздываю на свой поезд. Выяснилось, что электричка прибывает в Москву в 15.45, в то время как мой поезд отходит в 15.40. Ко всему прочему, электричка начала опаздывать. Протиснулся поближе к выходу. Молитвенно обратился к преподобному, что, дескать, так хорошо было у Тебя в гостях, что я вот грешный засиделся и теперь опаздываю. Сказал Ему: «Прости меня, Отче, и помоги. Не может этот радостный день закончиться неудачно, ведь мне так хорошо сейчас с тобой». Как светлый лучик внутри себя почувствовал ответ, что все будет хорошо и что он все устроит. В меня вошла спокойная уверенность в этом. Меж тем, электричка подошла к перрону. Времени 15.55. Уже прошло пятнадцать минут, как мой поезд должен был уйти. Но я бегу в камеру хранения, беру вещи. Внутри уверенность и спокойствие. Выбегаю на перрон. Взгляд на табло – третий путь. И вижу, мой поезд еще стоит. Я бегом к нему, а он трогается, не дождавшись меня. Мне его уже не догнать. Я иду шагом вслед за ним. На какое-то мгновение отчаяние охватило меня, и я, чуть не плача, прошептал только: «Отче, Отче». И поезд останавливается. Последний тамбур на самом краю перрона. В невероятной радости, но все же в тревоге, я бегу. Добежал. Все двери закрыты. Что делать? И вдруг открывается дверь последнего тамбура. Выглядывает проводник посмотреть, что же случилось. Я врываюсь к нему, и сразу же поезд трогается. Прохожу в свой вагон, сажусь. Радостно мне и умилительно. Быстро бежит время. Я проезжаю мимо Лавры и, крестясь, благодарю батюшку Сергия. Теплом в своем сердце слышу его ответ и благословение.

Теперь, когда задерживается отправление поезда, я тихо радуюсь и молюсь. Опять по чьей-то молитве он дожидается спешащего путника.

Отче Сергие, моли Бога о нас. Аминь.

Июль 2003года.

В августе 2000года я оказался  в Соловецком монастыре. Эта поездка не планировалась – как говорят, привел Господь. Одиночное путешествие по реке в Карелии, встреча с хорошими людьми, и я на Соловках. Был там три дня. Сначала я еще не отошел от похода, от бессонных ночей и не ощущал Соловецкого духа, не чувствовал благодати. Пока еще все воспринималось по-мирскому. Да, грандиозный монастырь, да, величественный, да, красиво, да, впечатляет. Потом монастырь воспринимался по-другому. Там главным является не величественность, а дух.

Тихие проникновенные службы. Даже возгласы священника тихи. Служба идет как-то вполголоса, одухотворенно и благодатно. Зачем повышать голос, если Господь здесь среди нас. Негромкое монашеское пение погружает в молитвенное состояние.

Задушевные братские молебны, трепетное прикладывание к святым мощам.

Всё окружающая тишина, которую не нарушают ни шумы с причала, ни туристы, в большом количестве прибывающие на остров.

Умиротворение – вот то чувство, которое жило во мне на Соловках. Живые огромные камни стен монастыря взирают на тебя, погружая тебя в безвременье. Это тоже особое на Соловках – ощущение времени – настоящее пронизано прошлым, а порою кажется, что и будущим.

Еще, собственное уединение, которое возникает само, несмотря на большое количество туристов вокруг – монастырь их всех поглощает и уединяет, настраивая на размышления. Внутри тебя постоянно бьется розлитая там благодать.

Сейчас, спустя три месяца, когда я это пишу, перед моими глазами проплывают стены, храмы монастыря, а внутри тихая радость прикосновения к благодати.

Так и останется в моей памяти: монастырь, тихо плывущий по волнам времени и пространства в окружении берез, похожих на яблони, вод Святого озера и Белого моря, и облаков, хранящий святость и святыни, оберегающий и дарующий.

Ноябрь 2000г.

         Октябрь 2002 года. Очередное изменение моего внутреннего состояния. Закончился период «самописания». Что это значит? До этого все, что я записывал, писалось само. Я только записывал, а мысли возникали и формулировались сами. Что случилось со мной, я не знаю, но несколько месяцев назад появились затруднения, а сейчас совсем исчезла эта способность. Эту заметочку я начал писать с цель разобраться в себе и в причинах таких изменений. То, что у меня исчезла способность писать, является следствием общих изменений моего состояния, в первую очередь, духовного, как я считаю. Чем еще характеризуется это мое состояние? Физическое недомогание, слабость, боли, зачастую блуждающие. Снижение волевого потенциала. Отстраненность. Вслушивание в себя. Кто-то мечется во мне, как представляется, маленький, мною же самим ущемляемый и обижаемый, но именно в нем ощущается мое доброе начало.

Я воюю сам внутри себя. Часто терплю поражения.

Что еще изменилось во мне? Все, что ни пишу сейчас, все связано с Богом. Не могу по-другому. За всем происходящим вижу следы деятельности или Божьей, или лукавого. Чаще, лукавого. Как он силен в нашем мире. Даже видя его откровенное воздействие, я чаще всего ничего не могу поделать. Огорчает то, что у меня не получается открыть глаза на это другим людям. Я как будто говорю на другом языке. Меня не понимают и не слышат. Больно мне. Ощущаю немощь и бессилие свое.

Может, я все надумываю? Может, я ищу сложное в простом? Может, я сам все понимаю не так, как надо? Может, именно мною и руководит лукавый? Отрекаюсь от него. Господи, не оставь. Дай видеть. Будь во мне.

Приходят мысли о служении. Хочется написать «Служение» - с большой буквы. (Не тщеславие ли и гордыня опять во мне?) Вопрос в том, в чем заключается именно мое Служение? Я давно знаю, что я духовно слеп – я не замечаю того, что Господь говорит и показывает мне. Слава Богу, что-то со временем во мне проявляется, но как это бывает поздно. Душа и дух мои плачут во мне от слепоты и глухоты моей. Что во мне мешает слышать и видеть? Точнее, чем я сам мешаю себе, чем я заглушаю голос Бога в себе? Нечистота моя, грехи мои, но главное, отсутствие моего постоянного обращения ко Господу, непроизволение мое. Господи, будь во мне всегда, заполни меня всего. Веди меня. Дай служить Тебе. Очисти и освяти. Аминь.

Дописано в конце августа 2003года.

Я опять стою перед некоей потребностью своих внутренних изменений. Что произойдет, я не знаю, но чувствую и ощущаю это всем своим существом. Ощущаю, что проснулся мой дух, что он уже начинает менять меня.

Господи, только бы не поскользнуться, не упасть и не отпасть. Знаю, как велика глубина пропасти оступившемуся. Дна нет. Господи, сохрани.

Как перед родами происходит шевеление плода, так и во мне сейчас происходит некоторое внутреннее движение. Знаю, нельзя спугнуть, нужно быть в готовности принять, нужно захотеть всем сердцем открыть себя Господу, открыться полностью, освобождая и представляя Ему всего себя.

Потребность радоваться поселилась во мне, радоваться Господу.

Сегодня день Святаго Духа.

Июнь 2002года.

Было это давно.

Осозналось значительно позже.

Осталось без благодарности.

Сейчас уходит и забывается.

Не хочу это потерять. Поэтому пишу.

Единственная просьба: «Не дай, Господи, исказить и сказать неправду».

Я не буду сейчас трогать свои детские воспоминания. Пишу о том, что мне было даровано уже в зрелом возрасте. Только зарисовки, пока не стерлось и не исказилось.

Моторный завод. Цех механообработки. Шум такой, что разговаривать можно только криком в самое ухо собеседнику.

Я иду по проходу. Вдруг оклик; «Миша!». Позже вспомнилось: полная тишина и нежный женский голос. В голосе нет интонаций, только доброта и нежность. Тихий голос, прилетевший издалека.

Так вот, тишина, оклик, я приостанавливаюсь и поворачиваюсь – голос пришел откуда-то сзади, и в этот момент на то место, где я должен был находиться, падает огромный чугунный маховик. Задевает слегка по ботинку, на бетонном полу с металлической плиткой оставляет след-вмятину сантиметров восемь глубиной. Моя реакция очень странная. Нет ни испуга, ни удивления, ни возмущения. Полное спокойствие. Я не ищу того, кто меня окликнул, как будто зная наверняка, что там никого не увижу. Да, и на самом деле, никакой человеческий голос не способен был долететь до меня. Я спокойно продолжаю свое движение. Никому не рассказываю о случившемся. А когда видевшие это обратились ко мне, я как-то бессознательно и легко ушел от разговора, что на меня было совсем не похоже.

Проявилось и осозналось все это через несколько лет. Я даже сходил и проверил ту выбоину и разрушения, которые оставил тот маховик, чтобы поверить самому.

***

Конец августа.

Моя невеста «сослана» в колхоз на край света под Вологду.

Я еду к ней на День рождения.

Добираюсь попутками.

На очередной оказался в компании с тремя мужчинами на грузовой открытой машине. Сидели на флягах с обратом – я в центре, они вокруг меня. Нашлась тема для разговора. Водитель и мои попутчики были выпивши, а в дороге добавили еще. Почти доехали до моего места, но (из милицейского протокола) «...разогнавшись на спуске, на скорости 70- 75 км/час, водитель, потеряв управление, вильнул влево, затем вправо, машина вылетела с дороги и перевернулась вверх колёсами...».

Теперь о том, что происходило в это время со мной. Мотнуло влево, вправо, и машина, описывая полудугу, встала дном кузова вертикально. Шум, почти грохот, какой-то ор, визг – все обволакивало и оцепеняло. И в этот момент – тишина, полная абсолютная тишина и неподвижность всего. Не поворачивая головы и не наклоняя ее, я как-то осматриваюсь кругом, вижу и себя. Странно (странность этого, как и всего происходящего, осозналась позже), я в кузове один. Точнее, кто-то или что-то есть рядом, но уже где-то далеко. Машина – вертикально, я – горизонтально, тишина, все недвижимо. Я отстранённо обозреваю всё это, не воспринимая и не предпринимая никаких действий (у меня вообще весьма замедленная реакция). Рождается голос внутри: «Толкаться, толкаться!» (или «толкайся» – не помню). Я отталкиваюсь от дна кузова ногами. У меня не хватает сил. Долго-долго я распрямляюсь и отталкиваюсь – мышцы чуть не рвутся от напряжения. Мысль «Не отталкивается, не получается», а голос продолжает звучать «Толкаться!». Долгие, очень долгие минуты я отталкиваюсь. Вот наконец-то я распрямился и оттолкнулся от пола. Тело поплыло горизонтально. Какие-то упоение и легкость наполнили меня. В этот момент взрыв шума и тотчас же опять тишина и неподвижность. Снова осматриваюсь. Я вишу в воздухе горизонтально, вытянувшись, метрах в полутора над землей. Машина наклонилась, опускаясь вверх колесами. Борт кузова почти касается моих ног чуть выше колен. Все замерло. Я стремлюсь вылететь из-под кузова, но никакого движения нет. И снова голос: «Группироваться, группироваться!». Может, слова были другие, но я понял так. И вновь в невероятном напряжении долго-долго я тяну к себе ноги. Полные тишина и неподвижность вокруг и это плачущее желание выдернуть ноги из-под борта. Вот наконец я вижу, что мне удалось убрать ноги, и тут же обрушивается грохот, и я ударяюсь о землю. Прихожу в себя, отупело осматриваюсь. Вот камень, в который я врезался, в стороне и впереди от меня метрах в пятнадцати-двадцати – машина вверх колесами, стоит прямо на бортах, фляги вокруг. Шум в голове, поташнивает, булькающие и еще какие-то звуки. Бреду к машине, тупо хожу вокруг неё. Подбегает женщина. Что-то кричит. Я её не понимаю. Поднимаем борт, она лезет туда под кузов и в ужасе с криком – обратно. Откуда-то собираются люди. Меня оттесняют. Я тупо, скрюченно бреду в деревню – она километрах в полутора.

