Послания Патриарха Алексия II и синода РПЦ к 75 и 80-летию убиения Императора Николая II и Его Семьи

П О С Л А Н И Е
Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II
и Священного Синода Русской Православной Церкви
к 75-летию убиения Императора Николая II и Его Семьи

     ВОЗЛЮБЛЕННЫЕ ВО ХРИСТЕ архипастыри, пастыри и чада Церкви Русской!
С сугубой молитвой и с особой болью в сердце мы вспоминаем скорбную годовщину. Семьдесят пять лет назад, в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, была совершена беззаконная расправа над Императором Николаем II и Его Семьей. По приказу властей были лишены жизни люди, вся вина которых состояла в том, что они принадлежали к царствовавшей династии. Императорская Семья безропотно приняла выпавшие на ее долю страдания.
     Узнав об убийстве Царской Семьи, Святитель Московский Тихон с церковного амвона свидетельствовал: «…На днях совершилось ужасное дело: расстрелян бывший Государь Император Николай Александрович… и высшее наше правительство — Исполнительный Комитет — одобрил это и признал законным. Но наша христианская совесть, руководясь Словом Божиим, не может согласиться с этим. Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его…»
     Грех цареубийства, происшедшего при равнодушии граждан России, народом нашим не раскаян. Будучи преступлением и Божеского и человеческого закона, этот грех лежит тяжелейшим грузом на душе народа, на его нравственном самосознании.
     И сегодня мы, от лица всей Церкви, от лица всех ее чад — усопших и ныне живущих — приносим перед Богом и людьми покаяние за этот грех. Прости нас, Господи!
Мы призываем к покаянию весь наш народ, всех чад его, независимо от их политических воззрений и взглядов на историю, независимо от их этнического происхождения, религиозной принадлежности, от их отношения к идее монархии и к личности последнего Российского Императора.
     Какое бы место не занимал в истории Император Николай II — убиение Его и Его Семьи остается страшным уроком истории. Урок этот учит нас тому, что тщетны попытки построить благо народа на крови. Начало русской истории было отмечено убиением Святых страстотерпцев Бориса и Глеба, и не в сем ли грехе коренятся последовавшие за ним народные беды? В начале нашего века, решив строить жизнь по-новому, вожди страны снова начали с преступления. Вскоре после этого Россия утонула в крови, оказалась ослеплена жаждой насилия и безумием вражды.
     Ныне, отрекаясь от грехов прошлого, мы должны понять: благие цели должны достигаться достойными средствами. Созидая и обновляя жизнь народа, нельзя идти по пути беззакония и безнравственности. Совершая любое дело, даже самое доброе и полезное, нельзя приносить в жертву человеческую жизнь и свободу, чье-либо доброе имя, нравственные нормы и нормы закона.
     Задачей Церкви является служение, направленное на внутреннее преображение народа Божия, на его нравственное совершенствование. Для этого нам, чадам одной Матери-Церкви, надо остро прочувствовать единство наше в Теле Христовом, члены Которого, будучи непохожи друг на друга, вместе суть одно (1 Кор., гл. 12). Покаяние в грехе, совершенном нашими предками, должно стать для нас еще одним знаменем единства. Пусть нынешняя скорбная дата соединит нас в молитве с Русской Зарубежной Православной Церковью, возродить духовное общение с которой в верности Духу Христову мы искренне стремимся. Пусть не нарушает мира церковного и неоднозначное отношение архипастырей, пастырей и мирян наших к вопросу о канонизации Императора Николая II и Его Семьи. Призываем всех вас молиться, чтобы Церковь смогла вынести об этом суждение в духе соборного согласия, не уступая давлению суетных мирских настроений. Тогда и только тогда суждение это будет действительно выражением голоса Церковной Полноты, принесет пользу Церкви и Отечеству.
     Мы призываем наши высокие гражданские власти, возобновить детальное расследование убийства Императора Николая II, Его Семьи, членов императорской Фамилии и Их родственников. Руководить таким дорасследованием должна авторитетная и полномочная комиссия, в которую могут войти представители Церковного Священноначалия, органов высшей государственной власти, ученого мира, церковной и светской общественности. Комиссии этой необходимо рассмотреть все аспекты екатеринбургского преступления — нравственные, правовые, политические. Это нужно не только для успешной исторической истины, но и для того, чтобы государственная власть законодательно осудила совершенное злодеяние, восстановив тем самым преемство своей верности закону и нравственности.
     Всем нам да дарует Бог быть ревностными в стремлении исполнить заповедь Его: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48). Пусть все дела, слова, помышления наши будут достойны нашего христианского звания. И да не посрамят они нас пред лицом Господа, Который «будет судить вселенную по правде, и народы — по истине Своей» (Пс.95:13).

