Не судите чужое прошлое... Вы не знаете своего будущего!

Как темно…

 Так неясно в ночи

Вдруг послышался шепот

Сияющих звезд,

И едва,

Будто пламя свечи,

Замерцала жемчужина

Сладостных грез.

Пусть во сне

Мы увидим любовь,

На крылатом коне

Нам несущую свет,

И пускай

Все мы встретимся вновь

Через сотню,

А может быть тысячу лет.

Как легко…

Свежий ветер принес

Нам на крыльях своих

Эту дивную ночь,

И печаль

Неизведанных грез,

Унося наши мысли

И горечи прочь.

Затем, что жизнь дана лишь раз –
Не трать бесценные мгновенья
На жизнь без страсти и волненья,
На жизнь без взгляда милых глаз…

Затем, что жизнь дана лишь раз –
Люби до крови, до надрыва,
Пока ты жив и сердце живо –
Люби сейчас, живи сейчас…

Затем, что жизнь дана лишь раз –
Люби, не составляя сметы,
Где вместо доблести – монета,
И вместо слова – сотни фраз…

Миф 1. Интроверты не любят разговаривать.Это не так. Интроверты просто не любят разговаривать, когда им нечего сказать. Они ненавидят болтовню. Но если интроверт говорит о чем-то интересном для себя, он может не затыкаться целыми днями.

Миф 2. Интроверты застенчивы.Застенчивость не имеет ничего общего с интроверсией. Интроверты вовсе не обязательно боятся других людей. Что им действительно нужно, так это причина взаимодействовать. Они не общаются просто от жажды общения. Если вы хотите поговорить с интровертом, просто начните говорить. Не беспокойтесь о том, чтобы быть вежливым.

Миф 3. Интроверты - грубые.Интроверты часто не видят смысла в плясках с бубном вокруг социальных поглаживаний. Они хотят, чтобы каждый был настоящим и честным. К несчастью, в большинстве ситуаций это неприемлемо, и интроверты часто ощущают на себе давление социальных норм, что очень их угнетает.

Миф 4. Интровертам не нравятся люди.Напротив, интроверты крайне ценят своих немногих друзей. Они могут пересчитать близких друзей на пальцах одной руки. И если вам повезло оказаться в их числе, вероятно, вы получили союзника на всю жизнь. Заслужив однажды уважение как стоящий человек, вы прочно заняли свое место в этом списке.

Миф 5. Интроверты не любят выходить на публику.Чушь. Интроверты не любят СЛИШКОМ ДОЛГО находиться на публике. Они также склонны избегать сложностей, связанных с общественной активностью. Они очень быстро воспринимают информацию и опыт, и, как результат, им не требуется много времени, чтобы врубиться. Они готовы пойти домой, "перезагрузиться" и осмыслить все происходящее. К слову, перезагрузка - жизненно необходимая вещь для интровертов.

Миф 6. Интроверты всегда хотят быть одни.Интроверты отлично себя чувствуют наедине с собой. Они много думают. Они грезят. Они любят разрабатывать проблемы и разгадывать загадки. Но они также могут быть невероятно одиноки, если им не с кем поделиться своими открытиями. Они жаждут аутентичного и искреннего общения с одним человеком в одну единицу времени.

Миф 7. Интроверты странные.Интроверты часто являются индивидуалистами. Они не следуют за толпой. Они предпочитают, чтобы их ценили за новаторский способ жизни. Они думают в первую очередь о себе и поэтому часто бросают вызов норме. Они не принимают решений на основании моды или популярности.

Миф 8. Интроверты - равнодушные задроты.Интроверты это те люди, которые изначально нацелены на свой внутренний мир, и уделяют большое значение своим мыслям и чувствам. Это не значит, что они не способны отдавать себе отчет в том, что происходит вокруг, просто внутренняя жизнь для них намного более увлекательна и насыщена.

Миф 9. Интроверты не умеют расслабляться и получать удовольствие.Интроверты обычно расслабляются дома или на лоне природы, а не в шумных общественных местах. Интроверты не охотятся за острыми ощущениями и не являются адреналиновыми наркоманами. Если вокруг них слишком много разговоров и шума, они просто "выключаются". Их мозг очень чувствителен к нейротрансмиттеру допамину. У интровертов и экстравертов различаются ведущие нейронные пути. Просто учитывайте это.

