Матушка София (Ошарина): о себе и о войне

— Когда началась Великая Отечественная, я четыре курса алма-атинского института закончила. Нас с первого курса уже к войне готовили: кого на медсестру, кого на радиста... Я в радисты попала. Перед отправкой на фронт мы еще месяц учились на стрелков-радистов. Но у меня всего 12 вылетов было... В начале 1942 года наша часть попала в боевые условия, под Москвой.

Работали больше по ночам, по 6-8 часов. В эфире — тысячи радиостанций, и среди всего этого надо найти голос своей.

Ошибешься — и все... Немцы пеленговали и старались уничтожить радистов. Поэтому станции чаще в лесу останавливались. И их надо было охранять. Стоишь, лес шумит вокруг... Как посторонний шум — кричишь: «Стой, кто идет!». А никого нет, никто не отвечает, и только ждешь: вот сейчас, сейчас — раз ножом сзади! Что, не страшно? Еще как!

И только про себя все время: «Господи, спаси. Господи, помоги. Господи, сохрани»... Крестики на груди носили. А церквей за всю войну нигде, кроме как в Орле, не встречали. В деревнях они все сожженные были.

Орел никогда не забуду: большой храм на горе. Внизу вокзал, весь разбитый, вокруг все в руинах, а церковь уцелела. Помню и батюшку: небольшого роста, с необыкновенными, какими-то лучистыми глазами... Мы постояли, помолились, как могли, — за месяцы военного бытия уж все позабыли. А больше нигде церквей не встречали.

...А что было, когда через Днепр переправлялись!

В Могилеве, после переправы, кругом трупы — идти было невозможно, их тысячи лежат... вот, вот, здесь! Кто-то еще жив, хватает тебя снизу, с земли — «сестричка, помоги!» А ты с радиостанцией, надо быстрее вперед, связь налаживать. А они там так и остались, без помощи... В нашем подразделении из 25 человек выжили только двое. Вспоминать тяжело.

...Как жили? В палатках, землянках. Только одна часть уйдет, после нее — сплошные вши. Помыться чаще всего негде было. В Гжатске нас окружили, неделю не могли выйти. Кругом немцы, есть было нечего. Снимали и варили ремни. С трудом нас оттуда вытащили.

...Помню Кенигсберг. Очень трудно он давался. Мощные укрепления, связанные подземкой, большие силы немцев, каждый дом — крепость. Сколько наших солдат погибло!..

Взяли Кенигсберг с Божией помощью. Собрались монахи, батюшки, человек сто или больше. Встали с хоругвями, вынесли икону Казанской Божией Матери... А вокруг бой идет, солдаты посмеиваются: «Ну, батюшки пошли, теперь дело будет»! И только монахи запели — стихло все. Наши опомнились, за какие-то четверть часа прорвались... Когда у пленного немца спросили, почему они бросили стрелять, он ответил: оружие отказало. Вот какая сила у молитвы!

4 апреля 2008 года матушка София мирно отошла ко Господу. Отпевание и погребение было совершенно в Раифском Богородицком мужском монастыре, где несла она свое послушание по озеленению и выращиванию цветов. Именно ее заботливыми руками были выращены тысячи и тысячи цветов, которые так радовали многочисленных паломников, приходящих в Раифу.