Патриарх Московский и Всея Руси АЛЕКСИЙ II,
Члены Священного Синода:
Митрополит Киевский и Всея Украины ВЛАДИМИР,
Патриарший Экзарх Всея Белоруссии Митрополит
Минский и Слуцкий ФИЛАРЕТ,
Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский ИОАНН,
Митрополит Крутицкий и Коломенский ЮВЕНАЛИЙ,
Председатель отдела внешних церковных сношений
Митрополит Смоленский и Калининградский КИРИЛЛ,
Митрополит Оренбургский и Бузулукский ЛЕОНТИЙ,
Архиепископ Калужский и Боровский КЛИМЕНТ,
Епископ Тверской и Кашинский ВИКТОР,
Епископ Таллинский и Эстонский КОРНИЛИЙ,
Епископ Владимирский и Суздальский ЕВЛОГИЙ,
Епископ Чимкентский и Целиноградский ЕЛЕВФЕРИЙ.

Послание было обнародовано 18 июля 1993 г. Опубликовано в «Журнале Московской Патриархии» № 6 за 1993г. и в православных газетах — частично или целиком. Некоторыми владыками было зачитано с амвона; читалось в храмах. Публиковалось также в светских изданиях: газетах «Московский комсомолец», «Известия», «Московские новости».

ЭТОТ ДЕНЬ Я ДОЛГО ЖДАЛ,

ВОТ ОН НАКОНЕЦ НАСТАЛ.

Я ПОДПРЫГНУЛ ДО НЕБЕС,

ЗАКРИЧАЛ: ХРИСТОС ВОСКРЕС!!!

ВОТ ПРОШЛИ МЫ КРЕСТНЫМ ХОДОМ,

Я НА КОЛОКОЛЬНЮ ВЛЕЗ,

ВДАРИЛ ТАМ ПРОСТЫМ АККОРДОМ,

А В ОТВЕТ: ХРИСТОС ВОСКРЕС! ХРИСТОС ВОСКРЕС! ХРИСТОС ВОСКРЕС!

ЗАШЕЛ К НАМ ИНОСТРАНЕЦ В ХРАМ,

И ПРОИЗНЕС: О! ЕС!..

А МЫ ЕМУ В ОТВЕТ СВОЕ:

ХРИСТОС ВОСКРЕС! ХРИСТОС ВОСКРЕС! ХРИСТОС ВОСКРЕС!

НАЛЕТЕЛ ВНЕЗАПНО ВЕТЕР,

ЗАШУМЕЛ ВЕСЬ ЛЕС:

ХРИСТОС ВОСКРЕС! ХРИСТОС ВОСКРЕС! ХРИСТОС ВОСКРЕС!

СИДИТ ВОРОНА НА ВЕТВЯХ,

ГОРЛАНИТ НА ВЕСЬ ЛЕС:

ХРИСТОС ВОСКРЕС! ХРИСТОС ВОСКРЕС! ХРИСТОС ВОСКРЕС!

РАДОСТЬ БОЖИЯ СВЯТАЯ,

СНИЗОШЛА С  НЕБЕС,

В ДУШУ, ПОМЫСЛЫ И СЕРДЦЕ,

ВЕДЬ ХРИСТОС ВОСКРЕС!

В ПОСТ ВЕЛИКИЙ КАК МОГЛИ МЫ,

ВСЕ НЕСЛИ СВОЙ КРЕСТ.

А ТЕПЕРЬ МЫ ВСЕ ЛИКУЕМ,

ВЕДЬ ХРИСТОС ВОСКРЕС!

СТАДО МАЛОЕ ХРИСТОВО,

ДОЖДАЛОСЬ ЧУДЕС.

АД НИЗВЕРЖЕН, СМЕРТЬ НЕ ВЛАСТНА,

ВЕДЬ ХРИСТОС ВОСКРЕС!

НЫНЧЕ ПО ВЕСНЕ ПРОХЛАДНО,

ВОТ И Я НА ПЕЧКУ ВЛЕЗ.

ЧТОБ СОГРЕТЬСЯ И ВОПИТЬ ТАМ,

ЧТО ХРИСТОС ВОСКРЕС!

Я НЕ ПОЭТ, НИ РИФМОПЛЕТ,

НО НА ТРИБУНУ ВЛЕЗ.

ЧТОБ С ВАМИ ВМЕСТЕ ВОПИЯТЬ:

ХРИСТОС ВОСКРЕС! ХРИСТОС ВОСКРЕС! ХРИСТОС ВОСКРЕС!

