О наших милых батюшках

Когда умер протоиерей Игорь Мальцев, священник Николай Старк на отпевании сказал, что покинул нас последний батюшка. Да, очень мало осталось батюшек, но они есть и будут. Господь не оставит нас без пастырства, но сегодня нам, всем православным христианам необходимо молиться о даровании нашим священникам благодати Божией, чтобы вели они нас праведным путём к Отцу нашему небесному.

С великой благодарностью ко Господу нашему вспоминаю те встречи с батюшками, что Он даровал мне. С низким поклоном я вспоминаю святых отцов: архимандрита Иоанна Крестьянкина, архимандрита Наума из Лавры, игумена Бориса из Гефсиманского скита, архимандрита Сильвестра из села Сулость, протоиерея Игоря Мальцева, владыку Ярославского и Ростовского архиепископа Михея, митрополита Симона, архимандрита Вениамина (Лихоманова) и многих других, встречи с которыми оказали глубокое благодатное влияние на мою судьбу и о которых я буду вечно молиться. В благодарность батюшкам и чтобы сохранить память о них, я и поведу здесь рассказ о встречах с ними.

Начну с рассказа о моей встрече со старцем архимандритом Авелем, наместником Иоанно-Богословского монастыря, что под Рязанью. Позже я узнал, что в свое время он был настоятелем нашего православного святого Пантелеимона монастыря на святой горе Афон, а в описываемое время был духовником владыки Рязанского и Касимовского митрополита Симона. Владыка Симон сейчас находится на отдыхе в Николо-Бабаевском монастыре под Ярославлем. Он-то и подсказал мне записать мои встречи с батюшками, и так получилось, что начать я должен с отца Авеля.

Однажды в Великий пост 1996года мой добрый знакомый Александр предложил мне съездить к отцу Авелю, о котором я в то время даже не слышал, но с радостью принял предложение, так как для меня шли трудные времена, и на сердце было очень тяжело и неспокойно. Так вот, завез меня Александр в монастырь, сам уехал в Рязань по своим делам. Времени было где-то половина десятого. Я пошел на службу, думая, что она началась часов в девять. Закончилась она в половине первого. Вышел отец Авель. К нему стали подходить богомольцы кто за благословением, кто за советом. Я подождал, когда он освободится и подошел к нему. Сказал, что я из Ярославля и по какому вопросу приехал. Он остановился, посмотрел на меня и благословил потрапезничать и подойти к нему в келию в половине второго. Я пообедал в братской трапезной, где меня поразили уют ее и душевная атмосфера, царившая во время трапезы, а также очень понравился сам обед. Прежде, чем идти к наместнику, я немного побродил по монастырю - старался собраться с мыслями. Везде и во всем чувствовалась любовь и забота. Вконец расстроился тем, что все мои беды показались мелкими, не заслуживающими внимания. Перед отъездом у меня были огромные проблемы, а сейчас я не находил даже с чего начать свой рассказ о себе. Пришел к батюшке, извиняюсь за то, что я его без причин беспокою, но он усадил меня и попросил рассказывать. Из меня просто полилось. Все беды и горести всплыли во мне, и я говорил, говорил, говорил. В какой-то момент мне стало совсем плохо, внутри все сдавило, подступили слезы, я почти терял сознание. Хотелось свернуться калачиком и завыть. Но вдруг это состояние ушло от меня, все как рукой сняло, тяжесть спала с меня. Поднимаю глаза. Передо мной сидит отец Авель, глаза полузакрыты, губы чуть заметно творят молитовку. Я смотрю на него – какой он родной и близкий, какая любовь идет от него. Я вижу, что он очень устал. Какое-то время он находится в молитве, но вот он открывает глаза. Я говорю ему, что Вы, батюшка, очень устали и что пора закончить разговор. А он: «Миленький, ведь ты же приехал ко мне, значит тебе очень надо. Как же я могу не выслушать тебя до конца». Просит продолжать. Мы беседуем с ним до той поры, пока не вошел батюшкин келейник и не предупредил его, что скоро начало вечерней службы. Мы проговорили часа два. Почти все мои вопросы были решены. Решение остальных пришло само после этого разговора по молитвам старца.

