ПРО ПОЛНОЦЕННЫХ ДУШОЙ 

Продавец одного небольшого магазинчика прикрепил у входа объявление «Продаются котята». Эта надпись привлекла внимание детишек, и через считанные минуты в магазин вошел мальчик. Поприветствовав продавца, он робко спросил о цене котят. 

- 50 рублей, - ответил продавец. 

Вздохнув, ребенок полез в карман, достал кошелек и стал пересчитывать мелочь. 

- У меня только 12 рублей сейчас, - грустно сказал он. - Пожалуйста, можно мне хотя бы взглянуть на них, - с надеждой попросил он продавца. 

Продавец улыбнулся и вынул котят из короба. 

Оказавшись на воле, котята довольно замяукали и бросились бежать. Только один из них, почему-то явно от всех отставал. И как-то странно подтягивал заднюю лапку. 

- Скажите, а что с этим котенком? - спросил мальчик. 

Продавец ответил, что у этого котенка врожденный дефект лапки. - Это на всю жизнь, так сказал ветеринар. - добавил мужчина. 

Тогда мальчик почему-то очень заволновался. 

- Вот его-то я и хотел бы приобрести. 

- Да ты что, мальчик! Это же неполноценное животное. Зачем оно тебе? Впрочем, если ты такой милосердный, то забирай даром, я тебе его и так отдам, - сказал продавец. 

Тут, к удивлению продавца, лицо мальчика вытянулось. 

- Нет, я не хочу брать его даром, - напряженным голосом произнес ребенок. 

- Этот котенок стоит ровно столько же, сколько и другие. И я готов заплатить полную цену. Я принесу вам деньги, - твердо добавил он. 

Изумленно глядя на ребенка, сердце продавца дрогнуло. 

- Сынок, ты просто не понимаешь всего. Этот бедняжка никогда на сможет бегать, играть и прыгать, как другие котята. 

При этих словах мальчик стал заворачивать штанину своей левой ноги. И тут пораженный продавец увидел, что нога мальчика ужасно искривлена и поддерживается металлическими обручами. 

Ребенок взглянул на продавца. 

- Я тоже никогда не смогу бегать и прыгать. И этому котенку нужен кто-то, кто бы его понимал, как ему тяжело, и кто бы его поддержал, - дрожащим голосом произнес мальчик. 

Мужчина за прилавком стал кусать губы. Слезы переполнили его глаза... Немного помолчав, он заставил себя улыбнуться. 

- Сынок, я буду молиться, чтобы у всех котят были бы такие прекрасные сердечные хозяева, как ты.

_______ 
А вот еще одно мое сообщество для православных женщин: https://vk.com/kapelka_s

 ТРЕВОЖНОСТЬ, С КОТОРОЙ 
МЫ НЕ МОЖЕМ РАССТАТЬСЯ 

– Испытываешь ли ты чувство тревоги? – Я задавал этот вопрос очень многим людям, и большинство из них смотрели на меня, улыбались и отвечали: 

– Батюшка, это риторический вопрос? Естественно, все мы испытываем тревогу. Может быть, ты не тревожишься? 

И тогда я оказался в трудном положении: когда я задал этот вопрос себе, то понял, что и во мне живет чувство тревоги. Все мы очень тревожимся. И сейчас, перед началом беседы, я беспокоился и думал, смогу ли сказать то, что надо. Да, и я тревожусь. Ты идешь в школу и видишь маленьких детей – оказывается, и у них присутствует в жизни напряженность, гонка, паника и неуверенность… Да, все мы беспокоимся. Невероятно, но это стало уже глобальной эпидемией. Всех нас охватывает это состояние. Самое неприятное, что тревога – это то, что невозможно описать, не знаешь, что она собой представляет. Пытаешься подобрать слова – и не можешь. Что же это, в конце концов? Это – переполняющие душу страх, неуверенность, ощущение надвигающейся беды или мучительное воспоминание о том, что уже произошло. Так мы и живем: либо опасаемся того, что может случиться, либо то, что уже случилось, не отпускает, смущает и угнетает нас внутренне, ни на минуту не оставляя душу в покое. 

Мы постоянно куда-то спешим, мы не умеем наслаждаться жизнью, которую нам даровал Господь. Мы постоянно находимся в погоне, постоянно ждем чего-то нового, отличающегося от того, что есть у нас сегодня. И возникает вопрос: а когда мы будем радоваться сегодняшнему дню? Когда им насладимся? Ведь то, что тут и сейчас, в твоих руках, так быстро исчезает. Время летит. Я говорю, и время пролетает, проходит. Настоящее постоянно ускользает от нас, мы постоянно живем в другом времени – или прошлым, или будущим – и не замечаем настоящее. Сейчас часы показывают начало второго, но мы живем не этим часом, а завтрашним или послезавтрашним днем, думаем о том, что произойдет через месяц, какими мы будем. И туда, в будущее, мы заглядываем не созидательно и творчески, а с чувством тревоги. Постоянное ожидание чего-то и размышления об этом делают нас больными, и мы теряем способность радоваться. 

Например, сейчас ты занимаешься какой-то работой, которая доставляет тебе удовольствие, но чуть позже она перестанет радовать тебя, потому что ты начнешь думать о следующих задачах, а потом – о следующих, и так бесконечно. Мы никогда не живем сегодняшним днем, не живем здесь и сейчас – а ведь это является единственно надежным и безопасным. Это то, что тебе принадлежит, благодаря чему ты можешь наслаждаться тем величайшим даром Божиим, который называется жизнью. И тем не менее, тревога не покидает нас, мы мечемся между тем, что было в прошлом, между воспоминаниями, переживаниями, событиями и тем, что теоретически может случиться в будущем. Таким образом проходит жизнь, летят годы и мы заболеваем. Не радуемся, не наслаждаемся, у нас неспокойные лица, неспокойные сердца, мы не умеем улыбаться, не можем вникнуть в происходящее и сказать: «Слава Богу!» Мы не можем остановиться. Становится страшно, если подумать, куда мы так спешим: мы спешим к концу своей жизни. Как будто торопимся побыстрее умереть. 

Если умеешь жить настоящим, то понимаешь, что сейчас у тебя все хорошо, потому что в действительности у тебя не так много проблем, как предсказывало тебе твое тревожное воображение. 

