Игумен Валериан (Головченко).

За Вифлеемской Звездой.

На Рождество мне всегда немного грустно. Не оттого, что вся страна с весельем славит родившегося Христа. Грустно от того, как это делается.

Еще не так давно празднование Рождества было ежегодным днем подвига. Подвигом было все — и соблюдение предпраздничного поста, выдаваемого вездесущим соглядатаям за обыкновенную диету. И поход на ночную службу в далекий незакрытый советской властью храм. Поход опасный как разведка — ибо под храмом тебя ждал заслон из идейных комсомольцев-оперативников. Комсомольцы радовались — Рождественский день был для них выходным, «честно заработанным» на ниве богоборчества. А верующим предстояло идти на работу после бессонной ночи молитвы.

Но Христос, Которого славили они ночью в полупустом храме, укреплял силы верных Своих. И прощал их подневольный труд в день святого праздника. Милостивый Бог принимал их жертву. И не оставлял ее без награды.

Сегодня Рождество — национальный праздник. Улыбающиеся детишки с многочисленных плакатов и открыток призывают славить Рождество. Призывают с тем самым задором, с каким звали недавно славить «мир, труд, май» или «крейсер Аврору». Только галстуки пионерские куда-то спрятали.

Да и храмовое действо нынче не под запретом. Домашнее застолье с успехом проходит под телетрансляцию праздничного богослужения различных конфессий. Не вставая из-за стола, успеешь «побывать» везде. При этом «псевдоучастии» уже нет места мистическому трепету сердца. Трепету в ожидании Чуда Богорождения. Все заменило банальное эстетство: «У каких красивее пели?». Или просто обывательское любопытство: «Где властьпридержащие мужи со свечками стояли?». И никаких опасностей, никаких трудов! Хочешь — переключи на концерт, хочешь — на фильм. И правда — не станешь ведь молиться пред экраном? Для подвига осталось мало места…

Но свой дар Богомладенцу, лежащему в Вифлеемских яслях, может принести каждый.

От нас не требуется долгого караванного пути, который проделали шедшие за Вифлеемской Звездой мудрецы. Достаточно и автобусной поездки к храму.

От нас не нужно «золота, ладана и смирны». Бог попросил тебя лишь об одном: Сын, дай Мне твое сердце (Прит. 23, 26)!

Ведь Христос не спросит тебя на Страшном Суде, смотрел ли ты рождественский концерт на праздник. И сколько блюд было на твоем праздничном столе — тоже неинтересно. Твой подвиг веры гораздо важнее кулинарных изысков. Сможешь ли ты пронести свое сердце чистым сквозь предпраздничную суету? Сможешь ли поклониться Богомладенцу всем сердцем, соединившись с ним в Святом Причастии, в великой Тайне Тела и Крови Христовых?

П. Ст. Джон.

Рождественский гость.

Жил-был один сапожник. Он жил совсем один в небольшой деревне далеко в горах. Свободное время он всегда проводил в церкви. Но время шло. Сапожник состарился и уже не мог подниматься в храм, так как тот находился на вершине горы.

Настало Рождество. Люди спешили поклониться родившемуся Христу. Только старый сапожник сидел у окна своей мастерской и с тоской наблюдал за счастливой толпой.

Многие останавливались и спрашивали:

- А разве ты не идешь? Слышишь, звонят колокола? Пойдем!

- Я больше не могу так высоко подыматься. Я с трудом хожу даже по ровному месту...

Прислушиваясь к звону колоколов и пению церковного хора, долетавших к нему сквозь морозный воздух, он чувствовал себя одиноким и покинутым. Задремав, он увидел удивительный свет и Ангела, который спросил:

- Скажи, в чем ты нуждаешься?

- Я не могу вместе с другими подниматься в Дом Божий, а мне хочется поприветствовать Младенца Христа.

- Завтра Он Сам посетит тебя! - сказал Ангел и исчез.

Настало утро, и старик стал ждать Господа. Он прибрал в доме, накрыл на стол. И решил, что не будет есть и не зажжет огонь, пока не придет его Гость.

