Когда-то у меня получалось не думать. Когда я пребывал в таком состоянии, на мир опускалась вуаль неторопливости и благости. Не догадался тогда аппроксимировать, натянуть, если угодно, это состояние на своё бодрое расположение духа. Удасться ли мне это когда-либо? Если даже нет, то знайте - не думать есть великое благо есть. Мне удавалось добиться этого состояния, когда фактически произошла "перезагрузка" мозгов, 11 лет назад, в результате инсульта. Это состояние абсолютного покоя и благости. Близко к тому ощущения, когда ты постишься, живешь праведной жизнью, сознание твоё открыто, наверное. Потому "наверное", что я ещё так не жил. 

Предисловие.

Если вы ищете изящного, тонкого слога — не читайте, если вы также плохо относитесь к ненормативной лексике — не читайте. А читайте, если вам интересна жизнь простых московских студентов. Ибо все написанное — правда, а было что писать, вот я и писал. Я не профессионал, поэтому будьте благосклонны. А кто такой профессионал? Тот, кто уже много, а не тот, я считаю, кто получил соответствующее образование, тем более при уровне нынешнего образования. Я бы сам не стал читать рассказ 30-летнего, потому что, по моему в разум человек входит, когда ему больше 50. Оговорюсь — но это современный, тогда как писатели все, до начала 20 века вызывают во мне жгучий интерес. Я, дальше, буду что-то кропать, если вы отнесетесь к этому рассказу хорошо. Если же нет, то я буду, в основном, писать в стол. Потому что не писать я уже не могу — зацепило.

Глава 1

Ленинград

Вначале, я расскажу вам, пожалуй, как лет десять назад, мы, втроем, ездили в Ленин..Санкт-Петербург. Санкт-Петербург звучит как-то неестественно для людей моего поколения. Но Ленинград свой в доску, да и Питер тоже, только не Санкт-Петербург. Я буду называть Санкт-Петербург Ленинградом, да, изменилось название города, но не изменилось все, что с ним связано, вы ж не говорите - пойду на санк-петербургский вокзл? Ну так вот, дело было зимой, лет 10 назад, мы тусовалм втроем, вечером, это означает, что мы продрогли, как цуцыки, нам хотелось в тепло-о-о. А где бедным студентам погреться вечером? Вот и нам оставалось - гордо пить пиво и незгибаемо курить в двадцатиградусный мороз. А, я не сказал, кто мы, втроем. Там был Соболь, ваш покорнейший и Хэш. Я до сих пор не знаю как его зовут, Хэша, знаю только кликуху. Но и ее тоже знаю чисто позвать, а что она, откуда - без понятия. Ну вот, стоим мы, значить, втроем на морозе, ****ваем от жары и, тут Соболь: "а не поехать ли нам в Ленинград?" Мы с жаром приняли это предложение, еще бы не с жаром - на таком холоде только так и можно поступать с предложениями. Забились встретиться у трансагенства, я не знаю есть ли они сейчас, в трансагенстве можно было купить любой билет, на любой вид транспорта. Отправлялись, конечно, с ленинградского вокзала. А надо сказать денег у нас было, Соболь кое-где намутил. Дальше я плохо помню, но, спешу вас уверить, мы продолжили возлияния Бахусу. Очнулись или проснулись мы на вокзале с которого уехали - вот голяк-то, а. Ехали-ехали и приехали. Мы чесали репы - как это? Минут двадцать, пока не вышли с вокзала и не увидели город. Тут и разрешилась задача, которая чуть не свела нас с ума. Дело в том, что ленинградский вокзал в Москве и московский в Питере - близнецы-братья. Дальше мы рухнули в такси, поскольку алкогольная интоксикация была на лицо, к тому же, нас подняли часиков в шесть. Тут мы испытали все прелести ленинградского гостеприимства, водила так старательно кружил по улочкам, что мне захотелось *левать. Но все наши проблемы моментом испарились, когда Соболь сказал - смотрите! И мы дружно посмтрели, каково же было наше удивление, моментально перешедшее в бурное веселье, когда мы увидели, что вместо привычного "шаурма" было написано "шаверма". Мы, конечно, не могли проехать мимо такого замечательно и во всех смыслах примечательного места, вышли и взяли по одной. Надо сказать, что на вкус - то же *ерьмо. Нет, шаверма была вкусная и, тогда, она пошла в пользу, но сейчас бы я к ней не прикоснулся, потому что она была фастфудом. А это синоним вредной, *ерьмовой пищи. Дальше нас и ленинградское гостеприимство не могло сбить с веселого панталыку, таксер, его мать, объявил нам рублей 400, хотя стоило это дай бог двести. Мы взяли шикарный трехкомнатый люкс, предворительно закупившись горючим и съестным. Из съестного я помню только курицу и то, потому что с ней будет связано одно происшествие, ну, обо всем по порядку. Накупив, более - менее расположив, пацаны собрались за *лядьми, а как-же это - побывать в Ленинграде и не пофарить местных шалав? Время тогда, считай, будет зря потеряно. Ну вот, они, двое собрались за *лядьми и тут Соболя пробило попытаться меня склонить на проведение интимного досуга. А я, надо сказать, был самых честных правил, то есть самых честных драил. Я не буду вам говорить какие вопросы мне задавал Соболь, но я сдержал оборону и все. Да, надо сказать не зря, не зря, потому как они, часика через четыре привезли двух таких шмар - о господи! Одна была еще так-себе, на лицо только уродлива малость, а другая была - о-го-го. Все ноги в синячищах, какая-то нерусская, какая-то немытая и, вдобавок, бухая не в нулину, но прилично выпимши. Мы сели за стол в большой комнате - Соболь, не любящий откладывать дело в долгий ящик, залил в себя дозняк, схватил ту что была более-менее, да и был таков. Повисла пауза, тут Хэш выпил и сказал что-то вроде: "Пойду помогу" и ушел за ними. Остались только мы вдвоем. Я не нервничал, но опасался поневоле за ее здоровье, дело в том, что она пила, как извозчик, наливала себе губастого с рубчиком и опрокидывала. Меня аж передергивает сейчас. Тут и я отправился спать, забаррикадировав себе дверь, от греха. Потому как мне очень бы не понравилось быть разбуженным шмарой, да еще ковыряющейся у меня в карманах, так не понравилось бы, что я ей...я вообще-то девушек не бью, ну а как быть? Ну, в общем, забаррикадировался я и ничего не слышал, как видно, не зря. Утром я узнал: брошенная всеми шмара, видимо, залила зенки до невменяемого состояния, пошла на кухню, взяла вертел из-под курицы, потом, пошла в комнату, где Соболь и Хэш драили ту, которая более-менее. Приставила вертел к горлу Соболя и чего-то потребовала. Как я потом понял, она опасалась что взяли их двоих, а драят только одну, а ей ничего не достанеться, в смысле денег. Соболь малость прифигел с такого разворота, вследствие чего у шмары появился еще один синяк. Вот такой замечательный situation.
Зато как я ржал на следующий день, когда Соболь с Хэшем застремались, что что-то подхватили. Пошли, купили какую-то фигню, которая вставляется в ..., прямо туда и там все промывается. Я так себе и представлял это, как Соболь и Хэш вставляют себе попеременно это туда и с их уст раздается вздох облечения-ха-ха. Потом было еще путешествие по ленинградскому метро, по Петергофу но я вам о них не буду рассказывать, пожалуй.