Представим себе такой разговор: 

– Я плохо себя чувствую. 
– Что-то случилось? 
– Нет, но я встревожен. 
– Почему? Мы сидим и разговариваем. Тебе холодно? 
– Нет. 
– Жарко тебе? 
– Нет, все в порядке. 
– Может быть, ты голоден? Давай, я дам тебе что-нибудь поесть? 
– Нет, спасибо! 
– Может быть, ты хочешь воды? 
– Нет! 
– Значит, ты не голоден, не испытываешь жажды, тебе не жарко, не холодно. Но, может быть, тебе кто-то угрожает, может быть, есть человек, который тебя преследует? 
– Нет, у меня все хорошо. 
– Итак, с точки зрения условий жизни у тебя все хорошо, у тебя все есть. Представь, если бы кто-то из космоса мог увидеть тебя, живущего на планете Земля, хорошо одетого, сытого, то он непременно бы удивился, увидев беспокойство на твоем лице, тогда как сейчас у тебя все есть. В этот момент у тебя нет проблем. 
– Понимаю. Но дело в том, что я не знаю, как послезавтра пройдут экзамены, которых я жду, поэтому волнуюсь. 
– Но ведь это же будет послезавтра! А ты мне сейчас на вопрос: «Что с тобой?» – отвечаешь: «Я плохо себя чувствую, я встревожен, я беспокоюсь о том, что случится». 

Твоя проблема заключается в том, что у тебя все хорошо, но ты не понимаешь, что у тебя все в порядке, не радуешься этому, сам ищешь себе повод и причину для беспокойства. Думаешь о том, что произойдет после экзаменов, что будет с тобой через несколько лет, кто будет заботиться о тебе в старости, что случится после твоей смерти, как будут жить твои дети, как распределишь свое наследство. Но скажи мне: разве это сейчас произойдет? Если бы ты ощущал каждую секунду своей жизни, как дар, который сейчас дает тебе Господь, тогда бы ты беспокоился о каждой проблеме только один раз. Когда, спросишь ты? Тогда, когда возникнет проблема, конечно. А сейчас что ты делаешь? Постоянно переживаешь, а ведь волнующая тебя ситуация, в конечном счете, может и не возникнуть. Пойми, ты тревожишься и терзаешься намного больше, чем нужно на самом деле. 

Бог допускает, чтобы мы встретились с болью, но тревога является нашей собственной глупостью, нашим безумием, тревога – это ложь, которую мы сами создаем, с которой живем, и которой терзаемся. Боль является спасительной, в жизни надо пройти через страдания, притеснения, болезни, и это отведет тебя в рай. Господь допускает боль, чтобы дать тебе радость. Ту настоящую радость, которую мы потеряли из-за больного наслаждения, удовлетворения нашего эгоизма, и теперь только через страдания, через боль мы можем приблизиться к Богу. Но тревогу Господь не создавал. Тревога не является той избавляющей, творческой болью, которую Господь посылает нам и допускает ее пережить. Тревога – это мучительное состояние, которое мы сами себе придумали, благодаря ей мы стареем раньше времени, терзаемся сами и терзаем других. Попробуй, заставь свой ум работать, удержи свое воображение, это оно виновато во всех сценариях, которые ты придумываешь, рисуя в своей голове события, которые еще не произошли. Произойдет землетрясение, говорят некоторые. И ученые не могут сказать, когда это будет, потому что и они не знают с точностью. Когда это случится, через пять недель или через пять месяцев? По всей стране говорят о том, что нельзя спать в домах, под крышей, вдруг это случится ночью. Все ждут. Ждут и боятся. Паника, которая возникает вокруг землетрясения, в результате может привести к более гибельным последствиям, чем само землетрясение. 

Все это происходит, потому что мы не имеем настоящей веры. Если ты по-настоящему веришь в Бога, то тебя не мучает тревога о том, что случится завтра или послезавтра. То, что тебе необходимо знать, Господь тебе уже сказал. Сказал не только о том, что будет завтра, но и что будет, когда наступит конец света, сказал тебе о Втором пришествии, все сделал, чтобы ты не беспокоился и знал, что существует Царство Божие, которое, я надеюсь, тебя ожидает; знаешь ты и о том, что существует место пребывания далеко от Бога – это место называется ад. Господь сказал тебе то, что нужно и полезно, а о другом тебе знать не надо. 
Почему? 

Потому что Бог милостив и человеколюбив. Он знает и понимает нас, потому что Сам был Человеком. Значит и ты должен быть человечным, понимать другого и не обременять его, потому что Господь нас не обременяет, не загружает нас Своими заботами и Своим знанием, потому что мы не можем их перенести. Он дает нам лишь то, что мы можем вынести и не хочет создавать в нас тревогу. Господь не сказал нам, когда произойдет второе пришествие, потому что знает, что это нас растревожит. Бог хочет, чтобы мы знали с чем мы можем столкнуться в жизни, чтобы всегда были готовы подвизаться спокойно, мирно, смиренно, с доверием, и когда Он придет, могли бы встретить Его с радостью. Если каждый прожитый день приближает тебя к Богу, то, что бы ни произошло, пусть происходит. 

Какой странной стала наша жизнь! Вместо того чтобы ее сделать раем, мы превратили ее в ад. У нас есть все, но мы все время переживаем; если в доме одна машина – тревожатся за одну, если больше – тревога возрастает пропорционально количеству машин, припаркованных у дома. Имеешь дачу – еще одна тревога: чтобы ее не ограбили. Сигнализацию поставил, и снова беспокоишься: что будет, не откажет ли? У нас в домах идеальные замки, электронные системы слежения, сигнализация, собаки, которые следят и охраняют наш балкон, сад, автостоянку… А сколько сейчас страховых компаний! Вы можете застраховать все, что угодно. И все же наша душа тревожится, мы не можем спать спокойно. Мы чувствуем постоянный дискомфорт, с нами что-то происходит. У многих возникают физические проблемы от постоянного стресса. Они чувствуют тяжесть на сердце, их артериальное давление поднимается, им нечем дышать. Все это – болезни души, которые отражаются на теле. Когда душа смущена, она смущает и тело. Когда тело неспокойно, то и душа мучается. Все это взаимосвязано. 

