1. Всех больных закапывать в 7 утра!(объявление в глазном отделении больницы).

2. В связи с ремонтом парикмахерской, укладка женщин будет производиться в мужском зале.

3. В 7 вечера, в среду, в третьем подъезде состоится собрание. Повестка дня: выборы домового.

4. В виду холода, в рентгеновском кабинете делаем только срочные переломы.

5. Вы получите биотуалет по любому адресу в Москве в течение одного дня, а вместе с ним инструкцию на русском языке и квалифицированную демонстрацию.

6. Вяжем детские кофточки из шерсти родителей.

7. Девушка по имени Лена, которую я встретил 12 октября неподалеку от станции «Кузьминки»… Твои белокурые волосы и красное пальто — все, что у меня осталось.

8. Делаем полиэтиленовые мешки по размеру заказчика.

9. Дети выдаются отцам только в трезвом состоянии.

10. Дети до пятилетнего возраста приходят в цирк на руках.

11. ЗУБЫ? наши стоматологи сделают все, что бы вы навсегда забыли о них!

12. Кондитерская фабрика приглашает на работу двух мужчин — одного для обертки, другого для начинки.

13. Ларек «Вторсырье» принимает отбросы общества охотников и рыболовов в виде костей.

14. Лифт вниз не поднимает.

15. Приглашаются грузчики для интересной работы.

16. Продается немецкая овчарка. Недорого. Ест любое мясо. Любит маленьких детей.

17. Продается коккер-спаниель. Признана «Лучшей сукой породы».

18. Продается русский голубой кот. Без документов.

19. Продаю коляску для новорожденного синего цвета.

20. Продаются три поросенка. Все разного пола.

21. Продаются четыре гусыни и гусак. Все несутся.

22. Ресторан не работает, официантки распущенные.

23. Сегодня в холле гостиницы состоится лекция на аморальные темы. Читает милиция.

24. Оббиваем двери кожей заказчика

Стать женщиной – это не просто испытать близость с мужчиной. Стать женщиной – это значит принять на себя ответственность за детей, которых тебе предстоит родить, за крепость своей семьи, за тепло очага и даже, в большей мере, за своего спутника жизни, каким бы сильным и самостоятельным он ни был. Все то же полностью касается и мужчины.

Я понимаю так, что в любви самая главная составляющая – это ответственность друг за друга. У нас же, христиан, эта ответственность особенно высока. Знаешь, как называет нас Святое Писание: "чада Божии, избранные, святые и возлюбленные". Святые - значит, призванные к святости, посвященные Богу. Мы посвящены Богу во святом Крещении, это надо всегда помнить. И ты, пожалуйста, не представляй это как унылую и скучную обязанность, которая мешает якобы твоей свободе. Как раз наоборот.

Тебя манит сейчас чувственная, плотская сторона любви. Но именно страсти и немощи нашего тела больше всего омрачают и отягощают нашу земную любовь. Сладостный пожар чувств, который человек переживает однажды в юности – это самое мимолетное и обманчивое состояние в нашей жизни. Один миг – и оно утрачено… Плоть порабощает человека со всех сторон, а куда же девается любовь? Чаще всего люди утрачивают ее еще в молодости и потом даже сомневаются: а вообще была ли она? Все это бывает потому, что нарушен главный закон: начало было положено не во славу Божию.

Юное, открытое, еще не очерствелое сердце, хочет любить, а тело взрослеющее, наливающееся жизненными соками, цветет и волнуется. Это естественное человеческое состояние в определенную пору жизни. Цветет человек, как цветок – нежный, чувствительный к каждому ветерку. Но ведь сама знаешь, как бывает: заморозком побило цветы на яблоне, осыпались они раньше времени, и яблочек уже не жди. Яблоня в цвету – это очень красиво, но только на несколько дней, а по-настоящему для человека важны ее плоды. Вот и твои цветочки не побило бы заморозком. Яблонька если не в этот год, так в другой плоды даст, а ты цветешь один раз, другого не будет. Ты говоришь, что всегда опаздываешь. Да нет же: это тебя просто Господь хранит для лучшего. Он все устроит в свое время так, как нужно для твоего спасения.

(Письма священника духовной дочери)

В издательстве Сретенского монастыря готовится к выходу в свет книга архимандрита Тихона (Шевкунова). В нее вошли реальные истории, произошедшие в разные годы, которые в дальнейшем были использованы в проповедях, произнесенных автором.

Архимандрит Нафанаил (Поспелов). Фото автора Если бы в то время кто-то предложил назвать самого вредного человека в Печорах, то без сомнений услышал бы в ответ только одно имя – казначей Псково-Печерского монастыря архимандрит отец Нафанаил. Причем в этом выборе были бы единодушны священники и послушники, монахи и миряне, коммунисты из печорского управления КГБ и местные диссиденты. Дело в том, что отец Нафанаил был не просто вредный. Он был очень вредный.

К тому времени, когда я узнал его, он представлял собой худенького, с острым пронзительным взглядом преклонных лет старца. Одет он был и зимой и летом в старую застиранную рясу с рваным подолом. За плечами обычно носил холщовый мешок, а в нем могло быть что угодно – и сухари, пожертвованные какой-то бабкой, и миллион рублей. И то и другое в глазах отца казначея являло собой чрезвычайную ценность, поскольку было послано в обитель Господом Богом. Все это достояние отец Нафанаил перетаскивал и перепрятывал по своим многочисленным потаенным кельям и складам.

Финансы монастыря были полностью в ведении и управлении отца Нафанаила. А тратить было на что: каждый день в обители садились за стол до 400 паломников и 100 монахов. Надо было обеспечивать бесконечные монастырские ремонты, новые стройки, да еще ежедневные житейские потребы братии, да помощь бедным, да прием гостей, да подарки чиновникам… Да и многое что еще. Как отец Нафанаил один справлялся со всеми этими финансовыми проблемами, не ведомо было никому. Впрочем, на его плечах лежало и все монастырское делопроизводство. А еще – составление устава для ежедневных длинных монастырских богослужений, обязанности монастырского секретаря, ответы на письма людей, обращавшихся в монастырь по самым разным вопросам, и, наконец, он делил с отцом Наместником труды по весьма, как правило, неприятному общению с официальными советскими органами. Все эти обязанности, от одного перечисления которых всякому нормальному человеку должно было бы стать плохо, отец Нафанаил исполнял с таким вдохновением и скрупулезностью, что мы иногда сомневались, осталось ли в нем что-то еще, кроме церковного бюрократа.