Потом узнаю, что одного из моих попутчиков разрубило бортом, второй немного позже скончался здесь же, третий умер через несколько часов в больнице.

Я живу... Только разбито бедро и плечо, боль в котором сейчас, через тридцать лет, может быть, и напомнила мне все это.

***

Другое.

Яковлевская церковь.

Я ещё не крещённый, но мне нравится заходить в церковь.

День солнечный – косые лучи в церкви.

Внутри меня радостно, тихо, спокойно.

Идет водосвятный молебен. Я его не понимаю. Просто мне хорошо.

В какой-то момент я вижу вертикальный луч, нисходящий на чашу, или, исходящий от неё.

 Косые лучи солнца и вертикальный луч над чашей. Он другой – прозрачнее, переливчатый, диаметром, может, с полметра. Крылатые прозрачные тени проплывают в нем.

Я не видел, как он появился, как он исчез – просто его потом не было.

Образы детства касались меня. Тихо мне было и покойно.

Никогда больше я не видел такого.

***

Следующее воспоминание.

Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь. Я в нём послушником.

В храме Архангела Михаила идет архиерейская служба – приехал владыка Евсевий. Много народу. Сам храм большой высокий четырехстолпный. Очень интересный алтарь – он полукругом выступает в трапезную.

Идет служба. Я стою почти за колонной. То, что произошло, проявилось позже. В какой-то момент я осознал себя висящим в воздухе перед колонной чуть правее от центра. Я не ощущал своего тела, но был там как бы целиком, полностью. Сверху открывалась внутренность алтаря: ковры на полу, по стенам лавки с сидящими на них старцами. О существовании ковров и лавок я до этого не знал. Потом, осторожно спросив, я уточнил, что именно всё так и есть: и ковры такие, какие я видел, и лавки. Ничего этого из храма не видно.

Служба. Я в воздухе. Я весь – радость. Радость и умиление. И сейчас, когда я пишу, они наполняют меня, точнее, касаются меня. Внутри меня.

Позже, общаясь через келейницу Татьяну Сергеевну с батюшкой Иоанном Крестьянкиным, я услышал от него, что он меня видел на этой службе. Но как он меня видел, у меня не было даже мысли спросить об этом.

И только сейчас я возношу: «Господи, слава Тебе!».

Вдруг страшно стало: неужели я все это выдумал.

Прости меня, Господи.

Как я недостоин всего, что Ты даришь мне. Рыдания подступают о своей немощи духовной и недостойности.

Боже, спаси и сохрани.

***

И уже другое время и другое место.

Я живу послушником у монаха-священника в достаточно удалённом селе. Но сейчас я еду домой навещать своих близких. Время – где-то рядом с Благовещением. Автобус въезжает на мост через Волгу. Я смотрю на открывающийся вдалеке монастырь Толгской Богоматери. Произнося молитву, спрашиваю: «Что такое Благовещение?». И в ответ приходит несказанная радость, звучит небесное пение и происходит сияние. Длится это бесконечно. И нет сил всё это прерывать. И снова вопрос (он звучит уже сам собой): «А что такое - Рождество?». И опять - радость и пение. Но всё другое. Другая песня, другая радость, Другое сияние. В одном случае радовалось Небо, в другом – Земля. И великие грусть и тоска охватывают меня сейчас, потому что я не помню, когда пело Небо, а когда – Земля. Господи, прости меня. Я не сохранил в себе этого, хотя это было одно из самых ярчайших и радостных мгновений, пережитых мною. Да, только мгновений. Хотя эти ответы-песни длились нескончаемо, и я с огромным трудом расставался с ними, но, когда я очнулся, автобус был почти на том же месте. Потом уже подумалось, что и место ведь было особенным: я смотрел на Толгский монастырь, а находился над тем самым местом, где когда-то стояли церкви Петра и Павла с престолом моего святого Михаила Малеина и Никольская. Вплотную к ее изгороди находился мой родной дом, сейчас уже разрушенный, а во время той поездки он ещё стоял заброшенный и находился за моей спиной. Деда же моего, когда-то жившего в этом доме, звали Александр Михайлович Малеин.

Господи, сподоблюсь ли я когда-либо видеть и чувствовать подобное.

И сейчас я начинаю понимать, что пишу всё это для того, чтобы понудить себя измениться и заслужить эту благодать. Моя душа истосковалась и жаждет её.

Есть у меня запись об одном чудесном вечере и следующем за ним утре, которые мне были дарованы (по-другому сказать не могу) во время моего путешествия по Карелии в 1999году. Назвал я свою заметочку «Встреча», потому что встретил я в тот вечер Радость и Свет. Запись я заканчивал словами о том, что я мечтаю о следующей Встрече. И был я там на следующий год и через год и после этих поездок считал, что не было больше встреч, пока случайно не открылись мои глаза и не увидел я, что было же то, что я ждал, но не увидел я этого, ибо ждал конкретного повторения моей первой Встречи.

Август 2000-го года. Я снова на этом маршруте. Второй день пути. Энг-озеро. И вот, будучи здесь уже в четвертый раз, я умудрился серьезно заблудиться. Само озеро десятки километров, да еще заливы-карманы. В один из таких карманов я и забрался. Часов шесть безуспешных поисков ориентиров и метаний между островами вымотали меня. Я уже оставил надежду выбраться оттуда в тот день.

Я посередине небольшого плеса. Осмотрел в последний раз весь горизонт – ничего знакомого нет. Лег в лодке. Лежу и молюсь. Пришло спокойствие и даже тихая радость. Ну, завтра, так завтра. Выберусь спокойно и не спеша в знакомые места, найду привязки и пойду по маршруту. Сел в лодке, взял весло в руки. Разворачиваю лодку, осматриваясь в поисках места для ночлега, и (этого не может быть) вижу метрах в трехстах-пятистах перед собой самый заметный из существующих здесь ориентир, около которого выход из озера – большая гряда огромных камней – не увидеть ее просто невозможно. Уверен, ее только что здесь не было. Возблагодарив Бога, я продолжил свой путь.

Только сейчас, два года спустя, я понимаю, что это и была ожидаемая мною встреча. Теперь я знаю, что любое воздействие Господа благодатно в самой наивысшей мере. Специально настраиваться на них нельзя – надо ждать и всегда быть готовым встретить и увидеть Его в каждом проявлении.

Сегодня, читая Библию, я дошел до места, где Агарь и Измаил заблудились в пустыне и готовились умирать, но по молитве «...Бог открыл глаза ее, и она увидела колодезь с водою...». (Бытие 21: 15-21)

Слава тебе, Господи. Как чудесны Твои дела, только не умеем мы их видеть, а если и видим, то не понимаем. Воистину, имеющий очи, да увидит.

Следующий август, уже 2001 года. Я снова в Карелии и на том же маршруте. Второй день пути, я в той же каше островов на Энг-озере. Беру азимут. Ищу ориентиры. И вижу, в том месте, куда мне надо плыть, стоит световой столб. Сначала он вызвал интерес лишь на уровне констатации его существования. Плыву на свои ориентиры и на этот свет. Проплываю несколько островов. Пора менять направление. Снова беру азимут, ищу ориентиры и снова по моему азимуту вижу столб света, не яркий, но отчетливо видимый. Поворот составил градусов семьдесят. Светового столба на старом месте нет, он возник в другом месте по моему новому курсу. Небо серое, солнца нет, да и должно оно быть где-то почти за моей спиной. Еще несколько смен курса и каждый раз я иду на свет. Сначала я только отмечал его присутствие, а потом начал его искать и с радостью обнаруживал в нужном месте. Так я прошел тот участок, где заблудился в прошлый год, так было несколько раз на протяжении моего маршрута, когда возникала необходимость ориентироваться. То, что это не случайность, а посланная мне помощь, я понял не сразу, а, поняв, я плыл на этот свет в радостном благодарении и молитве.

После походов я почему-то забыл эти случаи, не вспоминал и не рассказывал. Но совсем недавно, почти год спустя после последнего похода, я ехал по делам на машине со священником. И вот вдалеке от солнца за облаками почти в том направлении, куда мы ехали, опустился луч света. Во мне проявилось воспоминание о моем Помощнике-проводнике, так он был похож на мои световые столбы в Карелии. Единственно, в Карелии эти лучи  к солнцу не имели никакого отношения – они возникали то в одном, то в другом месте на горизонте и всегда там, куда мне нужно было плыть. Они были для меня.

Слава Тебе, Боже. Как я смогу выразить благодарность свою?

Сейчас я думаю, что вокруг нас много Его Свидетельств, только мы их не видим по слепоте своей.

Господи, раскрой глаза наши и позволь прозреть нам. Если Ты захочешь, Господи, помоги нам быть внимательными и чуткими и не пропустить встречи с Тобой. Я теперь уверен, что в этой жизни, здесь мы встречаемся с Тобой часто, но суета наша заслоняет нам видение Тебя. Просвети нас, Господи. Спаси и сохрани.

Аминь.

Написано в день Вознесения Господня.    13 июня 2002 года.

Я не знаю, для чего я это пишу. Для чего или для кого? Может, для себя. Может быть, для Тебя. 

В чем Счастье? Да, и что такое это - Счастье? Откуда приходит та наполняющая тебя всепоглощающая Радость, радость ничему и в то же время Всему, которую я и посмею назвать Счастьем. Очень осторожно я предположу, что это и есть Благодать Божия. Она (пребывание в ней), без сомнения, и есть само Счастье. Несколько раз в жизни я удостаивался ощутить это состояние, и теперь мое сердце тоскует по Ней и жаждет с Ней встречи. Я не знаю, под силу ли мне будет передать словами одну из таких встреч, от которой остались печаль и грусть от потери Ее. Но каждое воспоминание об этом заставляет сердце сжиматься, и начинаешь по-особому вслушиваться в окружающий мир и искать Тишину. Я несколько раз пробовал рассказать об этом, но что-то не складывалось в этих рассказах - я пробовал воспроизвести это словами, но лишь только пересказывал воспоминания, а это совсем не То. Один раз удалось записать, я как бы был опять Там, и сама рука записывала мои чувства. Запись странным образом потерялась. Сейчас я сделаю еще одну попытку. Я не хочу потерять Это. Каждой попыткой рассказа я как бы вымываю из себя эту Радость. Получается, что я не делюсь Ею, а растрачиваю Ее. Но я очень хочу подарить Ее всем, и, может быть, через вас - себе.

Простите за длинное вступление - оно сейчас необходимо мне, чтобы подойти как можно ближе к себе в тот момент жизни и не реконструировать, а воссоздать все происшедшее.

Карелия. 1999-ый год. Август. Река Воньга. Я иду по ней на байдарке, один. Мне очень тяжело физически - четвертый день пути, я почти ничего не ем, очень болит желудок, спина никакая, на копчике больно сидеть. Сегодня я прошел уже очень приличный путь - на веслах уже часов десять практически без отдыха - моя байдарка, резиновая плоскодонка «Ласточка», не позволяет отдыхать - ее сразу же закручивает. Последним пройдено Синдомозеро длиной километров одиннадцать против сильного ветра по очень хорошей волне. Пришлось прилично поработать. Вышел в Муромозеро, узкое и длинное - километров двадцать пять, вытянутое с запада на восток. Собирался здесь встать на ночлег, а может и на дневку. Но, каково искушение, на озере попутный ветер с запада, что очень редко в этих краях, и я решаю использовать это обстоятельство и пройти озеро. Гребу не то, что из последних сил, а уже даже и без них. Просто, как-то гребу.