Вдруг он услышал шаги. Но это был не Христос, а всего лишь маленький сынишка слепого, жившего на соседней улице. Прихрамывая, он шел босиком по снегу и плакал.

- Почему ты плачешь? - спросил сапожник.

- У меня сильно болят ноги и мне трудно ходить.

- А куда ты идешь?

- У нас нет дров, и я иду набрать немного хвороста.

- Где твои башмаки?

- Они совсем рваные, а на новые нет денег.

- А ну-ка, зайди ко мне. Поставь-ка сюда ногу. Порядок. Сегодня я жду Гостя, а завтра я с удовольствием сделаю для тебя пару сапог. Денег приносить не надо.

Глаза ребенка засияли, и он убежал, забыв о боли.

День уже заканчивался, а Гость все не приходил.

Нет, вот опять кто-то идет. Ах, это лишь вдова из соседнего дома, которая приносила в починку свои сапоги. Он вспомнил, что обувь готова и спросил, почему она не забирает ее.

- Мне нечем уплатить тебе. У меня шестеро детей, которых надо кормить.

- Возьми, - сказал старик, протягивая ей сапоги. - Твои дети наверняка нуждаются больше, чем я.

Вот уже и солнце зашло, а Господь все не приходил.

"Он уже не придет. Да, наверное, это был просто сон". И тут послышался стук в дверь...

Но и это был не Христос! Это был просто бедный путник, который просил ночлега.

- Пожалуйста, заходи и будь как дома.

Путник вошел и устало сел у холодной печки. Он весь дрожал. Сапожник смутился:

- Я охотно зажег бы огонь, но жду еще одного Гостя.

- Гостя? Но кто может прийти так поздно и в такой мороз?

Старик еще раз подошел к окну. "Теперь Он, конечно, уже не придет, - с грустью подумал он, - но как я могу отказать в тепле бедному человеку?" И он зажег огонь и накормил путника, поделившись с ним тем, что приготовил для Гостя.

Потом они легли спасть. Старик огорченно прошептал:

- Почему Ты не пришел, Господи? Я ждал Тебя весь день...

И опять в комнате засиял теплый свет, и чудный голос сказал:

- Но Я трижды приходил к тебе, и какой царский прием ты Мне оказал!

Билет в семью

Жил-был мальчик Юра. Он был сиротой. Был у него всего лишь крохотный уголок на чердаке, где можно было побыть у трубы, которая шла снизу. Жил мальчик совсем-совсем один и бывали такие дни, когда у него не было даже крошечного куска хлеба. В такие дни Юра подолгу ходил гулять возле пекарни. У Юры была мечта, чтобы у него, как и у всех детей, была семья.

Однажды под Рождество морозным днём Юра отправился к пекарне поискать хлеба. Вдруг он увидел, как что-то блеснуло на дороге. Это оказалась пятирублёвая монета. А раньше это были большие деньги. Юра подумал: «А нельзя ли на эти деньги купить билет в какую-нибудь семью?» Мальчик не знал, что таких билетов не бывает. Юра отправился в железнодорожную кассу, протянул деньги кассиру и спросил, хватит ли их на дешёвый билет в семью. Удивлённый кассир начал расспрашивать мальчика о его жизни. Затем он взял бланк билета и написал что-то. Кассир протянул мальчику заполненный бланк и рассказал, по какому адресу ему надо идти.

Малыш с помощью прохожих нашёл указанный дом и постучался. Ему открыла незнакомая молодая женщина. Юра протянул ей «билет». Быстро прочитав написанное, она посторонилась и пригласила мальчика зайти в дом. Пройдя в комнату, Юра увидел наряженную рождественскую ёлку. Из кухни доносились запахи вкусной еды. От голода у него закружилась голова, и всё происходящее стало ещё больше походить на сон. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошёл кассир. Он сказал удивлённому мальчику: «Единственный билет, который я мог продать тебе, это билет в мою семью. Детей у нас нет и, если хочешь, можешь оставаться у нас».

Вот так закончилась чудесная история про мальчика Юру, который купил билет в семью.