Ко всему прочему на отце казначее лежала обязанность надзора за нами – послушниками. И можно не сомневаться, что исполнял он это дело со свойственной ему дотошностью: подглядывал, высматривал, подслушивал – как бы мы чего не сотворили против уставов или во вред монастырю. Хотя, честно признаться, присматривать за послушниками действительно было надо: приходили мы из мира в обитель изрядными разгильдяями.

Была у него еще одна фантастическая особенность: он всегда появлялся именно в тот момент, когда его меньше всего ждали. Скажем, увильнет монастырская молодежь от послушания и расположится где-нибудь на гульбище древних стен отдохнуть, поболтать, погреться на солнышке. Как вдруг словно из-под земли появляется отец Нафанаил. И, тряся бородой, начнет своим трескучим, особенно невыносимым в такие минуты голосом выговаривать, да так, что послушники готовы сквозь землю провалиться, только чтобы закончилось это истязание.

В своем усердии отец Нафанаил в буквальном смысле не ел и не спал. Он был не просто аскетом: никто, например, никогда не видел, чтобы он пил чай, а только простую воду. Да и за обедом съедал еле-еле пятую часть из того, что подавалось. Каждый вечер он непременно приходил на ужин в братскую трапезную, но лишь с той целью, чтобы, сидя перед пустой тарелкой, придирчиво наблюдать за порядком.

При этом энергия его была изумительна. Мы не знали, когда он спит. Даже ночью в окнах его кельи через ставни пробивался свет. Старые монахи говорили, что в своей келье он либо молится, либо пересчитывает горы рублей и трёшек, собранных за день. Все это несметное богатство ему еще надо было аккуратно перевязать в пачки, а мелочь разложить по мешочкам. Когда он заканчивал с этим, то начинал писать руководство и пояснения к завтрашней службе: никто, как отец Нафанаил, не разбирался во всех особенностях и хитросплетениях монастырского уставного богослужения.

Но даже если ночью свет в его келье и выключался, все отлично знали, что это вовсе не означает, что мы хотя бы на время можем считать себя свободными от его надзора. Нет, ночь напролет в любое мгновение отец Нафанаил мог появиться то там, то здесь, проверяя, не ходит ли кто по монастырю, что было настрого запрещено.

Помню, как-то зимней ночью мы, просидев допоздна в гостях у кого-то из братии на дне ангела, пробирались к своим кельям. И вдруг в пяти шагах от нас из темноты выросла фигура отца Нафанаила. Мы замерли от ужаса. Но через несколько мгновений с удивлением поняли, что на этот раз казначей нас не видит. И вел он себя как-то странно. Еле волочил ноги и даже пошатывался, сгорбившись под своим мешком. Потом мы увидели, как он перелез через низкий штакетник палисадника и вдруг улегся в снег прямо на клумбу.

«Умер!» – пронеслось у нас в головах.

Мы выждали немного и, затаив дыхание, осторожно приблизились к нему. Отец Нафанаил лежал на снегу и спал. Просто спал. Так ровно дышал и даже посапывал. Под головой у него был мешок, который он обнимал обеими руками.

Мы решили ни за что не уходить, пока не увидим, что будет дальше, и, спрятавшись от света фонаря в тени водосвятной часовни, стали ждать. Через час мы, вконец закоченевшие, увидели, как отец Нафанаил внезапно бодро поднялся с клумбы, стряхнул запорошивший его снежок и, перекинув мешок за спину, как ни в чем ни бывало направился своей дорогой.

Тогда мы совершенно ничего не поняли. И лишь потом давно знавшие казначея монахи объяснили, что отец Нафанаил просто очень устал и захотел удобно поспать. Удобно в том смысле, что лежа. Поскольку в своей келье он спал только сидя. А чтобы не нежиться в кровати, предпочел поспать в снегу.

Впрочем, все, что касалось образа жизни печорского казначея в его келье, было лишь нашими догадками. Вредный отец Нафанаил никого в свой сокровенный внутренний мир не допускал. Да что там говорить – он никого не пускал даже в свою келью! Включая всесильного отца Наместника. Хотя это и казалось совершенно невозможным, чтобы Наместник отец Гавриил куда-то в своем монастыре не мог войти. Тем более что келья казначея находилась не где-нибудь, а на первом этаже в доме, где жил Наместник, прямо под его покоями. Конечно, мириться с таким положением вещей для хозяина монастыря было невозможно. И вот однажды отец Наместник после какого-то праздничного обеда, будучи в чудесном расположении духа, объявил отцу Нафанаилу, что не откладывая идет к нему в гости попить чайку.

Несколько человек из братии, находившиеся рядом в тот момент, сразу поняли, что сейчас произойдет нечто потрясающее ум, душу и всякое человеческое воображение. Упустить возможность увидеть такое событие было бы непростительно. Так что благодаря свидетелям сохранилась описание этой истории.

Отец Наместник торжественно и неумолимо двигался по монастырскому двору к келье отца Нафанаила. А казначей семенил за его спиной и с великим воплем убеждал отца Наместника отказаться от своей затеи. Он его умолял заняться чем-нибудь душеспасительным, полезным, а не праздными прогулкам по ветхим, совершенно никому не интересным комнатушкам. Он красочно описывал, какой у него в келье беспорядок, что он не прибирал в ней двадцать шесть лет, что в келье невыносимо затхлый воздух… Наконец в полном отчаянии отец Нафанаил перешел почти к угрозам, громко размышляя вслух, что ни в коем случае нельзя подвергать драгоценную жизнь отца Наместника опасности, которая может его подстерегать среди завалов казначейского жилища.

– Ну, хватит, отец казначей! – уже с раздражением оборвал его в конце концов Наместник, стоя перед дверью кельи. – Открывайте и показывайте, что у вас там!

Было видно, что, несмотря на сердитый тон, отца Наместника разбирает настоящее любопытство.

