Икона
Автор: Протоиерей Александр Авдюгин

Икону принесли вечером. С утра звонили, потом в храм пришли, с рассказами о древности иконы, ее красоте и дороговизне.

Один из коробейников, шмыгая носом, с придыханием, дыша мне в ухо уже устоявшимся вечным перегаром, объяснял:

- На дереве, батя, под золотом, Бог нарисован и дом его рядом, в лесу…

- В раю, что ль Бог?

- Да каком раю, в лесу?! Сколько стоить будет?

- Да откуда ж я знаю, может она ворованная или ненастоящая.

- Да старуха моя мне оставила. Померла. Вот те крест!- попытался изобразить на себе крестное знамение левой рукой продавец. - Так
сколько стоить будет? Семнадцатый век, отец, она нам по наследству передавалась.

- Так уж и семнадцатый?

- Точно. Мне митрофановский поп сказал, что ей 350 лет.

Священника из Митрофановки я знаю. В древних иконах он вряд ли разбирается, но старую икону от современных, в годы хрущевские и брежневские на досточках написанных, отличить сможет.

- Ладно, приносите. Посмотрим.

И двух часов не прошло. Постучали.

В полосатой «базарной» сумке, завернутая в ветхое серое полотенце, уместилась большая, по размеру - аналойная икона.

Разворачиваю.

И… сдержаться не смог.

- Ух ты, Серафим!» - так и выдохнулось.

Соединенная сзади, двучастная, с ковчегом (углубленная срединная часть), с соблюдением всех иконописных форм и тонкой позолотой икона преподобного старца Серафима Саровского – была красива и особенна.

Есть свойство, «особенность» у некоторых икон, которыми они своею красотой призывают не любоваться, а молиться. Так и говорят – намоленная икона. Эта была из них. Причем, стало абсолютно ясно, что икона храмовая. По торцу ее боковых граней остались отверстия от креплений, для установки в иконостасном кивоте.

- Так откуда икона? – внимательно смотря на пришедшее трио, еще раз вопросил я. – Бабка оставила, или из храма уведена?

- Ты что, батя, обижаешь, моя икона – ответствовал самый «интеллигентный» коробейник. – Точно, старуха оставила. Наследство. Вот уезжаем в Россию с собой забирать не хотим, пусть на Родине останется.

Такого пафоса я даже не ожидал, хотя оно и действительно, если уезжают, то с такой иконой на таможне проблемы обязательно возникнут.

- Так берешь икону? – настойчиво и вопросительно требовал «хозяин», - Гляди, красивая какая. Семнадцатый век.

- Семнадцатый точно, - возразил я, только вот не век, а год. Именно 1917 или около того.

- Да ты что! Цену сбить решил? – чуть ли не завопил хозяин, - да нам за нее в Луганске знаешь сколько забашляют? Не семнадцатый, смотри-ка, спец нашелся. Она моей бабке от ее прабабки осталась, а той тоже с древности…

Возмутительным междометиям с пропуском предыхательных начал всем известных выражений, казалось, не будет конца и мои попытки объяснить, что икона никак не может быть века XVII, так как преподобный вообще-то жил в XIX, а канонизирован лишь сто лет назад не принимались даже на слух.

- Так берешь икону? – оборвал, возмущающегося поповской несправедливостью напарника, другой продавец.

- Это икона храмовая и дорогая, мне посоветоваться надо.

- Дорогая, и я ж об том же – тут же поддакнул «хозяин», - Триста лет иконе.

Объяснять еще раз, что иконе преподобного старца лет сто от роду я больше не стал.

- Сколько хотите?

- Тысячу долларов – вполголоса выдал продавец и икнул, утверждающе.

- Нет, братцы, таких денег у нас нет, да и стоит она вполовину меньше.

Тут я говорил со знанием дела, так как не столь давно приискивал для храма икону подобного вида и цены раритетов знал.

Спор мог затянуться до бесконечности, поэтому, чтобы не устраивать бесполезных и никому не нужных торгов я стал заворачивать икону в полотенце, всем своим видом показывая, что отказываюсь брать.

- Езжайте в область, в антикварный магазин и там продавайте.

Коробейники переглянулись.

- Деньги сейчас отдашь?

- Отдам половину – заявил я. - Остальные - через недельку, когда подсобираем на приходе, да и проверю я иконку, вдруг ворованная.

На «ворованная» продавцы никак не среагировали, но стали требовать полного расчета.

Деньги, конечно бы я нашел, тем более, что собирались мы на храм икону приобрести, но что-то мне мешало взять вот просто так и забрать преподобного старца. Нужно было время. Подумать и помолиться.

Согбенный, опирающийся на клюку старец Серафим, как то грустно смотрел с лесной опушки и в его взгляде грусть, соединялась с тревогой.

- Значит так, братия, - решил я окончательно, - половину денег я сейчас же отдам, а вторую после Вознесения, то есть через пять дней. Устраивает – забираю, нет – везите в антикварный.

Коробейники помялись и согласились.

Не спалось толком в эту ночь. Несколько раз подходил к столику, где стояла икона. Старец из своего далеко тревожно вглядывался в день сегодняшний и, как мне показалось, чего-то ждал.

Не напрасно было его ожидание и мое беспокойство. Солнце толком еще не успело взойти, как раздался настойчивый и многоразовый, «аварийный» звонок в дверь.

- На пороге стояла дородная дама, за ней, как то терялся и абсолютно «не смотрелся» один из вчерашних продавцов.

- Отдайте икону, сейчас же! Да как вы смели ее брать за такие гроши?! А еще священник называется!

Я, молча, не выслушивая дальнейшие причитания и обвинения в своей непорядочности, алчности и сребролюбии вынес икону.

- Возьмите.

Дама немного опешила от моего смирения и молчаливого согласия и, отдавая мне деньги (уже в государственной валюте) лишь сказала:

- За эту икону я квартиру куплю и еще на машину останется. Семнадцатый век! А он – (прозвучавшее выражение-определение опускаю) – за такие гроши хотел нас наколоть.

Закрыл дверь, виновато посмотрел на встревоженных домочадцев, и пошел в храм читать акафист преподобному Серафиму Саровскому.

* * *

Где то через неделю собрался ехать на Родину в Россию и пошел на рынок денежку поменять, гривны на рубли. У местного валютчика, в будке, увидел стоящую в углу прикрытую рогожкой икону.

- Бать, икона не нужна? – спросил валютчик. Купил вот по случаю. Старец, святой какой то, по-моему, лет двести ей.

Он отбросил рогожку в сторону… на меня так же грустно смотрел Серафим.

- Да нет ей двухсот, от силы лет сто – возразил я.

- О! Значит, не ошибся- обрадовался меняла. – С меня за нее 300 баксов требовали, а я им больше ста не дал. Так что возьмешь за сто пятьдесят?

- Да нет, не буду. Ты ее в антикварку свези, толку больше будет и греха меньше, что на святости деньги зарабатываем.

- Свезу - как то сразу согласился мой собеседник. И мне стало уверенно ясно, что обязательно отвезет.

* * *

Преподобный старче Серафиме, моли Бога о нас грешных!

Источник: http://proza-pravoslavie.narod.ru/batiushkovskie_ikona.html.happy-school.ru › Для души › Рассказы?