Глава 2

Пи*дабол

Здесь ранее было предисловие, посвященное таланту. Но потом оно мне показалось притянутым за уши и я его стер. Мне известен только один человек, который талантлив по-настоящему. Он - а это именно он, настоящий талантливый пи...бол, расп..дяй и алкаш! "...голуби летят над нашей зоной..." - его песня, от и до. Не потому что он сидел - как вы могли такое подумать? Нет, потому что он парит над подьездно-алкашными компашками, потому что это его, до мозга костей. Я горд, что оказался невольным свидетелем того, кем он был, кем он остался и кем, я уверен, он будет. Говоря с ним веришь, что настоящие самородки еще как живы и жить будут в земле русской. Вот где пропадают таланты завзятого актера, уж насколько я не люблю театр и всякую дутую театральность, но это не театр, это самая что ни на есть, жисть. Рассказываю на примере: пьянка в доме. В доме Дудинова, это тот самый тип. Для начала нужны знакомые с деньгами, потом нужен объект. В роли объекта выступает несчасная-симпатяшка-овечка-обязательно-дурочка, именно дурочка, настоящих женщин от таких субчиков воротит. Все есть, поехали, веселимся, мне чтоль рассказывать вам, каково это? Приблизительно часа через 1,5 Дудинов хватается за голову и тут идет чистое исскуство, с блеяньем, которе я продемонстрировал в начале своего повествования, закатыванием глаз, неясным бормотанием. Минут через пять такого концерта, когда объект уже подогрет, Дудинов заявляет, что пойдет в комнату. Такие стоны доносятся потом из комнаты, которые свидетельствуют о том, что их обладателя как минимум поджаривают на медленном огне. Объект-несчастная-симпатяшка-овечка-дурочка посидит-посидит пять минут как на гвоздях, да и смоется посмотреть - ну как там мой Дудинов? Как там моя рыбонька, мож ему помощь нужна? Нужна, еще как нужна, ведь сам то он с этим никак не справится. Еще через минуту дурочка вскрикнет "ой", а затем раздадуться звуки, знакомые каждому половозрелому мужчине, означающие: там кого-то жарят или фарят или еще как-нибудь назовите, факт от этого не пострадает. Или еще маленькая зарисовочка, "держите" - сказал Дудинов и протянул гордо нам с Соболем какую-то пачку. Это было собрание таких объектов(см. вверху) в неглиже. Мне запомнилась почему-то одна, у нее была прыщавая задница. Теперь когда я вспоминаю Дудинова- пи..абола, я вспоминаю прыщавую задницу и неизвестно, кого раньше. Все, теперь, когда меня будут подозревать во лжи, я буду говорить: "клянусь прыщавой задницей". Но, к сожалению пищи для подозрений я даю крайне мало - я ПРАВДОРУБ или ПРАВДОРЕЗ. Кстати, мне всегда было непонятно выражение "резать правду-матку", это как?