Осознав наконец, что теперь никуда не деться, отец Нафанаил как-то вдруг даже повеселел и, молодцевато отрапортовав положенное монаху «Благословите, отец Наместник!», прогремел ключами и отверз перед начальством заветную дверь, которая четыре десятилетия до этого момента приоткрывалась лишь ровно на столько, чтобы пропустить худенького отца Нафанаила…

За широко распахнутой дверью зияла полнейшая, непроглядная тьма: окна в таинственной келье днем и ночью были закрыты ставнями. Сам отец Нафанаил первым прошмыгнул в этот черный мрак. И тут же исчез, как провалился. Во всяком случае, из кельи не доносилось ни звука.

Отец Наместник вслед за ним осторожно вступил за порог двери и, неуверенно крякнув, пробасил:

– Что ж у вас тут так темно? Электричество-то есть? Где выключатель?

– Справа от вас, отец Наместник! – услужливо продребезжал из непроницаемой тьмы голос казначея. – Только ручку протяните!

В следующее мгновение раздался душераздирающиий вопль отца Наместника, и какая-то неведомая сила вынесла его из тьмы казначейской кельи в монастырский коридор. Вслед за ним на свет стремительно вынырнул отец Нафанаил. В долю секунды он запер за собой дверь на три оборота и бросился к ошеломленному Наместнику. Охая и ахая, казначей принялся сдувать пылинки и оправлять рясу на отце Наместнике, взахлеб причитая:

– Вот незадача, Господи помилуй! Этот выключатель… к нему приспособиться надо. Сломался еще в шестьдесят четвертом, на Покров Божией Матери, аккурат в день, когда Хрущева снимали. Знак! Утром отвалился выключатель – вечером Никиту сняли! С тех пор я этот выключатель назад не возвращаю. И ни-ни, никаких электриков – сам все наладил: два проводка из стены торчат: соединишь – горит свет, разъединишь – гаснет. Но приспособиться, конечно, надо, это правда! Но не все сразу, не все сразу!.. Так что, отец Наместник, милости просим, сейчас я дверку снова отворю, и грядем с миром! Теперь-то вы знаете, как моим выключателем пользоваться. А там еще ох много интересного!

Но Наместника к концу этой юродивой речи и след простыл.

При всем при том отец Нафанаил был действительно образцом послушания, писал длиннющие оды в честь отца Наместника, в честь Псково-Печерского монастыря, а также сочинял нравоучительные стихотворные проповеди в пять листов.

***

Вредность отца Нафанаила простиралась и на могучее Советское государство, особенно когда оно слишком бесцеремонно вмешивалось в монастырскую жизнь. Говорят, что именно отец Нафанаил дал особо тонкий совет великому печорскому Наместнику архимандриту Алипию, когда даже тот был в некотором затруднении от напора и грубости властей.

Произошло это в конце шестидесятых годов. Как известно, в те годы все граждане Советского Союза должны были принимать участие в выборах. В монастырь ящик для голосования приносили в трапезную, где после обеда братия под надзором Наместника, недовольно ворча, отдавали кесарю кесарево.

Но вот как-то первый секретарь Псковского обкома КПСС узнал, что для каких-то там невежественных монахов попущена нелепая льгота, так что они голосуют за нерушимый блок коммунистов и беспартийных в своем отжившем исторический век монастыре, а не на избирательном участке. Первый секретарь Псковского обкома КПСС возмутился духом и устроил своим подчиненным беспощадный разгон за попустительство нетрудовому элементу. И немедля распорядился, чтобы отныне и до века чернецы приходили на выборы в Верховный Совет СССР как все советские люди – на избирательные участки по месту жительства!

Вот тогда-то, как говорят, отец Нафанаил и пошептал Наместнику отцу Алипию на ухо тот самый до чрезвычайности тонкий совет.

В день выборов (а это было в воскресенье) после праздничной монастырской литургии из ворот обители вышел торжественный крестный ход.

Выстроившись по двое, длинной чередой, под дружное пение тропарей монахи шествовали через весь город на избирательный участок. Над их головами реяли тяжелые хоругви, впереди по обычаю неслись кресты и древние иконы. Но это было еще не все. Как и положено перед всяким важным делом, в зале выборов духовенство начало совершать молебен. До смерти перепуганные чиновники пытались протестовать, но отец Алипий строго оборвал их, указав, чтобы не мешали гражданам исполнять конституционный долг так, как это у них положено. Проголосовав, братия тем же чинным крестным ходом вернулись в святую обитель.

Нет нужды объяснять, что к следующим выборам избирательная урна с раннего утра дожидалась монахов снова в монастырской трапезной.

И в то же время строго приглядывавший за нами отец Нафанаил всегда пресекал гласные проявления оппозиционности по отношению к государству и тем более попытки диссидентства. Поначалу это казалось нам чуть ли не возмутительным. Мы думали, что казначей просто лебезит перед властями. Но потом мы постепенно узнавали, что отец Нафанаил не раз и не два сталкивался с засланными в монастырь провокаторами или переодетыми оперативниками. Но даже вполне понимая, что перед ним искренние люди, отец Нафанаил все же всякий раз обрывал столь любимое нами вольномыслие. И не только потому, что оберегал монастырь. А скорее потому, что берег нас самих от нашего же неразумия, фанаберии и молодой горячности, замешанной на самой простой гордыне. Он не дорого ценил слова, даже самые героические, и знал о советской власти и обо всем, что творилось в стране, не так, как мы – большей частью понаслышке да по книгам. И еще потому отец Нафанаил имел трезвое и очень личное отношение к советской власти, что его отец, священник Николай Поспелов, был расстрелян за веру в тридцать седьмом году. Пройдя солдатом через всю войну, отец Нафанаил стал послушником великого Наместника архимандрита Алипия и духовным сыном святого печорского старца и чудотворца иеросхимонаха Симеона. И оба они, увидев в нем человека кристальной честности и необычайно живого ума, сделали его в тяжелейшие годы хрущевских гонений на Церковь казначеем и секретарем монастыря и поверили ему самые сокровенные монастырские тайны.

И еще к вопросу о советской власти. Как-то летней ночью я нес послушание дежурного на площади перед Успенским храмом. Звезды слабо мерцали на северном небе. Тишина и покой. Трижды гулко пробили часы на башне… И вдруг я почувствовал, что за спиной у меня кто-то появился. Я испуганно обернулся. Это был отец Нафанаил. Он стоял рядом и смотрел в звездное небо. Потом задумчиво спросил:

– Георгий, что ты думаешь о главном принципе коммунизма?