Р..Б. НИКОЛАЙ, ХРАМ КАЗАНСКОЙ иконы БОЖИЕЙ МАТЕРИ В КОЛОМЕНСКОМ 2012-2023 гг.

Свя­титель И­оанн Зла­то­уст 

На Бла­гове­щение прес­лавной Вла­дычи­цы на­шей Бо­горо­дицы* 

Из бесед Варвары Васильевны Тимофеевой с Федором Достоевским. 

Гляделки

Небольшой, но сильный рассказ, который берет за душу.

– Мам, а почему тот дедушка постоянно сидит на скамейке у подъезда? – девочка отошла от окна и посмотрела на мать.
– Какой дедушка? Григорий Иванович?
– Наверное, – пожала плечами девочка.
– Ну, хочется ему сидеть, вот и сидит, – улыбнулась мама, – свежим воздухом дышит.
– А почему он постоянно смотрит куда-то перед собой? – не унималась дочка, – я вчера проходила мимо, поздоровалась с ним, а он даже ничего не ответил. Уставился куда-то и сидит молча.
– Он же старенький уже, – терпеливо объяснила мать, – может он тебя не услышал просто.
– А еще… А еще он разговаривает сам с собой постоянно.

Женщина подошла к окну и выглянула на улицу. Старик сидел на скамейке в своей неизменной позе: оперевшись двумя руками на трость, стоящую перед ним, и положив подбородок на кисти рук. Немного понаблюдав за ним, женщина повернулась к дочери.

– Я надеюсь, что вы его не обижаете? – строго произнесла мать.
– Нет, конечно! – быстро ответила девочка, – просто он какой-то странный дедушка. Сам с собой разговаривает, а с другими – нет. Смотрит постоянно куда-то, сидит там один…

Женщина покачала головой и присела на стул.
– Дело в том, что он…

* * *

– Ну что, играем? – Смерть остановилась у скамейки и взглянула на старика, – кстати, здравствуйте, Григорий Иванович. Все время забываю поздороваться…
– Слушай, подруга, я вот сижу и думаю – тебе скучно жить или что?
– В каком смысле? – немного растерялась Смерть.
– Что ты меня мучаешь? Пришло время, так пойдем. Что ты со мной в эти игры играешь? Ты со всеми так?

Смерть вздохнула и присела на скамейку напротив.
– Нет, не со всеми. Только с теми, кто мне нравится. Вот вы мне нравитесь, не буду скрывать. К тому же, игры привносят в мою работу элемент справедливости и, не буду скрывать, развлечения.
– Ишь ты, как заговорила! – старик покачал головой, – элемент! Справедливость! Книжек начиталась что ли?
– Да, не так давно я освоила и это умение, – засмеялась Смерть, – был у меня один знакомый, так он письма писал сам себе, чтобы я подумала, что он еще здесь кому-то нужен. Пришлось подтягивать свои знания.
– Да черт с ним, с чтением. Игры ты свои зачем устраиваешь?
– Ну, весело же… – удивилась Смерть, – выиграл – живи еще. Проиграл – с вещами на выход. Несправедливо, что ли? Да и мне развлечение какое-никакое.
– А если человек постоянно выигрывает? Что ты тогда делать будешь?
– Ждать, – пожала плечами Смерть, – с одним я уже год в шахматы играю. Пока ни разу не выиграла. Но ничего… Вчера шах ему поставила. До мата еще не дошло, но я стараюсь. Рано или поздно все равно сдастся.
– Так ты и со мной уже полгода мучаешься. Оно тебе надо?
– Скучный вы какой-то, – махнула рукой Смерть, – думаете, мне интересно каждый день таких как вы под ручку водить? А так хоть какое-то разнообразие.

Старик ненадолго задумался.
– Ну что ж… Есть в твоих словах логика. Ладно, давай. Начинаем?
Смерть заерзала на скамейке, устраиваясь поудобнее, и улыбнулась.
– Давайте. Правила прежние – кто первый отведет взгляд, тот и проиграл. На игру два часа. Поехали…