Глава 3

Армия в наши дни

Расскажу-ка я сегодня о Павлине. Познакомились мы в институте, вернее это конечно университет, но пошло так - институт связи, о, мы тост поднимали - за связь без брака! Этих тостов Павлин поднимал оч-чень много, равно как и все мы, ради бога, только не обвиняйте меня в пропаганде бухла, сейчас, когда мне исполнилось почти тридцатник, я жалею ... о том, что было слишком мало! Нет, ну серьезно, повторить пройденный мной путь это значит укатать себя, сидя в *ерьме. Я не пожелаю такого никому, но где бы я был если б не так проведенная молодость, кхе-кхе. Так вот, незаметно Павлин вырос, кстати, я вспоминаю, что первым делом я узнал его кликуху - Павлин. Со мной так очень часто бывало, что я узнавал кликуху, но не имя. Как-то раз бухали мы на коробке, что возле нашего института-университета, тут мы с Соболем смотрим идет Кузьмич, не ну внатуре Кузьмич из особенностей национальных. Идет, сгорбившись, засунув руки в карманы, полы длинного пальто развиваются, каково же было наше удивление, когда мы узнали, что это шел Павлин и очень хотел *рать, наше удивление было настолько велико, что мы стояли скрючившись в спазмах хохота два или три часа. Так он получил другую кликуху - Кузьмич. На том бы и истории конец, если бы не упрямое желание Павлина-Кузьмича учиться, рассказываю историю, конец которой будет поучительным. Для начала вашего покорного слугу вызвали вместе с Павлином-Кузьмичем к зам.декану. Зам.декана вел сам какой-то предмет, я ща не помню какой, ну и неважно, важно то, что мы ему что-то перездавали и я не посрамил, надо сказать. А Павлин чуть было не заснул, хотите верьте, хотите нет, но ему, судя по всему, было на все нас*ать с низкой колокольни, чтоб быстрей долетело. Не наплевать, а именно нас*ать. Ну вот, Павлин-Кузьмич доживал свои деньки в институте. Потом я где-то полгода не помню - где меня мотало? Через полгода мы поехали Павлина навестить в учебке. Комната для посещений была я вам скажу, хоромы. Эта была комнатушка в проходной. Ну ладно, не красна изба углами, а красна пирогами, мы сели с Павлином и Соболем, а пить-то там, конечно нельзя, ну и не пьют натурально. Тока входят в комнату тверезые, как стекло, я бы даже сказал злые, а выходат добрые-добрые. Ну мы сели и стали тоже не пить из-под стола и вот когда первую бутылку мы не прикончили, пошел сурьезный разговор:
"...Разговор у нас и прям и груб,
Две проблемы мы решаем глоткой,
Где достать недостающий рупь
И кому потом бежать за водкой...", это Высоцкий, просто пришелся к слову. Ну вот сурьезный разговор о том, как какому-то хахалю, замутить какую-то девку, у которой отец - мафиоза и хахаль очень не нравится мафиозе. У семейки этой барышни были еще какие-то кавказские корни. И мафиоза угрожал хахалю, откуда они взялись: этот хахаль, эта барышня, да еще с подружкой. Я подозреваю, то есть я преполагаю, исходя из конечности помещения и того, что там могло поместиться не более четырех столиков, что они сидели с нами за одним. Так о чем это я - а, ну так вот, на подогретое водочкой воображение вашего покорного пришла следущая картина: армянин, я написал сначала **ч, но потом одумался - береженого бог бережет, армянин в аэродроме держит за шкирман бедного призывника и, громко так, коверкая: "убыю, собака". А к чему я это - к тому, что я не помню, что было после третьей. Вы думаете коней истории - а где же поучительство, спросите вы? Спешу вас успокоить, это, дай бог где-то 1/3. Мы же совестливые ребята, да и не в совести дело, но мы с Соболем поехали навестить Павлина в армии. Тогда еще шла война, да и не подписывался Павлин, служить серьезно, серьезно - это далеко от дома попасть в ласковые ручки дедушек или трястись за свою шкуру каждый раз, когда палят. Я спрашиваю вас - подписывался ли Павлин на это? Я отвечаю вам - неа. Поэтому он тихо-мирно устроился где-то под Москвой, охранять дачу какого-то генерала. Итак, мы с Соболем посетили привокзальный магазин, потом топали до Павлина минут 40 по сугробам, дело было, как вы понимаете, не летом. Ну и устроились они я вам скажу. Мы пришли когда один храпел, другой в кресле глубокомысленно мычал что-то. Ну, надо сказать, Павлин нам очень обрадовался. Дальше было: "...шашлычок под коньячок - очень вкусно...", дальше я не помню. Вот здесь я приближаюсь вплотную к поучительной части истории. Сидел как-то Павлин темным зимним вечером и думал, у него было меланхоличное настроение, вот он и предавался этому непростому занятию. И, наконец, Павлин додумался, он вскочил, радостный и возвопил: "Хочу *лядей!" Сказано-сделано, они втроем скинулись, ну где-то баксов по 50, сгоняли за двумя, а дальше - играй гормон! К вечеру они одну отпустили, а другую оставили, ну надо же нормальному русскому солдату иметь какое-то развлечение? Он и имел, имел в течении суток пяти, а потом Павлин, решил спутать следы, тем более что и сама девушка хотела домой уже как 5 суток. Он взял *лядь на руки, чтоб она, понятное дело, не оставляла следов и понес ее прочь. Прочь - это до проселковой дороги, где оставляет она следы, не оставляет - всем уже было б хрен по деревне. Но, тысяча чертей, кого Павлин увидел, находясь на полпути к проселковой дороге, с *лядью на руках? Он увидел капитана Прилизайкина, вылазещего из военного УАЗика и потирающего руки. Вслед за этим печальным событием Павлин поутратил свой блеск на 2000 долларов, чтоб не попасть в ручки дедушкам или не трястись за свою шкуру. Прости Павлин, но это правда, а правда имеет одну неприятную особенность - выплывать. А, поучительство этого конца такое: служа в армии, не ходи с *лядью на руках, зимой до проселковой дороги, ибо и на тебя найдется капитан Прилизайкин.

