Сегодня трудно найти человека, который бы не знал – кто такой Санта Клаус. Образ могучего щедрого старика в красной шубе неразрывно связан в сознании современных людей с рождественскими подарками, елками, с атмосферой праздника и радости.

Также, многим сегодня известно, что у этого сказочного персонажа есть вполне реальный прототип – святитель Николай Мирликийский, епископ Ликийского города Миры, живший в четвертом веке. Однако его иконописное изображение очень сильно отличается от того Санта Клауса, которого мы знаем сегодня по рекламным буклетам и комиксам. О том, как происходила эта странная трансформация образа самого известного христианского святого, мы сейчас попытаемся рассказать.

Культ Святого Николая в прежние времена был очень распространен в Голландии. В этом нет ничего удивительного, поскольку Голландия всегда была морской державой, а святитель Николай считался покровителем моряков.

Накануне праздника, вечером детям раздавали подарки: деревянный башмак наполняли фруктами и сладостями.

Во времена Реформации культ святых в протестантских странах ослабевает и почти исчезает. Только в Голландии все еще празднуют день Святого Николая или Sinterklaas, как его там называют. Этот обычай с традиционными подарками для детей, голландские поселенцы привозят в Нью-Амстердам — так когда-то назывался Нью-Йорк. Именно здесь голландский Sinterklaas и становится Санта Клаусом  (Santa Claus). Это американизированное имя святого и стало впоследствии известно всему миру. А случилось это так.

В 1822 году, накануне Рождества, преподаватель восточной и греческой литературы в Колумбийском университете (позже — преподаватель в Нью-Йоркской семинарии) Клемент Кларк Мур придумал для своих шести детей стихотворную сказку, главную роль в которой играл Санта Клаус (никогда и нигде до этого не выступавший в качестве сказочного персонажа). В этом небольшом стихотворении Санта Клаус появляется в ночь перед Рождеством и спускается с огромным мешком за плечами по каминной трубе в дом, чтобы раздать подарки ребятишкам. Изображен он был в виде эдакого веселого жизнерадостного старичка-эльфа с круглым тугим брюшком и с трубкой, которую курит, не переставая. Дети пастора сразу же узнали в этом герое своего любимца – слугу и помощника Мура, упитанного и веселого голландца. Но в стихотворении отца их взрослый приятель предстал перед ними в шубе, с белой бородой и красным носом. Санта Клаус у Мура разъезжает на упряжке из восьми оленей, а о его приближении свидетельствует скрип полозьев и мелодичный звон колокольчиков, привязанных к оленьим шеям. Вот русский перевод этого стихотворения, выполненный  Ольгой Литвиновой:

Рождество на пороге. Полночную тишь

Потревожить не смеет даже юркая мышь.

Стайка детских чулок, как положено, чинно

Санта-Клауса ждёт у решетки каминной.

Ребятишкам в уютных и мягких кроватках

Снится сахарный снег и Луна-мармеладка.

Я колпак нахлобучил, а мама — чепец:

Взрослым тоже пора бы вздремнуть, наконец.

Вдруг грохот и топот, и шум несусветный,

И крыша откликнулась гулом ответным.

Сна как не бывало — а кто бы заснул?

Я ставни открыл и окно распахнул.

Играя в гляделки со снегом искристым,

Луна озаряла сиянием чистым

(Я так и застыл у окна в изумленье)

Чудесные санки и восемь оленей.

За кучера — бойкий лихой старичок.

Да-да, это Санта — ну кто же ещё

Мог в крохотных санках орлов обгонять

И басом весёлым оленям кричать:

Эй, Быстрый! Танцор!

Эй, Дикарь! Эй, Скакун!

Комета! Амур!

Эй, Гроза и Тайфун!

Живей на крыльцо!

А теперь к чердаку!

Наддайте!

Гоните на полном скаку!

Как лёгкие листья, что с ветром неслись,

Взмывают, встречаясь с преградою, ввысь -

Вот так же олени вверх сани помчали.

(Игрушки лишь чудом не выпадали!)

Раздался на крыше грохочущий звук -

Диковинных звонких копыт перестук.

Скорее, скорее к камину! И вот

Наш Санта скользнул прямиком в дымоход.