Озеро прошел. Берега неважные. Надо идти дальше. Прохожу несложный порог. За ним должны быть хорошие стоянки. Первая занята, и вторая, и третья. Все. Хороший берег кончается. И тут на уровне глаз вижу небольшую лужайку за стволами больших елей, выстроившихся вдоль берега и ветвями создававших арочные своды над стволами-колоннами.

Встаю. Разгружаюсь. Перетаскиваю все свое добро на полянку. Я дома! Но еще надо добыть  дрова, разжечь костер, сготовить ужин, поставить палатку, попытаться поесть. Сейчас я и не помню, сумел ли я съесть что-нибудь в этот раз или нет. Помню, что, попив чаю, сидел на «пенке», больной спиной облокотившись на бревно. Сил не было никаких. Болело все. Мысль одна - как добраться до палатки. Состояние полной беспомощности. Очень поздняя ночь. Костер, и я около него полутрупом. Только молитовка про себя: «Господи, помилуй».

В какой момент все изменилось, я не ощутил. Исчезло мое больное тело. Я его ощущал на уровне бревна за своей спиной. Боли были уже не мои, а принадлежащие лишь только тому телу. Усталости не было. Все растворилось. Абсолютная тишина. Пожуркивание реки (я его слышал) было уже не в том мире, в котором я находился сейчас. Тишина была абсолютной, но была она как песня или музыка. И я был в ней. Стало светлее – сизоватой дымкой наполнилось пространство – как бы свет, но и не свет. Свет был, но не тот свет, который мы знаем. Этим светом стерлись очертания деревьев, и они отступили, отдалились. Все вокруг ожило и растворилось одновременно. И я стал всем этим. Что-то рвалось изнутри меня. Радость. Она заполнила все. Весь мир стал Радостью, а я им. Хотелось плакать, быть может, я и плакал. Я растворился в этой Радости. Было осознание Божественности, возвышенности и чистоты происходящего. Благодарность Богу заполняла меня, я ощущал Его присутствие в себе. Радовался мой дух, пела, а, может быть, плакала моя душа. Сколько времени это происходило, я не знаю. Времени не существовало. Хотелось быть Там вечность, а это и было Вечностью. Но как-то плавно проступил и опять стал ощутимым мир вокруг меня.

Я сидел у костра, прислонившись к бревну. Вокруг темнота. Мой костерок еще не прогорел, значит, все это было совсем недолго. Опять проступила усталость, но так, чуть-чуть. Как будто и болей не было. Внутри остались, как ласковое тепло, Радость и Праздник. Я тихонечко, чтобы их не потревожить и не растерять, отправился спать. Уснул сразу же в тихой радости и покое. Я так и спал в этой Радости, как в колыбели.

Проснулся от жуткого холода с сожалением - так хорошо спалось. Натащил на себя все, что было рядом, залез весь в спальник, попробовал согреться. Нет. Холод пронизывал насквозь. Выбрался из палатки. Чуть светало. Кругом иней. Трава и мох хрустят под ногами. Приморозило круто. Туман. Разжег костер. Покидал в него кем-то оставленный лапник. Огромное пламя меня согрело. Я в полудреме млею у костра и уже готов сделать попытку забраться в палатку и еще поспать. Тепло костра меня задерживает. Я почти сплю стоя. И вдруг ощущаю, что мир вокруг меня опять изменился. Весь воздух заиграл, заискрился. Стал объемным и осязаемым. Переливающиеся живые лучи играли вокруг меня. Все зазвенело и запело. Из-за деревьев на том берегу вставало солнце. Сон улетучился. Я радовался, улыбался. Это было Умиление. Но сегодняшняя радость была другой. Сегодня мне был подарок. Щедрый и радостный. И я радовался и не уставал благодарить за него. Единение с миром - как это прекрасно. Я не сразу вспомнил о фотоаппарате. Сфотографировал, но пленка не смогла передать Праздника. Даже лучи получились лишь намеком.

Весь день я шел в радости, легко. Все мои болячки оставили меня. Весь день - праздник. Теплые встречи, чудесные люди. И это тепло осталось во мне еще надолго. Сейчас я его растратил и очень тоскую о нем…. Это был последний день на реке.

Перечитал написанное. Всего лишь легкое прикосновение к тому, что было. Около, но не то. Для меня сейчас все происшедшее превратилось в ностальгию, в щемящую тоску по невозвратному. И хоть я снова буду там в этом году, и жду Свидания, но будет ли оно, и, главное, буду ли я готов к нему.

Слава Тебе, Господи, Радость Ты наша и Надежда.

Июнь 2000 года.

О познании:

Мы познаем (в смысле – учим, изучаем) открытые на сегодняшний день человечеством знания, которые суть отражение, интерпретация в понимании человека существующей реальности, но далеко не саму реальность. Мир и реальность окончательно и полном объеме не познаваемы – всегда остается тайна, за которой находится истина. В самом человеке точно так же – в нем всегда живут непознаваемые тайна и глубина. И при погружении в себя глубины этой тайны увеличиваются, т.к. человек расширяется в своем сознании, в мироощущении.

Не знание проникает в сущность вещей, а сущность вещей проникает в знание. Необходимы чуткость и чутье, чтобы увидеть ее, осознать и принять.

Познание происходит прочтением возникающих образов и вызванных ими своих ощущений, ассоциаций и чувств.

Накопить в себе информацию, открыться ей, допустить ей самоуложиться.

Мысль коротка и быстра. Не успел ее поймать, пролетела мимо.

«Хочешь узреть невидимое, всмотрись в видимое». (И.В. Гете)

Все человеческое принимать в сомнении и размышлении.

Задать хороший вопрос куда сложнее, чем ответить на него. Вопросами, широтой нашего интереса к миру, открытостью к этим вопросам мы расширяем наше сознание, охватывая в конечном итоге весь мир. Во всем искать вопросы, настроить себя на поиск их, и на найденные вопросы будут приходить ответы.

Свобода мышления делает тебя свободным. Ограничена она только Божественной целеустремленностью. Этой целеустремленностью она создается и развивается, посредством ее происходит движение человека к Богу.

Путь к свободе – жажда знаний.

Есть несколько видов восприятия информации: сомнение, критика, отрицание, отключение-невосприятие и на веру – впитывание, поглощение всем открытым своим существом.

Богатство в мыслях, а не в информации.

Мы сами закрываем себе очи, чтобы не видеть.

Подобие познающего познаваемому – один из основных законов познания.

Закон познания – сродство.

Не видя будущего, невозможно что-либо определить в настоящем.

Желание знать, учиться и расти – это генератор всякого знания, мудрости и новых открытий. Ненасытно-познавательный подход к жизни и неистребимая жажда учения – это начало всех начал.

Жажда познания – это истинное богатство человека.

Разум человека располагается (находится) над его умом.
Он не имеет какой- либо физической основы в человеке, находится в его полевой структуре, принадлежит его духу и управляет умом.

До какой степени я могу себе доверять?
Что во мне моё, что чужое, а если чужое, то чьё?
Как ко мне приходят мысли?
Откуда они приходят?
Как проникают в меня?
Как изменяют меня?
Как я сам участвую в этом процессе?
Что конкретно во мне принимает в этом участие?

Если что-то осталось в тебе, недоговоренность, беспокойство, тревога, обида или что-то другое, надо что-то с этим сделать: записать, проговорить, даже забыть и т.д., т.е. закрыть для себя этот вопрос, а не носить все это в себе, мучаясь над ним и ничего не предпринимая.

Бывает, я говорю что-то другому человеку, чтобы понять, как мною сказанное отзовется во мне самом, т.е. я часто говорю сам для себя.

О творчестве:

Нет творческих задач, есть творческий подход к решению задач.

О деятельности (творчестве): сначала - для чего, и только за тем – что и как.

Творчество – это создание нового знания в виде мыслей и образов, выражаемых в форме слов, графики, изделий, музыки и пр.

Творчество обязательно сопровождается развитием творческого подхода ко всем аспектам жизни. Творчество – это даже больше, чем стиль мышления, это стиль жизни.

Творчество – оно или есть, или его нет.

Творчество – это состояние, и его необходимо поддерживать в себе. Помогают постоянно задаваемые себе вопросы: «Зачем? Для чего? Почему так? Как можно по-другому? Что получится в результате?».

Настоящее искусство, творчество трогает душу, а не глаза и уши.

Многие люди боятся думать, боясь, что у них не получится. Они просто не разрешают себе думать.
Многие люди не знают, что такое, думать. Они попросту не умеют этого делать и не знают, что это такое.
Многие люди не хотят думать – так проще – пусть думают другие, поскольку, думать – это брать на себя ответственность.
Многие люди не верят в себя и через это не позволяют себе думать.

Думать – это умение анализировать, обобщать, находить проблемы и ответы на них, составлять собственное представление о вещах, событиях, людях, а так же, осмысленно владеть и управлять собою.
Думать – это значит видеть.
Думать – это жить настоящей жизнью.
Думать – это жить.

Жизнь – это не цепь событий, а, скорее, цепь мыслей и поступков, некое мыслетечение. События (со бытие) соприкасаются с нашей жизнью и оказывают на нее влияние через наши мысли и поступки.

О воспитании:

Воспитание есть не навязывание различных норм, правил и стереотипов, а живая духовная реакция на происходящее.

Воспитание всегда идет впереди обучения, т.к. только на основе правильного духовного воспитания возможно и правильное обучения.

Воспитание, и в первую очередь, духовное, дает истинную систему координат и позволяет ориентироваться в жизни, закладывает возможность движения к самому себе, к своему истинному «Я».

«Где нет учения души, там нет добра» (Книга премудростей сына Сирахова.)

В какой-то момент развитие нашей цивилизации пошло по пути технического и технологического совершенствования, совершенно оставив в стороне человеческое и духовное, что в свою очередь отразилось на качестве нашего общества. Оно стало бездуховным, исчезла любовь, сострадание, ответственность. Такое общество, не изменившись в корне, не может иметь достойного будущего.

«Всех нас, в том числе и Россию, сдавшуюся на милость «цивилизованного человечества», втягивает с могучей силой в сопло адской машины, преобразующей человека не по духовным и нравственным заветам, а по меркам технического совершенства». В.Г. Распутин


Об образовании:

Учить сейчас никого не надо – надо показывать. Показывать, в первую очередь, собой – своим отношением к ученикам, к делу, к окружающим, своим умением и своим отношением к этому умению.

Не количество, а прочность усвоенного важна. Преподавать надо то, что может быть усвоено, переработано душой, умом и сердцем, а не памятью.

«Но такое надо давать образование, чтобы оно от правды и от России не отрывало. Чтобы не убивалась сердечная наука любить и ценить свое, родное».
В.Г. Распутин

Слово всегда должно быть наполнено содержанием, внутренним отношением, твоим состоянием. Нужны только «говорящие» слова и никаких пустых, пусть правильных, слов.

Детям нужно не осведомление, а живой контакт.

Чтобы слушали, добиться несложно, а вот – чтобы слышали…

Общение – это единение, это желание понять и принять.

В одной восточной сказке некий человек вынужден был сажать вареный рис. В этой сказке у него на поле вырос один необыкновенно огромный колос. На то и сказка. В жизни из вареных зерен никогда ничего не вырастает. Грустно, а ведь в системе образования мы именно этим и занимаемся, сажаем вареные зерна и ждем всходов. Или уже и не ждем? Зерно – это то, может прорасти и дать всходы, добавим, добрые живые всходы. Все ли, что мы даем детям, способно прорасти в жизнь и добро?
Если всю жизнь кормить ребенка разжеванной пищей, он никогда не научится жевать. А в системе образования именно так и есть. Мы в течение эдак десяти, пятнадцати, а то и двадцати лет кормим детей даже не мыслями, а только сведениями, этакой мозговой жвачкой из фактов, правил и догм. При этом хотим, чтобы они после окончания образования начали жевать, т.е. мыслить и думать, сами. Или, как раз, этого мы уже и не хотим. По крайней мере, складывается такое ощущение, что кто-то очень сильно не хочет, чтобы в России были думающие люди. Как по-другому можно расценить тот факт, что учебные программы все больше и больше забиваются материалом, рассчитанным только на запоминание, и объем этого материала постоянно увеличивается.

