• Тауматауакатангиангакоауауотаматеатурипукакапикимаунгахоронукупокануэнуакитанатаху (Taumatawhakatangihangakoauauotamateaturipukakapikimaungahoronukupokaiwhenuakitanatahu) — название невысокой горы на Северном острове в Новой Зеландии, один из самых длинных топонимов в мире Taumatawhakatangihangakoauauotamateaturipukakapikimaungahoronukupokaiwhenuakitanatahu, что можно перевести с языка маори как «Вершина холма, где Таматеа, мужчина с большими коленями, который скатывался, забирался и проглатывал горы, известный как поедатель земли, играл на своей носовой флейте для своей возлюбленной».

Слово состоит из 85 букв и занесено в Книгу рекордов Гиннеса. Зачастую местные жители называют холм просто «Таумата»

Вопрос
Как правильно: есть или кушать?

Глаголы есть и кушать — синонимы. Как синонимы они выступают с значением «принимать пищу, употреблять в пищу». Эти слова относятся к так называемым стилистическим синонимам. Есть и кушать различаются стилистически, их употребление (прежде всего глагола кушать) регулируется определенными ситуациями речевого общения.
Глагол есть употребляется в литературной речи (в том числе и в современной) несравненно шире своего синонима. Во-первых, есть — основное слово, семантическая доминанта в синонимическом ряду, обозначающем процесс еды: есть — вкушать — питаться — насыщаться — кушать — уплетать — лопать — жрать — шамать — штефкать (видимо, этот ряд можно продолжить). Во-вторых, есть — нейтральное в экспрессивном отношении слово, общеупотребительное.
Глагол же кушать стилистически ограничен в своем употреблении прежде всего как слово, относящееся к речевому этикету; вежливое приглашение гостя, гостей к столу. В этой ситуации используют инфинитив (кушать) -- в составе этикетной формулы «кушать подано, прошу к столу» или в повелительном наклонении — в составе другой формулы «кушайте, пожалуйста!».
Затем кушать (равно как и глаголы покушать, скушать) может употребляться в обращении к детям: Ты кушал (покушал)? Хочешь кушать (покушать)? Скушай вот это. Покушай (скушай) что-нибудь и т. п. Так же принято обращаться и к женщинам (разумеется, на «вы» или на «ты» в зависимости от обстоятельств и ситуации общения). С аналогичными вопросами и советами (кроме ситуации приглашения к столу или начать трапезу). К мужчинам так обычно не обращаются. В таких ситуациях кушать заменяют на есть.
Употребление кушать в 1 лице единственного числа настоящего времени (я кушаю) или в прошедшем времени (я кушал) допустимо только в речи детей и женщин.
Использование глагола кушать в речи мужчин о себе (хочу кушать, я кушаю, я (не) кушал), а также когда мужчина или женщина говорит от имени четы или семьи: мы (уже) кушали (покушали), мы (не) хотим кушать и т. п., противоречит стилистической норме современного литературного языка, придаёт речи манерность, некоторую слащавость, квалифицируется как проявление мещанства в речи. Из других проявлений речевого мещанства назовем, например, нарушающее принятую литературную норму употребления слов супруг, супруга во фразах, начинающихся словами: мы с супругой (супругом), я и моя (мой) супруга (супруг), мой (моя) супруга — вместо мы с мужем / женой), моя (мой) жена (муж); извиняюсь или я, конечно, дико извиняюсь (вместо извините или простите — в зависимости от ситуации); у меня сегодня массаж конечностей вместо …массаж ног (рук); немотивированное использование слов с уменьшительными или уменьшительно-ласкательными суффиксами, например, будь здоровчик!; неточное обозначение действия, тоже с немотивированным преуменьшением его интенсивности (я тебе звякну часов в девять и подскочу, т. е. позвоню по телефону и приеду к тебе; не подскажете, где метро; Иван Иванович подойдет где-то часов в десять).

Различай
есть и кушать.

«Я ничтожество. У меня никогда ничего не получится. Неудивительно, что никто меня не любит». Люди, думающие так, встречаются нередко. Психологи называют их людьми с заниженной самооценкой. Но если разобраться, может, именно так мы, христиане, и должны думать о себе? Разве не в этом противоположность самодовольного фарисея и недовольного собой мытаря? Не выражение ли это смирения?
 