Глава 4

Пинджак

Сегодня я проповествую про Маринкин пиджак. Всего у нас в институте было две Маринки, о которых стоит рассказать поподробней. Одна - высокая, если не сказать длинная. Она, как выпивала, то имела тенденцию приставать к вашему покорному. Но я отважно держал оборону, тем более, что ее драл Дудинов, причем у меня в квартире. Я был тогда весьма безбашен и позвал всех к себе. Излишне, наверное, говорить, что хата после милых гостей была как золотоордынские конюшни. Ну так вот, почему я так уверен, что Дудинов драил Маринку, да потому что я это сам видел. Ха, нет, свечку не держал. Дело в том, что у меня в гостях была только одна парочка - Дудинов и Маринка. Когда они, после обильных возлияний, удалились в отдельную комнату, всем понятно, зачем. Нам стало обыдно - как это Дудинов имеет, а мы - нет? И, наше воображение, обильно подогретое водкой, подсказало нам такой прикол. Мы продолжили возлияния и продолжали минут десять, потом встали, тихо подошли к комнате, за закрытой дверью которой, совершалось таинство. Так вот, мы подошли к ней и, что было сил, приложились все дружно плечом, а потом. Потом ржали полчаса, потому как вломимшись туда, кстати, я не думал что человек может покраснеть за треть секунды. Однако, когда мы туда вломились Маринка, клянусь я не вру, уже была красной, как свекла. Или она покраснела от того, что ее жарили? Как-бы то ни было, а мы тоже славно поржали над тем, как ее жарил Дудинов, а он справлялся самым смешным способом - по собачьи. Излишне говорить, в каком состоянии была защелка, на которую закрывалась дверь - мы ее так и не нашли. Да и сама дверь держалась на честном слове и на одном крыле. Вот такое своеобразное чувство юмора было у пьяных студентов в институте связи, году так в 2000-м. Теперь о Маринке второй, она не больно-то отличалась от первой, только была на, от полуметра ниже. Поэтому мы их и звали - Маринки высокая и короткая. Ну не так телегентно, как я выражаюсь. Она была девушкой моего друга, Фелткса. Ну вот, как я гораздо позднее понял, она была хитрованкой, чтобы не сказать как похуже. К примеру, когда мы культурно проводили наш досуг в парке, возле нашего института(культурно проводили - бухали, досуг - прогулянные пары, единственное, что без купюр - в парке, возле нашего института, потому как пойти в более приличное место нам было лень). С нами тогда был не впупенно, какой здоровый друг Феликса по бывшей учебе. Дело в том, что он проходил обучение в академии ФСБ и у него нашли какое-то заболевание, вследствие чего он и оказался, о чем конечно-же, не жалел, в нашем достославном учебном заведении. Ну вот, мы сидели и культурно проводили досуг, когда Маринка - маленькая, вдруг ко мне с какими-то словечками. Короче, тем закончилось, что я подтягивался с ней на плечах и, в ус, дурень, не дул. А друг Феликса на нас поглядывал как-то косо и, вот бы мне прочухать - в чем дело? Ан нет, я продолжал беззаботно веселиться. Каково ж было мое удивление, когда друг Феликса вскочил и заявил, что если я не ..., короче дурак, то я пойду, такой-сякой уводитель у своих друзей девушек, биться с ним. А, я забыл сказать, что самого Феликса как раз не было - он был в институте за чем-то, а тут как раз он пришел. Если б не пришел - не миновать бы беды. Надеюсь, вы получили некоторое представление о Маринках? Ну вот, тепрь сама история про Маринкин пиджак. Сидели мы как-то в том самом парке, позади нашего института. Тут мимо шли какие-то двое пацанов, которым негде было сесть - ну, мы скромненько подвинулись. Прошел часик, в процессе возлияний, мы узнали, что эти пацаны, они учились раньше в нашем институте, а теперь работают в рок-лаборатории. Было такое местечко, где, не то собирались, чтоб послушать и поиграть, не то затаривались настоящиеее рррокеррры. Один из этих двух, сказал, что мало чего изменилось и мы выпили за постоянство. Прошел еще часик и еще, и тут Остапа понесло. Один из этих двух, вдруг подпрыгнул, как козел, завертелся вокруг своей оси, заблеял, загоготал, кроче словил белку. Признаюсь чесно, я малость прифигел, с такого разворота, представьте: ни разу не видивший, ни до, ни после, белки, основательный парень и тут такое. Я даж думал - как ему врезать так, чтоб он отключился на часик, но побоялся за его здоровье и не стал. Вместо этого, мы с кем-то его скрутили и повели к остановке, в надежде сплавить его поскорей, вместе с вещичками, на его друга. Когда мы посадили их в автобус, кто-то кинул им вслед Маринкин пиджак и прокричал: "и пинджак не забудьте".

Глава 5

54

Я был не то что домашним мальчиком - нет, просто когда другие проводили время с мячом, с шайбой, я сидел дома и читал, запоями. Вообще-то я натура увлекающаяся, когда играли в футбол - я готов был резаться в него до упаду. И это не метафора, когда мне было лет двенадцать, будучи на даче, мы заканчивали играть, когда уже мяча не было видно. Я приходил, мыл ноги и рушился в постель без сил. А будучи в Москве, в этом возрасте, я читал ночью, под одеялом с фонариком, потому что мне запрещали, говорили что я не берегу глаза. Шли годы, мне шестнадцать, выпускной бал, на которм было столько всего интересного. Человек с гордой кликухой Сухофрукт в измазанной кровью рубашке, с зрачками с булавочную головку - тогда я еще не понимал, что это значит. Толстая-толстая выпускница, которая расталкивала всех танцующих своей ..... и громко при этом смеялась. Бедная, ей просто не хватало ...хм, чего-то. Потом вступительные экзамены и, наконец, институт. Дорога только начиналась, я был неопытным желторотым юнцом. Я глядел на всех с любопытства-свысока, как человек, имеющий какие-то преимущества. Детский сад. Но суровые реалии быстро вытравили из меня заносчивость, нет, я не перестал глядеть на всех свысока, я же все-таки высокого роста. Но в моем взгляде чувствовалось все больше отстраненности и все меньше любопытства. Конечно, моя честность-бескорыстность никуда не делась, она-то и снабжала меня новыми впечатлениями. Потому что я честно пил паленку и безкорыстно делился сигаретами. Одну такую историю, где мы все честно пили паленку и делились сигаретами, я вам и поведаю. Время было зимнее и безхлебное, потому как далеко от сесии. Было б поближе, Соболь бы намутил чего-нибудь, а я был честных правил, я не мутил, но исправно пропивал добытое Соболем, как будто была какая-то разница. Ну вот, мы мало-помалу наскребли чего-то, пошли в подъезд. Не надо так брезгливо морщится, а куда еще податься бедным студентам? В подъезд, в подъезд. Поднялись на какой-то средний этаж, вышли на лестничную клетку и только собрались раскладываться - опаньки, мусора. Кстати, анекдот - милиция как-то берет хазу, а там сидит наркоман и косяк забивает, ну его отвезли, посадили в КПЗ, а он все сидит, забивает. Суд идет, оглашают приговор, а он все сидит, забивает, приговор огласили, тут он, наконец, забил, поднимает глаза: "Опаньки, мусора!". Ну вот, забрали нас всех, затолкали, кажется, в каблук и повезли. Приехали мы в 54, разместились кое-как, а ныне покойный Ряха, спрашивает водички, ему дают, он отходит, выливает и еще спрашивает ??????? "Контакт налаживаю" - говорит он мне. "Ну бог с ним," - думаю - "пусть поразвлекается". Развлекаться ему оставалось ровно одну бутылку, после нее мент перестал обращать на Ряху внимание. Он пригорюнился, зашел в единственную комнатенку, где было свалено в кучу тряпье. Вдруг тряпье зашевелилось и из-под него показалось немытое, заскорузлое лицо бабы в летах. Она разлепила щель, должно быть рот и вопросила хриплым, прокуренным и пропитым голосом: "Где я? Что это?". "Роддом!" - крикнул раздсадованный Ряха. В уголке сидел бедненький пьянчужка и причитал по поводу оставленной водки. Соболь подошел к нему скорчил скорбную мину и сказал: "Мужик, как я тебя понимаю, хошь выпить?". Мужик поднял свое скорбное лицо и заявил, что подобное обращение к людям старшего возраста в отделении милиции, недостойно. На что Соболь, молча, достает из рукавов своего пуховика две бутылки водки. Немножко предистории: водку тогда можно было купить в палатках, но чтоб пакеты покупать - нееет. Вот и засунул Соболь себе в рукава водку. А когда менты нарисовались, они, когда обыскивали, они-то говорили "руки поднять". Ну Соболь, понятное дело, слушался. В результате вошли в обезьянник трезвыми, а вышли - на рогах. Пьяные в нулину, а все потому что пили без закуси, запиви, курева. Отсюда вывод: товарищи милиционеры, заботьтесь о здоровье граждан задержанных. Неплохо было б накрыть поляну, чтоб все было как у людей. И закусончик и запивь и сигареты.