Жизнь не знает дидактики и поэтому не может предложить нам занимательные подготовленные вопросы и, тем более, она не дает готовых ответов. Человеку самому необходимо уметь ставить вопросы и находить ответы на них.

«Мы должны считать своим святым долгом раскрытие и развитие творческих способностей каждого человека, сколь бы тусклой не казалась их искорка, и заботиться о том, чтобы эта искорка могла стать пламенем».
(В. Ловенфельд «Базовые аспекты творческого мышления», 1961)

Однозначные выводы и измеримые результаты – страшный тормоз развития.

«Пяти-шестилетний ребенок знает иногда о Боге или о добре и зле такие удивительные вещи и такой неожиданной глубины, что поневоле заключишь, что этому младенцу даны природою какие-нибудь другие средства приобретения знаний, не только нам неизвестные, но которые мы, даже на основании педагогики, должны бы были почти отвергнуть». (Ф.М. Достоевский)

Заставляет задуматься тот факт, почему наши лучшие ученики, предмет нашей особой гордости, сегодняшние министры и депутаты, так не любят, можно даже сказать, ненавидят своих учителей, что так низко ценят их труд, создавая практически невыносимые условия работы. Почему они разрушают систему образования? Может быть, как раз это и является их осознанной целью.
 

Могу ли я опираться на личный опыт?

До какой степени весома его ценность?

Да и что, собственно, такое – личный опыт?

Так, происшедшее в один из периодов моей жизни поражение и пережитые из-за него постыдное унижение, раздавленность, позор, сегодня приобретает только сейчас осознаваемую ценность, становится положительно значимым. Это поражение уберегло меня от самовознесения и, страшно подумать, кем и каким бы я был сейчас, если бы в тот момент я получил победу. Благодарю свою Судьбу. Слава Тебе, мой Господь.

И мое не раз испытанное торжество сегодня представляется фарсом, и мне стыдно за него. Сейчас я осознаю, что как только свой успех возвожу в собственное достижение, и он становится предметом моей гордости, в этот момент он становится моим истинным поражением. И дай мне, Господи, видеть мою гордость в процессе ее рождения и дай силы удержать ее. Дай не забыть, что за всем стоишь Ты – мой Господин, и научи благодарить и за успех и, в еще большей мере, за уроки смирения. Аминь.

Нет у меня сейчас никакого опыта, кроме одного – сверять свой путь по Тебе, Господи. Я младенец. Я весь отдаюсь в волю Твою. И сохрани меня, Господи, и сделай чистым. И здесь пишу не я, и не умом своим, а боль в сердце моем пишет это. Как же я сейчас боюсь потеряться, как боюсь положиться на свой разум. Я слаб и немощен.
Прости меня, Господи. Прими меня, Боже. Будь моим поводырем, будь моими глазами и ушами, будь моими разумом и сердцем. Будь во мне.
Слава Тебе, Господи.


 

Утро 7 ноября. Как будто праздник, хотя для меня этот день праздником сейчас уже не является. Собирался сходить на работу, но ощущение немощи захлестнуло меня, и я погрузился в состояние, которое в последнее время частенько меня навещает: близости конца, безысходности и бессилия. Со мной подобное происходит уже года два, но сегодня это состояние так сильно навалилось на меня, что не было возможности двигаться и что-либо делать. Оно было отчетливо проявлено в постоянно зудящих мыслях о ненужности и бесполезности каких-либо действий. Чувство тревоги дополняло и усугубляло общее угнетенное состояние. Я, уж и не знаю как, но решил записать эти мысли и ощущения, так отчетливо проявлены они были. Взялся за ручку и, невероятно, вся эта тяжесть разом исчезла.

Я сижу перед чистым листом с чистой головой. Куда попрятались все эти мысли, которые только что не давали мне покоя? Только что я был раздавлен без возможности даже двигаться, а сейчас я могу дышать и жить, и действовать.

Что это было? Куда и почему ушло? Потеря это или избавление? Конечно, мне сейчас легче – я свободно дышу, и надо мной не висит меч обреченности. Но что-то внутри шевелится недовольно, для какой-то моей части чем-то притягательно было то состояние – свернуться калачиком, ни о чем не думать и погрузиться в эту серую трясину.

Но, надо признать, что там было и то, чего мне действительно не хватает в нормальном моем состоянии: делания каждого своего дела как последнего, но только не со сжатыми от тоски до тупости мозгами, а с полной самоотдачей и радостью.

Сама же эта безысходность или то, что ее вызывает, так труслива, что моментально прячется, лишь только начинаешь ее пристально обследовать. И очень жаль, что мне не удалось ее подловить и зафиксировать все ее составляющие, и найти, и увидеть ее корни. Но теперь я знаю, действительно, нечисть исчезает, когда направляешь на нее свет, и даже света твоего сознания бывает достаточно, чтобы справиться с ней. Главное, вовремя увидеть и почувствовать нападение на тебя, понять, что это именно нападение, вспомнить, что надо действовать и вступить в борьбу. Лукавый отступает, когда призываешь Имя Господа. Победа не всегда дается легко, но эта борьба и есть часть того, ради чего человек вообще пришел в этот мир.

Помоги нам, Господи. Дай нам способность духовного бдения и укрепи нашу решимость ко спасению. Слава Тебе, Господи. Аминь.

7.11.2000г.
 

Кто же я такой в этом огромном безбрежном мире людском?

Одинокий мятущийся странник?

Одинокий? – это хорошо или плохо?

И одинокий ли?

Мне мило уединение.

В уединении нет одиночества. Одиночество в толпе. Есть люди – и нет их – все чужие.

Один.

Страшно?

Нет.

Через это одиночество есть путь к Богу, к себе. Пока ты с людьми и полагаешься на них, зависишь от них, веришь им, надеешься на них – Бог далеко –всё твоё внутреннее пространство занимают проблемы отношений с ними. Отдаляешься от людей с их страстями, желаниями, привязанностями – и приближается Бог. Ты начинаешь Его ощущать, чувствовать Его в себе. Радость общения с Ним поселяется в твоем сердце. И, странно, люди приближаются. Я один и поэтому могу любить их. Бесстрастно. Такими, какие они есть. Могу принять их в свое сердце. Могу молиться за них.

С Богом нет одиночества – есть Любовь.

Я стал одиноким, чтобы обрести всех.

Я отошел от мира, чтобы найти его.

Всё это по промыслу Божию и благодаря Ему.

Я теперь знаю Тишину.

Я знаю Его тишину.

Я в ней.

Что это?… Прощание?… Возвращение?… Обретение?…
 

«Я вам не желаю ни богатства, ни славы, ни успеха, ни даже здоровья, а лишь мира душевного. Это самое главное. Если у вас будет мир - вы будете счастливы».

Преподобный Алексий Зосимовский.


Как достичь этого душевного мира? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо понять, что мешает нашему душевному миру, что его разрушает.

Серьезно «мешает» нашему внутреннему спокойствию наша совесть – постоянно зудит и не дает покоя: сделай это, исправь то, не ленись, не лежи, сделай так, помоги, не так это делаешь, переделай, как ты мог так поступить и еще многое тому подобное. Это мы обычно называем угрызениями совести. Их вызывают все наши неправедные поступки и мысли – наши грехи. Путь избавления от этих беспокойств один – слушать и взращивать свою совесть, исправлять мысли и дела свои, вести праведный образ жизни. По прошествии времени выясняется, что не все наши проступки возможно исправить или, что даже исправленные, они продолжают тяготить нас. В Православии есть способ исправления, лечения себя – это исповедь и причастие – самый прямой путь к миру в душе.

Надо сказать, что своим неприятием, неслушанием совести мы можем сначала заглушить ее голос, а затем и убить. И тогда даже страшно представить, какой ужас ждет такого еще живущего, но уже мертвого человека. Здесь и самоубийства, и преступления, и другие беды. Первое, чего он лишится, это мира в душе, потому что душа его будет мертва. А главное, он никогда не наследует Царствия Небесного, никогда не познает Бога и благодати Его. Такой человек станет носителем зла, его воплощением на земле. Это происходит потому что душа оживотворяет тело человека и именно она является основой, а тело – это лишь только как бы физическая оболочка души, хотя они и нераздельны. Точнее, все-таки не оболочка, а физическое отражение души, ее орудие в материальном мире. Поэтому любая болезнь души проявляется на физическом уровне - на теле человека.

Необходимо еще иметь ввиду, что некоторые свои проступки мы забываем или совершаем неосознанно по незнанию. Забываем мы частенько, потому что, борясь с собственной совестью, хотим это забыть – уж очень неприятно об этом помнить, помнить о себе плохое. В таких случаях в Православии прибегают к таинству соборования, которое помогает избавиться от забытых или совершенных по незнанию грехов.

Далее: нас лишают спокойствия наши обиды. Те, которые нанесли мы, действуют на нас через нашу совесть. Те, которые нанесли нам, через нашу гордость живут в нас собственными червями, разъедая нас. Надо учиться не обижаться. Если нас укорили за дело, так этим сделали великое благо, открыв нам глаза на наши недостатки, за что можно только благодарить. Если нас безвинно обидели, то следует принять это смиренно и помолиться за обидчика, порою и сам он в этом не виноват – скольких людей мы сами обижаем, порою даже не замечая этого. Простите вы, простится и вам.

Великое безпокойство доставляет нам зависть, вселяя неспокойствие в наш внутренний мир. Что здесь можно сказать: даже мое мне не принадлежит, а уж тем более чужое. Уметь радоваться чужим успехам, молиться за тех, кто, потеряв совесть, обирает нас и богатеет, учить себя довольствоваться тем, что имеешь. Помнить всегда о том, что мир душевный дороже всего. Помнить о том, что твое только то, что ты отдаешь. Служить другим, радоваться за людей, видеть в них только хорошее, видеть в них проявление Божие, а в их поступках – добрые подсказки нам, доброжелательность и любовь.

Есть много других обстоятельств, коими мы разрушаем свой душевный мир. Но причина нашего неспокойствия всегда в нас самих. Необходимо знать и всегда помнить, что мир в своей душе разрушаем мы сами своими грехами – неправедными мыслями и поступками.

Пусть дано будет нам стремиться к чистоте душевной, к радости обретения душевного мира и пусть дано будет нам видеть свои грехи и не совершать их.

И да будет всегда мир в вашей душе. Аминь.



P.S. Прочитал написанное и услышал вопрос: «А что же такое – мир душевный?». Очень похожи понятия: мир душевный и душевный покой, но они имеют и отличия. Понятие «мир душевный» включает в себя понятие «душевный покой» и без него не может быть. Само понятие «душевный покой» характеризует внутреннее состояние души человека, отражая его внутреннее чувственное и эмоциональное спокойствие, состояние души без возмущений. Мир душевный имеет в себе кроме сказанного единение всех сил души и объятие ими окружающего мира – освещение и освящение его. Мир душевный – это спокойная и чистая совесть в первую очередь, это спокойное восприятие как добрых, так и недобрых событий в своей жизни, это спокойное удержание себя от худых мыслей и искушений, это любовь к ближним своим, которая оживотворяет душу и поселяет в ней покой и мир, как результат деятельного устремления к Богу, это благие помыслы, преобразующиеся в добрые дела. И если душевный покой является внутренним состоянием человека и находится в нем, то мир душевный, также являясь внутренним состоянием, имеет свойство исходить из человека и охватывать окружающих людей и является проявлением благодати Божьей.

Так дай же нам, Господи, мира душевного, заполни наши сердца жаждой радости духовной и прощения перед лицом Божиим. Аминь.
 