  Под видом смирения

  По признанию священников, среди прихожан действительно сплошь и рядом встречаются люди с заниженной самооценкой. Они всегда сомневаются в себе, любят просить благословения на самый незначительный шаг и очень, очень заняты своим несовершенством. Когда от них требуется помощь, первая их реакция — испуг. Священник просит прихожанку, умеющую читать по церковнославянски: «Помоги клиросу, почитай сегодня!» — «Нет, что вы! Я ужасно, ужасно читаю! Я не смогу! Я не дерзаю, батюшка!» И хотя такое поведение и выглядит как смирение, но имеет ли оно в действительности какое-то отношение к духовной жизни?

  Такое обесценивание себя, по мнению доктора психологических наук профессора Виктора Слободчикова, часто является не смирением, а болезненным психологическим состоянием: «Выражается оно в отказе от волевого действия — из-за страха быть несостоятельным, выглядеть глупо в глазах других, оказаться неуклюжим, неумным, неумелым. И человек делает все для того, чтобы избежать ситуации возможного неуспеха. Защищаясь от этого страха, он снимает с себя ответственность: “Я слабый, необученный, у меня не получится”. Но это все — перед людьми. Когда никто не видит — пришел домой, двери позакрывал — все, никакой заниженной самооценки!»

  Чем же смирение отличается от заниженной самооценки? По наблюдению прот. Бориса Левшенко, клирика московского храма свт. Николая в Кузнецкой слободе, завкафедрой догматического богословия ПСТГУ, «человек с заниженной самооценкой слишком поглощен мыслями о себе, всегда занят собой. А смиренный человек занят просто делом. Смиренный человек принимает свое несовершенство с упованием на Божию помощь, человек с заниженной самооценкой болезненно его переживает, думает о том, как он не соответствует каким-то ожиданиям других, нередко завидует тем, у кого что-то получается лучше. Человек смиренный внутренне стоит перед Богом, человек с заниженной самооценкой — перед людьми».

  Чаще всего переживание своей никчемности — обратная сторона убеждения: должно быть так, как я хочу. А если так и только так не получается — значит, я ни на что не гожусь. Прот. Борис Левшенко: «Чаще всего мы сталкиваемся с чем? “Как бы я хотел быть замечательным ученым, но у меня что-то голова плохо устроена”. “Как я хотел бы выступать на Олимпиаде! Но куда мне!..” Либо мне все подавай — либо я тогда от всего отказываюсь и буду только переживать по этому поводу». Виктор Слободчиков: «С духовной точки зрения это та же самая гордыня, только вывернутая наизнанку: “Я такой человек, что у меня должно это быть, но у меня этого нет”. И мысль “а вдруг все заметят, что я не очень умный” тоже, безусловно, от гордыни».

  У таких людей нередко нездоровое отношение не только к себе, но и к другим. Екатерина Бурмистрова, детский и семейный психолог: «Если человек смиренный склонен прощать другим, он неагрессивен, то для человека с заниженной самооценкой, если он встречает кого-то, кто, по его мнению, еще хуже, чем он, это оборачивается агрессивным выплеском. И тогда ложное смирение слетает: “Ага, в храм в штанах пришла! Фифа! И свечку не туда поставила!!!”»

  Человек якобы смиренный и смиренный по-настоящему совершенно по-разному будут реагировать на столкновение со злом. Виктор Слободчиков: «Если начальник — жулик и негодяй, обманывает и оскорбляет подчиненных, то по-настоящему смиренный человек заступится за других, а человек с заниженной самооценкой никогда не вступит в схватку. Правда, если он ходит в церковь, он свой страх прикроет смиренностью: “Не судите — да не судимы будете”. Но разве это смирение — проходить мимо зла?»

  Недохваленные дети

  Чаще всего плохое отношение к себе тянется из детства. Так случается с детьми, растущими без родителей или с детьми из неблагополучной семьи, где родителям нет до них дела. По мнению психологов, сильно понижает самооценку уход из семьи отца, потому что ребенок уверен: если бы он, ребенок, был достаточно хорош, папа не ушел бы.