Юданов Михаил 4 класс

Невидимый Гость

Дом, в котором жил маленький Федя, был очень мрачен, а улица, на которой стоял этот дом, узка и грязна. В комнату никогда не заглядывало солнце, даже летом, когда его лучи яркой полосой врывались в переулочек, где жил Федя.

Это был необыкновенно тихий и кроткий мальчик. Матери он совсем не помнил. Она умерла, когда Феде был всего год. Но они были большие друзья с отцом, и им очень хорошо жилось вдвоем. Больше всего на свете любил Федя сидеть около отца и слушать рассказы об удивительных вещах и событиях, совершающихся на белом свете, или о том, что было в далекие, далекие времена. Особенно любил он рассказы о жизни Иисуса Христа.

Был вечер субботы. Отец Феди, сапожник, только что кончил работу и сел перед печкой.  Дрова весело трещали, в комнате было светло и тепло. Федя смотрел на огонь, а отец рассказывал о рождении Христа, о том, как Он родился в стойле, в яслях, так как в гостиницах не нашлось места для Его родителей.

- Ах, папа, - прошептал маленький Федя, - как это ужасно, что их не пустили в гостиницу! Если бы Христос пришел к нам, мы пустили бы Его. Правда?

- Конечно, мой милый.

- Ах, если бы опять настало Рождество, самое первое Рождество! И если бы Иисус попросился к нам, а не в гостиницу! Мы бы не выгнали Его, мы были бы рады впустить Его к нам! Мы положили бы Его спать на постель, а сами легли бы на полу. Правда, папа?

- Ну, конечно.

- И я отдал бы Ему самое лучшее, что у меня есть, - продолжал Федя. - Я отдал бы Ему сапоги, которые ты недавно сшил мне. Мы покормили бы Его кашей с молоком. Как ты думаешь, папа, Он был бы доволен?

- Я в этом уверен, - отвечал сапожник. Он улыбнулся и ласково поглядел на сына. У мальчика глаза горели от восторга.

Крошку-ангела в сочельник
Бог на землю посылал:
“Как пойдешь ты через ельник,
- Он с улыбкою сказал, -
Елку срубишь, и малютке
Самой доброй на земле,
Самой ласковой и чуткой
Дай, как память обо Мне”.
И смутился ангел-крошка:
“Но кому же мне отдать?
Как узнать, на ком из деток
Будет Божья благодать?”
“Сам увидишь”, - Бог ответил.
И небесный гость пошел.
Месяц встал уж, путь был светел
И в огромный город вел.
Всюду праздничные речи,
Всюду счастье деток ждет…
Вскинув елочку на плечи,
Ангел с радостью идет…
Загляните в окна сами, -
Там большое торжество!
Елки светятся огнями,
Как бывает в Рождество.
И из дома в дом поспешно
Ангел стал переходить,
Чтоб узнать, кому он должен
Елку Божью подарить.
И прекрасных и послушных
Много видел он детей. –
Все при виде божьей елки,
Все забыв, тянулись к ней.
Кто кричит: “Я елки стою!”
Кто корит за то его:
“Не сравнишься ты со мною,
Я добрее твоего!”
“Нет, я елочки достойна
И достойнее других!”

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ АНГЕЛ

— Подайте, Христа — ради, милостыньку! Милостыньку, Христа — ради!..

Никто не слышал этих жалобных слов, никто не обращал внимания на слезы, звучавшие в словах бедно-одетой женщины, одиноко стоявшей на углу большой и оживленной городской улицы.

— Подайте милостыньку!..

Прохожие торопливо шагали мимо ее, с шумом неслись экипажи по снежной дороге. Кругом слышался смех, оживленный говор...

На землю спускалась святая, великая ночь под Рождество Христово. Она сияла звездами, окутывала город таинственной мглой.

Милостыньку... не себе, деткам моим прошу...

Голос женщины вдруг оборвался, и она тихо заплакала, Дрожа под своими лохмотьями, она вытирала слезы окоченевшими пальцами, но они снова лились по ее исхудалым щекам. Никому не было до нее дела...