Одетый в меха с головы и до пят

(Весь в копоти Санты роскошный наряд!),

С мешком, перекинутым через плечо,

Набитым игрушками — чем же ещё!

Сияют глаза, будто звёзды в мороз,

Два яблока — щёки и вишенка-нос.

Улыбка — забавней не видел вовек!

Бела борода, словно утренний снег.

И сразу дымком потянуло табачным:

Он старую трубку посасывал смачно,

А кругленький толстый животик от смеха

Как студень дрожал — доложу вам, потеха!

Забавный толстяк — просто эльф, да и только!

Не выдержав, я рассмеялся до колик.

(Вначале слегка опасался смеяться,

Но звёздочек-глаз разве можно бояться?)

Не молвив ни слова, он взялся за дело -

Чулки у камина наполнил умело,

Кивнул, пальчик пухленький к носу прижал

(Мол, тихо! молчи!) — и в камине пропал.

Раздался его оглушительный свист -

И восемь оленей как птицы взвились,

Лишь ветром слова до меня донесло:

Всех-всех с Рождеством!

Я вернусь! Добрых снов!

Клемент   Мур  не собирался публиковать свое сочинение. Удовольствовавшись восторгами семейства, он положил рукопись в стол и больше о ней не вспоминал. Но один из друзей  Мура  без его ведома отнес текст стихотворения в газету Sentinel небольшого американского городка Трой (Troy), штат Нью-Йорк, которая и напечатала рождественское стихотворение  Клемента  в канун Рождества 1823 года. Успех был ошеломляющим. Газеты и журналы наперебой перепечатывали стих, а вскоре появились и отдельные его издания. Так  Клемент   Мур  неожиданно для себя стал классиком американской литературы, а Санта Клаус вошел в повседневную жизнь миллионов американцев.

Первое, ставшее широко известным художественное изображение Санта-Клауса  создал в 1862 году карикатурист Томас Наст. В течение 24 лет он рисовал его для обложки популярного журнала «Harper’s Weekly».  Эти обложки пользовались невероятным успехом, а во время Гражданской войны Линкольн попросил Наста нарисовать  Санту  вместе с северянами. Некоторые историки даже утверждают, что появление  Клауса  на стороне противника, в известной степени, деморализовало армию конфедератов.

Однако у  Санты от  Томаса Наста оказался один существенный недостаток — он был черно-белым. Красную шубу сказочному дедушке подарил в 1885 г. издатель Луис Пранг. Он перенес в Америку викторианскую традицию рождественских поздравительных открыток, выполненных в технике цветной литографии. Так  Санта-Клаус  сменил меха, в которые его нарядил Наст, на добротный ярко-красный наряд.

Наконец, в 1930 г. компания «Кока-Кола» придумала хитрый рекламный трюк, чтобы об их продукции не забывали ни летом, ни зимой –  художник  из Чикаго Хэддон Сандблом изобразил  Санта-Клауса  в красно-белых цветах Кока-Колы.

Причем, вновь, как и в случае со слугой пастора Мура, прототипом  кока-кольного Санты оказался вполне реальный человек –  друг и сосед художника Лу Прентис, с которого тот и нарисовал всем известного теперь старика в красно-белой шубе. Так родился современный  облик   Санта-Клауса.

В этой любопытной истории есть одно печальное обстоятельство: за всеми многочисленными метаморфозами мифического Санты образ святителя Николая Мирликийского тускнел, стирался, и наконец, практически полностью исчез, так что найти его черты в нынешнем, кока-кольном персонаже уже вряд ли получится.

Да и не стоит, наверное, этого делать. Тем, кто хочет узнать, как же на самом деле выглядел святитель Николай Мирликийский, не нужно всматриваться в красочные изображения, созданные американскими рекламщиками. Гораздо проще и правильнее для этого войти в любой православный храм, где икона Николая Чудотворца всегда расположена на самом почетном месте – рядом с изображениями Христа и Богородицы. В строгом и печальном лике этого святого нет ничего, что хоть немного походило бы на румяного красноносого Санту. Но именно на православных иконах изображен тот самый – настоящий святитель Николай, подлинный – Санта Клаус. Которого западный мир сегодня почти полностью забыл.