Я остался в монастыре еще на день и узнал, что монастырь живет по афонским правилам. Вечерняя служба часов пять-шесть и утренняя - часов семь-восемь. Я-то думал, что утренняя служба началась в девять, а она началась в пять утра и продолжалась до половины первого. Мы говорили два часа, а затем служба с четырех до десяти. А у батюшки еще и свои молитвенные правила. Я не представляю, как можно вынести такую нагрузку. Так у меня и звучит до сих пор в ушах: «Ведь ты же ко мне приехал, значит я должен тебе помочь».

Я приезжал к отцу Авелю еще два раза. Жил там дня по два. Таких длинных разговоров больше не было, да их уже и не требовалось – около старца присутствует благодать, и даже только находясь рядом, ощущаешь, как решаются твои проблемы и приходят ответы на непроизнесенные вопросы, и на тебя опускается умиротворение и покой. Я наблюдал, как после службы батюшку окружают дети и он благословляет их, как к нему подходят паломники и он с каждым не спеша беседует. Иногда от храма до своей келии он идет не менее часа. С палочкой-посохом. Неспешный мудрый отец Авель. Весь для людей, весь для Бога. И сейчас, когда мне плохо, я молитвенно обращаюсь к нему за помощью, и она приходит.

Спаси тебя Господи, милый батюшка. Спаси вас Господи, святые отцы. Молитесь о нас грешных.

Июль 2004года.

***

Запомнилась еще одна встреча. Я оказался на литургии в Николо-Бабаевском монастыре в честь тезоименитства владыки Симона, только что приехавшего туда на отдых. Перед службой увидел старенького седого монаха. Представился он: «Сумасшедший архимандрит Сергий».

Встреча владыки. Все встали вдоль дорожки. И вот я замечаю, что стою перед отцом Сергием и загораживаю от него владыку, а он ко всему и роста небольшого. Я поворачиваюсь к нему и хочу пропустить его вперед, а он мне и говорит: «Не безпокойся, я все вижу, ведь христианы-то прозрачны». Христианы прозрачны – как хорошо.

А встретиться с ним еще и поговорить мне не удалось – вскоре он оставил нас.

Упокой, Господи, с миром душу смиренного раба Твоего архимандрита Сергия. Аминь.

Октябрь 2004 года.

***

Отец Павел Груздев, архимандрит. Много о нем написано. Была и у меня с ним встреча - странная, короткая, но оставившая след в моей душе.

Пасха 1995 года. Я уже год живу у игумена Сильвестра в послушниках. И вот, в светлую седмицу я благословился и поехал к отцу Павлу в Тутаев. Приехал рано утром. Зашел в храм, походил около сторожки, в которой жил батюшка. Что-то меня останавливало зайти к нему. Отправился навестить свою старенькую тетушку, что жила неподалеку. Недолгое время побыл у нее и вернулся в храм. Брожу вокруг него и никак не могу решиться зайти к батюшке. Повстречал настоятеля храма отца Николая Лихоманова, ныне архимандрита Вениамина, благословился и у него на посещение батюшки, но зайти к нему все равно не могу. Помолился у чудотворного образа Спасителя, прополз под ним, и все чего-то жду, гуляю около храма. Вот уж и вечер наступил. И наконец-то я решаюсь идти к святому отцу. Захожу, встречает меня келейница батюшки Мария. Я представляюсь. Слышу голос «Манька, кто там?». Сестра Мария отвечает, что дескать приехал послушник отца Сильвестра. Батюшка бурчит, что раньше Сильвестр ездил часто, а сейчас перестал, послушников своих присылает, и зовет меня войти. Я захожу в комнату, с батюшкой сидит наместник Спасо-Яковлевского монастыря в Ростове архимандрит Евстафий. Пьют чай. И батюшка ко мне: «Приехал рано, целый день болтаешься где-то. Я тебя ждал, а сейчас у меня гость, видишь, я занят». Смотрю на батюшку, а меня почему-то смех разбирает, и начал я смеяться. А смех какой-то легкий, очистительный. Я смеюсь, и облегчение наступает, валятся с меня все мои тяжести и горести, радостно и легко мне становится. И не стыдно мне моего совсем неуместного смеха, и батюшка про него ничего не говорит. И в тот момент я даже не сообразил, что не мог он знать о моем приезде, не мог он видеть меня. У него под окнами я не гулял, а если бы даже и оказался там, так он меня не смог бы увидеть – ведь почти слепым он был в то время. А после паузы он вдруг кричит: «Манька, гони его – он на автобус спешит». На какой автобус спешу, не понял я, но попрощался и вышел. Не помню даже, попросил ли благословение на дорогу. Иду не спеша, почти парю, так мне легко. Куда спешить – еще два рейса автобуса, до последнего часа два, а ходу до автовокзала минут двадцать. Подхожу к вокзалу, со стоянки выруливает автобус, вижу - на Ярославль, голосую. Автобус останавливается, и я сажусь. В автобусе узнаю, что это последний рейс – два рейса сегодня отменены. Вот так да, я ведь действительно должен был спешить на автобус. Спаси, Господи, тебя батюшка. Собирался к нему еще подъехать, да пока собирался, его уже не стало с нами. Вечный покой тебе, отец Павел, и вечная память. Аминь.