  Однако такой человек может вырасти и во вполне благополучной семье, рядом с любящими, в общем, родителями, которые, правда, забывали его хвалить, не забывая критиковать. Комментирует семейный психолог и многодетная мама (8 детей) Екатерина Бурмистрова: «Маленький ребенок лепит себя и свою самооценку по реакциям родителей. Люди с заниженной самооценкой — это люди, родители которых считали, что хвалить — в принципе неправильно. Или же родители, увлекаясь исправлением детского поведения (которое почти всегда проблемно), ругали не само поведение, а ребенка: не ты плохо сделал — а ты плохой. Выйдите на детскую площадку и услышите, как какая-нибудь бабушка — любящая! — в сердцах говорит: “Ты плохой мальчик! Я тебя любить не буду!” — в ответ на то, что ребенок кого-то стукнул или толкнул».

  Боясь хвалить ребенка, родители иногда думают, что таким образом препятствуют развитию у него гордости и способствуют воспитанию смирения. Но нередко это приводит к обратным результатам: ребенок, не видя положительной оценки своих действий, внутренне не может с этим согласиться, и часто это выливается в уродливую, например, демонстративную или наоборот, патологически застенчивую форму поведения, в постоянное сравнивание себя с другими.

  По наблюдениям психолога Екатерины Бурмистровой, иногда родители понимают смирение ребенка только как автоматическое послушание и боязнь выразить свое мнение или пытаются воспитать его в детях силовыми методами: «Мне встречались случаи, когда смирение воспитывали, шлепая ребенка и крича ему: “Смиряйся, твой грех называется гордость”, — но таким способом скорее можно воспитать обиду и ожесточение. Смирение нельзя вбить — ему можно научить только на примере собственной жизни».

  Сильно понижает самооценку ребенка и его сравнение с более одаренными, послушными, трудолюбивыми и т. д. сверстниками. Екатерина Бурмистрова: «Все люди рождаются с разными способностями. Сравнение с другими всегда порождает ощущение, что ты неправильный. Сравнивать ребенка можно только с ним самим — сегодняшнего со вчерашним. Ребенок не должен сомневаться в том, что с ним все в порядке, что он лучший для своих родителей — лучший старший сын, например! Считается даже, что у дошкольника в норме должна быть завышенная самооценка, конечно небеспредельно. Потом, когда ребенок пойдет в школу, где для учительницы он будет не самый лучший, где нужно будет налаживать контакты с одноклассниками, успевать по всем предметам, самооценка скорректируется, ребенок сам увидит, на что способен. А его изначально завышенная самооценка сыграет роль защитного скафандра, предохраняющего от резкого падения мнения о своих способностях. Такому ребенку будет легче учиться».

  Протоиерей Борис Левшенко: «Я по своему педагогическому опыту убедился, что очень важно не только указывать на недостатки, но и отмечать достоинства, причем не только с детьми, но и со студентами, и со взрослыми, всегда лучше восхититься тем, как человек здорово что-то усвоил, с чем-то справился, а если что-то не получилось, пожалеть об этом. Бывает, в следующий раз он сделает это в десять раз лучше».

  Входя в подростковый возраст, ребенок с заниженной самооценкой может стать либо забитым, либо агрессивным — «трудным». Екатерина Бурмистрова: «Именно такие дети попадают в плохие компании. Им подходит любое общество, где они приняты. Они думают, что недостаточно хороши, чтобы выбирать, и если выбрали их — нужно соглашаться. И помочь им уже гораздо труднее, чем малышу-дошкольнику».