Да она и сама не думала о себе, о том, что совсем замерзла, что с утра не ела ни крошки... Вся мысль ее принадлежала детям, сердце болело за них...

Сидят они, бедные, там, в холодной темной конуре, голодные, иззябшие... и ждут ее... Что она принесет или что скажет? Завтра великий праздник, всем детям веселье, только ее бедные детки голодны и несчастны.

Что делать ей? Что делать? Все последнее время она работала, как могла, надрывала последние силы...

Потом слегла и потеряла последнюю работу...

Подошел праздник, ей негде взять куска хлеба...

О, детки, бедные детки! Ради них, она решилась, в первый раз в жизни, просить милостыню... Рука не поднималась, язык не поворачивался... Но мысль, что дети ее есть хотят, что они встретят праздник — голодные, несчастные, эта мысль мучила ее, как пытка. Она готова была на все. И за несколько часов ей удалось набрать несколько копеек... Несчастные дети! У других детей - елка, они - веселы, довольны в этот великий праздник, только ее -дети...

“Милостыньку, добрые люди, подайте! Подайте, — Христа—ради!”.

И словно в ответ на ее отчаяние, неподалеку раздался благовест... ко всенощной. Да, надо пойти, помолиться... Быть может, молитва облегчит ее душу... Она помолится усердно о них, о детях... Неверными шагами доплелась она до церкви...

Храм освещен, залит огнями... Всюду масса людей... веселые довольные лица. Притаившись в уголке, она упала на колени и замерла... Вся безграничная, материнская любовь, вся ее скорбь о детях вылилась в горячей молитве, в глухих скорбных рыданиях. “Господи, помоги! Помоги!” плачет она. И кому, как не Господу Покровителю и Защитнику слабых и несчастных, вылить ей все свое горе, всю душевную боль свою? Тихо молилась она в уголке, и слезы градом лились по бедному лицу.

Она не заметила, как кончилась всенощная, не видела, как к ней подошел кто-то...

— О чем вы плачете? — раздался за ней нежный голос, показавшийся ей небесной музыкой.

Она очнулась, подняла глаза и увидала перед собой маленькую, богато одетую девочку. На нее глядели с милым участием ясные детские глазки. Сзади девочки стояла старушка-няня.

— У вас есть горе? Да? Бедная вы, бедная! Эти слова, сказанные нежным, детским голосом, глубоко тронули ее.

Горе! Детки у меня голодны, с утра не ели... Завтра праздник такой... великий...

— Не ели? Голодны? — На лице девочки выразился ужас.

— Няня, что же это! Дети не ели ничего! И завтра будут голодны! Нянечка! Как же это?

Маленькая детская ручка скользнула в муфту.

— Вот, возьмите, тут есть деньги... сколько, я не знаю... покормите детей... ради Бога... Ах, няня, это ужасно! Они ничего не ели! Разве это можно, няня!

На глазах девочки навернулись крупные слезы.

— Чтож, Маничка, делать! Бедность у них! И сидят, бедные, в голоде да в холоде. Ждут, не поможет-ли им Господь!

— Ах, няничка, мне жаль их! Где вы живете, сколько у вас детей?

— Муж умер - с полгода будет... Трое ребят на руках осталось. Работать не могла, хворала все время... Вот и пришлось с рукой по миру идти... Живем мы, недалеко... вот тут... в подвале, на углу, в большом каменном доме купца Осипова...

— Няня, почти рядом с нами, а я и не знала! .. Пойдем скорее, теперь я знаю, что надо делать!

Девочка быстро вышла из церкви, в сопровождении старухи.

Бедная женщина машинально пошла за ними. В кошельке, который был у нее в руках, лежала пятирублевая бумажка. Забыв все, кроме того, что она может теперь согреть и накормить дорогих ребяток, она зашла в лавку, купила провизии, хлеба, чаю, сахару и побежала домой. Щеп осталось еще довольно, печку истопить ими хватит.

Она бежала домой из всех сил.

Вот и темная конурка. Три детских фигурки бросились к ней на встречу.