* * *

– Честно говоря, я поражена вашим самообладанием, – убирая часы в карман и, вставая со скамейки, произнесла Смерть, – гляделки – игра не самая сложная из всех, которые я предлагаю людям, но она самая действенная. Мало кто выдерживал мой взгляд больше пяти минут, а вы уже полгода держитесь. Вам совсем не страшно?
– А чего мне тебя бояться-то? – усмехнулся старик, – тем более, что мы с тобой уже давно знакомы, и я успел на тебя насмотреться.
– Да? А когда, простите?
– Давно это было. Ты, наверное, не помнишь уже ту встречу. Я еще совсем молодой был… Немцы нас утюжили тогда по полной. Совсем не давали продохнуть. Вот и в тот день накрыли они нас своей артиллерией. Да так, что головы не поднять, – старик покачал головой, – лежу я, значит, в траншее. Вжался весь в землю – страшно же, знаешь как!? Гляжу, а по краю санитарка наша бежит – Валечка. Я ей кричу, мол, а ну прыгай вниз, дура ты такая! А она не слышит ничего, грохот страшный. Да и испугалась, наверное. Не видит ничего вокруг. Что делать? Вскочил, да к ней. Завалил ее на землю, а сам сверху упал. И тут как рвануло рядом… Последнее, что видел – как ты рядом стоишь, да на меня смотришь.
– Честно говоря, не помню уже, – пожала плечами Смерть, – тогда время такое было – каждый день новые лица сотнями, а то и тысячами… Так чем закончилось-то?
– Чем закончилось? Контузило меня тогда страшно и осколками нашпиговало. Врачи с того света вытащили. Так для меня война и закончилась.
– Ого, – удивилась Смерть, – не знала, что вы-то, оказывается, герой.
– Да ладно тебе, – махнул рукой старик, – любой бы так поступил… Ладно, пойду я домой. И ты иди.

Старик медленно поднялся со скамейки и направился к подъезду. Дверь открылась прямо перед ним и оттуда выскочила девочка.
– Ой, извините, – поняв, что чуть не ударила деда дверью, прошептала она.
– Да ничего страшного… – ответил старик и шагнул в проем, аккуратно переступив порог.
– А давайте я вам помогу? – затараторила девочка, – мне мама сказала, что вам нужно помогать, потому что…
– Я сам, ничего страшного, – попытался перебить ее старик, но было уже поздно.
– … потому что вы на войне ослепли и ничего не видите.

Смерть, уже сделавшая несколько шагов от скамейки, в ту же секунду замерла и остановилась. Медленно обернувшись, она уставилась на старика, который, в свою очередь, застыл у двери. Прищурив глаза, она молча смотрела на человека, который полгода водил ее за нос.

– Григорий Иванович, – тихо произнесла она.
– Да? – старик медленно обернулся.

Смерть недолго помолчала.

– А что с санитаркой стало? Живая?
– Валечка? Дома она. Болеет сильно. Поэтому никак нельзя мне помирать. Не выдержит она этого, не справится сама.
– Поженились, что ли?
– Ну да. После войны расписались. Так и живем с тех пор.

Смерть замолчала и, склонив голову набок, рассматривала старика, размышляя о чем-то своем. Старик стоял у двери и, оперевшись на трость, молча ждал ее решения.

– Я тут подумала… Скучная это игра – гляделки. Давайте еще пару лет поиграем, и если никто не проиграет, то потом в другую начнем? В города, к примеру.
– Пару лет? – произнес старик, – ну что ж, и на том спасибо… Ты на меня обиды не держи. Не за себя мне страшно, а за нее.
– Чего? – притворно громко выкрикнула Смерть, – я что-то в последнее время плохо слышу. Ладно, пойду я. До завтра, Григорий Иванович.

Смерть повернулась и, взмахнув своими темными одеяниями, быстрым шагом направилась прочь…

Автор: Евгений Чеширко 

У каждого из нас есть какие-то теплые и добрые воспоминания из детства, ведь именно в детстве для тебя все всерьез, и ты чувствуешь, что способен на многое. И как же мило вспоминать об этом уже во взрослой жизни.

* * * * * * *

Когда я была мелкая (лет 7, наверно), жили мы в квартире на 2-м этаже, и я была влюблена в мальчика с 3-го. Их балкон находился прямо над нашим, и я, когда ложилась спать, красиво выкладывала правую руку поверх одеяла. Для того, чтобы если вдруг мой предмет воздыхания спустится (как Тарзан на лиане) ко мне в комнату, то ему было бы легко надеть мне кольцо на палец.

* * * * * * *

В детстве играла в странную игру: брала две сумки, набивала их подушками, садилась на диван, а потом... сидела. Долго — около часа в среднем. Когда мама спрашивала, что я делаю, деловито ей отвечала: «Мама, пожалуйста, не трогай меня, я вообще-то еду в электричке!»