Декабрь 2004 года.

***

Отец Игорь Мальцев. В нескольких моих записях я упоминал отца Игоря: «Другие встречи с благодатью», «Первое причастие». Он оказал на мое воцерковление самое сильное влияние, и поэтому здесь о нем я вспоминаю с особой теплотой. Так получилось, что Господь трижды направлял меня к отцу Игорю, и только с третьего раза я прилепился к нему. Еще не зная отца Игоря, я Божиим провидением сподобился принять от него первое свое причастие. После этого причастия я уехал в Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь к отцу Иоанну Крестьянкину, где пробыл почти два месяца. Прощаясь с отцом Иоанном, я получил от него просьбу отвезти подарок отцу Игорю. По моему приезду в Ярославль состоялась теплая встреча с ним с расспросами о батюшке Иоанне. Вскоре после приезда я оказался в селе Сулость у игумена Сильвестра, теперь – архимандрита, у которого задержался на полтора года в послушниках. По прошествии этого времени мне потребовалось вернуться в мир, и по благословению отца Сильвестра я обратился к батюшке Игорю за духовным руководством. Это было в 1995 году. И до самой смерти батюшки в 2000 году я был согреваем его молитвами и руководством. Сначала я приставал к батюшке с разными вопросами, даже считал, что они у меня для него должны быть обязательно. Конечно были и жизненно важные проблемы, но довольно часто я специально искал их. А батюшка терпеливо все объяснял мне. Часто он просто рассказывал мне что-нибудь, что на первый взгляд ко мне не имело никакого отношения, но потом приходило просветление, и все становилось ясным и понятным. Но через какое-то время нашего общения мне стало необходимо просто видеть батюшку, я ощутил и понял, что только даже нахождение рядом с ним вселяло покой в мою душу и разрешало все проблемы и приходили ответы на невысказанные вопросы. Еще позже я понял, что так действует благодать, дарованная батюшке. С ним всегда было хорошо и покойно. Он что-то рассказывает, а я, радуясь сердцем, слушаю его. К великому сожалению я тогда не записывал и не запоминал его рассказы, я наслаждался самим процессом слушания его и прикосновением к его благодати. Господи, как мне было легко жить в это время. Спаси тебя Господи, батюшка Игорь. Я старался приходить как можно реже, чтобы его не обременять – очень он болел и поэтому уставал. Но душа моя жаждала общения с ним, и вот что интересно, можно было мысленно (очень хочется сказать – молитвенно) обратиться к нему за помощью, и она приходила. Пять лет пробежали совсем незаметно, как одно дуновение. Батюшки не стало. Меня заполнили горе и пустота. Я и сейчас обитаю в этой пустоте – нет больше любимого батюшки, и невозможно найти такого. Особенно я помню его исповеди и прощания после наших в общем-то нечастых с ним встреч. Исповедь батюшки – это воистину процесс очищения, который бывает и со слезами, но всегда радостный от ощущения стояния непосредственно перед Богом и ощущаемого душой очищения от своих грехов. Могу сказать, что исповедь сама истекает и приходит покаяние в присутствии батюшкиной молитвы и его благодати. Рядом с тобой стоит не сторонний свидетель твоей исповеди, а твой сострадатель и молитвенник о твоей душе. После его исповеди Святое Причастие входит в тебя радостью принятия Бога, заполняет тебя всего, и наступает умиротворенное единение с Богом, уединяющее тебя от мира.