— Маминька! Есть хочется! Принесла ли ты! Родная!

— Она обняла их всех троих и облила слезами.

— Послал Господь! Надя, затопи печку, Петюша, ставь самовар! Погреемся, поедим, ради великого праздника!

В конурке, сырой и мрачной, наступил праздник. Дети были веселы, согрелись и болтали. Мать радовалась их оживлению, их болтовне. Только изредка приходила в голову печальная мысль... что же дальше? Что дальше будет?

— Ну, Господь не оставит! — Говорила она себе, возлагая всю надежду на Бога.

Маленькая Надя тихо подошла к матери, прижалась к ней и заговорила.

— Скажи мама, правда, что в рождественскую ночь с неба слетает рождественский ангел и приносит подарки бедным детям! Скажи, мама!

Мальчики тоже подошли к матери. И желая утешить детей, она начала им рассказывать, что Господь заботится о бедных детях и посылает им Своего ангела в великую, рождественскую ночь, и этот ангел приносит им подарки и гостинцы!

— И елку, мама?

— И елку, детки, хорошую, блестящую елку! В дверь подвала кто-то стукнул. Дети бросились отворить. Показался мужик, с маленькой зеленой елкой в руках. За ним хорошенькая, белокурая девочка с корзиной, в сопровождении няни, несшей за ней разные свертки и пакеты.

Дети робко прижались к матери.

— Это ангел, мама, это ангел? — тихо шептали они, благоговейно смотря на хорошенькую нарядную девочку.

Елка давно стояла уже на полу. Старуха няня развязала пакеты, вытащила из них вкусные булочки, кренделя, сыр, масло, яйца, убирала елку свечами и гостинцами. Дети все еще не могли прийти в себя. Они любовались на “ангела”. И молчали, не двигаясь с места.

— Вот вам, встречайте весело Рождество! — прозвучал детский голосок. С праздником!

Девочка поставила на стол корзину и исчезла, прежде чем дети и мать опомнились и пришли в себя.

“Рождественский ангел” прилетел, принес детям елку, гостинцы, радость и исчез, как лучезарное виденье...

Дома Маню ждала мама, горячо обняла ее и прижала к себе.

— Добрая моя девочка! - говорила она, целуя счастливое личико дочери. Ты отказалась сама от елки, от гостинцев и все отдала бедным детям! Золотое у тебя сердечко! Бог наградит тебя...

“Маня осталась без елки и подарков, но вся сияла счастьем. С своим милым личиком, золотистыми волосами она в самом деле походила на “рождественского ангела”.

ЗОЛОТЫЕ ТУФЕЛЬКИ

Это было за четыре дня до Рождества. Дух сезона овладел, наконец, и мной. Собравшись с силами, я вышел из дома, полный решимости обеспечить подарками всех своих бесчисленных родных и друзей.

А сделать это было вовсе непросто. Начать с того, что я долго не мог найти место, куда поставить машину. Стоянки были забиты до отказа, ведь весь Нью-Йорк вместе со мной вышел на охоту за рождественскими сюрпризами.

Внутри магазина было еще хуже. Толпы людей носились по всем этажам, как сумасшедшие, тележки, набитые блестящими коробками и пакетами, ежеминутно грозили сбить меня с ног.

Прошел час, другой. Мои ноги болели почти так же сильно, как и моя голова. Я вспоминал тех, для кого стараюсь, и размышлял: что будут делать они потом со всеми этими грудами ненужных вещей? ради чего я здесь мучаюсь?

– Увы, – вздохнул я, представив, как обидятся те, кого я обойду вниманием, – деваться решительно некуда.

Когда подходил к кассе, корзинка моя была полна уже доверху.

Впереди, в очереди, стояли человек двадцать, среди них мальчик в изодранных кроссовках и потрепанной куртке. В руке он держал несколько помятых долларов.

Рядом с ним была девочка, надо полагать, сестра, кудри которой явно нуждались в услугах парикмахера. Копна волос была такой спутанной, что никакая расческа была бы не в состоянии с ней справиться. Одета девочка была не лучше брата.