  Директор детского дома в г. Нерехте прот. Андрей Воронин придумал свой метод реабилитации таких детей: «Для того чтобы сформировать у “трудных” детей адекватное представление о самих себе, надо поместить их в какие-то экстремальные условия. Пока человек не получит такую встряску, у него понятие о мире, о других людях и о самом себе достаточно заужено. Поэтому мы повели воспитанников нашего детдома в поход. Мы были с десятилетними мальчишками на Эльбрусе, поднимались на Белуху, на Саблю (Приполярный Урал), где температура минус 30, минус 40. Это лыжный поход, только до горы идти трое суток, спать, зарываясь в снег…»

  Идут только добровольно, но желающих всегда больше, чем можно взять. И после такого похода дети просто перерождаются: «За десять дней тяжелого похода дети меняются так, как за десять месяцев, наверное, не изменишь. Раньше наши дети чувствовали свою ущербность по сравнению с домашними детьми. А вот когда они в поход сходят, они уже плечи расправляют — понимают, что они что-то могут в этой жизни. Старшие начинают заботиться о младших. Но и конечно, хотя у нас в походах никаких уроков Закона Божия нет, но комментируем происходящее мы всегда в евангельском ключе. И то, что переживается там, сразу формирует определенную систему ценностей и систему координат».

  Не раздавай оценок другим!

  Что же делать взрослым, поглощенным мыслями о своей ущербности и ничтожестве? Тоже подниматься на Эльбрус? Или повышать самооценку на приеме у психотерапевта?

  Профессор Слободчиков считает, что, если человек уйдет от психологических переживаний в пространство духовной жизни, проблема потеряет свою остроту: «Перед Богом нет понятий “я хорош” или “я плох”. Есть только наше недостоинство перед Ним. А все различия, за которые мы держимся в миру — ученый ты или неученый, глупый или умный, — здесь неважны. Здесь не может быть “адекватной самооценки”, это величайшая гордыня — раздавать оценки себе и другим, выстраивая всех по ранжиру. Последнюю правду о нас и других знает только Бог!»

  Но разве христианину не нужно считать себя ничтожеством, которое хуже всех? Прот. Борис Левшенко: «В святоотеческой литературе встречаются описания, когда святые говорили о себе: “Все спасутся, один я по своим грехам погибну”. Но тут нет сравнения себя просто с другими людьми, здесь не “я хуже”, а “я грешен, воля моя все делает не так, как хочет от меня Господь, и поэтому я не спасусь”. Считать себя ничтожеством нельзя. Потому что мы же образ Божий, как мы можем образ Божий считать ничтожеством? Другое дело, что мы должны видеть в себе то зло, с которым стоило бы побороться, и молить Бога о силах на эту борьбу. И мытарь, когда молился, говорил именно о том, что он грешен, и просил Бога о милости. Фарисей же, благодаря, исполнился гордыней, потому что начал себя сравнивать с другими».

  Вспомним слова апостола Павла: «Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы или другие люди; я и сам не сужу о себе. Ибо, хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь; судия же мне Господь» (1 Кор. 4, 3-4). Это и есть образец здорового христианского отношения к себе — а совсем не помешательство на мысли о том, что нет в нас ничего хорошего «по сравнению с другими». Митрополит Антоний Сурожский писал о таком ложном смирении: «Это одна из самых разрушительных вещей; оно ведет к отрицанию в себе того добра, которое есть, и это просто несправедливо по отношению к Богу. Господь нам дает и ум, и сердце, и волю добрую, и обстоятельства, и людей, которым можно сделать добро; и надо его делать с сознанием, что это — добро, но что это не наше, а Божие».

  Протоиерей Андрей Воронин людям, которые подвержены унынию из-за переживания своего ничтожества, напоминает приветствие древних христиан — «Радуйся!»: «Если мы эту радость теряем, мы перестаем быть христианами и становимся некими философами, которые оперируют христианской терминологией для оправдания собственных грехов и несостоятельности. А христианство — это радость! Да, конечно, есть там и слезы, и покаяние, но это уже от соприкосновения с Богом, а не от ума. Кроме того, тем, кто зациклен на мыслях, что он — ничтожество, я всегда говорю: “Христос умер за тебя! Ты представляешь, сколько ты стоишь для Бога?”»

Человек смиренный считает себя хуже других. То же самое считает человек с комплексом неполноценности. 

Комплекс неполноценности, по определению психологов, является выражением неприспособленной структуры личности, страдающей ощущением превосходства окружающих над собой. Комплекс неполноценности возникает вследствие ошибок и неудач и существенно влияет на поведение человека. Первым, кто исследовал и описал комплекс неполноценности, был немецкий психоаналитик Альфред Адлер. Социологи отмечают, что большой процент россиян страдает комплексом неполноценности.