Особым моментом встреч с батюшкой было прощание с ним. Он всегда всех провожал до дверей и сердечно благословлял. Я сейчас не могу вспомнить, было ли хоть одно наше объятие, но я всегда ощущал его на себе, теплое отеческое и любящее. Я испытал сам и наблюдал, как после батюшкиного благословения осветляются люди и по-доброму тепло и радостно загораются их глаза. От батюшки всегда уходишь, наполненным чистотой, любовью и радостью душевной. Я пишу в настоящем времени, потому что это происходит и сейчас при посещении его могилы и при поминании его в своих молитвах.

Пусть в сердцах человеческих сохранится добрая и долгая молитвенная память о тебе, отец Игорь. Да упокоит тебя Господь во Царствии Своем. Господи, спаси и сохрани отца Игоря, и если сочтешь возможным, благослови его молиться о нас грешных и осиротелых и тем содействовать нашему спасению. Вечная тебе память, наш милый батюшка.

Говоря о батюшке, я всегда вспоминаю его матушку Веру Петровну. Когда был жив батюшка, все мое внимание было направлено на него. Духовным центром в моем восприятии, конечно же, был он. Мне казалось, что матушка как бы только была при нем, добрая, мягкая, немногословная, создававшая неповторимый уют и теплую атмосферу дома. И только после кончины батюшки, навещая Веру Петровну в больнице, где она часто бывала, и дома, я открыл для себя какой невероятной глубины духовности и мудрости была милая матушка. Это открытие меня просто потрясло. Я возрадовался и возблагодарил Господа за то, что мне было даровано в матушке продолжение батюшкиного духовного окормления. И она нас согревала еще один год, только один, но как много он мне дал и как я смог полюбить ее за это время. Я могу сказать, что и ей было даровано думать и говорить Духом Святым - сколько раз она вносила мир и ясность в мою душу, сколько раз она направляла меня. Спаси, Господи, рабу Твою Веру. Упокой ее во Царствии Твоем вместе с батюшкой. Добрая тебе память, матушка Вера Петровна. Аминь.

Январь 2005 года.

***

О встречах с другими батюшками рассказ еще впереди. Сейчас могу сказать, что благодать, исходящая от них, делает их очень похожими. И стоят сейчас перед моими глазами как братья, а они и есть истинные братья во Христе, и живые, и ушедшие от нас: отец Иоанн Крестьянкин, отец Игорь Мальцев, владыка Михей, владыка Симон, отец Авель и другие наши милые нашему сердцу батюшки. Но каждый из них имеет что-то свое сокровенное, чем и входит в наше сердце. Для меня каждый из них некое олицетворение: отец Иоанн Крестьянкин – это Свет, отец Игорь Мальцев – это Любовь, отец Авель – Мудрость, отец Павел Груздев – Прозорливость, владыка Симон – Душевное тепло, владыка Михей – Утешение, отец Сергий – Смирение. Молитесь о нас, милые батюшки, а мы благодарственно возносим молитву о вас. Господи, спаси и сохрани духовников наших, дай им Царствие Небесное.

Господи, смилуйся и пошли нам Твоих духовных пастырей, чтобы служа им, как Тебе, и исполнив Твою волю в их воле, угодили Тебе, единому Богу, и удостоились Царствия Небесного. Аминь.