Псково-Печерский монастырь. Успенская площадь. 1983 год. Три часа ночи. Звезды…

Не ожидая от меня ответа, отец Нафанаил так же в задумчивости продолжал:

– Главный принцип коммунизма – «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Но ведь «способности», «потребности» – это ведь, конечно, какая-то комиссия будет определять? А какая комиссия?.. Скорее всего – «тройка»! Вот вызовут меня и скажут: «Ну, Нафанаил, какие у тебя способности? Кубометров двадцать леса в день напилить сможешь! А какие потребности? Бобовая похлебка!.. Вот он и весь главный принцип…

Хотя отец Нафанаил всегда тщательно подчеркивал, что он не кто иной, как педантичный администратор и сухой службист, даже мы, послушники, через какое-то время стали догадываться, что свои духовные дарования он просто тщательно скрывает, как это, впрочем, делали все настоящие монахи в обители. Отец казначей не был официальным монастырским духовником. На исповедь к нему ходили из города лишь несколько печорских старожилов, да еще кто-то приезжал к нему из далеких мест. Остальных он как духовник не принимал, ссылаясь на свою неспособность к этому занятию.

Успенская площадь Псково-Печерского монастыря. Фото автора Но однажды он на мгновение приоткрыл сокровенную часть своей души. Хотя тут же опять спрятался за привычной строгостью и сварливостью. Я как-то провинился на послушании. Кажется, исполнил порученное мне дело очень небрежно. За это сам отец Наместник поставил меня три дня убирать снег со всей Успенской площади. Я тогда порядком разобиделся, да еще снег все шел и шел, так что к третьему дню я не просто устал, а еле ноги волочил. Мне было так жалко себя, я так надулся на весь мир, что даже всерьез начал вынашивать план мести. Но какая месть послушника Наместнику? Масштабы совершенно несопоставимые. И все же, из последних сил работая лопатой, я взлелеял в сердце следующую картину. Когда Наместник будет проходить мимо меня на обед в братскую трапезную, то наверняка язвительно поинтересуется: «Ну, как живешь, Георгий?» И тут я отвечу – весело и беззаботно, как будто и не было этих трех каторжных дней: «Лучше всех, отец Наместник! Вашими святыми молитвами!» И тогда он поймет, что меня так просто не сломить!

Картина этой ужасной мести так согрела мое сердце, что даже среди непрекращающегося снегопада я почувствовал себя значительно веселее. Когда рядом проходил отец Нафанаил, я даже разулыбался ему, подходя под благословение. В ответ он тоже очень приветливо осклабился и осенил меня крестным знамением. Я склонился поцеловать его руку и вдруг услышал над собой скрипучий голос:

– Так значит: «Лучше всех, отец Наместник! Вашими святыми молитвами!»?

Я так и замер, согнувшись, как от радикулита. Когда же наконец решился поднять глаза на старца, то он смотрел на меня с нескрываемым ехидством. Но, заметив мой ужас, он уже с настоящей добротой проговорил:

– Смотри, Георгий, дерзость еще никого до добра не доводила!

И, перекинув свой мешок с миллионом, а может с сухарями, заскрипел по морозному снегу к братскому корпусу. А я остался стоять разинув рот и только смотрел, как оторванная подметка на башмаке казначея болтается при каждом шаге.

Ну, настоящий Плюшкин! Только святой.

Как сказал один почтенный питерский протоиерей: «Один год Псково-Печерского монастыря – это все равно что пятьдесят лет духовной академии». Другое дело, как мы эти уроки усвоили… Но это уже другой и, признаться, весьма горький вопрос.

Кстати, Плюшкиным отец Нафанаил был самым нешуточным. Кроме того, что он трясся над каждой монастырской копейкой, он исступленно кидался выключать все праздно горящие электрические лампочки, экономил воду, газ и вообще все, что можно было сберечь и поприжать.

И еще он строго бдел над вековыми устоями монастыря и древними иноческими уставами. К примеру, он терпеть не мог, когда кто-то из братии уезжал в отпуск. Хотя лечебный отпуск полагался для тех, кому это было необходимо, отец Нафанаил все равно совершенно не принимал и не выносил этого. Сам он в отпуск, разумеется, никогда не ходил за все свои пятьдесят пять лет пребывания в обители. Наместник архимандрит Гавриил тоже никогда отпуском не пользовался и косо смотрел на тех, кто приходил к нему с просьбами об отъезде.

Как-то, помню, Наместник все же благословил поехать в летний отпуск одному иеромонаху. Благословить-то он его благословил, но деньги на дорогу велел получить у казначея.

Я тогда дежурил на Успенской площади и был свидетелем этой сцены. Началось с того, что иеромонах, собравшийся в отпуск, долго и впустую стучался в дверь кельи отца Нафанаила. Казначей, сразу поняв, о чем пойдет речь, затаился и не открывал. Тогда батюшка решил брать отца казначея измором. Он присел на скамью поодаль и стал ждать. Часа через четыре отец Нафанаил, опасливо озираясь, вышел на площадь, и тут его настиг отпускник с письменным благословением Наместника выдать деньги на дорогу.

Увидев бумагу, отец Нафанаил замер, совершенно убитый, а потом с воплем повалился на землю и, задрав к небу руки и ноги (при этом из-под подрясника обнажились драные башмаки и синие выцветшие кальсоны), закричал во весь голос:

– Караул! Помогите! Грабят!!! Деньги им давай! В отпуск хотят! Устали от монастыря! От Матери Божией устали! Грабят! Караул! Помогите!!!

Бедный батюшка даже присел от ужаса. Изумленные иностранные туристы на площади стояли открыв рты. Схватившись за голову, иеромонах опрометью бросился в свою келью. А Наместник, стоя на балконе настоятельского дома, страшно довольный, взирал на всю эту картину.

Увидев, что опасность миновала, отец Нафанаил совершенно спокойно поднялся, отряхнулся от пыли и отправился по своим делам.

Особую радость нам доставляло, когда мы получали послушание помогать отцу Нафанаилу в проведении экскурсий по монастырю. Как правило, ему поручалось водить каких-то особо важных персон. Та история с президентом Ельциным и знакомство главы государства с особенностями святых пещер произошла, конечно же, при участии именно отца Нафанаила. В наши послушнические обязанности входило лишь открывать и закрывать за посетителями тяжелые церковные двери. Остальное время мы внимали отцу Нафанаилу. А послушать было что. Отец Нафанаил был продолжателем традиций своего учителя – великого Наместника архимандрита Алипия, который отстаивал монастырь и веру в Бога в самое тяжелое время хрущевских гонений. И алипиевский дар мудрого, а порой и беспощадного слова перешел по наследству к отцу Нафанаилу.