Не культивирует ли смирение комплекс неполноценности?   Об этом мы беседуем с протоиереем Александром ИЛЬЯШЕНКО, настоятелем храма Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря, директором портала «Православие и мир»

– В чем разница между смирением и комплексом неполноценности?

– Есть слова молитвы: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистинну Христос, Сын Бога Живаго, пришедший в мир грешныя спасти, от нихже первый есмь аз». Эту молитву составил Иоанн Златоуст, заимствовав слова апостола Павла. Так вот, и Апостол Павел, и Иоанн Златоуст говорили их совершенно искренне.

В одном из древних Патериков говорится, как кто-то решил испытать старца:

-Ты глупый, — говорит ему.

-Я глупый, — отвечает старец.

-Ты грубиян.

-Я грубиян, — соглашается старец.

-Ты еретик,

- Нет, я не еретик.

Его спросили, почему он со всем соглашался, а с этим не согласился. Старец ответил: потому что он человек, повинный во всех грехах, а вот еретик – это тот, кто противится Богу. А он не противится.

- А разве грехом мы не противимся Богу?

- Это разные вещи. Еретик – тот, кто восстает против учения Церкви сознательно. Мы грешим невольно или по слабости. А еретик имеет уже какое-то произволение – «я не такой, как прочие человеки, потому что лучше знаю, как надо в Бога верить. Святые Отцы плохо знали, а я лучше знаю». Это полная необразованность, связанная с гордыней.

А смирение, напротив, свойство парадоксальное и необыкновенное и является даром Божьим. Любая добродетель – дар Божий, но этот — особенный. Если человек хочет иметь его, то должен об этом молиться: «Господи, научи меня смирению. Господи, избавь меня от гордыни». А комплекс неполноценности – это внешнее. На смирение похоже, но по сути отличается.

– А как быть с тем, что и смиренный, и закомплексованный считают себя хуже других?

– Да, Великие Святые искренне себя считали хуже всех, первыми грешниками. Но мы не смиренные, а Великие Святые – смиренные. Им, что не скажи, — совершенно спокойно воспринимали, могли спокойно отразить, также как этот Святой Старец. Он совершенно спокойно сказал, что он не еретик, – при этом никого не обидел, и сам не обиделся. Вот он стремится быть смиренным чадом Церкви: как Церковь учит, так он и старается жить.

Это принципиальный момент: смиренный человек – чадо Церковное, а закомплексованный, как правило, только формально смиренный. Потому что грех отделяет человека от Церкви. Физически мы присутствуем в Церкви, а духовно отделяемся, отгораживаемся своим грехом,. Когда человек кается, то этот духовный барьер преодолевается. Священники как раз и молятся: «Примири и соедини Святой Твоей Церкви». Если ты в мире с Церковью (Церковь – Тело Христово, а Христос – Глава Церкви), значит, ты примерен с Богом. Нельзя жить без Церкви, вне Ее нет спасения. Смиренный человек очень четко это понимает. Вне Церкви его усилия могут быть очень хороши, в чем-то даже полезны, но совершенно ограничены и ненадежны. Если мы в мире с Церковью, значит у нас в духовном смысле все благополучно.

Для определения комплекса неполноценности есть хорошее выражение – «уничижение паче гордости». («Паче» – превыше — ред .) Такой человек сам себя ругает, говорит о себе — самый плохой, а попробуй сказать ему, что он хуже всех, — какие будут слезы: «Да как вы смели меня обидеть! Вы не знаете, что мне и так трудно… Я рассчитывал, что вы мне поможете, а вместо помощи вы говорите, что я такой плохой». Суть в том, что если ты действительно такой плохой, то скажи: «Я плохой». А если не можешь, то не говори, что смиренный. И получается, сам себя уничижает, а на самом деле полная противоположность смирению.

– То есть гордость?

