Я написала тебе, мой друг, будто бы на Русском Севере сейчас нет подвижников. Это, к счастью, не так: их очень мало, но они есть, и это люди, имена и ежедневный подвиг которых должны быть известны.

Когда иеромонах Феодосий (Курицын) приехал в деревню Большая Шалга Архангельской области, то увидел в чистом поле место своего будущего служения: две церкви – каменную, XIX века, и шатровую деревянную церковь Рождества Христова 1745 года. Сегодня отец Феодосий каждый день совершает в каменном храме богослужение для прихожан из пяти окрестных деревень. Один – против запустения и уныния. Помимо приходских обязанностей он имеет монашеские послушания и регулярно бывает в своем монастыре. Рядом с церквями – нарядный бревенчатый дом священника. Большое хозяйство, которое монах ведет один: аккуратные ряды грядок, во всем – ухоженность, забота.

У отца Феодосия В доме – своя иконописная мастерская (священнослужитель получил художественное образование), столярная мастерская, большая трапезная с русской печкой – большая, чтобы принять и накормить в своем доме всех путешественников, вроде нас, кто постучится к нему в дверь. Для своих увлечений часто не находится свободной минуты. Даже с нами до конца трапезы отец Феодосий остаться не может: надо возвращаться в храм – сегодня крестины ребенка. Видно сразу: священника в деревне любят; по всему дому встречаются маленькие знаки любви прихожан: то детская поделка, то картинка, то заботливо вышитая салфетка. «Мне бы помощника! Может, кто из ваших останется?» – улыбается отец Феодосий, крепкий, подвижный человек лет сорока. Улыбается – и дальше продолжает свое служение. Один.

Другой пример – настоятель храма преподобного Антония Сийского в поселке Савинский протоиерей Николай Ласточкин. Храм, где он служит, устроен в бывшем доме быта поселка: в одной комнате – сам храм, в другой – воскресная школа, в соединяющем их коридоре – библиотека: два кресла и множество православных книг на полках. Богослужения в церкви проходят уже двенадцать лет, и каждый раз в праздник части прихожан приходится молиться в коридоре – всех небольшая комната просто не вмещает.

Я не знаю, мой друг, что есть счастье и где его искать. Но мне показалось, что где-то там, в сером северном поселке-призраке, где редко встретишь человека среди одинаковых черных от времени деревянных домов, откуда, кажется, ушла жизнь, – где-то там в небольшой комнате с алтарем люди знают, что такое счастье. Быть может, потому, что не тратят время на его поиски, а просто, без пафоса, делают то, что должны, несут свое служение?

Жанна Бобкова