В те атеистические годы советские работники, приезжавшие в монастырь, ожидали увидеть кого угодно: мракобесов, хитрецов-хапуг, темных недочеловеков, но только не тех, кого они встречали на самом деле – своеобразно, но очень интересно образованных умниц, необычайно смелых и внутренне свободных людей, знающих что-то такое, о чем гости даже не догадывались. Уже через несколько минут экскурсантам становилось ясно, что таких людей они не встречали за всю свою жизнь.

Как-то, а это было в 1986 году, псковское партийное начальство привезло в монастырь высокого чиновника из Министерства путей сообщения. Он оказался на удивление спокойным и порядочным человеком: не задавал идиотских вопросов, скажем, о том, в каком корпусе живут жены монахов, не интересовался, почему Гагарин в космос летал, а Бога не видел. Но в конце концов после двухчасового общения с отцом Нафанаилом чиновник, пораженный своим новым собеседником, все же выдал:

– Слушайте, я просто потрясен общением с вами! Такого интересного и необычного человека я не встречал за всю свою жизнь! Но позвольте, как вы с вашим умом можете верить в… Ну, вы сами понимаете во что! Ведь наука раскрывает человечеству все новые и новые горизонты. И Бога там нет! Он, простите, просто не нужен. Вот в нынешнем году к Земле из глубин Вселенной приближается комета Галлея. И ученые, представьте, точно высчитали весь ее маршрут! И скорость! И траекторию! И для этого, простите, никакой идеи Бога не нужно!

– Комета, говорите? Галлея?.. – затряс бородой отец Нафанаил. – Значит, если с кометой все подсчитали, то и Господь Бог не нужен? Н-да, понятно!.. А вот представьте – если меня поставить на холме у железной дороги и дать бумагу и карандаш. Ведь я через неделю точно смогу сказать вам, когда и в какую сторону будут ходить поезда. Но это ведь не значит, что нет кондукторов, диспетчеров, машинистов?.. Министров путей сообщения? Ведь не значит? Начальство – оно везде нужно!

Но не все подобные беседы заканчивались мирно. Однажды в монастырь прибыла экскурсия, состав которой нам назвали шепотом: дети членов ЦК. Не знаю, так ли это было, но молодые люди оказались весьма невоспитанными. Такая золотая московская молодежь середины восьмидесятых годов, которую я очень хорошо знал. Молодые люди то и дело прыскали от хохота, показывали пальцами на монахов и задавали те самые идиотские вопросы. Но делать было нечего, и отец Нафанаил повел их по монастырю.

Экскурсия началась с пещер, в самом начале которых есть крохотная келья с одним маленьким окошком. В этой келье в начале XIX века подвизался затворник иеросхимонах Лазарь. Здесь же он и похоронен. Над могильной плитой висят его тяжелый железный крест и вериги.

– Вот в этой келье, не выходя двадцать пять лет, подвизался иеросхимонах Лазарь, – начал свою экскурсию отец Нафанаил. – Я сейчас расскажу вам об этом удивительном подвижнике.

– А куда же этот ваш Лазарь здесь в туалет ходил? – громко поинтересовался один из юных экскурсантов.

Его спутники просто покатились от хохота.

Отец Нафанаил терпеливо дождался, когда они успокоятся, и невозмутимо произнес:

– Куда в туалет ходил? Хорошо, я вам сейчас покажу!

Он вывел несколько озадаченных экскурсантов из пещер и повел их через весь монастырь к скрытому от посторонних глаз хозяйственному двору. Здесь, на отшибе, ютился старый нужной чуланчик. Выстроив экскурсантов пред этим заведением полукругом, как делают это обычно перед важным экспонатом, отец Нафанаил торжественно указал на него рукой и произнес:

– Вот сюда иеросхимонах Лазарь ходил в туалет! А теперь стойте и смотрите!

И, развернувшись спиной к изумленным молодым людям, он оставил их одних.

Когда те пришли в себя, старший группы разыскал Наместника и выразил свое негодование всем случившимся. На что отец Наместник ответил:

– Архимандрит Нафанаил доложил мне, чем вы интересовались. Именно это он вам и показал. Ничем больше помочь не можем!

Надо учитывать, что на дворе стоял 1984 год. А тогда все было не так просто. Могли случиться и серьезные неприятности. Но наместники Псково-Печерского монастыря традиционно были сильными людьми.

***

Архимандрит Нафанаил (Поспелов). Фото автора Умирал вредный отец Нафанаил необычайно тихо и смиренно. Когда врачи предложили поставить ему сердечный электростимулятор, он умолил отца Наместника этого не делать:

– Отцы, представьте, – говорил он, – душа хочет отойти к Богу, а какая-то маленькая электрическая штучка насильно запихивает ее обратно в тело! Дайте душе моей отойти в свой час!

Я имел счастье навестить отца Нафанаила незадолго до кончины и был поражен его бесконечной добротой и любовью. Вместо того чтобы беречь последние оставшиеся для жизни силы, этот невероятно бережливый во всем другом церковный скряга отдавал всего себя человеку, которого лишь на несколько минут посылал к нему Господь Бог. Как, впрочем, делал он это всю свою жизнь. Только когда-то мы этого не понимали.

СОВЕТЫ МОЛОДОЖЁНАМ:

1). Никогда не бывайте одновременно оба сердитыми;

2). Никогда не кричите друг на друга (за исключением, когда пожар в доме);

3). Если кому-то из двух необходимо одержать победу в споре, то уступи победу другому;

4). Если нужно высказать порицание, то сделай это с любовью;

5). Никогда не вспоминай ошибок прошлого;

6). Не ложитесь спать, не примирившись;

8). Старайтесь, по крайней мере раз в день, сказать другому ласковое слово;

9). Признавайте свои ошибки и не бойтесь просить прощения;

10). Умейте промолчать. Двое участвуют в споре, но тот, кто неправ, всегда говорит больше.