Обретение Мира

Я для себя сделал открытие, подарившее мне радость нового понимания мира. Прошло несколько дней. С сожалением чувствую, что острота осознания его проходит. Я спешу поделиться им с теми, кто этого еще не знает. Вот оно.

Как озарение пришло понимание, что я не какая-то маленькая никому ненужная песчинка в этом огромном мире, а часть самого его. Как мой палец – часть самого меня, как самая маленькая моя частичка – это я сам, и точно так же и сам я – неотъемлемая часть всего нашего огромного мира, я и есть этот мир. Осознание факта моей принадлежности миру, себя в нем и его во мне самом родило единение с ним. Он пульсировал во мне, и мой пульс звучал в нем. Всеобъемлющая любовь поглотила и на какое-то мгновение преобразила меня. И мир во мне звучал. Он был во мне.

Всем сердцем ощущал я присутствие Божие в этом мире: за всем этим и во всем этом был Он, любящий и любимый. Он дал почувствовать Свою доброту и произволение ощутить, охватить и узнать мир и себя в нем.

И как не может какой-то мой орган ненавидеть другой и отторгать его, так и мы все не можем отторгать никого и ничего из существующего в этом мире, иначе мы разрушим его.

И еще я понял, что наш мир болен, и болен он нашими болезнями, а болезни эти – наши грехи, наше нерадение, наша озлобленность, наше немилосердие, недостаточность нашего добротолюбия и любви, наша бездуховность, наше непонимание того, что наш мир – это все мы. Духовная болезнь одного из нас заставляет страдать весь мир, так же как от боли в моем зубе я весь плохо себя чувствую.

Я пишу эти строки, а уже нет во мне той радости, и у меня уже не захватывает дух, как в момент осознания того, что я Вам рассказал. Не знаю, как удержать это состояние в себе, как сохранить и сберечь.

Помоги нам, Господи, осознать все это и измениться.

Июнь. 2002г.
 

О некоторых проявлениях воздействия лукавого


Вечер. Ни с того, ни с сего охватывает состояние безгрешности. Какие-то попытки обличить это состояние тонут и не принимаются. Даже явные факты грехов отметаются.

Следующее утро. Осознание своих грехов, и до такой степени, что оно перерастает в гордость своими грехами. И положение слева от Господа во время Суда не только не устрашает, а даже превращается в позу и гордость этим обстоятельством. Сейчас мне даже страшно писать это, но такое было на самом деле.

Где-то к вечеру. Стенание и оплакивание своих грехов, осознание невозможности их прощения и тихий скулеж по этому поводу. Слава Богу, все это перешло в покаяние. Не могу сейчас сказать о глубине его – прошло уже несколько дней. И здесь «помог» лукавый – что-то постоянно мешало записывать.

И сейчас я сел писать в состоянии полной физической размазанности. Что-то в последнее время участились нападки на меня. (Избави меня, Господи, от гордости этим – дескать, де заслужил своими размышлениями. Прости, Господи.)

Я рад сейчас тому, что могу произнести: «Господи, помилуй мя», а ведь были состояния, когда я даже не мог вспомнить слова «Боже, Господи». И только через это я понял, какое счастье помнить имя Твое, и от этого понимания стало радостно на душе.

Не оставляй меня, Господи. Слава тебе. Аминь.

Сентябрь 2001г.
 

Мысли и высказывания о духовном

У Господа мгновения, как тысячелетия, и тысячелетия, как мгновения.

Он всегда.

Он везде.

Ему подвластны и будущее, и прошлое.

И все это через нас.

И мы через Него также властелины и будущего, и прошлого.

Прости и помилуй нас, Господи.



«Всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, а поступающий по правде идет к свету». (Ин.3. 20,21)



В какой-то момент развитие нашей цивилизации пошло по пути технического и технологического совершенствования, совершенно оставив в стороне человеческое и духовное, что в свою очередь отразилось на качестве нашего общества. Оно стало бездуховным, исчезла любовь, сострадание, ответственность. Такое общество, не изменившись в корне, не может иметь достойного будущего.


Не Бог наказывает за грех – сам грех несет в себе наказание.


«В наше время, когда все опрокинуто, необходимо взглянуть беспристрастными глазами на те Истины, которые всему служат основанием и которых отрицание произвело это всеобщее разрушение, грозящее одичалостью человеческому обществу».

В.А. Жуковский (1783-1852)

Без Бога нация – толпа,

Объединенная пороком,

Или слепа, или глупа,

Иль, что еще страшней, жестока.

И пусть на трон взойдет любой,

Глаголющий высоким слогом.

Толпа останется толпой,

Пока не обратится к Богу.

(Иеромонах Роман)


Все сегодняшнее уже пронизано завтрашним - будущее незримо, но реально присутствует в настоящем.


-Взор простирается вдаль через препятствия.

-Смотреть не глазами, а духом.

-Даль можно видеть только духовными очами.

-Мы сами закрываем себе очи, чтобы не видеть.


А куда же мы все торопимся?

Что же нам нужно от жизни?

Что же для жизни действительно необходимо и, в то же время, достаточно.


Почему я не делаю так, как говорю?

Почему я не делаю того, что говорю?

Почему я делаю не так, как говорю?


Брак – это смирение, послушание и терпение. Смирение – это смирение своей гордыни и принятие другого человека таким, какой он есть. Послушание – это выполнение всех своих обязанностей и просьб супруга. Брак – это работа, вознаграждение за которую велико и прекрасно, но надобно великое терпение, чтобы его получить.


«Любить – это находить в счастье другого свое собственное счастье».
Г. Лейбниц


Бывает, я говорю что-то другому человеку, чтобы понять, как мною сказанное отзовется во мне самом, т.е. я часто говорю сам для себя.


Слова разъединяют людей.

Слова встают между людьми.

Сближает молчание.

Словами человек отгораживается от мира.

Молчанием человек входит в мир.

Молчание объемнее, содержательнее, вместительнее слов.

В молчании звучат настоящие слова.

В молчании – Тишина.

В молчании – молитва.


Искать в себе благодать.

Беречь ее в себе.

Радоваться ей и благодарить за нее.

Воспитывать в себе желание и готовность всегда отдаваться Святой воле Божьей.

Просить Его помощи и верить в ее дарование.

Просить Его покрова и ощущать его над собой.

Любить в себе чистоту и хранить желание достичь ее.


«Всякий возвышающий себя унижен будет, а унижающий себя возвысится».
(Евангелие от Луки 14.11; 18.14)


«Гибель народу без Слова Божия, ибо жаждет душа его Слова и всякого прекрасного восприятия». Ф.М. Достоевский


Говорят, что разруха находится не вокруг нас, а в нашей голове. Не правильно это. Разруха находится в нашем сердце.


Лукавый в нашем мире действует через людей, которые, поддавшись искушению и впав в гордость, не осознают, что исполняют его волю.

Прельщение может быть осуществлено так искусно, что человек, неопытный в духовной брани и не находящийся в постоянном бдении, этого может не заметить.


Во всех событиях, происходящих в этом мире, и во всех действиях людей проявлено воздействие двух сил: Высшей и низшей, и необходимо иметь духовное видение, чтобы сознавать под чьим воздействием они совершаются. Если сомневаешься, обратись к духовному отцу, и, тем более, это надо сделать, если нет никаких сомнений.


Пока не отдал все свои долги здесь, не рассчитывай на Царствие Небесное.


Хотел написать: «Как я устал мотаться к Богу и от Него», но тихо из моей глубины поднялось осознание того, что и это попущение Божие. Это никак не проверка меня, а помощь через сознание и собственное произволение быть с Ним. И снова просыпается во мне легкая и тихая радость. Господи, будь всегда во мне – так с Тобой светло и тихо. Всего себя отдаю Тебе – не для себя я, а для Тебя. Слава Тебе.


«Подобно тому, как с пользой проведенный день влечет за собой благословенный сон, так и хорошо прожитая жизнь влечет за собой благословенную смерть». (Леонардо да Винчи)


Свобода мышления делает тебя свободным. Ограничена она только Божественной целеустремленностью. Этой целеустремленностью она создается и развивается, посредством ее происходит движение человека к Богу.


Все человеческое принимать в сомнении и размышлении.


Вера в себя – это вера в Божественное в себе, в свое предназначение и надежда на помощь Божию.


Стремясь к изменениям в себе, не надо ломать себя, а надо искать в себе Божественное, и оно само изменит тебя.


«Всякий, кто не верит в будущую жизнь, мертв и для этой». (Иоганн Вольфганг Гете (1749-1832), немецкий поэт, мыслитель и естествоиспытатель.)


«Новые документы, покоряющие скептиков своей убедительностью, говорят в пользу наибольшего из чудес в истории – о возвращении к жизни Того, Кто был лишен ее на Голгофе». (Фридрих Энгельс)


«Православие, то есть форма исповедания Христа, есть начало нравственности и совести нашей, а стало быть, общественной силы, науки, всего».

(Ф.М. Достоевский)


«Христианство есть единственное убежище Русской земли от всех ее зол».

(Ф.М. Достоевский)


«Пяти-шестилетний ребенок знает иногда о Боге или о добре и зле такие удивительные вещи и такой неожиданной глубины, что поневоле заключишь, что этому младенцу даны природою какие-нибудь другие средства приобретения знаний, не только нам неизвестные, но которые мы, даже на основании педагогики, должны бы были почти отвергнуть».
Ф.М. Достоевский


Древняя молитва:

Господи, Боже мой!

Удостой меня быть орудием мира Твоего,

чтобы я вносил любовь туда, где ненависть;

чтобы я прощал, где обижают;

чтобы я соединял, где ссора;

чтобы я говорил правду, где заблуждение;

чтобы я воздвигал веру, где давит сомнение;

чтобы я возбуждал надежду, где отчаяние;

чтобы я вносил свет туда, где тьма;

чтобы я возбуждал радость, где горе живет.

Господи, Боже мой! Удостой,

не чтобы меня утешали, но чтобы я утешал;

не чтобы меня понимали, но чтобы я понимал;

не чтобы меня любили, но чтобы я любил.

Ибо кто дает, тот получает;

кто себя забывает, тот обретает;

кто прощает, тому простится;

кто умирает, тот просыпается к вечной жизни.

Аминь


«Земную науку надо понять, чтобы ее полюбить, а Божественную надо полюбить, чтобы понять ее». Блез Паскаль


«Когда религия и наука исповедают веру в Бога, первая ставит Бога в начале, а вторая – в конце всех мыслей. Религия и наука нисколько не исключают друг друга.… Как религия, так и наука, в конечном результате, ищут истину и приходят к исповеданию Бога».

Макс Планк (1858-1947), немецкий физик, основатель квантовой механики.


Я в этой жизни испытал все: познал наивысочайшую радость и глубокое горе, был богат и был нищ, имел отличное здоровье и был на смертном одре, познал любовь и ненависть, преданность и предательство. Что еще может быть в этом мире? Ничего. Можно сказать одним словом – я познал Любовь. Еще ближе – я познал Бога и понял бренность этого мира. Все остальное, связанное с этим миром, – мишура.


Сейчас модно говорить об идее, цели и миссии учреждения или организации. Но ведь, и у каждого человека, так или иначе, осознанно или неосознанно, имеются идея, цель и миссия. Подумайте и скажите, существуют ли на свете более высокие добрые и человечные идеи, цели и миссии, нежели у православного человека.
 

Написано в преддверии 130-тилетия со дня смерти Федора Михайловича Достоевского (9 февраля).

 Выдержками из его писем я начинаю некий цикл раздумий о счастье.