Миф 10. Интроверты могут взять себя в руки и стать экстравертами.Мир без интровертов был бы миром, где практически отсутствуют ученые, музыканты, художники, поэты, режиссеры, врачи, математики, писатели и философы. Говорят, что существует множество техник, благодаря которым экстраверт может научиться взаимодействовать с интровертами. (Да, сейчас я нарочно меняю местами эти термины, чтобы показать, насколько пристрастно наше общество.) Интроверты не могут "взять себя в руки" и заслуживают уважения к своему естественному темпераменту и своему вкладу в человечество.

Удивляясь беспечности,
Я гулял в бесконечности,
И в бескрайности, и в безвестности,
В неизвестной мне местности,
Среди статуй картин и зеркал…
Я себя искал, я искал,
Но найти не мог.
Удивлялся Бог,
Поднимался рог,
Изобилия.
На пиру пили грог –
С ними пил и я.
И ко мне подскочил
Господин во фраке.
Ах, откуда он взялся
Во тьме и мраке?
И с улыбкой налил он мне пенный напиток,
С улыбкой мелькали вокруг зеркала,
С улыбкою статуи закрутились,
Картины с улыбкою завертелись,
Они это были, они наливали,
И ели, и пили, и рог поднимали,
А я среди тысяч сверкающих звезд
Оказался так глуп, оказался так прост!
Я поверил своим зеркалам,
А там…
И смеялись они надо мною, пока я беспечно
Гулял в бесконечности
Средь статуй картин и зеркал
И себя искал…. Я искал…

Ты слушаешь ее душа моя -
Очарованья трепетную лиру.
Истертые покровы бытия,
Дрожат, в испуге прижимаясь к миру.

Откроются последние врата
И в мрак столетий ты шагнешь несмело.
Оставят сердце скорбь и суета,
Как одеянья совлечешься тела.

У ног твоих лежит несчастных путь…
Осмелишься ль пойти и не свернуть?
Твой шаг широк, но больше расстоянье.

Решишься ли навеки все забыть,
И тем, что еще живо полюбить
Поэму без ума и содержанья?

Она ревела, мы ревели с ней вместе…

Она смеялась – мы смеялись вдвоем…
Она ушла – я оставался на месте…
Она упала в голубой водоем…

Ее достали, но достали лишь тело –
Ее душа стояла рядом со мной.
Она, я видел, уходить не хотела –
Она хотела постоять над рекой…

Ее душа ко мне легко прикоснулась,
Моя душа к ней прикоснулась в ответ.
Она в то утро слишком рано проснулась.
И вдруг увидела – меня больше нет.

Она любила рядом синюю заводь.
Туманным утром проходить над рекой.
Она хотела научить меня плавать.
Я хохотал, она смеялась со мной.

Теперь мы вместе на года и на вечно.
Гуляем вместе, и рыдаем порой.
Бывает так, что улыбнемся беспечно,
Туманным утром проходя над рекой.

Затерянный осколок бытия,
Жемчужина в витрине ювелира.
Восторженную радость не тая,
Душа не сводит глаз с крупицы мира.

Чье ожерелье миловала ты?
Какой богини шею целовала?
Но как скудеют прелестью цветы
По осени - краса твоя увяла.

Печали маска – перламутра цвет...
Отчаянье скрывая тьмою лет
Не просит мести или воздаянья.

Средь украшений, и других камней,
Лежит неслышно и всего скромней
Нечитанная повесть мирозданья.