Протоиерей Александр Авдюгин

28 июля 2011 года в центре Москвы состоится просветительская акция, приуроченная к Дню Крещения Руси.

Мероприятие проходит в рамках международной молодежной программы «Вера и дело» по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Акция проводится Миссионерским движением во имя святого пророка Даниила совместно с православным молодежным движением «Георгиевцы» при поддержке Синодального отдела по делам молодежи.

В течение нескольких часов, начиная с 13.00, молодые активисты будут раздавать прохожим на улицах в районе Бульварного кольца листовки, посвященные Крещению Руси, и Новый Завет. Для этих целей заготовлено много листовок и около сотни экземпляров Евангелия.

По словам организаторов, это будет не просто раздача листовок — с каждым желающим будет проводиться беседа, активисты расскажут об истории Крещения Руси и православной вере.

Пресс-служба Синодального Отдела по делам молодежи/Патриархия.ru

Уступать друг другу, ладить, любить друг друга, а не добиваться своего!

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Интересно наблюдать за молодоженами в первые годы их жизни. Они так искренне обещали друг друга любить, хранить друг, друга. Они верили, потому что обещали, что нашли свое счастье, поняли, что друг без друга не могут, дождались. Обещали прилюдно, что все сделают для того чтобы брак был счастливым, чтобы оба были счастливыми. Цель достигнута. Поженились, повенчались. Интересно за ними наблюдать. Только вот период влюбленности так быстро проходит, очень быстро... Буквально у некоторых до пары дней!

Как их батюшка сдерживал, говорил, ну что вы, ну побойтесь Бога, сохраните целомудрие. Ну, скоро целая жизнь дана будет. Нет, батюшка, мы так любим друг друга. Но вот и все. Бог благословил все их отношения. Буквально на следующий день начинаются распри – ссоры, обиды. Вы же получили друг друга – радуйтесь и веселитесь. Раньше казалось, что и суток будет мало, для того, чтобы выразить друг другу любовь. Уже распри сразу. Притихли. Жалобы друг на друга. Потом снова прилив чувств. Снова волна захлестнула, какая-то сила относит их друг от друга. Они продолжают жить вместе, краски тускнеют. Но должно быть вместе и в радости. Вы вроде как ни в ком не нуждаетесь – с милым рай и в шалаше, на вас квартира, за чем вам еще кто-то. Какие перепады большие настроения. Приходит на исповедь через неделю. Есть понятие медовый месяц. Какой там месяц! Через неделю. Какой-то есть серьезный повод, да? Что это такое? Это явно «синяя борода» там за окном летает и наводит тень на плетень. Вот поймать бы ее, синюю бороду и приковать, чтобы больше не смущала таких влюбленных-превлюбленных.

Проходит год, ладно там недели, спишем всё на врага рода человеческого – он, он ведь закрутил через неделю, недоволен, что они вступили все-таки, соединились в спасительный союз. Христиане называют брачный союз спасительным, не только живя в свое удовольствие свое и супруги, но и для спасения. И вот враг, мол, недоволен этим спасительным союзом. Посмотрим, что будет дальше. Дальше – дни благословенные. Проходят годы. Уже не молодожены. Уже накоплено досье друг на друга и они уже могут высказать целую стройную систему претензий: она такая, такая и такая. Ей не достает того, того и того. А ну-ка теперь ты, голубущка, открой свое досье на него. Да нет, есть, конечно, если он накопил, в ответ тоже кое-что сложилось для него: он такой, сякой. Хотя видит Бог, по некоторым признакам, что любовь то куда-то улетучилось. Унесло все, как кислород уносит из разорвавшегося воздушного шарика газ этот летучий, и шар с шипением спускается с высот. Некоторые некогда мечтали подняться при помощи воздушного шарика. Что такое? Что так быстро-то? Что же с вами будет через пятнадцать-двадцать лет, через пятьдесят, если так быстро все улетучилось? Так распадаются браки. Это говорит о том, что речь идет о людях, действительно влюбленных.

Жизнь не игрушка, когда говорят что любят. Они не глубокие, но в глубине у них водятся гады. Их так не видно, люди скрываются на глубине. Вроде спокойная гладь, хорошо кораблику плавать, чайки над волнами. Вдруг вылезает голова какого-то там «завра», доисторического, лохнесского чудовища, которого скорее всего никто никогда не видел. Сделает свое дело, покусает эти кораблики, этих чаек, пустит ядовитый газ и шаровидную молнию. Всё, замутилось, отношения испорчено.

А что же раньше, отношения были идеальные что ли? Нет, и раньше люди имели этих гадов на глубине. Но у них была сдерживающая сила. Они были щедрыми, а мы – скупые. Они были исполнены – преисполнены чувства долга. А для нас долг заменен правами: я имею прав, имею право, а не верность, честь. Мы – люди удовольствия, которое говорит: а что я буду иметь за верность, за эту самую честь? И в духовной жизни и в семейных ошибках. Но претерпите друг друга – смотрите, все не так плохо: крыша над головой и ребеночек проклюнулся (проклевывается) смотрите, ребята вы молодые, но претензии такие друг к другу! Потому что не по-моему... Ну и что, что не по-твоему. Притирайтесь, вырабатывайте общий старт вашей жизни. Уступайте, смотрите, что полезного у каждого из вас припасено к этому возрасту в вашу семейную копилку, по традиции. Обменяйтесь, поторопитесь, от плохого откажитесь, хорошее возьмите на вооружение, сделайте традицией семьи. Ну что вы?

Не привыкли к компромиссам… Все или ничего! Так поступают герои популярных фильмов. Ну что же, славим ли жизнь, такой же пример деткам: не соревноваться папе с мамой, но уступать друг другу, ладить, преумножаться, любить друг друга, а не добиваться своего. Кто не наученных будет примирять в семье, при том, что не желают жить с родителями, желают жить отдельно. Кто будет примирять, что это за существо – третейский судья, друг, подруга. Откуда у них опыт? Сами-то того же духа. Привыкли своей цели, добиваться. Мы обращаем внимания на мелочи, которые называются недостатки. Да, у меня есть недостатки. Хорошо, когда люди доверяются друг другу. Но не доверяются - затягивают узлы. «Он мне всю жизнь испортил!» - Ладно, я с ним поговорю… Говоришь с ним: «Что же ты ей говоришь-то, на что она обижается?» И ничего особенного не сказала, но поддела под самое больное, то, что ее давило, все против нее…. «Как же так, у вас же была любовь. Давайте еще попробуем потерпеть друг друга», – «Не стоит, батюшка, развенчивайте нас!»