После вынесения смертного приговора, после вывода на казнь и помилования Федор Михайлович пишет своему брату:

Брат! я не уныл и не упал духом. Жизнь везде жизнь, жизнь в нас самих, а не во внешнем. Подле меня будут люди, и быть человеком между людьми и остаться им навсегда, в каких бы то ни было несчастьях, не уныть и не пасть — вот в чем жизнь, в чем задача ее. Я сознал это. Эта идея вошла в плоть и кровь мою. Да, правда! та голова, которая создавала, жила высшею жизнию искусства, которая сознала и свыклась с возвышенными потребностями духа, та голова уже срезана с плеч моих. Осталась память и образы, созданные и еще не воплощенные мной. Они изъязвят меня, правда! Но во мне осталось сердце и та же плоть и кровь, которая также может и любить, и страдать, и желать, и помнить, а это все-таки жизнь! On voit le soleil!* (Видишь солнце! (франц.)).

Как оглянусь на прошедшее да подумаю, сколько даром потрачено времени, сколько его пропало в заблуждениях, в ошибках, в праздности, в неуменье жить; как не дорожил я им, сколько раз я грешил против сердца моего и духа, — так кровью обливается сердце мое. Жизнь — дар, жизнь — счастье, каждая минута могла быть веком счастья. Si jeunesse savait!* (Если бы молодость знала! (франц.)).


Из других писем:

«Человек есть тайна. Ее надо разгадать, и ежели будешь ее разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком»; «...Природа, душа, бог, любовь... познаются сердцем, а не умом»; «Мысль зарождается в душе. Ум — орудие, машина, движимая огнем душевным».

«Нет, видно, всего труднее на свете самим собою стать».

«...тем больше будем дорожить тем кончиком жизни, который остался, и, право, имея в виду скорый исход, действительно можно улучшить не только жизнь, но даже себя».

«Бытие только тогда и есть, когда ему грозит небытие. Бытие только тогда и начинает быть, когда ему грозит небытие».

В декабре 1880 года, почти за месяц до своей кончины, он писал А. Н. Плещееву: «Я теперь пока еще только леплюсь. Все только еще начинается».

Красота также неотделима от любви, но любовь есть труд, и даже ей надо учиться. «Ищите же любви и копите любовь в сердцах ваших. Любовь столь всесильна, что перерождает и нас самих».

...Но беда ваша в том, что вы сами не знаете, как вы прекрасны! Знаете ли, что даже каждый из вас, если б только захотел, то сейчас бы мог осчастливить всех в этой зале и всех увлечь за собой? И эта мощь есть в каждом из вас, но до того глубоко запрятанная, что давно уже стала казаться невероятною. И неужели, неужели золотой век существует лишь на одних фарфоровых чашках? ...А беда ваша вся в том, что вам это кажется невероятно».

В 1880 г., определяя программу детского чтения, Достоевский писал: "Скажу лишь вообще: берите и давайте лишь то, что производит прекрасные впечатления и родит высокие мысли".

В другом письме, письме А. Н. Майкову, он сознает невозможность высказаться на бумаге: "Тут нужно говорить глаз на глаз, чтоб душа читалась на лице, чтобы сердце сказывалось в звуках слова. Одно слово, сказанное с убеждением, с полною искренностию и без колебаний, глаз на глаз, лицом к лицу, гораздо более значит, нежели десятки листов исписанной бумаги" (Д., XXVIII. Кн. I, 2
 

Памяти батюшки о. Иоанна Крестьянкина

(День памяти 5 февраля)

Некоторые из его высказываний



«А я бы Вам пожелал молить и просить о даровании любви. Чтобы любовь была тем компасом, который в любой ситуации покажет верное направление и любого человека превратит в друга. Это ведь тоже мной проверено, даже и в ссылке».



«Не бойся ничего, кроме греха, и не имей никакого страха, кроме страха Божия».



«Положитесь на Промысл Божий и усердно молитесь. Господь не оставит вас, Господь все устроит Сам наилучшим образом; а ко всему внешнему относитесь равнодушно»



Чадо Божие!

"Да постится ум твой от суетных помышлений;

да постится воля твоя от злого хотения;

да постятся очи твои от худого видения;

да постятся уши твои от скверных песней и шептаний клеветнических;

да постится язык твой от клеветы, осуждения, лжи, лести и сквернословия;

да постятся руки твои от биения и хищения чужого добра;

да постятся ноги твои от хождения на злое дело."

Вот это и есть христианский пост, которого ждет от нас Господь.



Обращайся с людьми так же внимательно, как с посланником Великого Царства, и так же осторожно, как с огнем.



Всем все прощай и всем сочувствуй в страданиях их.



Тоска и смущение нападают от недостатка молитвы.



Непотребства и недостатки знай только свои, а о чужих грехах тщательно берегись и думать и рассуждать, не губи себя осуждением других.



Не верь каким-либо даже добрым пожеланиям своим, прежде чем их одобрит духовник твой.



Всегда благодари Бога за все.



Когда познаешь слабости свои и бессилие к сотворению добра, то помни, что ты не сам спасаешь себя, а спасает тебя Спаситель твой Господь Иисус Христос.



Нас сближает с Богом скорбь, теснота, болезнь, труды, не ропщи на них и не бойся их.



Никто не входит на небо, живя благополучно.



Молитва:

Господи! Тебе все ведомо; сотвори со мною и близкими моими, как изволишь. Аминь.
 

Мы сами делаем себя несчастными



Была у меня соседка. Жили дверь в дверь. Очень хорошая женщина. Назовем ее Юля. Работала она на моем заводе инженером в инструментальном отделе. В какое-то время она перешла работать завхозом в ЖЭК. Ставка меньше, но свободный график, приличные приработки, какие-то возможности. Юля приоделась, отремонтировала квартиру, поменяла мебель, приодела своих детишек, появился в доме достаток. Живи да радуйся.

Но … На работу мы зачастую выходили вместе. Отношения у нас были добрые и мы в лифте обменивались приветствиями и интересовались новостями. На вопрос «Как поживаешь?» Юля всегда отвечала: «Все хорошо, вот только пенсия у меня будет маленькая». Любой разговор всегда заканчивался «Вот только пенсия будет маленькая». Пенсия будет маленькая. Пенсия будет маленькая – она этим жила. А до пенсии она не дожила.

Вот так, могла радоваться и жить счастливо, а постоянно мучила себя тем, что пенсия будет маленькая. Постоянно делала себя несчастной. Думается, что, если бы не мучила себя, то и сейчас была бы жива и счастлива.
 

О двух Володях



Так уж случилось, что судьбы одного Владимира и другого встали друг перед другом в моем сознании и понимании Воли Божией и человеческого счастья.

С первым Володей мы по жизни пересекались несколько раз. Первый раз мы встретились в четвертом классе, учились вместе около полугода, потом меня перевели в новую школу. Затем мы вместе учились в техникуме. Потом мы работали на одном заводе несколько лет. В какое-то время он ушел с завода и, используя наработанные на заводе связи, открыл свое дело и очень преуспел. Сколько-то лет мы не встречались.

Однажды, проходя по одной из улиц, я встретил Владимира. Он обрадовался нашей встрече и пригласил, нет - затащил, меня к себе домой. Вспомните начало девяностых, а теперь представьте: я попадаю в квартиру площадью более двухсот метром квадратных. Это сейчас не редкость, а тогда … Все пространство межу двумя подъездами объединено в одну квартиру. Дом сталинский, потолки три с половиной метров. Зал, столовая, спальня, кабинет, несколько туалетов с БД и душевыми кабинками, что-то там еще и огромная ванная комната с джакузи, почти бассейном. Все заставлено эксклюзивной мебелью и просто набито самой современной электроникой. Жили они в этой квартире вдвоем. У дочери где-то своя шикарная квартира. Володя угостил меня какими-то невероятными напитками. Посидели, повспоминали. Но больше он рассказывал о себе: дача четырехэтажная под алюминиевой крышей, охотничий домик, пять машин и всякое другое. И опять мы расстались на несколько лет.

И вот однажды в воскресенье я после церкви иду навестить своих родителей. Перехожу улицу. Какая-то шикарная машина, не пропустив пешеходов, проехала чуть не по моим ногам. Проехала и остановилась, и сигналит. Ну, нарушил правила, а что сигналить-то. Выглядывает человек и кричит: «Миша, Миша». Вижу, Володя. «Садись, поговорим». Сел. Отъехали куда-то в сторону за квартал. А дальше:

- Ты откуда идешь такой счастливый?

- Из церкви к родителям.

- Помолись обо мне.

- А что такое?

- Что-то все плохо. Хотел взять первую десятку-жигули, загнал туда деньги, а меня кинули. Пришлось вот взять эту (форд-сенатор)… Ограбили меня.

- что, электронику вынесли?

- Да нет, все.

- Это же невозможно.

- Вычислили, когда нас не будет. Подъехала целая бригада в какой-то фирменной спецодежде с целым караваном машин. Построили весь подъезд. Объявили, что я переезжаю за город. Показали бумаги. Открыли ключами квартиру, сняли с сигнализации. Поставили контролеров из соседей и вынесли все. Да, ладно – я уже в Италии заказал все новое… В подъезде отстреливался… Помолись обо мне.

Как я мог объяснить Володе, что о нем кто-то очень сильно молится. Господь показывает, где и в чем его беда, и избавляет от нее.

Имея все возможное, был ли он счастлив?

По прошествии лет скажу, что его уже больше десяти лет нет с нами. Нет, не стрельнули, а сердце. Спортсмен, здоровяк, дом полная чаша, а нет его. И ничего он с собой не взял. «В гробу-то карманов нету».



Другого Володю я встретил лет десять назад в Карелии. Надо сказать, что к тому времени я уже лет десять путешествовал в одиночку по озерам и рекам Карелии. И вот в одном месте, которое я прекрасно помнил, на старой железнодорожной насыпи я обнаружил избушку, которой раньше не было. В избушке нахожу человека. Знакомимся: Миша – Володя. Спрашиваю его можно ли поставить палатку рядом с его домом. «Конечно» - отвечает. Спускаюсь к своей байдарке. Начинаю разгружать лодку, много у меня в ней всякого добра: гермоупаковки с вещами и продуктами, топор, пила, запас дров и всякое другое. Пока я вытаскиваю все эти вещички, вижу, бежит ко мне по склону Володька, хватает мои вещи и тащит их наверх. Пока я вожусь с лодкой все мои вещи уже наверху. Вытаскиваю лодку, Володя уже рядом, и мы несем ее к дому. Мои вещи не просто наверху – они в доме. Туда же по предложению Володи мы заносим и лодку, пусть сохнет. Он предлагает и ночевать в доме, место есть. А число-то уже двадцатое августа, я почти месяц живу в палатке, непрекращающиеся дожди просто утомили, да и закончить поход я собирался как уже неделю назад. А в доме топится печечка, тепло, кровать манит, это тебе не тоненькая «пеночка» на камнях под тобой. Я остаюсь в доме. Но спать нам почти не довелось, проговорили почти всю ночь, да и весь следующий день до моей электрички. И вот очень коротко рассказ Володи о себе.

Учился в техникуме – выгнали. Учился в институте – выгнали. Причина – выпивал. Работал. Стал начальником участка радиорелейной связи. Однажды шел домой поздно вечером. Был сильно выпивши. Видит, мужики копаются у двери. «Что, мужики, дверь не можете открыть?». «Ну, если можешь, помоги». Подошел. Открыл. Натура-то добрая, а руки золотые. Присел тут же рядышком и уснул. Проснулся в милиции. Оказалось, это был магазин, а мужики – воры. Их конечно не нашли. Записали все на него. Шесть лет с конфискацией. Отсидел три года. Вернулся в город. Устроился на работу. Поработав какое-то время, понял, что все идет к тому, что он опять окажется за решеткой. Бросил все и уехал в тайгу. Из старых шпал построил домик. Уже почти как год живет в нем. «Мне денег не надо тайга прокормит». Помогает проходящим туристам. Одиночеством не мучается.

Разговариваю с ним, а говорить с ним приятно, легко. Мужик умный и, представьте, радостный. И счастливый. Ведь это видно, чувствуется.