Бог наш есть огнь поядающий. Твари
Явлен был свет на реке на Ховаре.
В буре клубящейся двигался он -
Облак, несомый верховными силами -
Четверорукими, шестерокрылыми,
С бычьими, птичьими и человечьими,
Львиными ликами с разных сторон.
Видом они точно угли горящие,
Ноги прямые и медью блестящие,
Лики, как свет раскаленных лампад,
И вопиющие, и говорящие,
И воззывающе к Господу: "Свят!
Свят! Вседержитель!" А около разные,
Цветом похожи на камень топаз,
Вихри и диски, колеса алмазные,
Дымные ободы, полные глаз.
А над животными - легкими сводами -
Крылья, простертые в высоту,
Схожие шумом с гудящими водами,
Переполняющими пустоту.
Выше же вышних, над сводом всемирным,
Тонким и синим повитым огнем,
В радужной славе, на троне сапфирном,
Огненный облик, гремящий, как гром.
Был я покрыт налетевшей грозою,
Бурею крыльев и вихрем колес.
Ветр меня поднял с земли и вознес...
Был ко мне голос:
  "Иди предо Мною -
В землю Мою, возвестить ей позор!
Перед лицом Моим - ветер пустыни,
А по стопам Моим - язва и мор!
Буду судиться с тобою Я ныне.

Мать родила тебя ночью в полях,
Пуп не обрезала и не омыла,
И не осолила и не повила,
Бросила дочь на попрание в прах...
Я ж тебе молвил: живи во кровях!
Выросла смуглой и стройной, как колос,
Грудь поднялась, закурчавился волос,
И округлился, как чаша, живот...
Время любви твоей было... И вот
В полдень лежала ты в поле нагая,
И проходил и увидел тебя Я,
Край моих риз над тобою простер,
Обнял, омыл твою кровь, и с тех пор
Я сочетался с рабою Моею.
Дал тебе плат, кисею на лицо,
Перстни для рук, ожерелье на шею,
На уши серьги, в ноздри кольцо,
Пояс, запястья, венец драгоценный
И покрывала из тканей сквозных...
Стала краса твоя совершенной
В великолепных уборах Моих.
Хлебом пшеничным, елеем и медом
Я ль не вскормил тебя щедрой рукой?
Дальним известна ты стала народам
Необычайною красотой.
Но, упоенная славой и властью,
Стала мечтать о красивых мужах
И распалялась нечистою страстью
К изображениям на стенах.
Между соседей рождая усобья,
Стала распутной - ловка и хитра,
Ты сотворяла мужские подобья -
Знаки из золота и серебра.
Строила вышки, скликала прохожих
И блудодеяла с ними на ложах,
На перекрестках путей и дорог,
Ноги раскидывала перед ними,
Каждый, придя, оголить тебя мог
И насладиться сосцами твоими.
Буду судиться с тобой до конца:
Гнев изолью, истощу свою ярость,
Семя сотру, прокляну твою старость,
От Моего не укрыться лица!
Всех созову, что блудили с тобою,
Платье сорву и оставлю нагою,
И обнажу перед всеми твой срам,
Темя обрею; связавши ремнями,
В руки любовников прежних предам,
Пусть тебя бьют, побивают камнями,
Хлещут бичами нечистую плоть,
Станешь бесплодной и стоптанной нивой...
Ибо любима любовью ревнивой -
Так говорю тебе Я - твой Господь!"

21 января 1918
Коктебель

Почему мне приказывают понимать все как встарь,
Или думать по-новому, а то и никак не думать?
Открываю старый уже, давно замшелый словарь,
И погружаюсь в долгую и грустную свою думу.

Словари новоизданные разницей не пестрят.
У художников современных тоже не все так гладко.
Нарисуют убожество: «Так видим мир!» - говорят!
Мне от мира не плохо, а от ваших рисунков – гадко!

Иду по такому миру не в силах что-то понять.
В этом углу что-то красное, этот угол зеленый.
Лень такому поэту, видно, правильно рисовать!
Кудахчут искусствоведы, восторженно-умиленно.

Дайте мне кисть тоже, и я буду творить шедевр –
Я просто измажу руки в художнической палитре.
В поэзии все исправлю – не «нерв» напишу, а «невр».
Вирши слагать я буду потом музе своей Поллитре

Стих посвящается картине "Юдифь" Кристофана Аллори

Всегда бежать за призраком любимой…
Догнать и заключить в объятьях дым.
В мечтах быть рядом – в жизни быть гонимым,
Не кем-нибудь – дыханием своим…

Стремится к встрече – знать лишь расставанье,
К любви стремясь, от муки изнывать.
Холодный взгляд ловить на расстоянье,
И каждый день не жить, а умирать…