В основном, мы предпочитаем всего добиваться силой, проявляем упорство, настаиваем на своем, и очень переживаем свою неудачу. Если же наша душа станет настолько гибкой, что мы спокойно, не упорствуя, сможем менять свои планы, изменять свои решения, тогда, чтобы ни случилось, мы научимся принимать это спокойно, говоря: «Прекрасно, мне это Господь послал! Я хотел одного, но Бог мне дал другое. Значит, так было угодно Богу!». Нам всем надо учиться не быть упрямыми, не упорствовать, добиваясь своей цели, и тогда мы не будем беспокоиться, не будем страдать, а сможем сказать спокойно: «Пусть будет на все Божья воля! Господь все устроит». Давайте учиться на примере святых, которые не только не переживали, когда не получали желаемого, но и не сокрушались, даже когда что-нибудь теряли. Это их не волновало, не беспокоило, хорошее они воспринимали с миром в сердце и с благодарностью Богу, а о потере спокойно говорили: «Хорошо, что Бог допустил мне это потерять!». То есть, моя душа отдана Христу и я спокоен. И все идет хорошо. Вот так должно быть. 
Вспомните, в Деяниях Апостольских рассказывается о том, что святые апостолы Павел и Сила ночью в темнице спокойно спали, хотя утром их должны были отвести на суд. А теперь представьте себе: через несколько часов тебя будут судить, твоя жизнь под вопросом, а ты спишь спокойно! Невероятно, – скажете вы. Но эти великие мужи сумели сохранить мир в душе и полностью вверить себя благой воле Божией. Разве может Творец оставить Свое творение? Христос приводит нам пример, Он обращает наш ум, наши глаза к природе, к цветам, к птицам небесным: «Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш Небесный питает их» (Мф. 6:26). 

К сожалению, сейчас мы дошли до того, что воспринимаем это болезненное состояние как что-то естественное. Хотя, если вдуматься, то сразу видна разница. Одно дело – волноваться, если мы ожидаем гостей, и поэтому убираем дом, готовим, накрываем стол. В этот момент мы активны, торопимся, в нас присутствует положительный заряд, жизненная сила – ведь мы искренне хотим, чтобы все были довольны. И совсем другое – гангрена тревожности, которая медленно разъедает душу. То мучительное состояние неуверенности, которое делает человека больным. Тому, кто бесконечно испытывает стресс по собственной вине, противостоит уравновешенный человек, человек, который делает все спокойно, естественно, живет без паники, без болезненных забот, то есть так, как заповедал нам Христос. 

Господь заботится о нас, потому что мы – Его творение, творение Его любви, Его сердца. А мы живем так, как будто не имеем Бога, как будто не имеем Отца Небесного, как будто Христа не существует, как будто Он не рядом с каждым из нас. Мы ежеминутно забываем о клятве, которую Он дал нам. Господь говорит: может наступить время, когда мать забудет своих детей, но Я никогда тебя не забуду, никогда тебя не предам, не оставлю тебя во время твоей болезни, на больничной койке, на инвалидной коляске, буду с тобой в том, что тебя беспокоит, во всех твоих скорбях, в нищете и горе Я буду рядом с тобой, обещаю тебе. Он сказал это на Кресте и подписался Своей кровью. «Нет большей любви, чем та, которая есть у Меня – пожертвовать своей жизнью ради своих друзей, и Я так сильно люблю вас, что делаю это», – говорит нам Господь. 
Значит, твоя жизнь не случайна, ты не оставлен на произвол судьбы, Бог наблюдает за тобой, защищает тебя и говорит тебе: «Я дал тебе жизнь, неужели Я тебе не дам все необходимое для жизни и оставлю тебя? Я дал тебе тело, неужели Я не позабочусь о нем – о еде, воде, одежде, о твоем доме, о том, что тебе необходимо, неужели Я не позабочусь о тебе? Тогда зачем Я тебе дал тело? Зачем Я тебе дал душу? Зачем тогда Я поставил тебя на этой планете, неужели, чтобы тебя мучить? Конечно, нет! Взгляни на Голгофу, посмотри на Мое лицо, посмотри в Мои глаза, чтобы понять, что Я люблю тебя! А ты все время чего-то боишься, постоянно в смятении. Я тебе дал столько доказательств Моей любви, а ты слеп, и глаза твои не видят ничего!». 

Что же это? Как можем мы быть такой чудовищной раной для Бога, оскорблять Его своими поступками, причинять Ему боль, да, боль, потому что жизнью своей мы как будто постоянно говорим Ему: «Я Тебе не верю! Не верю, что Ты существуешь! Не верю, что Ты меня любишь! Я не верю, что Ты мне поможешь!». Думаете, это не про вас? Вы скажете: «Но, батюшка, как же так, мы ходим в храм, молимся, слушаем церковные передачи, может ли такое быть, чтобы мы не верили?» А я отвечу: «Может». Потому что теоретически мы верим, что Бог существует, что-то знаем и говорим об этом, но не переживаем веру как доверие. Доверять – это отдавать всего себя без страха, полностью. 
Тот, кого ребенком учили плавать, помнит, что родители говорили ему: «Не волнуйся, расслабь свое тело, мы держим тебя, помогаем тебе, дыши спокойно, если ты испугаешься, забеспокоишься, то ты утонешь». Так и Господь говорит человеку: «Расслабься, успокойся, перестань переживать о себе, доверься Богу, и тогда почувствуешь, что означает настоящая вера, не теоретическая, а вера сердца и опыта». Попробуйте вверить себя Богу, и увидите, что Господь благ, попробуйте, и ощутите Его доброту, милосердие и любовь. И тогда вы поймете, о чем говорил Христос, заповедуя не думать о завтрашнем дне, а жить сегодняшним: «Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы (Мф. 6:34)». То есть, достаточно и сегодняшних забот и проблем, не нагружайте себя дополнительно, живите сейчас, проживайте каждую минуту так, чтобы почувствовать, что Бог любит нас, каждого из нас, без исключения. 

Но... Ты не веришь, что каждый миг, каждую секунду Он рядом с тобой? Тогда сделай одно движение – положи руку на сердце и почувствуй, как оно бьется. Что это означает? Это значит, что в этот момент, когда ты сомневаешься в Нем, Господь заботится о тебе, и поэтому твое сердце бьется. Господь любит тебя, и свидетельствует об этом биением твоего сердца, твоим дыханием, твоими глазами, которые видят мир, твоими ушами, которые слышат, твоими органами чувств, которые могут воспринимать все дары Божии, которые даны нам в этом мире. Человек должен научиться жить с ощущением присутствия Бога в своей жизни – и постепенно это чувство изгонит болезненную тревожность из его души. Если мы сумеем почувствовать Божию любовь, то увидим, что все остальные проблемы исчезнут. Мы успокоимся, наша душа избавится от бесконечного стресса, напряжения, трудностей, которых, на самом деле, практически не существует. Мы задавлены своей логикой, своим рационализмом, полагаемся на свои силы, на свой интеллект, на свои способности, деньги и знакомства, и очень мало доверяем Богу. Пока не поздно, надо изменить это в себе, и, склонив голову, сказать: «Господи, возьми мою жизнь и делай с ней что хочешь, только бы я чувствовал, что Ты меня направляешь, что Ты держишь меня, что Ты меня защищаешь, что Ты меня любишь, что Ты находишься рядом со мной! Этого мне достаточно!» 

Архимандрит Андрей (Конанос

 ЧТО ЗНАЧИТ «НЕСТИ СВОЙ КРЕСТ»?