И начал я к нему каждый год заходить. Родным он стал для меня. Года через два у него появилась женщина. Любил я за ними наблюдать. Трогательное, украдкой, ухаживание. Радостные взгляды. Им было около пятидесяти. Уговаривал их жениться. И как-то зимой получил приглашение на свадьбу. Не смог поехать. Но я и сейчас улыбаюсь от радостных воспоминаний. Мне нравилось у них гостить. Как у самых близких родственников. Три года назад они венчались. Вам, может, представятся они как бомжи. Ничего подобного. Ухоженные, чистенькие. Вова сделал и пристройки к дому, и баньку поставил. Наташа организовала огородик.

Радостнее и счастливее я не встречал людей. Оба не очень здоровы. Денег нет. Одни в тайге. Зимы там полярные. А счастливы. Счастливы по-настоящему, радостно счастливы.

Вот вам два Володи: у одного было все – и ничего, а у другого нет ничего – и все есть.
 

О Сретении Господнем



Мы знаем о Сретении то, что праведный Симеон более трехсот лет ждал встречи с Богом. Помним его слова : "Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром; яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей, — свет во откровение языков, и славу людей Твоих Израиля".

Мы зачастую думаем, что даровано это было только Симеону и было это давно-давно.

Но вдумаемся, что же для нас Сретение Господне?

Мы идем в храм Божий, мы идем на Встречу с Богом. Это для каждого из нас Сретение Господне. И идти в храм необходимо каждый раз с внутренним состоянием предстоящей Встречи, с радостным трепетом сердца, с молитвой, с ожиданием Ее, с верой Богу.

Здесь следует сказать, что часто мы слышим: «Верю в Бога», а следует внутри себя ощущать веру Богу. Первое говорит лишь о том, что мы верим в существование Бога. Второе – что мы полностью доверяем себя Ему.

Мы отправляемся в паломническую поездку, или на какую-то встречу по богословию, по Закону Божию, по Святой Земле или по церковным делам или просто разговариваем о Боге. И снова для нас Сретение «Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них».

Далее, мы встречаем человека, знатного ли, нищего ли, старого или малого. Помним, что каждый человек несет в себе Образ Божий. Значит в каждом человеке мы встречаем Бога. Для нас это тоже Сретение. "Истинно, истинно говорю вам, кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды, во имя ученика, не потеряет награды своей". Отдай в радости каждому обращающемуся к тебе все внимание твое и помощь, какие требуются, творя это во Имя и Славу Божию.

А исповедь? Приносим Господу нашему сокрушенное покаянное сердце свое в предстоянии перед Ним. Что же это как не Сретение.

А причастие? Принять и вместить в себя Бога Истина. Даже о возможности этого праведный Симеон не мог и представить.

Так вот мы постоянно находимся в Празднике Сретения Господня, дарованного нам Господом нашим Иисусом Христом. И радость от осознания этого никогда не должна в нас ослабевать, даруя нам радость постоянного пребывания во Христе – радость жизни.

Христос Воскресе!
 

О наших милых батюшках

Когда умер протоиерей Игорь Мальцев, священник Николай Старк на отпевании сказал, что покинул нас последний батюшка. Да, очень мало осталось батюшек, но они есть и будут. Господь не оставит нас без пастырства, но сегодня нам, всем православным христианам необходимо молиться о даровании нашим священникам благодати Божией, чтобы вели они нас праведным путём к Отцу нашему небесному.

С великой благодарностью ко Господу нашему вспоминаю те встречи с батюшками, что Он даровал мне. С низким поклоном я вспоминаю святых отцов: архимандрита Иоанна Крестьянкина, архимандрита Наума из Лавры, игумена Бориса из Гефсиманского скита, архимандрита Сильвестра из села Сулость, протоиерея Игоря Мальцева, владыку Ярославского и Ростовского архиепископа Михея, митрополита Симона, архимандрита Вениамина (Лихоманова) и многих других, встречи с которыми оказали глубокое благодатное влияние на мою судьбу и о которых я буду вечно молиться. В благодарность батюшкам и чтобы сохранить память о них, я и поведу здесь рассказ о встречах с ними.

Начну с рассказа о моей встрече со старцем архимандритом Авелем, наместником Иоанно-Богословского монастыря, что под Рязанью. Позже я узнал, что в свое время он был настоятелем нашего православного святого Пантелеимона монастыря на святой горе Афон, а в описываемое время был духовником владыки Рязанского и Касимовского митрополита Симона. Владыка Симон сейчас находится на отдыхе в Николо-Бабаевском монастыре под Ярославлем. Он-то и подсказал мне записать мои встречи с батюшками, и так получилось, что начать я должен с отца Авеля.

Однажды в Великий пост 1996года мой добрый знакомый Александр предложил мне съездить к отцу Авелю, о котором я в то время даже не слышал, но с радостью принял предложение, так как для меня шли трудные времена, и на сердце было очень тяжело и неспокойно. Так вот, завез меня Александр в монастырь, сам уехал в Рязань по своим делам. Времени было где-то половина десятого. Я пошел на службу, думая, что она началась часов в девять. Закончилась она в половине первого. Вышел отец Авель. К нему стали подходить богомольцы кто за благословением, кто за советом. Я подождал, когда он освободится и подошел к нему. Сказал, что я из Ярославля и по какому вопросу приехал. Он остановился, посмотрел на меня и благословил потрапезничать и подойти к нему в келию в половине второго. Я пообедал в братской трапезной, где меня поразили уют ее и душевная атмосфера, царившая во время трапезы, а также очень понравился сам обед. Прежде, чем идти к наместнику, я немного побродил по монастырю - старался собраться с мыслями. Везде и во всем чувствовалась любовь и забота. Вконец расстроился тем, что все мои беды показались мелкими, не заслуживающими внимания. Перед отъездом у меня были огромные проблемы, а сейчас я не находил даже с чего начать свой рассказ о себе. Пришел к батюшке, извиняюсь за то, что я его без причин беспокою, но он усадил меня и попросил рассказывать. Из меня просто полилось. Все беды и горести всплыли во мне, и я говорил, говорил, говорил. В какой-то момент мне стало совсем плохо, внутри все сдавило, подступили слезы, я почти терял сознание. Хотелось свернуться калачиком и завыть. Но вдруг это состояние ушло от меня, все как рукой сняло, тяжесть спала с меня. Поднимаю глаза. Передо мной сидит отец Авель, глаза полузакрыты, губы чуть заметно творят молитовку. Я смотрю на него – какой он родной и близкий, какая любовь идет от него. Я вижу, что он очень устал. Какое-то время он находится в молитве, но вот он открывает глаза. Я говорю ему, что Вы, батюшка, очень устали и что пора закончить разговор. А он: «Миленький, ведь ты же приехал ко мне, значит тебе очень надо. Как же я могу не выслушать тебя до конца». Просит продолжать. Мы беседуем с ним до той поры, пока не вошел батюшкин келейник и не предупредил его, что скоро начало вечерней службы. Мы проговорили часа два. Почти все мои вопросы были решены. Решение остальных пришло само после этого разговора по молитвам старца.

Я остался в монастыре еще на день и узнал, что монастырь живет по афонским правилам. Вечерняя служба часов пять-шесть и утренняя - часов семь-восемь. Я-то думал, что утренняя служба началась в девять, а она началась в пять утра и продолжалась до половины первого. Мы говорили два часа, а затем служба с четырех до десяти. А у батюшки еще и свои молитвенные правила. Я не представляю, как можно вынести такую нагрузку. Так у меня и звучит до сих пор в ушах: «Ведь ты же ко мне приехал, значит я должен тебе помочь».

Я приезжал к отцу Авелю еще два раза. Жил там дня по два. Таких длинных разговоров больше не было, да их уже и не требовалось – около старца присутствует благодать, и даже только находясь рядом, ощущаешь, как решаются твои проблемы и приходят ответы на непроизнесенные вопросы, и на тебя опускается умиротворение и покой. Я наблюдал, как после службы батюшку окружают дети и он благословляет их, как к нему подходят паломники и он с каждым не спеша беседует. Иногда от храма до своей келии он идет не менее часа. С палочкой-посохом. Неспешный мудрый отец Авель. Весь для людей, весь для Бога. И сейчас, когда мне плохо, я молитвенно обращаюсь к нему за помощью, и она приходит.

Спаси тебя Господи, милый батюшка. Спаси вас Господи, святые отцы. Молитесь о нас грешных.

Июль 2004года.

***

Запомнилась еще одна встреча. Я оказался на литургии в Николо-Бабаевском монастыре в честь тезоименитства владыки Симона, только что приехавшего туда на отдых. Перед службой увидел старенького седого монаха. Представился он: «Сумасшедший архимандрит Сергий».

Встреча владыки. Все встали вдоль дорожки. И вот я замечаю, что стою перед отцом Сергием и загораживаю от него владыку, а он ко всему и роста небольшого. Я поворачиваюсь к нему и хочу пропустить его вперед, а он мне и говорит: «Не безпокойся, я все вижу, ведь христианы-то прозрачны». Христианы прозрачны – как хорошо.

А встретиться с ним еще и поговорить мне не удалось – вскоре он оставил нас.

Упокой, Господи, с миром душу смиренного раба Твоего архимандрита Сергия. Аминь.

Октябрь 2004 года.

***

Отец Павел Груздев, архимандрит. Много о нем написано. Была и у меня с ним встреча - странная, короткая, но оставившая след в моей душе.

Пасха 1995 года. Я уже год живу у игумена Сильвестра в послушниках. И вот, в светлую седмицу я благословился и поехал к отцу Павлу в Тутаев. Приехал рано утром. Зашел в храм, походил около сторожки, в которой жил батюшка. Что-то меня останавливало зайти к нему. Отправился навестить свою старенькую тетушку, что жила неподалеку. Недолгое время побыл у нее и вернулся в храм. Брожу вокруг него и никак не могу решиться зайти к батюшке. Повстречал настоятеля храма отца Николая Лихоманова, ныне архимандрита Вениамина, благословился и у него на посещение батюшки, но зайти к нему все равно не могу. Помолился у чудотворного образа Спасителя, прополз под ним, и все чего-то жду, гуляю около храма. Вот уж и вечер наступил. И наконец-то я решаюсь идти к святому отцу. Захожу, встречает меня келейница батюшки Мария. Я представляюсь. Слышу голос «Манька, кто там?». Сестра Мария отвечает, что дескать приехал послушник отца Сильвестра. Батюшка бурчит, что раньше Сильвестр ездил часто, а сейчас перестал, послушников своих присылает, и зовет меня войти. Я захожу в комнату, с батюшкой сидит наместник Спасо-Яковлевского монастыря в Ростове архимандрит Евстафий. Пьют чай. И батюшка ко мне: «Приехал рано, целый день болтаешься где-то. Я тебя ждал, а сейчас у меня гость, видишь, я занят». Смотрю на батюшку, а меня почему-то смех разбирает, и начал я смеяться. А смех какой-то легкий, очистительный. Я смеюсь, и облегчение наступает, валятся с меня все мои тяжести и горести, радостно и легко мне становится. И не стыдно мне моего совсем неуместного смеха, и батюшка про него ничего не говорит. И в тот момент я даже не сообразил, что не мог он знать о моем приезде, не мог он видеть меня. У него под окнами я не гулял, а если бы даже и оказался там, так он меня не смог бы увидеть – ведь почти слепым он был в то время. А после паузы он вдруг кричит: «Манька, гони его – он на автобус спешит». На какой автобус спешу, не понял я, но попрощался и вышел. Не помню даже, попросил ли благословение на дорогу. Иду не спеша, почти парю, так мне легко. Куда спешить – еще два рейса автобуса, до последнего часа два, а ходу до автовокзала минут двадцать. Подхожу к вокзалу, со стоянки выруливает автобус, вижу - на Ярославль, голосую. Автобус останавливается, и я сажусь. В автобусе узнаю, что это последний рейс – два рейса сегодня отменены. Вот так да, я ведь действительно должен был спешить на автобус. Спаси, Господи, тебя батюшка. Собирался к нему еще подъехать, да пока собирался, его уже не стало с нами. Вечный покой тебе, отец Павел, и вечная память. Аминь.