– Да, существует два вида гордости: одно — когда возносятся над людьми, а другое — ложно смиряются перед ними. Причем, в последнем случае гордость может быть даже острее и глубже, чем в открытом проявлении. Оба подхода сводятся к чистому фарисейству – я не такой, как все. Один думает, что он лучше всех, другой, что хуже, но при этом оба остаются гордыми. А вот мытарь смиренно говорил о себе, что грешник.

Закомплексованность – это грех. Такой человек не верит, что он говорит. Святому сказать — ты грешный, он обрадуется: «Благо мне, яко смирил мя еси, Господи». Господь через других людей указал на   его недостаток: теперь можно увидеть свои грехи. Вот попробуй искренне сказать, как святые. И чтоб дух не возмутился, а наоборот усмирился.

У Пушкина есть прекрасное стихотворение «Воспоминание»:

В безмолвии ночном

Воспоминанье предо мной

Свой длинный развивает слиток.

И с отвращением читая жизнь свою,

И трепещу и проклинаю,

И горько жалуюсь, и горько слезы лью,

Но строк печальных не смываю.

– Получается, что лирический герой Пушкина с отвращением читает свою жизнь, но не кается?

– Да, он только жалуется и горько слезы льет. Что такое покаяние? Преодоление мерзостей, которые человек за свою жизнь совершил. Мария Египетская сколько грехов совершила, а омыла их полностью слезами покаяния. И когда она рассказывала об этом Старцу Зосиме, она плакала, хоть и была уже чиста. Господь ей грехи простил, а она себе – нет. И апостол Петр каждый раз плакал, когда слышал крик петуха. Господь его простил, а он остро свое отречение вспоминал и горячо каялся перед Богом всю жизнь. Ведь покаяться – это счастье.

Так вот, смиренный человек кается, а закомплексованный – нет. Это совершенно различные реакции, принципиально разные устроения человеческой души. Одно как бы рационалистическое, дающее возможность все разложить по полочкам, которое складывается на протяжении всей жизни: где-то человек совершал ошибки, но   не делал соответствующих выводов, а главное – не каялся, а пытался преодолеть своими ограниченными силенками. И у него ничего не получилось, конечно. А другое, смирение, – таинственно прекрасно и угодно Богу.

Я так понял, что в теме дискуссии "Вопрос к женщинам: Ипполит или Женя Лукашин" по части женских симпатий лидирует с большим отрывом Ипполит. На вскидку - более 70% отдали предпочтение ему. Может быть я ошибаюсь, но лет 20-30 назад не о какой подавляющей симпатии к Ипполитам и в помине не было, Лукашины были в фаворе. Видно времена изменились, романтика под гитарные аккорды не в чести нынче, хотя дело тут не только в романтике конечно. В общем - Ипполит рулит (пока), может быть со временем что-нибудь поменяется и маятник качнется в другую сторону и опять на Лукашиных обратят внимание.

Смысл брака в том, чтобы приносить радость. Подразумевается, что супружеская жизнь – жизнь самая счастливая, полная, чистая, богатая. Это установление Господа о совершенстве. Божественный замысел поэтому в том, чтобы брак приносил счастье, чтобы он делал жизнь и мужа, и жены более полной, чтобы ни один из них не проиграл, а оба выиграли. Если все же брак не становится счастьем и не делает жизнь богаче и полнее, то вина не в самих брачных узах; вина в людях, которые ими соединены.

                                                                                                         *****                               

Брак – это Божественный обряд. Он был частью замысла Божия, когда Тот создавал человека. Это самая тесная и самая святая связь на земле.

                                                                                                           *****                                

После заключения брака первые и главнейшие обязанности мужа по отношению к его жене, а у жены – по отношению к мужу. Они двое должны жить друг для друга, отдать друг за друга жизнь. Прежде каждый был несовершенен. Брак – это соединение двух половинок в единое целое. Две жизни связаны вместе в такой тесный союз, что это больше уже не две жизни, а одна. Каждый до конца своей жизни несет священную ответственность за счастье и высшее благо другого.

                                                                                                             *****                               

По вине тех, кто поженился, одного или обоих, жизнь в браке может стать несчастьем. Возможность в браке быть счастливыми очень велика, но нельзя забывать и о возможности его краха. Только правильная и мудрая жизнь в браке поможет достичь идеальных супружеских отношений.