Глава 6

Смерть

Развлекались мы, как вы уже поняли, на полную катушку. В институте мы всегда были вместе, тщательно выбриты и слегка пьяны) Это какое-то определение настоящего мужчины, какое конкретно — скажет вам Соболь. Кстати, если б вы на него посмотрели в институте и сейчас, два таких разных человека. И, если мы приползали к институту, небритыми, трезвыми и злыми, не затем, чтоб учиться, а затем, чтобы «намутить» бабок и успешно их пропить. Но не всегда мы бывали такими. У нас был друг — Мишка, он был веселым парнем, не то, чтобы душой компании, но все же. И вот однажды весной он и еще один институтский приятель пошли на Москву-реку вместе с какими-то барышнями. Там была водка, а где водка, там зло. Как могли мы опровергнуть этот тезис тогда, это сейчас я понимаю, что ее пить можно под хорошую закуску. А тогда — что у нас было тогда, мы были голодранцы. И Мишка ничем не отличался от нас, он выпил, полез купаться и утонул. Я б запретил пить на поминках, люди пьют, чтоб отпустило, чтоб расслабиться, а я — не могу, меня не отпускает. Вот так погиб замечательный парнишка, я так говорю о покойном, потому что, я считаю,  что при жизни ни один человек не достоин похвальбы. Но это не конец истории, когда-то Мишка выпил водки и, он всегда искал приключений на задницу, пристал к каму-то мужику. В ответ на это вылезло двое старшняков из припаркованной неподалеку бэхи и споро затолкали Миху в машину. А надо сказать, что мы пили с одной стороны гаражей, а это происходило с другой. Я пошел проверить — что там? Увидел, как Миху заталкивают в машину, в ответ на мое справедливое возмущение, один из них достал из багажника биту и врезал мне по руке. Тут подспел Соболь:»Каталага, свои». Я не хочу больше рассказывать об этих недостойных людях, но факт, когда Мишка погиб, у Каталаги(пишу это имя с особым удовольствием, как-будто каждый раз кунаю его в *ерьмо) украли машину. Вы скажете — поделом, а я скажу так совпало. И не было в этой смерти чего-то особенного, она была такая, посредственная что-ли.

Глава 7

Вася

Было это когда-то в начале моего «обучения» в унив..тьфу, для меня он навсегда останется инститом связи. Учился я тогда на факультете  радиотехники. Что надо подразумевать под словом «учился», пил, понятное дело. Все пили и я пил — вот на таких кадрах и держаться алкашные компашки. Ну да, ладно, собрались, скинулись, затарились и забурились в какой-то подьезд. (Не говорите - «фи», не перепрыгнув). Дальше мы чегой-то живо обсуждали, дальше в руках у кого-то появилась, неизвестно откуда взявшаяся гитара. А, вспомнил того парня, он приехал по какому-то делу, вместе с Рисом. Был у нас такой крутой парнишка из Железнодорожного. Пел тот паря, мне показалось ничего особенного, ну знаете-ли, может акустика мешала, дело в том, что в подьездах такая акустика) Пел он пел, а тут какой-то мужик вышел мусор выносить, а потом вышел на лестничную клетку, «я» - говорит - «заслушался».Ну слово за слово, познакомились все с ним, а он возьми, да и утащи этого парнишку к себе в хату. Ну мы, конечно, промолчали но всем было ясно кто здесь *ука. А минут через двадцать он выбежал, полуголый: «Бейте его, он *идар!». И понеслась кривая, когда, минут через двадцать все было кончено и мы, быстреньким шагом удалялись прочь. Рис все вырывался: «Дайте мне его!» и бежал к подъезду, где лежал в луже собственной кровищи Вася-*идор. Вот такой приблизительно жизнью жили простые московские студенты универ...тьфу, института связи. Вы скажете — беспросветное бухло и будете в корне не правы. Разве мало я привел жизненных примеров, долженствующих показать ошибочность такого мнения. У нас был простор для проявления всех, без исключения, человеческих чувств и эмоций. Ведь чем была водка для меня? Катализатором, призванным прорубить окно в «коконе», я понимаю, я сейчас неправильно выражаюсь, зато прямо. Если не поняли, приношу свои извинения, но объяснять дальше не буду. Поэтому мы так и стремились нахлестаться водки и устраивали разборы, забивали стрелы и т.д. В-общем пробовали встать на крыло.

Глава 8

Полигон

Сейчас я вам расскажу о своей летней практике. Она проходила где-то в подмосковье, я не помню конкретно места, но, зато помню как назывлось конкретно та группа зданий, долженствующая вывести нас в люди. Ибо что за студенты без практики. Начнем с описания самого здания. Богом забытая общага с вахтершей, из местных, внизу. Но во дворе пораболическая антенна невпупенных размеров, спросите меня — зачем? Я честно отвечу — НЕ ЗНАЮ. То есть я имею слабое, туманное, вяловято-тупое представление о том, что дескать, так идет сигнал и так он ловиттся. А так,  в голове какая-то каша. Разница до института и после. До — абсолютное незнание, чистый лист и ты идешь с надеждой и верой в будущее. После — каша в голове, напоминающая *левотину,  листок пустой, но не белый, а пользованный и ты, с мыслями — я прошел, я прошел, где бы выпить и куда бы свалить. Ну да, ладно. Теперь вы имеете представление о полигоне. Какие только слухи не ходили о полигоне в институте,  этим слухам способствовало примерно одно хладное тело в год. И полигон не закрывали и я уверен не закроют до скончания времен. На полигон ехали за остреньким, это вроде как нырнуть с головой в холоднющую воду, потом же ты знаешь, что в тепло. Вот так и мы ехали, группа РТ9801, как счас)....Увы, окончить недосуг)))

           Молот в груди.