Декабрь 2004 года.

***

Отец Игорь Мальцев. В нескольких моих записях я упоминал отца Игоря: «Другие встречи с благодатью», «Первое причастие». Он оказал на мое воцерковление самое сильное влияние, и поэтому здесь о нем я вспоминаю с особой теплотой. Так получилось, что Господь трижды направлял меня к отцу Игорю, и только с третьего раза я прилепился к нему. Еще не зная отца Игоря, я Божиим провидением сподобился принять от него первое свое причастие. После этого причастия я уехал в Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь к отцу Иоанну Крестьянкину, где пробыл почти два месяца. Прощаясь с отцом Иоанном, я получил от него просьбу отвезти подарок отцу Игорю. По моему приезду в Ярославль состоялась теплая встреча с ним с расспросами о батюшке Иоанне. Вскоре после приезда я оказался в селе Сулость у игумена Сильвестра, теперь – архимандрита, у которого задержался на полтора года в послушниках. По прошествии этого времени мне потребовалось вернуться в мир, и по благословению отца Сильвестра я обратился к батюшке Игорю за духовным руководством. Это было в 1995 году. И до самой смерти батюшки в 2000 году я был согреваем его молитвами и руководством. Сначала я приставал к батюшке с разными вопросами, даже считал, что они у меня для него должны быть обязательно. Конечно были и жизненно важные проблемы, но довольно часто я специально искал их. А батюшка терпеливо все объяснял мне. Часто он просто рассказывал мне что-нибудь, что на первый взгляд ко мне не имело никакого отношения, но потом приходило просветление, и все становилось ясным и понятным. Но через какое-то время нашего общения мне стало необходимо просто видеть батюшку, я ощутил и понял, что только даже нахождение рядом с ним вселяло покой в мою душу и разрешало все проблемы и приходили ответы на невысказанные вопросы. Еще позже я понял, что так действует благодать, дарованная батюшке. С ним всегда было хорошо и покойно. Он что-то рассказывает, а я, радуясь сердцем, слушаю его. К великому сожалению я тогда не записывал и не запоминал его рассказы, я наслаждался самим процессом слушания его и прикосновением к его благодати. Господи, как мне было легко жить в это время. Спаси тебя Господи, батюшка Игорь. Я старался приходить как можно реже, чтобы его не обременять – очень он болел и поэтому уставал. Но душа моя жаждала общения с ним, и вот что интересно, можно было мысленно (очень хочется сказать – молитвенно) обратиться к нему за помощью, и она приходила. Пять лет пробежали совсем незаметно, как одно дуновение. Батюшки не стало. Меня заполнили горе и пустота. Я и сейчас обитаю в этой пустоте – нет больше любимого батюшки, и невозможно найти такого. Особенно я помню его исповеди и прощания после наших в общем-то нечастых с ним встреч. Исповедь батюшки – это воистину процесс очищения, который бывает и со слезами, но всегда радостный от ощущения стояния непосредственно перед Богом и ощущаемого душой очищения от своих грехов. Могу сказать, что исповедь сама истекает и приходит покаяние в присутствии батюшкиной молитвы и его благодати. Рядом с тобой стоит не сторонний свидетель твоей исповеди, а твой сострадатель и молитвенник о твоей душе. После его исповеди Святое Причастие входит в тебя радостью принятия Бога, заполняет тебя всего, и наступает умиротворенное единение с Богом, уединяющее тебя от мира.

Особым моментом встреч с батюшкой было прощание с ним. Он всегда всех провожал до дверей и сердечно благословлял. Я сейчас не могу вспомнить, было ли хоть одно наше объятие, но я всегда ощущал его на себе, теплое отеческое и любящее. Я испытал сам и наблюдал, как после батюшкиного благословения осветляются люди и по-доброму тепло и радостно загораются их глаза. От батюшки всегда уходишь, наполненным чистотой, любовью и радостью душевной. Я пишу в настоящем времени, потому что это происходит и сейчас при посещении его могилы и при поминании его в своих молитвах.

Пусть в сердцах человеческих сохранится добрая и долгая молитвенная память о тебе, отец Игорь. Да упокоит тебя Господь во Царствии Своем. Господи, спаси и сохрани отца Игоря, и если сочтешь возможным, благослови его молиться о нас грешных и осиротелых и тем содействовать нашему спасению. Вечная тебе память, наш милый батюшка.

Говоря о батюшке, я всегда вспоминаю его матушку Веру Петровну. Когда был жив батюшка, все мое внимание было направлено на него. Духовным центром в моем восприятии, конечно же, был он. Мне казалось, что матушка как бы только была при нем, добрая, мягкая, немногословная, создававшая неповторимый уют и теплую атмосферу дома. И только после кончины батюшки, навещая Веру Петровну в больнице, где она часто бывала, и дома, я открыл для себя какой невероятной глубины духовности и мудрости была милая матушка. Это открытие меня просто потрясло. Я возрадовался и возблагодарил Господа за то, что мне было даровано в матушке продолжение батюшкиного духовного окормления. И она нас согревала еще один год, только один, но как много он мне дал и как я смог полюбить ее за это время. Я могу сказать, что и ей было даровано думать и говорить Духом Святым - сколько раз она вносила мир и ясность в мою душу, сколько раз она направляла меня. Спаси, Господи, рабу Твою Веру. Упокой ее во Царствии Твоем вместе с батюшкой. Добрая тебе память, матушка Вера Петровна. Аминь.

Январь 2005 года.

***

О встречах с другими батюшками рассказ еще впереди. Сейчас могу сказать, что благодать, исходящая от них, делает их очень похожими. И стоят сейчас перед моими глазами как братья, а они и есть истинные братья во Христе, и живые, и ушедшие от нас: отец Иоанн Крестьянкин, отец Игорь Мальцев, владыка Михей, владыка Симон, отец Авель и другие наши милые нашему сердцу батюшки. Но каждый из них имеет что-то свое сокровенное, чем и входит в наше сердце. Для меня каждый из них некое олицетворение: отец Иоанн Крестьянкин – это Свет, отец Игорь Мальцев – это Любовь, отец Авель – Мудрость, отец Павел Груздев – Прозорливость, владыка Симон – Душевное тепло, владыка Михей – Утешение, отец Сергий – Смирение. Молитесь о нас, милые батюшки, а мы благодарственно возносим молитву о вас. Господи, спаси и сохрани духовников наших, дай им Царствие Небесное.

Господи, смилуйся и пошли нам Твоих духовных пастырей, чтобы служа им, как Тебе, и исполнив Твою волю в их воле, угодили Тебе, единому Богу, и удостоились Царствия Небесного. Аминь.

Первое причастие

Так, я без работы. Иду по городу и радуюсь. Прекрасная апрельская погода. Каким-то образом ноги привели меня в Федоровский собор. Встретил священника, обратился к нему. Впервые услышал об исповеди. Крещен я был два года назад, но воцерковлен не был. Готовясь к исповеди, исписал целую тетрадь. Исповедался с рыданиями. Благословлен был причаститься и ехать к отцу Иоанну (Крестьянкину) в Псково-Печерский Свято-Успенский монастырь.

И вот, само причастие. Никольский храм Федоровского собора. Много народа. Все яркое, солнечное кругом. Во мне все дрожит от ожидания, ожидания неведомого свидания. Предчувствие встречи… Я у чаши… Захватывает дух. Сквозь слезы, которые почему-то выступили вдруг, я вижу батюшку. Он весь сияет и лучится. Сквозь него кто-то улыбается мне. Такое чувство, что чаша плавает, висит в воздухе, зовет и притягивает к себе - такая огромная Любовь находится в ней. Приняв Святые Дары, я не помню, как дошел до запивки. Меня переполняла радость. Во мне был Кто-то, и Он радовался во мне и со мной. Такое ощущение, что я не шел, а летел по воздуху. Я не видел людей вокруг. Я был с Ним. Уединение и умиление было во мне. Пение внутри. И тишина. Воистину, Огонь очищающий и перерождающий горел во мне…. Такой радости Причастия, такого Свидания больше мне не было даровано, но радость и тепло того дня во мне и сейчас. Наверное, в этот день я родился вновь.

Теперь я знаю, кто меня причащал – это отец Игорь Мальцев. Вечная ему память. Сколько доброго он дал мне. На несколько лет впоследствии нас свел Господь, и я сподобился окормляться у него. Милый наш батюшка, помолись о нас грешных. Добрая тебе память.

25июня 2003года. Позавчера был день рождения отца Игоря, неделю назад – его именины, а два дня назад – день Всех святых. Пусть будет эта моя маленькая заметочка в память о нем.

«Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят». (Матф. 7.7; 7.8; Лука 11.9; 11.10) 

Пишу о сем, чтобы милые мои спутники в Боге и ищущие Его могли знать, что и сегодня существует благодать и что и сейчас с нами присутствует Бог, и мы не оставлены Им. Прошу Его оградить меня от гордости и тщеславия, кои заползают в меня временами, и дать возможность послужить Ему всем, чем я могу. Господи, да будет воля Твоя на мне. Упаси, Господи, впасть в прелесть по неопытности и по недостойности моей.Господи, благослови.

Искать себя

Иногда интересно, да, пожалуй, и полезно оглянуться на прожитую жизнь. Сейчас видно, что по изменяющейся жизни я шел неким несгибаемым гвоздем, да еще и тупым в придачу. Гвоздем, почти без переносного смысла - втыкался, куда только можно, у многих торчал занозой, а было ли это полезно для меня и окружающего мира, вряд ли. Можно сказать, что я таким способом прятался от самой жизни за что-то, что с гордостью называл своими принципами, которые были заложены где-то на ранних этапах моей жизни.

Сегодня я могу сказать, что существует единственный принцип - это Любовь, со свойственным ей стремлением к свету и добру. Это является и принципом и целью. И уже само стремление к Любви способно изменить человека. Надо сказать, что движение к Любви происходит очень непросто, одного осознания необходимости этого движения оказывается мало. Старые принципы, шаблоны, штампы, весь сегодняшний жестокий мир противятся этому движению. Порою со стороны кажется, что я только декларирую свое стремление к любви, а поступаю зачастую вопреки ей. Да, я хочу любить настоящей любовью, охватывающей весь мир и преображающей его, но пока не получается. Рад бы в рай, да грехи не пускают.

Но я действительно хочу измениться и знаю, что, выбрав этот Путь и приняв решение идти по Нему, я нахожусь уже на дороге к этой цели, и верю, что идущему будет помощь.

Весна 2000 года.

Благодать святого Иринарха

Довелось одному человеку быть в Борисоглебском монастыре у раки преподобного, лежащего там под спудом. После службы отец настоятель благословлял и надевал вериги преподобного на немногочисленных паломников. Каждый, надев вериги, говорил как они тяжелы. Дошла очередь и до этого человека. В молитве и с трепетом подошел он к веригам, перекрестившись, приложился к ним и из рук настоятеля принял их на себя. Как рассказывал этот человек, готовился он принять на себя тяжесть, а ощутил необыкновенную легкость, почти полет. Радость наполнила сердце и молитвенное звучание. Как потом он вспоминал, осталось ощущение, но пришедшее позже, что он смог бы в это время говорить с преподобным, а может быть и с Вышним. Душа его радовалась и стремилась к Богу.

Отче Иринархе, моли Бога о нас грешных.

Было это в конце июля 2007 года за день до начала Иринарховского крестного хода. Записано в августе 2008 года.