Дарить любовь лишь линиям и краскам,
На боль и страсть натягивая маску…

Мыслью забившись в висках-
В тисках,
Кровью выходит горечь из ран
Сердечных… Мне провидением дан
Врач, горе врач -
Поэзия…
Плачь
Если я не поэт,
Если я только так:
Мне спасения нет,
Моя память бардак,
И удача меня оставила…
И Фортуна забыла,
Забила,
А, может быть,
Просто не знала,
Любила,
Открыла,
И вновь положила
На полку идей
Из людей
И из пыльных затей.
Позабавилась!
И,
Ступая
Шепотом,
Музыка в море шипя окунулась.
Ропотом
Море
Вдруг встрепенулось,
Топотом,
Клекотом,
Рокотом,
Ярой грозой
Взорвалась,
И осталась лишь связь
Между мной
И поэзией… Этого
Хватит поэту.

Я ничего не хочу. Лишь от осени листьев охапку
И шапку
Теплую!
Чтобы зима не морозила уши,
Хочу еще, слушай -
Ветер прохладный еще раз в лесу ощутить
Далеко от дороги
И ноги
В снегу заморозить, на наст наступить,
И дыханье чтоб паром бежало,
И небо от звезд чтоб серебряным стало…
Лететь, никуда не смотря,
Просто прочь от всего, что меня здесь держало,
Туда, где заря,
И где из янтаря
Необъятное солнце
В оконце
Светит,
Где сказка, где детство, где радость моя
Меня встретит…

Вспоминаю  нашу первую встречу!

У тебя был профиль полу заполнен.

Из окна ко мне заглядывал вечер,

А в душе сверкали тысячи молний.

В аватарке ты была элегантной,

И смотрела на меня очень нежно.

Я в волненье обратился галантно -

Ты ответила мне очень небрежно.

Вспоминаю нашу первую встречу!

Как с тобою мы до ночи болтали,

Как луна лучами выткала вечер

И как клавиши любовно стучали…

Раскидалась земля осколками мины,
По полю беспечному васильковому...
Содрогнулось небо от этой картины,
Дивясь видению бестолковому.

Наклонились леса в испуге бесстыдном.
И ветер боясь шелохнуться замер вдруг .
Одинок я стоял никому не видный,
Один я стоял никому не враг не друг…

Отчего ты земля развернула плечи?
На них поднимая натужно тысячи
Самых разных двуногих, живых и вечных?
Знать фатум на лбу твоем кем-то высечен…

Но молчала земля, вздыхая как прежде...
Как прежде клонились леса испуганно.
Красовалась земля в вечерней одежде.
Сегодня она стала верным другом мне…

В небе медленном – рассыпается

И по-над землей собирается

Золотая вязь листьев липовых,

Тополиных листьев рассыпанных.

Ухмыляется ветер ласковый,

Заливается вечер краскою,

Воронье кружит по-над крышами,

И пугается, что услышано…

А в душе неслышно рождается,

С золотой земли поднимается

Счастье милое, где-то робкое,

Чуть подернуто поволокою….

А. Суркову

Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
 Как шли бесконечные, злые дожди,
 Как кринки несли нам усталые женщины,
 Прижав, как детей, от дождя их к груди,

 Как слезы они вытирали украдкою,
 Как вслед нам шептали: - Господь вас спаси! -
 И снова себя называли солдатками,
 Как встарь повелось на великой Руси.

 Слезами измеренный чаще, чем верстами,
 Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
 Деревни, деревни, деревни с погостами,
 Как будто на них вся Россия сошлась,

 Как будто за каждою русской околицей,
 Крестом своих рук ограждая живых,
 Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
 За в бога не верящих внуков своих.

 Ты знаешь, наверное, все-таки родина -
 Не дом городской, где я празднично жил,
 А эти проселки, что дедами пройдены,
 С простыми крестами их русских могил.

 Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
 Дорожной тоской от села до села,
 Со вдовьей слезою и с песнею женскою
 Впервые война на проселках свела.

 Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
 По мертвому плачущий девичий крик,
 Седая старуха в салопчике плисовом,
 Весь в белом, как на смерть одетый, старик.

 Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
 Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
 Ты помнишь, старуха сказала: - Родимые,
 Покуда идите, мы вас подождем.

 "Мы вас подождем!" - говорили нам пажити.
 "Мы вас подождем!" - говорили леса.
 Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
 Что следом за мной их идут голоса.

 По русским обычаям, только пожарища
 На русской земле раскидав позади,
 На наших глазах умирают товарищи,
 По-русски рубаху рванув на груди.

 Нас пули с тобою пока еще милуют.
 Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
 Я все-таки горд был за самую милую,
 За горькую землю, где я родился,

 За то, что на ней умереть мне завещано,
 Что русская мать нас на свет родила,
 Что, в бой провожая нас, русская женщина
 По-русски три раза меня обняла.

Константин Симонов, 1941

?У меня нет души, я оставил ее в прихожей...
У меня нет лица, у меня не лицо, а рожа...
И кровавой стрелой мое сердце навылет мертво.
Мое сердце в груди, и в груди моей воздух спертый.

Я хочу подышать, но дыхания миг заказан...
Отворить, убежать! Но цепями навеки связан.
И в углу закоптелом мигает свечное пламя,
И паук паутину плетет на оконной раме...

У меня нет души - навека от меня сбежала...
У меня нет любви - лишь змеиное злое жало...
А когда я умру - вы поставьте свечу у гроба...
И снимите с меня, одноцвет арестантской робы.

Полз червяк по грязи…
По немытой и грязной дороге,
Ему снились поля Шамбези…
Чьи-то ноги…

Он устал, изнемог
Ему мысль не давала покоя -
Отчего у других сорок ног
Или двое?

Он устал, изнемог
И царапая о землю брюхо,
Он у неба выпрашивал ног.
Только глухо.

Отчего у других
Есть и ноги и лапы и уши?
Маховик эволюции стих,
Стало глуше…

Он ползет и ползет,
Развивать в себе силится ноги.
И тогда он ногами пойдет
По дороге

Сердце лепестком кровавым треплется в груди…
Губы складывают слово, слово «Уходи»…
И слетает черный ворон-слово с мертвых уст,
Крыл широких тьма ночная, взгляд тяжел и пуст….

Клювом в сердце, в плоть когтями… Мертвый, не живой,
Взгляд, запомнивший лишь губы, губы дорогой…
Сердце капелькой кровавой, и комком в груди.
Сердце знает, сердце помнит слово: «Уходи».

Кровь лихая-молодая каплет на листок.
Кровь выводит яд и горечь болью между строк…
Ворон гордый, черно каркнул, сердце теребя…
Видишь, видишь – взгляд бездумный… смотрит на тебя.

Если грустно тебе – прогони эту грусть…

Если грустно тебе – ты скажи, я вернусь,

Я вернусь лепестком белым-белым,

Я коснусь твоей мысли несмело.

Пусть ветра и погоды с ненастным дождем –

Мы с тобою вдвоем все ветра переждем,

И растают как эхо печали!

Отзвучали они, отзвучали…

Если грустно тебе – не грусти, встрепенись!

Я с тобой, наши души как ветви сплелись…

И растаяли эхом печали.

Отзвучали они отзвучали…

В оригинале стих называется "If"...  В переводе Лозинского (ниже) - "Завет"

могу привести и оригинал...

Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех.
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово.
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена, и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.

Умей поставить, в радостной надежде,
Но карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело,
И только воля говорит: "Иди!"

Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, -
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

"Я знаю точно - меня не любят,
Но я вам всем отвечаю так:
И слава Богу - любовь погубит!
А жизнь без страсти - сплошной пустяк!

Один на свете, один я в мире,
И гордо шествую я средь бурь.
И жадно душу дарю я лире,
Все остальное - мираж и дурь!

Мне ваши взгляды ничто не значат,
Меня не трогают ваши сны.
Один я весел! Один я плачу,
Один дыханье ловлю весны!

Не буду жалок, не буду беден,
Не буду сердце на части рвать!
Без страсти воздух для нас безвреден.
Так даже лучше - зачем мне лгать?"

Писать закончив, в столешний ящик
Письмо небрежно свое сложил.
И разрыдался как-будто мальчик,
Пистоль сжимая что было сил.