       Рваная тьма.

       Смерть впереди,

       Сзади – тюрьма.

       Шаг на песок,

       Злой от крови.

       Солнце в висок

       Жалом разит.

       Хрипы толпы.

       Ранящий взгляд.

       Он или ты?

       Мысли как яд.

       Только надежда

       Силы дает.

       Все мы виновны,

       И каждый умрет…

"Как упоительны в России вечера..." - молвил он,

А я скажу иначе. В России не только вечер, но и утро

И день меня не оставляет равнодушным. А ночь как хороша –

Когда под треск сверчков, вдруг забирается на небеса она.

Она, одна такая, без прикрас, она прекрасней всех.

И я не знаю, в России ли, иль где еще в любое время года,

Рассвет, закат, солнцестоянье благое есть, пусть остается им.

Я вполне так себе светский мирянин. Довольно долгое время я игрался в жизнь. Но это было ещё до ... подумал, что не стоит ворошить снова, поэтому приведу свой рассказ. Писанный по насоянию одной очень талантливой девушки-редактора, за что ей огромное спасибо. Опосля, скажу, что хотел. Итак:

"Хочу поведать вам об истории простого российского, если не сказать русского парня, со звучным именем Алексей Александрович. С древне-греческого – защищать и защитник людей. Странно, потому что, уж если кого ему приходилось защищать, так это себя.

Начнём мы эту историю с момента рождения, точнее с ситуации в роддоме. Это произошло, когда герой нашего рассказа, только родился: его положили в коридор, потому что якобы роддом был переполнен или ремонтировался. А в коридоре было холодно, гуляли сквозняки, и он орал. Угадайте, чем он заболел — воспалением легких? Не-а, орал так, что заработал себе пупочно-паховую грыжу, и вот ему, ребенку, которому без году неделя, полосовали живот под общим наркозом . Не хочу рассказывать об этом больше. Чтобы моё изложение не показалось вам скучным и однообразным, я буду чередовать «жесткую» прозу с жизнеутверждающей поэзией:

 "Как упоительны в России вечера..." - молвил он,

А я скажу иначе. В России не только вечер, но и утро

И день меня не оставляет равнодушным. А ночь как хороша –

Когда под треск сверчков, вдруг забирается на небеса она.

Она, одна такая, без прикрас, она прекрасней всех.

И я не знаю, в России ли, иль где еще, в любое время года,

Рассвет, закат, солнцестоянье благое есть, пусть остается им.

Шучу. Не буду пугать вас наличием незрелых виршей, а буду рассказывать весёлые истории из жизни того самого, незадачливого джентльмена, о котором и идёт речь в этом рассказе. Надоело наводить тень на плетень, кто еще не догадался, тот «незадачливый джентльмен» - йя) Те весёлые истории родом из моего института – эх, было времечко) Итак, сейчас я проповествую про Маринкин пиджак. Всего у нас в институте было две Маринки, о которых стоит рассказать поподробней. Одна - высокая, если не сказать длинная, но так – не интеллигентно, а мы ж интеллигентные люди, вай мэ) Она, как выпивала, то имела тенденцию приставать к вашему покорному. Но я отважно держал оборону, тем более, что её …эээ, с ней общался Д, причем у меня в квартире. Я был тогда весьма безбашен и мог позвать всех к себе и звал. Излишне, наверное, говорить, что хата, после милых гостей, была как золотоордынские конюшни. Ну так вот, почему я так уверен, что Д …общался с Маринкой. Да потому что я это сам видел. Ха, нет, свечку не держал. Дело в том, что у меня в гостях была только одна парочка - Д и Маринка. Когда они, после обильных возлияний, удалились в отдельную комнату, всем понятно, зачем. Нам стало обыдно - как это Д имеет общение, а мы - нет? И, наше воображение, обильно подогретое спиртным, подсказало нам такой прикол, казавшийся нам тогда смешным. Мы продолжили возлияния и продолжали минут десять, потом встали, тихо подошли к комнате, за закрытой дверью которой, свершалось таинство. Так вот, мы подошли к ней и, что было сил, приложились все дружно плечом, а потом… Потом ржали полчаса, потому как вломившись туда, кстати - я не думал что человек может покраснеть за треть секунды. Однако, когда мы туда вломились - Маринка, клянусь я не вру, уже была красной, как свекла. Или она покраснела от того, что ее …с ней общались? Как-бы то ни было, а мы тоже славно поржали над тем, как ее…с ней общался Д, потому что он общался с ней самым смешным способом для стороннего наблюдателя, то есть для нас) Излишне говорить, в каком состоянии была защелка, на которую закрывалась дверь - мы ее так и не нашли. Да и сама дверь держалась на честном слове и на одном крыле. Вот такое своеобразное чувство юмора было у пьяных студентов моего института. Теперь о Маринке второй, она не больно-то отличалась от первой, только та была на сантиметров, так 40-50, выше. Поэтому мы их и звали - Маринки высокая и короткая. Ну не так интеллигентно, как я выражаюсь. Кстати, классный «сеанс»:  «Настоящий интеллигент никогда не скажет - "как была дура-дурой, так ею и осталась", он скажет - "время над ней не властно"») Ну вот, так о чём это я, а, Маринка короткая была девушкой моего друга, Ф. Ну вот, как я гораздо позднее понял, она была хитрованкой, чтобы не сказать как похуже. К примеру, когда мы культурно проводили наш досуг в парке, возле нашего института (культурно проводили - бухали, досуг - прогулянные пары, единственное, что без купюр - в парке, возле нашего института, потому как пойти в более приличное место нам было лень, точнее не было лавэ). С нами тогда был невпупенно, какой здоровый друг Ф по бывшей учебе. Дело в том, что Ф проходил обучение в академии ФСБ и у него нашли какое-то заболевание, вследствие чего он и оказался (о чем конечно-же, не жалел) в нашем достославном учебном заведении. Ну вот, мы сидели и культурно проводили досуг, когда Маринка - маленькая, вдруг ко мне с какими-то словечками. Короче, тем закончилось, что я подтягивался с ней на плечах и, в ус, дурень, не дул. А друг Ф на нас поглядывал как-то косо и, вот бы мне прочухать - в чем дело? Ан нет, я продолжал беззаботно веселиться. Каково ж было мое удивление, когда друг Ф вскочил и заявил, что если я не ..., короче дурак, то я пойду, такой-сякой уводитель у своих друзей девушек, биться с ним. А, я забыл сказать, что самого Ф как раз не было - он был в институте за чем-то, а тут как раз он пришел. Если б не пришел - не миновать бы беды. Надеюсь, вы получили некоторое представление о Маринках? Ну вот, теперь сама история про Маринкин пиджак. Сидели мы как-то в том самом парке, позади нашего института. Тут мимо шли какие-то двое пацанов, которым негде было сесть - ну, мы скромненько подвинулись. Прошел часик, в процессе возлияний, мы узнали, что эти пацаны, они учились раньше в нашем институте, а теперь работают в рок-лаборатории. Было такое местечко, где, не то собирались, чтоб послушать и поиграть, не то затаривались настоящиеее рррокеррры. Один из этих двух, сказал, что мало чего изменилось и мы выпили за постоянство. Прошел еще часик и еще, и тут Остапа понесло. Один из этих двух, вдруг подпрыгнул, как козел, завертелся вокруг своей оси, заблеял, загоготал, короче словил белку. Признаюсь честно, я малость прифигел, с такого разворота, представьте: ни разу не видевший, ни до, ни после, белки, основательный парень и тут такое. Я даж думал - как ему врезать так, чтоб он отключился на часик, но побоялся за его здоровье и не стал (благо навозлиялся я уже предостаточно и прицел мой был сбит). Вместо этого, мы с кем-то его скрутили и повели к остановке, в надежде сплавить его поскорей, вместе с вещичками, на его друга. Когда мы посадили их в автобус, кто-то кинул им вслед Маринкин пиджак и прокричал: "и пинджак не забудьте".