Нести крест свой – это значит выбирать не то, что получается, не то, что легче, а то, что лучше. То, что Богу угодно, то, что по совести, то, что приносит пользу ближнему.

Несение креста – это дело прежде всего внутреннее. Господь больше всего обличал внешнее, показное благочестие, фарисейство. Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21). Разбойников было два со Спасителем на Голгофе, физически они страдали одинаково, а главное – вера, смирение, покаяние – то есть спасение – было внутри.

Можно нести свой крест в мыслях, в чувствах. Это очень важная часть нашей духовной жизни – борьба с помыслами. Не осуждать никого даже в мыслях, а молиться. Не распускаться, не капризничать, не раздражаться, а терпеть. Не ругать даже погоду...

Не обижаться, а принимать укоры и каяться. Не говорить лишнего, а молчать. Не упрямиться, а уступать. Не унывать, а радоваться. Выбирать все время, постоянно благую часть, которая не отымется (Лк. 10, 42), уйдет с нами в будущую жизнь. Когда мы не злимся, не даем сдачи, не огрызаемся, не надуваемся, даже не думаем ничего в свою защиту, не осуждаем про себя никого, когда мы страдаем, терпим – пусть даже самое малое, - это очень много. Мы не оставляем своего креста. Мы живем. Каждый миг этого страданья – это как чистое золото души, как драгоценные крупицы святости - жизни христианской, евангельской, небесной – уже на земле.

Жаль, что мы помолчим-помолчим – а потом всё и выскажем. Потерпим-потерпим, - а потом сорвемся. Вроде не думаем, не осуждаем, изо всех сил стараемся во всем видеть хотя бы долю своей вины, - а потом опять накатывают старые и новые обиды, и жалко себя, и так очевидны немощи ближнего… И – бросили терпеть, и не думать, не говорить, и все труды насмарку, все одним махом разрушено, креста уже нет.
Возгордился – и сошел со креста. Осудил – и сошел со креста. Бросил терпеть – и сошел со креста. Можно очень долго терпеть, а потом сойти со креста мгновенно.

Дьявол, конечно, все время хочет сделать так, чтобы мы сошли со креста. Так и Спасителю говорили: Сниди со Креста (Мф. 27, 40). Всё для этого делает: лишь бы только раздражились, осудили, ослабили, оставили пост, молитву, хранение ума, сердца, языка…Кайся – и снова бери крест. Другого пути нет.

Несение креста – как сама жизнь – может быть только постоянным. Поэтому апостол Павел заповедовал нам: Всегда радуйтеся. Непрестанно молитеся. О всем благодарите (1 Сол. 5, 16-18). Крест можно нести только с Божией помощью. 

Потому батюшка Николай Гурьянов просил:
«Господи, помилуй, Господи, прости,
Помоги мне, Боже, крест мой донести».

Крест нужно донести до конца. 
Претерпевый до конца, той спасен будет (Мф. 10, 22).

Верный в мале, и во мнозе верен есть (Лк. 16, 10). Жизнь протекает в мелочах вроде бы, но сам выбор – это главное в течении нашей жизни. Из этого выбора она вся и составляется – как из минут составляются годы и вся жизнь, это и определяет ее качество. Благой выбор – это путь жизни. Когда мы несем свой крест, мы действительно живем, мы идем путем Жизни Вечной. Крест – это путь на Небо. Крест – Животворящий.

Быть верным своему кресту бывает очень трудно. Даже когда требуется малое наше страдание – например, промолчать на какую-то напраслину, на недоверие, на холодность, равнодушие, раздражение, или ответить спокойно, доброжелательно, – бывает трудно. Проглотить, потерпеть. Не физическое страдание – а всего лишь вот такое страдание души – оно может быть очень велико, даже если речь не идет о чем-то важном: какая-то обидная, может быть очень обидная (для нас) мелочь (если смотреть на нее со стороны). Это незлобие – это несение креста.

Но даже если и «клевета ядовитая» (по Лермонтову), даже если явная несправедливость: тебе, допустим, приписали какие-то низкие намерения, которых у тебя не было, у тебя были даже какие-то высокие соображения – и это можно стерпеть, понести как крест, как страдание, остаться яко нем не отверзаяй уст своих (Пс. 37, 14). Смириться, сказать себе: а разве не было такого, что ты думал нечто дурное, а никто об этом и не догадался? Да сколько угодно! Но эта несправедливость тебя устраивала? Понеси и другую. Разве не было такого, что ты когда-то думал, говорил о ком-то, воспринимал кого-то хуже, чем они есть? Наверняка это было, теперь ты можешь почувствовать, каково им это было. Даже предательство, любой чужой грех можно понести по-христиански, обратив на себя: вот какую боль причинял я, делая так, и еще хуже, ближнему. Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал. 6, 2). Ни один человек не относится к тебе хуже, чем ты есть, потому что ни один человек не заглядывал, не мерил твою бездну греховную – один Господь о ней знает. Какая же любовь Божия: знать это всё про нас, до дна – и все таки любить нас куда больше, чем мы любим друг друга, терпеть, прощать без конца… Страдать за нас! И прежде всего – страдать от нашей нелюбви: к Богу, друг к другу, от нашей безграничной неблагодарности.

Крест – это правда, это мудрость. Грех, гордость – это принятие дьявольской лжи, это глупость. 

Крест – это то, что выше всех земных соображений, земной справедливости. Он поднимается и нас поднимает над землей. До него тянуться надо. Крест – это чудо, это неземное на земле, в самых простых обстоятельствах, в посте. Это небесные плоды земных усилий. Страсти невозможно уговорить, убедить, ущипнуть – можно только плоть распять со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24). Страсть чревоугодия распинается постом. Гордость – смирением, терпением. Это мучительно для гордости. Но иначе с ней не справиться. Только несением креста. Без поста, без креста нет истинной веры.

«Русский народ – один из тех немногих народов, которые любят сущность христианства, крест, - писал французский историк Леруа-Волье, - он не разучился ценить страдание; он воспринимает его положительную силу, чувствует действенность искупления и умеет вкушать его терпкую сладость».

Радости, удовольствия, комфорт, которые в наше время возведены в ранг высших ценностей жизни, - они ведь на самом деле ничего не стоят, они ничего не создают, они потребляются – и всё. А создает, строит жизнь несение креста, препятствует распространению зла, именно оно не дает ему хода – тем, что не дает сдачи, не передает зло дальше, не умножает его, а гасит в себе, страдая.

Отвергнуться себя, взять крест свой (Мк. 8, 34) – этот евангельский призыв – это важнейшая тайна жизни, открытая нам Господом. Господь, Творец жизни, открыл нам, как она Им устроена. Истина эта не очевидна для нас, грешных людей, она противоположна тому, что видится снаружи, тому, что видит плотское мудрование, так называемый «здравый смысл». «Здравый смысл» считает, что чем больше человек приобретает, получает, тем больше он имеет, тем он богаче. Но имеет ведь не он сам, это всего лишь его окружает, это то, что вне него: одежда, мебель, деньги… Даже пища, которую он съедает, не проникает в его душу, а только в тело, а человек-то ведь – это прежде всего его душа. А душа его обогащается по-другому. Она устроена иначе. Она устроена по-евангельски. Об этом знает Господь, ее Создатель. И Он говорит нам, что когда человек заботится о приобретении благ, душа его, то есть он сам, беднеет, пустеет, остается ни с чем. Но вот когда мы отвергаемся себя, преодолеваем, отдаем что-то, забывая о себе, не считаем, что «имеем право на свой кусочек счастья», не думаем о человеческой «справедливости» (недостижимой для нас в силу нашего неведения – несравнимости для нас людей), - то тогда с душой происходит чудо, открытое нам Господом: душа обогащается, наполняется, оживает, крепнет, светлеет, приближается к Богу. Мы несем свой крест – и потому уподобляемся Спасителю, наш малый крест соединяется с непобедимым Крестом Господним, таинственно берет его силу.

То есть всё происходит наоборот по отношению к тому, как видит жизнь мiр сей, прелюбодейный и грешный (Мк. 8, 38). Он страдает от эгоизма – и на него-то и надеется, за него-то и держится, никак не хочет, не решается от него отвергнуться. Боится, что потеряет себя. И теряет все больше и больше. Бояться не нужно, раз Сам Господь призывает нас к этому. Он – податель всякого блага. Он поможет. Будь что будет. Великое дело – решимость. Не бойся потерять – найдешь.

Отвержение себя – это тайна любви. Любовь – это тайна. Настоящая любовь – это самопожертвование: другой для тебя важнее, чем ты сам. И тогда-то и начинаешь по-настоящему быть. Без любви тебя нет в этом мiре, ты замкнут на себе, ты потребитель. Без любви нет человека, нет семьи, нет Церкви, нет страны. Любовь – это жизнь, без любви ее нет, жизнь не имеет никакого смысла.

Пост учит нас отвергаться себя, не делать всё только для себя, для своего удовольствия, по-своему, не потакать себе даже по мелочам, начиная с выбора блюд. Не отвлекаться на всякие ненужности – например, посмотреть, кто идет за окном (какая разница? Ну, допустим, Павел Иванович Чичиков – тебе какое дело?)

Пост вроде бы отнимает у нас что-то: этого не ешь, того не делай… А на самом деле он куда больше нам дает – причем, самое главное: укрепляет душу, учит ее отвергаться себя. И мы потом опытно открываем для себя, как много дает это святое время. Как говорил мудрый Гоголь, еще в Петербурге воспевший Великий пост: «Я своих скорбных минут ни за какие счастливые не отдам». Это можно даже детям объяснять: когда ты сам съел яблоко или конфету, – порадовался твой рот, твое тело. Но когда ты отдал, подарил яблоко или конфету другому, даже если тебе самому хотелось бы это съесть, – порадовалась твоя душа. А душа наша важнее, чем тело, и радости ее выше, радостнее. Душа – главное в нас. 

Бывает и иной крест — болезней, невзгод, скорбей, несправедливых обид. И его тоже можно нести, а можно тащить. Можно благодарить за испытания Бога или, по крайней мере, раз за разом повторять: «Достойное по делам моим приемлю». И можно без конца малодушествовать, роптать, твердить без умолку: «За что мне все это?!». Забывая, что каков бы ни был посланный нам крест, все одно — древо, из которого он сделан, выросло на почве нашего сердца. И о том забывая, что из орудия казни претворил его Господь в орудие спасения. Не только Свой Крест, стоявший некогда на Голгофе, но и каждый из наших маленьких, едва приметных крестиков.

Путь христианина – это всегда крестоношение. Это не путь удобства и комфорта. Что мы носим на груди? Никакой другой знак, а именно крест Христов. И он каждый день напоминает нам, что дорога к нашему воскресению лежит только через крест.

Мы часто ропщем, не выдерживая тяжести жизненных трудностей, но Господь Сам знает, что нам по силам и что мы можем понести, что нам будет полезно в данное время. Я думаю, лучше об этом расскажет одна христианская притча о крестах.

Решил один человек, что у него слишком тяжелая жизнь. И обратился к Богу с такой просьбой: «Господи, мой крест слишком тяжел, и я не могу его нести. У всех людей, которых я знаю, кресты гораздо легче. Не мог бы Ты заменить мой крест на более легкий?» И сказал Бог: «Хорошо, Я приглашаю тебя в хранилище крестов: выбери себе крест сам». Пришел человек в хранилище и стал примерять себе кресты. И все они кажутся ему слишком тяжелыми и неудобными. Перебрав все кресты, он заметил у самого входа крест, который показался ему меньше других, и сказал Богу: «Позволь мне взять этот крест, он кажется мне самым подходящим». И тогда Господь ответил ему: «Ведь это и есть твой крест, который ты оставил у дверей, перед тем как стал мерить все остальные».

Пост – Великий не только по продолжительности, но и по своему духовному содержанию, по своей духовной глубине. Крест открывает нам суть поста: это очень малое, совсем посильное для нас лишение, но по сути – участие в великом: в страданиях Спасителя. Высшее страдание, драгоценнее всех человеческих страданий, и самых острых, как страдание оскорбляемой любви (например, любви матери, оскорбляемой детьми), – это страдание Спасителя, несоизмеримое ни с каким нашим, человеческим страданием, даже самым сильным.

Страдания ребенка за родителей. Страдание невиновного за виноватого. Страдание чистого за грехи грешника. Страдание родителей, видящих, как их дети делают глупости, от которых потом будут страдать… Таковы наши отношения с Богом постоянно, только неизмеримо сильнее. 
Как же нам нужно благоговейно лобызать Крест Господень – Крест Его страдания за нас, страдания чистейшего, непостижимого, не смешанного ни с чем греховным, ни с какой нашей человеческой слабостью души. Крест выносится нам на поклонение посреди поста – напоминая и о том, что пост – это подвиг, и о том, что впереди – Воскресение. 

Священник Николай Булгаков

 Мой отец, когда ему было семнадцать лет, на ярмарке увидел девочку. Четырнадцатилетнюю девочку в синем платье с синим бантом. И влюбился. Ждал, когда ей исполнится восемнадцать, попросил ее в жены и получил ее в жены. Он ее обожал... 

Они были довольно бедные фермеры, мама доила коров, делала всю работу, но они жили и радовались каждому пережитому дню, до самого конца. И это было искренне, так трогательно и прекрасно! 

Я видела, как хорошие люди в хороших семьях ругаются, кому пойти поставить чайник. У нас ругань шла только в обратном смысле — каждый хотел пойти поставить чайник. Каждый хотел взять на себя. Когда твой спутник хочет взять на себя больше, то тебе хочется взять еще больше... Здесь интересный механизм, я его проследила. Чем меньше хочет взять на себя твой спутник, тем меньше тебе хочется взять. И наоборот. Тут обратная связь. И родители рвали друг у друга из рук домашние дела, неприятные поручения, трудные задачи — все это каждый хотел сделать за другого... 

Еще я помню как папа утром, когда брился, пел, и мама ему говорила: "Перестань петь — нельзя сосредоточиться!" 
А мама работала тогда в каких-то дошкольных учреждениях и писала по утрам отчеты. А папа ей отвечал — странно, почему такие вещи запоминаются, — он говорил: 
"Я не буду петь, а ты когда-нибудь будешь думать: как жалко, что он больше не поет, как хорошо бы, чтобы он запел". 
Вот это я помню, вот эту фразу я помню: "Как хорошо бы, если бы он запел". 

Счастливым и веселым оказался их брак - единство душ и стремлений, и вот такого брака я не встречала ни у кого — чтобы он был не только глубокий и серьезный, но радостный и веселый в каждую данную минуту... 
И каждое утро начиналось с молитвы отца – он благословлял Бога за то, что ему послали эту чудо-жену, эту чудо-любовь, это чудо-чувство. И вот мы в тени этой великой любви, обожания, выросли... 

Потом я спросила: 
- А мама? 
- Мама умерла десять лет назад. 
Я говорю: 
- Господи, а отец? 
- Отец жив. 
- Как же он пережил, ужасно, наверное, смерть матери? 
- Что ты! Он благословляет каждый день Бога, что боль разлуки выпала ему, а не ей... 

Лилианна Лунгина 

_______ 

 МОЛИТВА СОЧТЕТСЯ ЗА ГРЕХ?. 
Однажды преподобный Гавриил Ургебадзе задал нам вопрос: 
Вопрос — Что значит «Молитва зачтется за грех»? 
Наверное, неправильно молились, — ответили мы. 
Ответ— Нет, правильно молились — сказал старец. 
Вопрос.— Наверное, молитва не исходила из сердца… 
Ответ — Из сердца исходила!!! 
Вопрос — Наверное, рассеянно молились. 
Ответ — Тоже мне, возомнили, стали святыми, рассеянность каждому из нас присуща. 
Не угадав, мы попросили старца пояснить нам. 
— Сейчас объясню, — сказал батюшка. 
В это время пришёл к нему один верующий за благословением. 
Отец Гавриил попросил его оказать помощь, но молодой человек отказал ему в ней, ссылаясь на занятость: — Сейчас не могу, а потом посмотрим, может чуть позже. — и удалился с этими словами. 
Старец нам ответил :— Сейчас ведь он пойдёт и будет молиться пять часов подряд, а примет ли Господь его молитву, если он отказал мне в помощи? 
Не будете заповедей Божиих соблюдать — нечего и Бога безпокоить вашими долгими молитвами, не услышит вас Господь, да и молитва ваша сочтется вам во грех. 
Если вы послужили ближнему ради Христа, то это выше поста и молитвы. Если вы навестили больного, посетили заключенного, накормили голодного, одели раздетого, нопоили жаждующего, помолились за ближнего, то ваша жертвенность покрывает ваши многие грехи. 
Отогрейте душевным теплом ближнего, поговорите с ним, утешьте его, позвоните ему. И эти дела выше поста и молитвы. 
Господь будет судить не по тому как строго вы постились, сколько свечей поставили, каким вы были псалмовщиком и сколько молились. 
Он будет во второе пришествие судить только по одной заповеди ,,Любили ли вы,, 
Если вы обидели ближнего своего, то поспешите попросить прощения и загладьте грех добрыми делами , иначе ваши молитвы тщетны, а причастие вам будет во осуждение. 
И если вы принесли жертву в храм, но брат имеет что то против вас, то сначала вернитесь и примиритесь с братом, а потом приносите жертву , иначе такая жертва будет неугодно Богу. 
Добрые дела откроют двери рая, смирение введет вас в рай, а любовью узрите Бога. Если за молитвой не следуют добрые дела, молитва мертва, — говорил старец. 

Однажды отец Гавриил рассказал нам о своем видении: 

«Господь держал в руках глобус, на котором был изображен большой крест. Я спросил Бога: 

— Как спасутся люди перед Вторым Пришествием? 

— Людей спасет доброта и любовь,,. http://www.pravoslavie.ru/78012.html

 О МОЛИТВЕННОМ ПРАВИЛЕ 

Нет регулярности — нет основы 

Чтение молитвенного правила, с одной стороны, занимает совсем немного времени — это ничтожно малая доля нашего дня. С другой стороны, для человека, который молиться не привык, а привык тратить это утреннее и вечернее время на что-то другое, регулярно совершать этот труд оказывается нелегко. Так что приобретение навыка утром встать и прежде всех других дел помолиться, вечером преодолеть усталость, выключить, может быть, телевизор и прочесть необходимые молитвословия, является по сути самым простым и самым первым подвигом для человека, только-только к христианской жизни приступающего. 

Что делать, если ежедневное молитвенное правило никак не удается наладить? Иногда, беседуя с человеком, приходится дать ему такой совет: «Если для Вас так сложно полностью читать каждое утро и каждый вечер молитвы, определите себе по крайней мере какую-то часть из утренних молитвословий, какую-то часть из молитв на сон грядущим, которую Вы в любом случае будете читать регулярно, потому что только регулярность является в данном случае залогом движения вперед». Не будет регулярности — не будет той основы, на которую человек в дальнейшем может опереться. 

Случается иногда так, что человек приходит домой, у него был невероятно тяжелый день, он потратил все силы и может уже только упасть и заснуть. В таком случае следует хотя бы кратко, две-три минуты, помолиться и после этого ложиться спать. Старец Симеон Благоговейный говорил своему ученику, преподобному Симеону Новому Богослову, что достаточно тогда прочитать молитвы с Трисвятого по «Отче наш» и перекрестить свое ложе. Но нужно понимать: речь идет о ситуации исключительной, а не о повторяющейся из раза в раз. Более того, нужно иметь в виду, что враг порой наводит на человека сон именно перед чтением правила, а стоит закончить молиться или передумать молиться — и ты бодр, чувствуешь себя хорошо, можешь хоть заново день проживать. Так бывает и когда мы приступаем к духовному чтению или приходим на службу. Этому не нужно поддаваться. Самый простой совет: положить несколько земных поклонов и затем продолжить молитву. Такое действие, во-первых, разгоняет кровь и отгоняет сон, а во-вторых, когда враг видит, что человек в ответ на его усилия только усугубляет свою молитву, то он, как правило, отступает. 

«Выигрывая время», проигрываем всё 

Но не только сонливостью враг может во время молитвы искушать человека. Порой стоит только взять молитвослов и открыть первую страницу, как в памяти тут же всплывают какие-то дела, которые прямо сейчас необходимо сделать, так что возникает желание дочитать молитвы поскорее. И в этом случае имеет смысл, напротив, нарочито замедлить чтение молитв — и через несколько минут эта внутренняя суета, эта спешка прекращаются, а враг опять же отступает. Полезно в таких случаях напоминать себе, что те пять или пятнадцать минут, которые мы получим в результате спешки или пропусков каких-то молитв, на самом деле никакой погоды в нашей жизни не сделают, и этот «выигрыш времени» совершенно не окупит того вреда, который мы себе причиним, сделав свою молитву нерадивой и невнимательной. Вообще, когда мы становимся на молитву и нам начинают приходить в голову какие-то очень важные и серьезные мысли, нужно в этот момент очень ясно осознать, что мы предстоим сейчас перед Тем, в Чьих руках находится абсолютно всё — все наши обстоятельства, все наши дела, сама наша жизнь — и потому важнее этого предстояния ничего нет. Все мы прекрасно знаем, что можно порой сколько угодно трудиться, совершать вполне разумные и эффективные действия, а результата не будет никакого, потому что нет на это Божиего благословения. И наоборот, иногда стоит нам только приступить к какому-то делу, и трудному, и непонятному,— и всё как-то складывается, и мы это дело с помощью Божией совершаем. 

Если приступить к вечернему правилу человеку обычно мешает усталость, то с утренними молитвами гораздо чаще возникает другая проблема. Человек изо дня в день не может встать по будильнику, вскакивает с постели уже перед самым выходом из дома, и правило остается непрочитанным. Или же просто время в утренние часы распределено так, что молитва туда никак не вписывается. В этом случае борьбу с собой, со своим нерадением стоит, наверное, начинать с того, чтобы всё равно к утреннему правилу приступать и все равно его прочитывать, пусть даже по времени это будет уже и не утро. Помню, как кто-то при мне подобный вопрос задавал архимандриту Кириллу (Павлову) — о том, что не успевает утренние молитвы прочитать прежде всех других дел, не успевает прочитать и потом. Отец Кирилл спросил: «Вечером можешь? Ну тогда читай вечером». Понятно, что утренние молитвы по смыслу своему вечером читаться не должны, но если человек понимает, что от них никуда не денется, все равно придется их читать, то он найдет, скорее всего, и время, и возможность их прочитать утром. 

К слову, вечерние молитвы, если изо дня в день никак не получается прочесть их перед сном, можно начать читать за несколько часов до сна — допустим, когда мы приходим после работы домой. Вернее, читаются они в таком случае до молитвы «Владыко Человеколюбче, неужели мне одр сей гроб будет», а затем читается «Достойно есть» и те краткие молитвы, которыми утреннее и вечернее правило обычно заканчивается, а с «Владыко Человеколюбче» молитвы читаются уже непосредственно перед отходом ко сну. Так молиться гораздо легче, потому что тогда мы уже не пугаемся того, что нам нужно будет предпринять значительный для нас молитвенный труд, на который у нас, может быть, не хватит сил. 
Есть еще такая хитрость, о которой говорит преподобный Никодим Святогорец: когда становится трудно молиться, сказать себе: «Ну хорошо, хотя бы пять минут помолюсь еще». Молишься пять минут, потом говоришь себе: «Ну еще теперь пять минут». И как ни странно, таким простым способом можно обмануть и врага, и свою собственную плоть. 
И еще очень хорошо постараться хотя бы утренние молитвы выучить наизусть. Они довольно легко учатся, поскольку мы их повторяем каждый день, и если мы употребим хотя бы те же усилия, которые употребляли в школе, когда учили стихи, то для нас скорее всего эта задача будет посильной. И тогда мы облегчаем себе жизнь: не получилось прочесть правило, не хватило времени — помолился дома хотя бы кратко, вышел за порог и продолжаешь молиться. Конечно, это не совсем правильно, да и не очень удобно читать про себя молитвы где-то на ходу, в транспорте, но тут нужно руководствоваться таким правилом: если у тебя есть свежий хлеб, ты ешь свежий хлеб, а если только сухари — значит, придется есть сухари, лишь бы не голодать. 
Бывает и другой вопрос: «Мне очень сложно читать правило, я читаю и не понимаю». Когда ты что-либо не понимаешь, делать это, тем более изо дня в день, действительно трудно. Но что мешает понять? В отношении молитв нужно в этом случае просто предпринять небольшой, но очень важный труд, о котором часто говорит святитель Феофан Затворник: найти немного времени, сесть и разобрать молитвы, которые входят в правило, подчеркнув в тексте те слова, смысл которых непонятен. А затем — воспользоваться Интернетом, словарем церковнославянского языка, прийти в приходскую библиотеку и попросить соответствующую литературу, обратиться к священнику, в конце концов, — словом, найти, что эти непонятные слова обозначают. Причем слов и выражений, которые действительно могут являться препятствием для понимания смысла той или иной фразы в молитве, на самом деле немного, в остальном же нужно просто поставить себе задачу внимательно прочитать текст и приложить некоторые усилия к пониманию его смысла. 

Чуть меньше, чем можем 

Порой возникает обратная ситуация: человек читает правило регулярно, всё понимает, но этого объема молитвенного труда ему уже мало, и он хочет что-нибудь к нему прибавить. Мне это кажется совершенно естественным, и у многих людей, живущих церковной жизнью, рано или поздно этот вопрос возникает. Что имеет смысл к молитвенному правилу прибавлять? Наверное, здесь нужно смотреть на то, что человеку более созвучно, на его состояние души. Кому-то больше нравится читать Псалтирь, кому-то — акафисты и каноны, кто-то предпочитает молиться Иисусовой молитвой. И здесь вполне можно следовать своим предпочтениям, однако нужно помнить, что акафисты — в отличие от псалмов, где каждое слово является боговдохновенным — составлялись людьми и потому бывают разного богословского и литературного уровня. Среди них — особенно среди тех, что были написаны в XIX–XX столетиях — немало таких, читать которые не особенно душеполезно. Поэтому, наверное, каждому, кто думает о том, из чего свое молитвенное правило составить, стоит посоветоваться со священником, у которого он исповедуется, и показать ему те молитвословия, которые для дополнения правила выбраны. 