Раздался выстрел, раздались крики...
"И гордо шествую я средь бурь!"
Лучи заката бросали блики
На бесконечный мираж и дурь.

Остановился. Больше не бегу.
Себя теряя, помиру носился.
И на цветочном радостном лугу
Я, осознав вдруг все, остановился.

И разревелся. Больше не могу!
Азарт кровавый, вдруг, куда-то делся…
И на цветочном радостном лугу
Я осознал вдруг все и разревелся.

Цветок ромашки - ласковый цветок!
Под щебетанье ласковое пташки
Я вдруг увидел, как я был жесток,
И как невинен был цветок ромашки.

И я остался. Больше не могу!
Я на бегу любовь догнать пытался.
И на цветочном радостном лугу
С ромашкой нежной, вдруг, я повстречался…

Мое)))))))!!!

Ах, уста, целованные столькими,
Столькими другими устами,
Вы пронзаете стрелами горькими, —
Горькими стрелами, стами...

Кузмин. «Любовь этого лета»

Ах, любовь минувшего лета
За Нарвской заставой, ставой,
Ты волнуешь сердце поэта,
Уж увенчанного славой, авой.

Где кончался город-обманщик,
Жили банщики в старой бане.
Всех прекрасней был Федор банщик
Красотою ранней, анней.

Ах, горячее глаз сверканье,
Сладость губ мужских и усатых!
Ах, античное в руку сморканье,
Прелесть ног волосатых, сатых!..

Не сравнить всех радостей света
С Антиноя красой величавой!
Ах, любовь минувшего лета
За Нарвской заставой, ставой!..

Мне часто приходилось слышать - я искрененен(на), я правдолюбец(ица). Первоначальная реакция на такие слова - симпатия! Конечно, разве к искренности можно относиться иначе?! Но часто, при этих словах стояли другие: "и я от этого страдаю!" Вспомним - люди, которые режут "правду-матку", часто обречены на одиночество. Почему?

Искренность - хорошее качество. Это прекрасное качество! Человек должен быть искренним, и искренно относиться к людям. Поступая так, он и в молитве обретет прямоту и дерзновение, которые необходимы в отношениях с Богом. Но разве мы не слышали выражений: "он искренне заблуждался"? Разве Савл не искренне работал Богу, участвуя, пусть и косвенно, в избиении архидиакона Стефана, а потом гоня и терзая Церковь? Он был искренен. Но он ошибался!

Выходит можно быть искренним, и правдолюбцем - но быть неправым! Можно сказать человеку тысячу слов, совершенно искренне полагая, что они правдивы... но ошибаться. И упреки: "Ты должен уметь принимать критику, ты должен смотреть в глаза правде!" - здесь не уместны. Откуда, ты, искренний человек, убежден, что твои слова - правда? Почему ты считаешь, что человек, обидившийся на твою "правду" - сделал неправильно?

Не зря ли говорится: "Молчание - золото"? В отношениях с людьми следует быть осторожным. Сто раз подумай, прежде чем сказать. Народ был мудр: "Семь раз отмерь, один раз отрежь!" Пойми - ты страдаешь не от тотальной испорченности людей, ненавидящих правду. Думать так - гордость! И эта-то гордость и делает твои слова неправыми. Какую бы правду мы ни говорили, она может обернуться ложью. Быть искренним не значит всегда говорить правду.. В искренности есть риск солгать.

Конечно всегда хорошо быть искренним и говорить то, что думаешь, но лучше промолчать, если этим "что думаешь" ты уязвляешь человека и делаешь ему больно. Следует помнить, что все мы - испорчены грехом. Нас может наставить только Дух Истины, Который исходит от Отца. "Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину" (Ин. 16: 13) - сказал Господь. И пока мы не просвещены Им - наши уста могу ошибаться... Мы будем лишь думать, что говорим правду, а на деле жестоко ранить людей, от гордости, от заблуждения.

Когда Савл был крещен и на него сошел Дух Святой, и он получил дар Апостольства - тогда Он понял, что его искренность сопутствовала заблуждению... Будем любить друг друга - вот в чем искренность и правда....