Теперь на некоторое время, с вашего позволения, вернёмся к жестким реалиям и поговорим о продолжении моей животрепещущей истории. Продолжение случилось, когда я пошел со своим знакомым таскаться и мы таскались, пока ему не приглянулись качели, а мне ? иномарки, точнее иномарка, тогда они только-только появлялись. Я повернулся на его оклик, но было поздно – в лоб летели 250-килограммовые качели. Дело в том, что заботливые строители детской площадки привезли дуговые качели, но почему-то не закрепили их. Когда они врезались в меня, я даже не потерял сознание и вначале не плакал. Плакал я потом, когда мой товарищ обалдело заорал, увидев меня, всего окровавленного и молчаливого. Люди отбегали от меня и обходили стороной , а у меня, одиннадцатилетнего пацана, подкашивались ноги. Я не понимал, почему никто не хочет спросить мой  адрес, точнее, понимал ? и было страшно, когда я свалился. Но нашелся добрый человек, который поднял меня и отнес домой, какой-то сосед, я пожелаю ему здоровья и долгих лет жизни. Показательно, что, когда мама и батя приехали в больницу, вышедший врач сказал им, что я умер. Врач, конечно, меня с кем-то спутал, но его ошибка показательна, не правда ли?

Я был не то что домашним мальчиком - нет, просто, когда другие проводили время с мячом, с шайбой, я сидел дома и читал, запоями. Вообще-то я натура увлекающаяся, когда играли в футбол - я готов был резаться в него до упаду. И это не метафора, когда мне было лет 12-13, будучи на даче, мы заканчивали играть, когда уже мяча не было видно. Я приходил, мыл ноги и рушился в постель без сил. А будучи в Москве, в этом возрасте, я читал ночью, под одеялом с фонариком, потому что мне запрещали, говорили, что я не берегу глаза. Шли годы, мне шестнадцать, выпускной бал, на котором было столько всего интересного. Человек с гордой кликухой - Сухофрукт в измазанной кровью рубашке, с зрачками с булавочную головку - тогда я еще не понимал, что это значит. Толстая выпускница, которая расталкивала всех танцующих своей ..... и громко при этом смеялась. Бедная, ей просто не хватало ...общения. Потом вступительные экзамены и, наконец, институт. Дорога только начиналась, я был неопытным желторотым юнцом. Я глядел на всех с любопытства-свысока, как человек, имеющий какие-то преимущества. Детский сад. Но суровые реалии быстро вытравили из меня заносчивость - нет, я не перестал глядеть на всех свысока, я же все-таки высокого роста. Но в моем взгляде чувствовалось все больше отстраненности и все меньше любопытства. Конечно, моя честность-бескорыстность никуда не делась, она-то и снабжала меня новыми впечатлениями. Потому что я честно пил паленку и бескорыстно делился сигаретами. Одну такую историю, где мы все честно пили паленку и делились сигаретами, я вам и поведаю. Время было зимнее и без хлебное, потому как далеко от сессии. Было б поближе, С бы намутил чего-нибудь, а я был честных правил, я не мутил, но исправно пропивал добытое С, как будто была какая-то разница. Ну вот, мы мало-помалу наскребли чего-то, пошли в подъезд. Поднялись на какой-то средний этаж, вышли на лестничную клетку и только собрались раскладываться - опаньки, мусо*а. Забрали нас всех, затолкали, кажется, в каблук и повезли. Приехали мы в отделение, разместились кое-как, а ныне покойный Ряха, спрашивает водички, ему дают, он отходит, выливает и еще спрашивает - ??????? "Контакт налаживаю" - говорит он мне. "Ну бог с ним," - думаю - "пусть поразвлекается". Развлекаться ему оставалось ровно одну бутылку, после нее мен..ой, простите, ми-ли-и-о-нер перестал обращать на Ряху внимание.---Тот пригорюнился, зашел в единственную комнатёнку, где было свалено в кучу тряпье. Вдруг тряпье зашевелилось и из-под него показалось немытое, заскорузлое лицо бабы в летах. Она разлепила щель, должнствующую быть ртом и вопросила хриплым, прокуренным и пропитым голосом: "Где я? Что это?". "Роддом!" - крикнул раздосадованный Ряха. В уголке сидел бедненький пьянчужка и причитал по поводу оставленной водки. С подошел к нему, скорчил скорбную мину и сказал: "Мужик, как я тебя понимаю, хошь выпить?". Мужик поднял свое страдающее лицо и заявил, что подобное обращение к людям старшего возраста в отделении милиции, недостойно. На что С, молча, достает из рукавов своего пуховика две бутылки водки. Немножко предыстории: водку тогда можно было купить в палатках, но чтоб пакеты покупать - нееет. Вот и засунул Соболь водку, себе в рукава. А когда менты..ой, милиционеры, нарисовались, они, когда обыскивали то говорили "руки поднять". Ну С, понятное дело, слушался. В результате вошли в обезьянник трезвыми, а вышли - на рогах. Пьяные в нулину, а всё потому что пили без закуси, запиви, курева. Отсюда вывод: товарищи милиционеры, заботьтесь о здоровье граждан задержанных. Неплохо было б накрыть поляну, чтоб все было как у людей. И закусончик и запивь и сигареты) Наконец, мы подходим, к самому животрепещущему отрезку пути, как говорят в профессиональном боксе, чемпионским раундам. Кстати, я буду иногда прерываться и приводить весёлое, потому что иначе никак нельзя. Итак, мне было 24, и меня хватил удар во время работы в грёбаном «почтовом ящике». Скорую не пускали на территорию 6 часов, пока я лежал, впервые в жизни, без сознания. Я провел в коме трое суток — весело, меня охватывает злое веселье, когда думаю об этом. Теперь, чтоб немножко остыть и не горячиться, надо что-нибудь смешное.

