Я не знаю, для чего я это пишу. Для чего или для кого? Может, для себя. Может быть, для Тебя. 

В чем Счастье? Да, и что такое это - Счастье? Откуда приходит та наполняющая тебя всепоглощающая Радость, радость ничему и в то же время Всему, которую я и посмею назвать Счастьем. Очень осторожно я предположу, что это и есть Благодать Божия. Она (пребывание в ней), без сомнения, и есть само Счастье. Несколько раз в жизни я удостаивался ощутить это состояние, и теперь мое сердце тоскует по Ней и жаждет с Ней встречи. Я не знаю, под силу ли мне будет передать словами одну из таких встреч, от которой остались печаль и грусть от потери Ее. Но каждое воспоминание об этом заставляет сердце сжиматься, и начинаешь по-особому вслушиваться в окружающий мир и искать Тишину. Я несколько раз пробовал рассказать об этом, но что-то не складывалось в этих рассказах - я пробовал воспроизвести это словами, но лишь только пересказывал воспоминания, а это совсем не То. Один раз удалось записать, я как бы был опять Там, и сама рука записывала мои чувства. Запись странным образом потерялась. Сейчас я сделаю еще одну попытку. Я не хочу потерять Это. Каждой попыткой рассказа я как бы вымываю из себя эту Радость. Получается, что я не делюсь Ею, а растрачиваю Ее. Но я очень хочу подарить Ее всем, и, может быть, через вас - себе.

Простите за длинное вступление - оно сейчас необходимо мне, чтобы подойти как можно ближе к себе в тот момент жизни и не реконструировать, а воссоздать все происшедшее.

Карелия. 1999-ый год. Август. Река Воньга. Я иду по ней на байдарке, один. Мне очень тяжело физически - четвертый день пути, я почти ничего не ем, очень болит желудок, спина никакая, на копчике больно сидеть. Сегодня я прошел уже очень приличный путь - на веслах уже часов десять практически без отдыха - моя байдарка, резиновая плоскодонка «Ласточка», не позволяет отдыхать - ее сразу же закручивает. Последним пройдено Синдомозеро длиной километров одиннадцать против сильного ветра по очень хорошей волне. Пришлось прилично поработать. Вышел в Муромозеро, узкое и длинное - километров двадцать пять, вытянутое с запада на восток. Собирался здесь встать на ночлег, а может и на дневку. Но, каково искушение, на озере попутный ветер с запада, что очень редко в этих краях, и я решаю использовать это обстоятельство и пройти озеро. Гребу не то, что из последних сил, а уже даже и без них. Просто, как-то гребу.

Озеро прошел. Берега неважные. Надо идти дальше. Прохожу несложный порог. За ним должны быть хорошие стоянки. Первая занята, и вторая, и третья. Все. Хороший берег кончается. И тут на уровне глаз вижу небольшую лужайку за стволами больших елей, выстроившихся вдоль берега и ветвями создававших арочные своды над стволами-колоннами.

Встаю. Разгружаюсь. Перетаскиваю все свое добро на полянку. Я дома! Но еще надо добыть  дрова, разжечь костер, сготовить ужин, поставить палатку, попытаться поесть. Сейчас я и не помню, сумел ли я съесть что-нибудь в этот раз или нет. Помню, что, попив чаю, сидел на «пенке», больной спиной облокотившись на бревно. Сил не было никаких. Болело все. Мысль одна - как добраться до палатки. Состояние полной беспомощности. Очень поздняя ночь. Костер, и я около него полутрупом. Только молитовка про себя: «Господи, помилуй».

В какой момент все изменилось, я не ощутил. Исчезло мое больное тело. Я его ощущал на уровне бревна за своей спиной. Боли были уже не мои, а принадлежащие лишь только тому телу. Усталости не было. Все растворилось. Абсолютная тишина. Пожуркивание реки (я его слышал) было уже не в том мире, в котором я находился сейчас. Тишина была абсолютной, но была она как песня или музыка. И я был в ней. Стало светлее – сизоватой дымкой наполнилось пространство – как бы свет, но и не свет. Свет был, но не тот свет, который мы знаем. Этим светом стерлись очертания деревьев, и они отступили, отдалились. Все вокруг ожило и растворилось одновременно. И я стал всем этим. Что-то рвалось изнутри меня. Радость. Она заполнила все. Весь мир стал Радостью, а я им. Хотелось плакать, быть может, я и плакал. Я растворился в этой Радости. Было осознание Божественности, возвышенности и чистоты происходящего. Благодарность Богу заполняла меня, я ощущал Его присутствие в себе. Радовался мой дух, пела, а, может быть, плакала моя душа. Сколько времени это происходило, я не знаю. Времени не существовало. Хотелось быть Там вечность, а это и было Вечностью. Но как-то плавно проступил и опять стал ощутимым мир вокруг меня.

Я сидел у костра, прислонившись к бревну. Вокруг темнота. Мой костерок еще не прогорел, значит, все это было совсем недолго. Опять проступила усталость, но так, чуть-чуть. Как будто и болей не было. Внутри остались, как ласковое тепло, Радость и Праздник. Я тихонечко, чтобы их не потревожить и не растерять, отправился спать. Уснул сразу же в тихой радости и покое. Я так и спал в этой Радости, как в колыбели.

Проснулся от жуткого холода с сожалением - так хорошо спалось. Натащил на себя все, что было рядом, залез весь в спальник, попробовал согреться. Нет. Холод пронизывал насквозь. Выбрался из палатки. Чуть светало. Кругом иней. Трава и мох хрустят под ногами. Приморозило круто. Туман. Разжег костер. Покидал в него кем-то оставленный лапник. Огромное пламя меня согрело. Я в полудреме млею у костра и уже готов сделать попытку забраться в палатку и еще поспать. Тепло костра меня задерживает. Я почти сплю стоя. И вдруг ощущаю, что мир вокруг меня опять изменился. Весь воздух заиграл, заискрился. Стал объемным и осязаемым. Переливающиеся живые лучи играли вокруг меня. Все зазвенело и запело. Из-за деревьев на том берегу вставало солнце. Сон улетучился. Я радовался, улыбался. Это было Умиление. Но сегодняшняя радость была другой. Сегодня мне был подарок. Щедрый и радостный. И я радовался и не уставал благодарить за него. Единение с миром - как это прекрасно. Я не сразу вспомнил о фотоаппарате. Сфотографировал, но пленка не смогла передать Праздника. Даже лучи получились лишь намеком.

Весь день я шел в радости, легко. Все мои болячки оставили меня. Весь день - праздник. Теплые встречи, чудесные люди. И это тепло осталось во мне еще надолго. Сейчас я его растратил и очень тоскую о нем…. Это был последний день на реке.

Перечитал написанное. Всего лишь легкое прикосновение к тому, что было. Около, но не то. Для меня сейчас все происшедшее превратилось в ностальгию, в щемящую тоску по невозвратному. И хоть я снова буду там в этом году, и жду Свидания, но будет ли оно, и, главное, буду ли я готов к нему.

Слава Тебе, Господи, Радость Ты наша и Надежда.

Июнь 2000 года.