Важный момент: если мы для себя определили какой-то объем молитвенного труда, он должен быть постоянным. А то бывает, что человек прибавил к правилу, допустим, кафизму, акафист Иисусу Сладчайшему, какое-то количество молитв Иисусовых, но то одно опускает, то другое, то третье, то всё вместе, то опять всё это начинает читать. Непостоянство колеблет саму основу нашей молитвенной жизни, поэтому лучше брать на себя немного меньше, чем мы можем совершить, но придерживаться этого неотступно. Немного меньше — потому, что когда мы трудимся регулярно, мы начинаем уставать, и если взять максимальный объем, то на него не будет хватать сил. Другое дело, что иногда нам просто хочется помолиться больше, чем мы молимся обычно, душа этого требует, — и в этом у нас, конечно, есть совершенная свобода. 
Можно ли чем-то заменить утренние и вечерние молитвы? Нет, их желательно ничем не заменять. В нашей непостоянной жизни должны присутствовать какие-то константы, как бы некие столбики, к которым привязана наша жизнь в течение дня. А если человек отказывается от традиционного молитвенного правила и решает молиться по своему усмотрению, то, как показывает опыт, это приводит к тому, что сегодня он прочел кафизму вместо утренних молитв, завтра — акафист Божией Матери вместо вечерних молитв, а послезавтра не прочел ничего. Я не говорю, что так объективно и должно быть, но получается в основном почему-то именно так. Поэтому я советую утренние и вечерние молитвы читать в любом случае, а к ним уже что-то прибавлять. 

Можно ли молиться нерассеянно? 

К совершению молитвенного правила, по возможности, нужно готовиться. Не начинать молиться вдруг, но немного постоять и подождать, «дондеже утишатся чувства», как сказано в молитвослове. Желательно помимо этого напомнить себе несколько очень важных и притом совершенно естественных вещей. Вспомнить, во-первых, к Кому мы обращаемся. Поверьте, человек — такое существо, что может порой встать, зажечь лампадку, открыть молитвослов, начать читать молитвы и при этом совершенно не отдавать себе отчета в том, что он делает. Если потом его спросить: «Что ты сейчас делал?», он ответит: «Читал правило», и будет совершенно честен. Но мы должны стремиться не к чтению, а к молитве. Хотя бы краткое время — пусть две или пять минут из тех двадцати, что у нас занимает правило, — мы должны ощущать, что именно молимся, а не только лишь произносим слова. И для того чтобы поддержать в себе это стремление именно молиться, как правило, и нужна бывает подготовка. 

Кроме того, что нужно вспомнить: мы обращаемся к Богу, нужно еще напомнить себе, кто мы такие. Именно для этого, наверное, в начале утреннего молитвенного правила и помещается молитва мытаря: «Боже, милостив буди мне, грешному». Иногда спрашивают: «Как научиться молиться с покаянным настроением?». Знаете, если человеку сказали, что он осужден за какое-то преступление и завтра его расстреляют, ему не надо объяснять, с каким настроением, какими словами просить о помиловании — он сам будет умолять, чтобы ему хотя бы жизнь сохранили. И когда у человека это чувство появляется, он молится должным образом; если же он крайнюю жизненную необходимость милости Божией для себя не осознаёт, то так и будет исполнять правило просто по долгу. И перед чтением правила обязательно нужно свое сердце постараться пробудить: вспомнить опасность того положения, в котором мы находимся; вспомнить, в каком удалении от Бога мы пребываем из-за своих грехов и той внутренней нечистоты, которая в каждом из нас присутствует. И в то же время вспомнить, что, невзирая на нашу удаленность от Бога, Господь Сам к нам близок, и поэтому каждое слово, нами в молитве произнесенное, Он слышит, на каждое слово готов откликнуться, но только в том случае, если на эти слова прежде того откликнулось наше сердце. 

Вместе с тем Господь от каждого человека требует лишь то, что человек может дать. И бывает так, что человек начинает свой молитвенный труд добросовестно, но по чувству долга, а не по сердечной потребности. Он знает, что нужно молиться для того, чтобы жизнь его постепенно изменилась, — и молится. И Господь такому человеку дает благодать. Но как только человек может больше, Господь ждет от него большего. 
Порой человек говорит: «А у меня не получается молиться нерассеянно, что бы я ни предпринимал». Нужно уяснить, что молиться нерассеянно, всецело предаваясь молитве,— это удел Ангелов, а человек все равно в той или иной степени будет рассеиваться. И наша задача заключается не в том, чтобы требовать от себя полной нерассеянности, а в том, чтобы, когда мы спохватываемся и понимаем, что ум наш отбежал в сторону, возвращать его на место. Но ни в коем случае не должно быть того, чтобы мы позволяли себе устами произносить молитву, а в это время о чем-то размышлять. 

Некоторые верующие люди, если отвлекаются в молитве, возвращаются к тому месту, на котором их ум отбежал, и дальше перечитывают заново. На мой взгляд, этого делать не нужно, потому что, по опыту общения с такими людьми, тогда обычное молитвенное правило может занимать и час, и полтора часа, а это совершенно не нормально. У кого-то из Оптинских старцев есть как раз таки предупреждение этого не делать — не перечитывать по десять раз одну и ту же молитву, потому что враг нас специально раз за разом будет сбивать, и наше правило превратится в абсурд. Поэтому чтение все же должно быть последовательным, непрерывным. 

Если есть возможность, очень желательно утреннее и вечернее правило дополнить хотя бы очень кратким правилом дневным. Душа человека за день без молитвы успевает остыть — так же, как остывает печка, если в нее целый день не подкладывают дрова. И поэтому если в течение дня мы найдем пять-десять минут для того, чтобы обратиться к Богу с молитвой Иисусовой или прочесть, к примеру, один из псалмов, то очень себе утвердиться в молитве поможем. Известный подвижник ХХ столетия игумен Никон (Воробьев) советовал выделять себе одну минуту в начале каждого часа, чтобы обратиться мысленно к Богу и попросить ходатайства о нашем помиловании, спасении у Пресвятой Богородицы, Ангела-хранителя, святых. Таким правилом, если позволяет это характер нашей занятости, тоже можно руководствоваться. Кроме того, в молитвенное правило христианина входит обычно чтение Священного Писания, и это тоже та часть правила, которая может совершаться в течение дня. 

игумен Нектарий (Морозов)