* * * * * * *

В детстве была очень щедрым ребенком, А еще очень любила мультфильм «Черепашки-ниндзя» и верила, что они правда живут в канализации. Мне их стало жалко, потому что они постоянно ели одну пиццу, и я решила отнести им блинов! Благо мама меня перехватила с тарелкой у калитки, когда я твердой походкой направлялась к водосточному сливу.

* * * * * * *

Когда мне было 6 лет, пошли с бабушкой за продуктами в магазин. Подошли к прилавку, там была очередь из нескольких человек. Одна из теток говорит моей бабушке: «Какая красивая внучка!» Я, не долго мешкая, снимаю шорты с трусами и говорю: «Я внук!»

* * * * * * *

Когда я была маленькой, папа побрился налысо. Я его не узнала и испугалась. Когда они уснули, я позвонила бабушке и сказала, что мама спит с каким-то чужим мужиком. Бабушка была у нас дома через 10 минут. Потом мне влетело.

* * * * * * *

Мне было лет 8-9. Я была бедовая, худенькая и гибкая девочка. На нашу улицу завезли длинные керамические трубы. Гуляя в одиночестве возле них, я из любопытства просунулась в трубу и проползла внутри пару метров. Обратно не получалось, потому что слишком узко. Я поняла, что выход только один, но очень страшный. Свет в конце тоннеля был не близко. В этот вечер мама не узнала, что могла меня не дождаться и не найти. В детстве бывает характер, точно.

* * * * * * *

В первом классе мы с подругой на голубиных яйцах сидели, помогали голубке птенцов высиживать, пока яйца у нас не протухли. А, ещё с зонтом пыталась с балкона прыгнуть, как Оле Лукое из сказки!

* * * * * * *

Мы с мамой не очень ладили, особенно в детстве — я была гиперчувствительной, а у мамы всегда был очень твёрдый характер. Сейчас мы стали общаться гораздо ближе, и мама стала другом, который всегда даст совет и поможет легче относиться к ситуации. Но недавно она меня удивила. Мы работали на даче, собирали урожай в теплице. И в какой-то момент посреди беседы она повернулась ко мне и спросила: «Знаешь, какая у меня единственная радость в жизни?» Я покачала головой, а мама улыбнулась и просто ответила: «Ты».

А какие истории случались в вашей жизни?

К ТЕБЕ, О МАТЕРЬ ПРЕСВЯТАЯ

К Тебе, о Матерь Пресвятая,
Дерзаю вознести свой глас,
Лице слезами омывая:
Услышь меня в сей скорбный час.

Прими мои теплейшие моленья,
Мой дух от бед и зол избавь,
Пролей мне в сердце умиленье,
На путь спасения наставь.

Да буду чужд своей я воли,
Готов для Бога все терпеть,
Будь мне покров во горькой доле,
Не дай в печали умереть.

Ты всех прибежище несчастных,
За всех молитвенница нас;
О, защити, когда ужасный
Услышим судный Божий глас.

Когда закроет вечность время,
Глас трубный мертвых воскресит,
И книга совести все бремя
Грехов моих изобличит.

Покров Ты верным и ограда;
К Тебе молюся всей душой:
Спаси меня, моя отрада,
Умилосердись надо мной!
Н. В. Гоголь

ПРЕСВЯТАЯ БОГОРОДИЦЕ!

Ты Покровом покрываеши

Русь мою многострадальную,

Русь мою многораспятую

О Владычице Державная,

Херувимов Пречестнейшая,

Мати Господа Всевышнего,

Погибающих Взыскание!

Умоли за землю Русскую

Сына Своего Сладчайшего,

Да воздаст Он нам по милости - 

Не по нашему неверию.

Вижу - тучи собираются,

Слышу - вороньё раскаркалось.

Только б Ты нас не оставила

В час великий испытания.

О Заступнице Усердная,

Даруй грешным покаяние,

Мне же,  о Благословенная,

Даруй благо наивысшее:

Жить как Сын Твой заповедовал,

Боль людскую за свою считать.

Иеромонах Роман

Всех православных с Праздником!

 Как реагировать на критику Церкви?

Советы пастырей

Критика звучит от тех, кто не понимает, что такое Церковь

Протоиерей Андрей Овчинников

Протоиерей Андрей Овчинников:

– Критика редко бывает созидательной. Разрушать всегда легче, чем строить. Критика Церкви всегда слышится от полуграмотеев и дилетантов, тех, кто не пережил радости пребывания и жизни в Церкви. Критика Церкви схожа с охаиванием армии. Кто не служил срочную службу, больше всех бывает недоволен и возмущен. Кто ни разу не открывал Евангелие и не знает, что такое Символ веры, дерзает много и глупо рассуждать про то, в чем он полный профан.