Тем не менее, она была почти счастлива, напевая что-то, ужасно фальшивя, под стереомузыку, звучащую в магазине. В руках девочка держала очень бережно, как величайшее сокровище, пару золотистых туфель. Когда дети приблизились к кассе, там что-то зазвенело, застучало:

– С вас шесть девяносто, – сказала дама-кассир.

Мальчик встревожился, растерянно положил на тарелку свои мятые деньги и, волнуясь, произнес:

– Здесь три двенадцать. Можно, остальное мы принесем после Рождества?

– Нет, – сухо прозвучало в ответ, – магазин в долг не торгует.

Девочка, прижимая туфли к себе, заплакала, потом заявила:

– Но ведь Спасителю угодно, чтобы мы купили эти туфли.

– Не реви, – коротко бросил ей брат. Его губы были плотно сжаты, а глаза горели. – Пойдем отсюда.

Тут я не выдержал и положил на стойку кассы три недостающих доллара. Дети так долго стояли в очереди, и, в конце концов, ведь Рождество на носу – пусть веселятся.

Ребята замерли, не веря своему счастью. Кассирша пробила чек. Я расплатился за свои покупки и, чтобы вернуть детей к жизни, спросил с улыбкой:

– Почему вы думаете, что Иисусу нужны эти туфельки?

Ответил мальчик:

– Наша мама больна. Говорят, что скоро она попадет на небо. А учитель в воскресной школе сказал, что там, на небе, все солнечное, золотое. Так пусть и мама тоже будет красивой, когда встретится со Спасителем...

Я стоял, забыв о своей корзине, набитой бессмысленными дарами. Молчал и, чтобы не заплакать, старался не смотреть на золотые туфельки, которые девочка все так же крепко прижимала к груди.

Наконец тихо произнес:

– Да, она будет красивой.

Джон КЭРИ (перевод с англ.)

Доброго времени суток, Друзья!

Надеюсь Рождественский пост у Вас проходит в мирном растворении в Боге и в духовном стремлении к Единению с Ним.

В последнее время я вновь вернулся к трудам Старца Паисия, не могу оторваться от них, и душа моя благодарит Бога за такого Великого Старца.

Сегодня я прочитал у него такие слова "Бог весьма справедлив, но Он и весьма сострадателен, и Его сострадание побеждает Его справедливость... Человеческая справедливость говорит: "Ты совершил погрешность и должен быть наказан", а справедливость Божественная: "Ты признаешь свою ошибку и раскаиваешься? Получаешь раскаяние!"" До чегож умилительные и глубокие слова!!!!

Благодарю Тебя Боже, за Твою великую любовь ко мне грешному, за Твое безграничное сострадание ко мне недостойному, за Твое стремление исправить меня, спасти меня, соделать наследником Твоего Царствия! Господи, озари разум мой и сподоби Горняя видеть, очисть сердце мое и соделай его Вертепом Твоим, благослови руце мои творить волю Твою, направь стопы моя последовать за Тобой!

Благодатного поста всем нам!

Пословицы архим. Кирилла Павлова: Для чего нужна щука? – Чтобы карась не дремал!



Фото портала Старец

Пословицы архим. Кирилла Павлова: Для чего нужна щука? – Чтобы карась не дремал!

Многие говорят, что пришествие антихриста уже близко. Но как можно вычислять времена и сроки, которые не знает даже Сын, а знает только Отец?

Бог не благоволил открыть людям это время, потому что им это не полезно. «Для чего нужна щука? – Чтобы карась не дремал!» Поэтому Господь говорит: «бдите и молитеся…», а не исследуйте времена и сроки.

Господь говорит, что придет в день, «иже не весте». А мы должны быть всегда готовы к встрече с Ним.

Нужно помнить и о том, что нас всех ждут испытания. Мы призваны к тому, чтобы исповедовать верность Христу. Мы не знаем, когда это произойдет, но то, что это произойдет - несомненно, и к этому нужно быть готовым…

http://www.afonnews.ru/forum_std/all/section_64_1/topic_476/