Итак, история про тракториста. Главные действующие лица – моя старшая сестра и я. Время действия – лето. Место действия – окрестности нашей дачи под Чеховом. Конкретнее – у моей сестры, в то время начинающей коммерсантши, была машина «Шкода Фелиция», вот в ней. Итак, мы с сестрой поехали за грибами на её «шкоде». Понятное дело, у неё было с собой для сугрева. Мы отъехали, кажется, походили, вернулись, злоупотребили и стали выезжать из той глуши, куда заехали. Главное шоссе уже почти лежало перед нами, надо было только преодолеть подъём. Мы разогнались и …сели на днище. На удачу, мимо проезжал трактор. Я выбрался из нашего «кадиллака», тормознул трактор ? оттуда появилась заскорузлая рожа русского Вани с соплей, торчащей из носа. «Ваня» попался невозмутимый, и все время, пока он вынужденно общался с нами, с его носа гордо свисала сопля ? то втягиваясь, то вытягиваясь. В конце концов, тракторист для меня исчез, как личность ? осталась от него, в памяти, лишь эта, жизнеутверждающая, сопля.

На работе я ухватил свой кусочек социализма ? там познакомился с жизнью простого советского инженера. Сама атмосфера «почтового ящика»  провоцировала к бухлу, только один лучик в тёмном царстве беспроглядности радовал ? это моя начальница, Надежда Юрьевна. Она давала мне заработать, она называла меня самым перспективным сотрудником, она оживляла затхлую атмосферу и заражала жаждой деятельности. Глядя на неё, мы выбивали себе помещение в заброшенном корпусе. Он был построен по чешской технологии, не предназначенной для нашей зимы. Но честные советские инженеры трудились все одно в нем, при совке, разумеется. В перестроечные времена сотрудников сократили на ? и корпус забросили, оставив ворохи документации, тумбы аппаратов, километры перфокарт, пустые бутылки, даже бычки.

В общем, апокалиптичное настроение не покидало меня, когда мы, впятером,  долбались, тужились, лопатили один этаж ? нам отдали в распоряжение целый этаж! Боже мой, как наивны мы были, поверив обещаниям, что деньги обязательно найдутся ? надо только освободить этаж. И работали на голом энтузиазме ? все-таки всегда неистребимы на Руси дурачки, которые позволяют заморачивать себе голову. Вы не представляете, сколько «честные советские инженеры» нажили мусора и как много времени и сил ушло на то, чтобы его ликвидировать. В конце концов, мы справились, и дело благополучно встало за недостатком финансирования.

Это что касаемо работы, а как мы проводили свободное время? Помню, как мы поехали в дом отдыха от нашего «ящика» - пансионат стоит на берегу какого-то водохранилища. В первый день, с утра, мы вооружились спиннингами и пошли удить рыбу. Намахавшись вдоволь красивыми японскими удилищами, мы вернулись. Причём я заболел, но у меня там была женщина ? она меня лечила.  А, были мы на рыбалке с Червонцем ? почему с «Червонцем», никогда не догадаетесь. Червонец в народе называют «чириком», «чирик» ? это не только десять рублей, но с маленькой поправкой на ударение – «чирик» воробья, а Воробей, в свою очередь, самая короткая и очевидная кличка от Воробьёва. Вот такой извилистый путь прошел Воробьёв до Червонца. Вспомнилась песня тех благословенных времён: «…Возьмём конфеты, ананас и две бутылочки для нас…». А после мы всей честной компанией ? нас было человек шесть ? пили почти настоящее грузинское вино и играли в нарды, вах. И всё это у костра. И вот когда выпитое подогревало нас изнутри, а пламя костра ? снаружи, когда мы увлечённо, на повышенных тонах говорили, резались в нарды и курили, это был настоящий отдых. Вы не подумайте, сейчас я не курю и не тянет, но тогда это было в масть. В общем, много было всего до того, как со мной не приключился, после поднятия 150-килограммовой аппаратуры, хотя по моим ощущениям в ней было не больше 50 килограммов, тяжелейший инсульт с последующим правосторонним гемипарезом.