Друзья, это же гримасы, гримасы все тех самых сил, которые пытаются нас всех рассеять. Сначала ослепляют, искажают. Кто-то кому-то стремится выразить свои чувства, нет, просто появился воображаемый образ, от нетерпения, возраст подпирает. Кто-то страсть перепутал с истинной любовью. Конечно, нужно батюшку слушать, родителей надо слушать, мудрых людей. Итак, друзья, давайте с вами, готовясь к супружескому счастью, нет, не только для этого мы сюда собрались, здесь ради общения люди собираются, давайте будем тщательно следить за своей неуживчивостью, за своей немощностью и посмотрим на сколько мы можем быть жертвенными: простить, закрыть глаза, терпеливо ждать, когда человек наконец-то поймет тебя. Это понимание сразу не приходит, надо молиться. Давайте займемся собой. Лучше, пока еще не встретили того единственного, на котором может сказаться наша неготовность жить, отдавая себя, во всех обстоятельствах быть примером для наших собственных детей, быть примером благости и постоянства. Это огромный труд, огромная ответственность. Не все сразу в одни день приходит. Мы все из малочисленных семей, мы все должны заняться самовоспитанием. Бог нам в этом поможет и да простит. И даже пример святых Петра и Февронии показывает: ошибались и они, но была у них устремленность, сила и понимание, что брак это очень серьезно, что брак – это надолго. Навсегда.

о.Алексей Гомонов

Преподобный Сергий

Простой деревянный потир,
С которым служил литургию.
Подрясник, протёртый до дыр.
Распятья черты дорогие...

Простой старорусский мороз,
Привычно горчицей деручий.
До крыши снегов купорос,
И бор по-медвежьи могучий.

Обычен твой труд день-деньской,
Согретый молитвой при этом.
Привычен Димитрий Донской
К тебе на коне за советом.

Наплыв богомольцев не мал.
Обычна народа промашка,
Который тебя принимал
Сперва за простого монашка.

А ты и по правде простой,
Хотя и боярского рода:
Гордыню и спесь с прямотой
Гонял, как ворон с огорода.

И немногословность твоя,
И голос твой вовсе не зычный,
И мысль до корней бытия,
И прочее всё – как обычно...

Протоиерей Андрей Логвинов
20.12.04

проповедь о.Алексея Гомонова после молебна св.бл.кн.Петру и Февронии от 06 февраля 2011 г.

Начиная общение следует избегать натиска, напора. Прикасаться к чужой душе можно лишь очень деликатно и осторожно!


Во имя отца и Сына и Святого Духа, Аминь.
Помолились, теперь будет предложено общение в виде чаепития, а там дальше, как Бог даст. Прогулки возможны, походы…. И вот во время этого общения начинается: вперед выходят истребители, перехватчики. Они уже сейчас рассмотрели кое-кого в зале, они уже нацелились, ну теперь, девчонки, держись! Начнется знакомство на их языке.
Не то что бы, -
«Разрешите с вами рядом присесть, а в прочем как вы скажите.
- Простите пожалуйста можно ли вам предложить, конфеточку с бараночкой? Ах нет, простите пожалуйста, только не волнуйтесь, я ни чего другого не имел в виду.
-Простите, вот у меня машина пустая идет, а вы вот, шагаете по сугробам, может вас подвезти куда-нибудь? -А, вы с мамой? А, мама встречать будет, я не навязываюсь, нет не навязываюсь, просто у меня машина в том же направлении движется.

-Как вас зовут? Я Вася. Мы с вами даже, чем-то похожи. Я хочу много детей, а вы? Как вы относитесь к тому, что бы нам повенчаться с вами?
-Позвольте так быстро?
-А, чего сразу все видно, что мы подходим друг другу. Постойте, постойте, нас видят Петр и Феврония! Кто же еще в этом храме. Постойте! Не уходите! Счастья своего упускать нельзя. Я не упущу. Да куда вы так заспешили, своего счастья, вы не понимаете, я ведь знаете какой!

Примерно так, сразу или через раз.
Не дай Бог с малодушничаете, и Вася-перехватчик узнает мобильный телефон. В три часа начнет звонить, до трех часов будет думать прилично или не прилично ночью девушку будить. Все взвесит, к трем часам ночи готов для продолжения знакомства начнет буравить, даже если поставить фильтр прорвется. Покоя не даст, нет. Он вычислит все маршруты перекроет их и будет добиваться своего. Ну, как ему сказать, что если я соглашусь и если я пойду к нему на встречу, мы сразу же, как он ожидает, повенчаемся, поженимся, ведь расколется семья, ведь не то ни се. Не узнав, как следует человека, а сразу бросается, как головой в омут. Потом напридумает кучу оправданий, что бы оставить, скрыться за горизонтом после венчания. Почему не подружить, не познакомиться действительно, что за такая нацеленность, такая сосредоточенность? Сейчас или некогда!

Это не выдуманные истории. Девушки просто в растерянности, придут на последующие службы, к батюшке и будут каяться.
-Батюшка, что-то я не выдержала после этих ночных звонков, надоедливых, после объяснений папе и маме, что я против таких скоропоспешных выводов и знакомств. Я не знаю, куда от него мне деться так хочется в храм ходить на последующие молебны, но ведь он не даст спуску, ведь к скамейке приревнует.
-Батюшка может отказать ему? На деликатное предложение дружбы он не согласен. Ему срочно подавай венчание и кучу детей.
А, батюшка и советует:
- Скажи ему, что он в твои планы не вхож.
- Батюшка, но это так грубо.
- Он действует более грубо. Скажи ему, что бы сразу понял.
-Ты меня еще узнаешь, ты пожалеешь, что так говоришь, ты захочешь снова со мной дружить, а я уже на тебя обиделся.
Не нужен тебе такой танк, бульдозер, его лесоповалочная машина прорывает просеки в судьбах людей, валит, цепляет, отрывает корни, оставляет один ствол.
Где деликатность, молодые люди?