Критик Церкви чаще всего отделяет себя от нее: «Я не в Церкви, потому что там всё не так». Его критике подвергается исключительно внешняя церковная жизнь. Шелуха и мусор всегда на виду, потому что плавают на поверхности. Всё ценное и важное сокрыто на глубине. Увидеть глубину способен не каждый, у многих просто отсутствует зрение.

Критика звучит от тех, кто не отличает Церкви от церкви. Критикуют патриарха и архиереев, пороки духовенства и низкий уровень нашей культуры и образования, стяжательство и пьянство. Содержание критики можно до бесконечности расширять и множить. Но заметим: то, что критикуют, Церковью не является. Критикуются человеческий фактор и наша греховная немощь. В данном случае критика принимается, но с одним условием: критикующий должен помочь нам стать лучше. А об этом он меньше всего думает.

Когда критикуют Церковь, нужно всё терпеливо выслушать, дать собеседнику выговориться. Важно услышать конструктивную критику. Иногда можно даже извиниться за чье-то соблазнительное поведение или явное хамство – это есть в нашей церковной жизни, и отрицать это нельзя. Но когда будем отвечать недовольному Церковью, главный акцент сделаем на добром и созидательном, чем Церковь живет и чему она учит, – и это также отрицать нельзя. Абсолютно свободно и, самое главное, бесплатно любой человек может прийти в храм – часто памятник или шедевр архитектуры, где тепло зимой и прохладно летом, послушать пение прекрасного хора или интересную проповедь, поучаствовать в воскресном чаепитии или приходском празднике, отдать своих детей в различные творческие кружки или спортивные секции. Как говорится, было бы желание и побольше любви в сердце. Не соглашусь, что нельзя среди сотен храмов найти свой, а из тысячи священников – отца и наставника.

Критика Церкви множится от дешевых СМИ, ток-шоу, сплетен и вранья из интернета. Нормальному человеку от подобных источников нужно держаться подальше. Нельзя превращаться в информационную помойку. Человек – это не мусорный контейнер. Важно убедительно говорить о том, что хорошего и полезного в Церкви на порядок больше, чем дурного и соблазнительного. Церковь – это большая, многодетная семья, но в каждой семье, к сожалению, по пословице, не без урода. Признание ошибок только поднимет авторитет Церкви в общественном сознании, так же, как и ее правдивое евангельское слово.

Церковь – столп и утверждение Истины, и она не может ошибаться и говорить полуправду. Тогда этот не Церковь. Глава Церкви – Христос, и она основана Им, поэтому Церковь не нуждается ни в чьей защите. Наоборот, она защищает и спасает всякого, кто вступает в ее недра, желая познать Истину и наследовать жизнь вечную.

Надо различать, где оскорбление святыни, а где просто иной взгляд на мир

Протоиерей Максим Козлов

Протоиерей Максим Козлов:

– Критика критике рознь. Будь то в личном общении, будь то в общении публичном. Мне кажется, у нас сейчас происходит определенное зашкаливание способности обижаться: так часто ныне приходится читать, что и там и сям мы, православные христиане, на что-то обиделись – на несогласный с нашими воззрениями фильм, на театральную постановку, на не совпадающие с нашими убеждениями высказывания того или иного общественного, политического или культурного деятеля.

Никогда ни при каких обстоятельствах не ввязываясь в перебранку!

Но когда мы сталкиваемся с оскорблением святыни: Бога, в Троице славимого, Спасителя, Пресвятой Богородицы, святых как святых (а не с критикой их деятельности, предположим, как исторических лиц, что в науке неизбежно), – здесь, конечно, нужно иметь мужество не малодушествовать и, не ввязываясь в перебранку, коротко, уверенно и однозначно засвидетельствовать, что «я с этим согласиться не могу, то, что вы сейчас говорите, – неправда и хула, христиане так, как вы сейчас сказали, не верят, такого взгляда на Бога, на святость нет, и вы клевещете». Еще раз подчеркну: не ввязываясь в дальнейшую перебранку!

Все у меня шло хорошо, жена досталась просто на зависть, трое детей-погодков только в радость, бизнес развивался в таком темпе, чтобы жить с него было можно, а внимания лишнего к себе не привлекал… Сначала даже не верилось, потом привык и думал, что всегда так и будет.

А на двадцатом году появилась в жизни трещина. Началось со старшего сына…

Меня родители воспитывали строго, и как подрос, наказывали по сторонам ничем не размахивать, а выбрать хорошую девушку по душе, жениться и строить семью. Я так и сделал и ни разу не пожалел. И детей своих этому учил. Только то ли времена изменились, то ли девушки другие пошли, но не может сын такой девушки отыскать, чтобы смотрела ему в глаза, а не ниже пояса, то есть в кошелек или в трусы. И деньги есть, и образование получает, и внешностью Бог не обидел, а все какая-то грязь на него вешается. И мается парень, и мы за него переживаем, словом, невесело стало в доме.

Дальше – хуже. Заболела теща, положили в больницу, там она через неделю и умерла. Отплакали, отрыдались…

Тесть остался один, не справляется. А родители жены попались просто золотые люди, между своими и ее родителями никогда разницу не делал. Забираем тестя к себе, благо место есть. Жена довольна, дети счастливы, ему спокойнее. Все бы хорошо, НО!

У тещи был пес, то ли черный терьер, то ли ризен, то ли просто черный лохматый урод. Забрали и его, себе на горе. Все грызет, детей прикусывает, на меня огрызается, гадит, гулять его надо выводить вдвоем, как на распорке. Вызывал кинологов, денег давал без счету чтоб научили, как с ним обходиться, без толку. Говорят, проще усыпить…

Но… тут тесть сказал, что когда собачка умрет, тогда и ему пора. Оставили до очередного раза. Дети ходят летом в джинсах, с длинными рукавами: покусы от меня прячут, жалеют дедушку. К осени совсем кранты пришли, озверел, грызет на себе шкуру, воет. Оказывается, его еще и надо триминговать. Объехали все салоны, нигде таких злобных не берут. Наконец, знающие люди натакали на одного мастера, который возьмется. Позвонили, назначили время: 7 утра.

Привожу. Затаскиваю. Кобель рвется, как бешеный. Выходит молоденькая девчушка крошечных размеров. Так и так, говорю, любые деньги, хоть под наркозом (а сам думаю, чтоб он сдох под этим наркозом, сил уже нет).

Берет она у меня из рук поводок, велит прийти ровно без десяти десять, и преспокойно уводит его. Прихожу как велено. Смотрю, эта девчушка выстригает шерсть между пальцами у шикарного собакера. Тот стоит на столе, стоит прямо, гордо, не шевелясь, как лейтенант на параде, а во рту у него его резиновый синий мячик. Я аж загляделся. Только когда он на меня глаз скосил, тогда я понял, что это и есть мой кобель. А эта пигалица мне и говорит:

– Хорошо, что Вы по-премя пришли, я вам покажу, как ему надо чистить зубы и укорачивать когти.

Тут я не выдержал, какие зубы! Рассказал ей всю историю, как есть. Она подумала и говорит:

– Вы должны вникнуть в его положение. Вам-то известно, что его хозяйка умерла, а ему нет. В его понимании вы его из дома украли в отсутствии хозяйки и насильно удерживаете. Тем более, что дедушка тоже расстраивается. И раз он убежать не может, то он старается сделать все, чтобы вы его из дома выкинули. Поговорите с ним по-мужски, объясните, успокойте…

Загрузил я кобеля в машину, поехал прямиком в старый тещин дом. Открыл, там пусто, пахнет нежилым. Рассказал ему все, показал. Пес слушал. Не верил, но не огрызался. Повез его на кладбище, показал могилку. Тут подтянулся тещин сосед, своих навещал. Открыли бутылочку, помянули, псу предложили, опять разговорились. И вдруг он ПОНЯЛ! Морду свою задрал и завыл, потом лег около памятника и долго лежал, морду под лапы затолкал. Я его не торопил…

Когда он сам поднялся, тогда и пошли к машине. Домашние пса не узнали, а узнали, так сразу и не поверили. Рассказал, как меня стригалиха надоумила, и что из этого вышло. Сын дослушать не успел, хватает куртку, ключи от машины, просит стригалихин адрес.

– Зачем тебе, спрашиваю.
– Папа, я на ней женюсь.
– Совсем тронулся, говорю. Ты ее даже не видел. Может, она тебе и не пара.
– Папа, если она прониклась положением собаки, то неужели меня не поймет?

Короче, через три месяца они и поженились. Сейчас подрастают трое внуков. А пес? Верный, спокойный, послушный, невероятно умный пожилой пес помогает их нянчить. Они ему и чистят зубы по вечерам.

Папе было сорок лет, Славику — десять, ежику — и того меньше.
Славик притащил ежика в шапке, побежал к дивану, на котором лежал папа с раскрытой газетой, и, задыхаясь от счастья, закричал:
— Пап, смотри!

Папа отложил газету и осмотрел ежика. Ежик был курносый и симпатичный. Кроме того, папа поощрял любовь сына к животным. Кроме того, папа сам любил животных.
— Хороший еж! — сказал папа. — Симпатяга! Где достал?
— Мне мальчик во дворе дал, — сказал Славик.
— Подарил, значит? — уточнил папа.
— Нет, мы обменялись, — сказал Славик. — Он мне дал ежика, а я ему билетик.
— Какой еще билетик?
— Лотерейный, — сказал Славик и выпустил ежика на пол. — Папа, ему надо молока дать..
— Погоди с молоком! — строго сказал папа. — Откуда у тебя лотерейный билет?
— Я его купил, — сказал Славик.
— У кого?
— У дяденьки на улице... Он много таких билетов продавал. По тридцать копеек... Ой, папа, ежик под диван полез...
— Погоди ты со своим ежиком! — нервно сказал папа и посадил Славика рядом с собой. — Как же ты отдал мальчику свой лотерейный билет?.. А вдруг этот билет что-нибудь выиграл?
— Он выиграл, — сказал Славик, не переставая наблюдать за ежиком.
— То есть как это — выиграл? — тихо спросил папа, и его нос покрылся капельками пота. — Что выиграл?
— Холодильник! — сказал Славик и улыбнулся.
— Что такое?! — Папа как-то странно задрожал. — Холодильник?!.. Что ты мелешь?.. Откуда ты это знаешь?!
— Как — откуда? — обиделся Славик. — Я его проверил по газете... Там первые три циферки совпали... и остальные... И серия та же!.. Я уже умею проверять, папа! Я же взрослый!
— Взрослый?! — Папа так зашипел, что ежик, который вылез из-под дивана, от страха свернулся в клубок. — Взрослый?!.. Меняешь холодильник на ежика?
— Но я подумал, — испуганно сказал Славик, — я подумал, что холодильник у нас уже есть, а ежика нет...
— Замолчи! — закричал папа и вскочил с дивана. — Кто?! Кто этот мальчик?! Где он?!
— Он в соседнем доме живет, — сказал Славик и заплакал. — Его Сеня зовут...
— Идем! — снова закричал папа и схватил ежика голыми руками. — Идем быстро!!
— Не пойду, — всхлипывая, сказал Славик. — Не хочу холодильник, хочу ежика!
— Да пойдем же, оболтус, — захрипел папа. — Только бы вернуть билет, я тебе сотню ежиков куплю...
— Нет... — ревел Славик. — Не купишь... Сенька и так не хотел меняться, я его еле уговорил...
— Тоже, видно, мыслитель! — ехидно сказал папа. — Ну, быстро!..
Сене было лет восемь. Он стоял посреди двора и со страхом глядел на грозного папу, который в одной руке нес Славика, а в другой — ежа.
— Где? — спросил папа, надвигаясь на Сеню. — Где билет? Уголовник, возьми свою колючку и отдай билет!
— У меня нет билета! — сказал Сеня и задрожал.
— А где он?! — закричал папа. — Что ты с ним сделал, ростовщик? Продал?
— Я из него голубя сделал, — прошептал Сеня и захныкал.
— Не плачь! — сказал папа, стараясь быть спокойным. — Не плачь, мальчик... Значит, ты сделал из него голубя. А где этот голубок?.. Где он?..
— Он на карнизе засел... — сказал Сеня.
— На каком карнизе?
— Вон на том! — и Сеня показал на карниз второго этажа.

Папа снял пальто и полез по водосточной трубе.
Дети снизу с восторгом наблюдали за ним.
Два раза папа срывался, но потом все-таки дополз до карниза и снял маленького желтенького бумажного голубя, который уже слегка размок от воды.

Спустившись на землю и тяжело дыша, папа развернул билетик и увидел, что он выпущен два года тому назад.
— Ты его когда купил? — спросил папа у Славика.
— Еще во втором классе, — сказал Славик.
— А когда проверял?
— Вчера.
— Это не тот тираж... — устало сказал папа.
— Ну и что же? — сказал Славик. — Зато все циферки сходятся...
Папа молча отошел в сторонку и сел на лавочку.
Сердце бешено стучало у него в груди, перед глазами плыли оранжевые круги... Он тяжело опустил голову.
— Папа, — тихо сказал Славик, подходя к отцу. — Ты не расстраивайся! Сенька говорит, что он все равно отдает нам ежика...
— Спасибо! — сказал папа. — Спасибо, Сеня...

Он встал и пошел к дому. Ему вдруг стало очень грустно. Он понял, что никогда уж не вернуть того счастливого времени, когда с легким сердцем меняют холодильник на ежа.

Автор: Григорий Горин