Это относится не только к юношам, мужчинам, но и к девушкам. Есть какой взгляд из под челки, оценивающий. Есть решительная атака, через нескромную одежду, через нескромный взгляд, женский. Есть профессиональный взгляд такой у женщин.
Бедный студентик забился в угол, чай не идет, конфета стала поперек горла. Он не ожидал, что бывает так, все-таки храм, святыни, нужна какая-то постепенность. Отдышаться надо.
А, здесь, как в прериях, саваннах, хищники, хищницы. По осторожней, друзья. По осторожней. Даже за пределами храма зачем этой поспешностью навивать о себе плохое мнение. Может ты человек и хороший, но чего горячишься то, ты же не выбрал. А если выбрал, то соображай, соображай. Приглядывайся осторожненько, осторожненько прикасайся к другой душе, только что бы не обидеть, не спугнуть точней, не напугать.

Да, действительно есть в тебе хорошее и то и другое и третье, но этим натиском и напором современных молодых людей, ты все испортишь. Ты же не герой американского боевика. Ты в России живешь, находишься. Перед тобой ну не тургеневская барышня, чеховская, но, все-таки корни туда уходят. Не отбей охоту. Сядем с тобой пить чай, слушать концерты, обсуждать молодежные проблемы. А может, пройдись куда-нибудь. Не отбей охоту. Бережное отношение к душе - это многого стоит, это украшает человека. Это - между прочим, дает некое представление о взаимоотношениях с детками: они кричат, пищат, спать не дают, ну в начале конечно, потом болеют, это нормально. Но как это тяжело переносить, трудности быта, притирки и все прочее, характеры, но твоя деликатность и тогда сослужит добрую службу. И сейчас уже видно как ты себя поведешь. Захочешь все это бросить и бежать, потому что все это может однажды надоесть. Трепетное отношение к душе рядом живущего человека. Тем более возлюбленной, возлюбленного. Оно говорит о истинной любви, а не о страсти африканской, когда человек готов залезть на фонарный столб и спрыгнуть с него, «люблю».

Друзья совсем не старомодно, то о чем только что сказано. Главное искренность чувств. Не старомодно это, почему то раньше браки редко распадались, если распадались один на сто тысяч, сейчас из-за поспешных выводов редко сохраняются. Всему виной наша поспешность, наше подражание каким то там героям, лучше как есть: - позвольте, вы не против если я предложу вам чаю? Чтобы и через двадцать лет быть вместе.
Аминь.

Учимся танцевать и танцуем в понедельник 6 июня с 18:00!

Учимся танцевать и танцуем в понедельник 6 июня с 18:00 - 21:00.
Погода ясная, будет Солнце + 20 ТЕПЛА!

Девушки в юбках или платьях (очень желательно), парни в брюках!!! Приносим чай (его всегда не хватает), воду, еду и хорошее танцевальное настроение!

ПРИНОСИТЕ ВОДУ ПОПИТЬ ДЛЯ ВСЕХ!! И стаканчики! Парни приносите чай и плюшки для наших милых дам!!

Ведущий Колычев Юра.
http://vkontakte.ru/club3746250#/club3746250
Собираемся на Пушкинской набережной (от м.Фрунзенская 20 минут пешком), близ Нескучного Сада и Андреевского моста, рядом вход в "парк культуры им Горького".
 

сегодня получила смс с просьбой познакомить мол.человека с девушкой, цитирую:

Я верующий православный человек 30лет обращаюсь к вам с необычной просьбой познакомить меня с девушкой женщиной для создания семьи. Буду за вас очень молиться тогда.

Друзья, мои телефоны указаны в объявлениях, не для подобного рода сообщений...я не занимаюсь сводничеством, я занимаюсь паломничеством...хотите познакомиться с девушкой во-первых молитесь чтобы Господь вас соединил, а во вторых записывайтесь в поездки, где как не в поездках можно познакомиться, пообщаться, лучше узнать друг друга ))

В любви есть три стороны. Во-первых, человек любящий даёт, хочет давать. Но для того, чтобы давать, давать, не делая получающему больно, нужно уметь давать. Как часто бывает, что мы даём не по любви, настоящей, самоотверженной, щедрой любви, а потому, что, когда мы даём, в нас нарастает чувство своей значительности, своего величия. Нам кажется, что давать – это один из способов утвердить себя, показать себе самому и другим свою значительность. Но получать от человека на этих условиях – очень больно. Любовь только тогда может давать, когда она забывает о себе; когда человек даёт… от избытка своего: не потому, что требуется, вынуждается у него дар, а потому, что давать – это песнь души, это радость, в которой можно себя забыть для радости другого человека.
С другой стороны, в любви надо уметь получать; но получать, порой, гораздо труднее, чем давать. Мы все знаем, как мучительно бывает получить что-нибудь, испытать благодеяние от человека, которого мы или не любим, или не уважаем; это унизительно, оскорбительно… Нужно, чтобы любовь дающего была самозабвенной, а получающий любил дающего и верил безусловно в его любовь.
Но даже там, где и давать, и получать – праздник, радость, есть ещё одна сторона любви, которую мы забываем. Это – жертвенность. Не в том смысле, в котором мы обычно о ней думаем; например, что человек, который любит другого, готов лишать себя чего-нибудь во имя любимого. Нет, та жертвенность, о которой говорится, более строга, она относится к чему-то более внутреннему. Она заключается в том, что человек готов по любви к другому принять его как личность. Тому, кто безумно, неумно любит, хотелось бы, чтобы жизнь началась только с момента их встречи. А всё то, что предшествует этому, всё богатство жизни, души, отношений кажется ему опасностью; это что-то, что живёт в душе любимого человека помимо него. Но человек должен жить с самого начала своей жизни. И любящий должен принять тайну прошлого как тайну и её уберечь, её сохранить, должен допустить, что в прошлом были такие отношения любимого человека с родителями, с друзьями, такие события жизни, к которым он не был причастен. Митр. Антоний Сурожский.

вчера после молебна св.бл.кн.Петру и Февронии в стенах храма Успения Пресвятой Богородицы в Путинках выступал замечательный поэт Евгений Михайлович Ряпов. Очень тронули его стихи и зарисовки-рассказы к стихам, особенно рассказ о Митрополите Питириме, которого можно было встретить и на аукционах, приходил выкупать старинные иконы, и один раз сам Евгений пришел на один из таких аукционов и увидел седого священника тихо плачущего ...он конечно же узнал Митрополита Питирима...и придя домой родились такие стихи: