Часть 1

О вредных запретах, крестьянах-миллионерах и горе-туристах

Мудрый Север постепенно готовил нас к нашей главной встрече. И все равно – захватило дух! – когда вышли из автобуса, поеживаясь, запрокинули головы и… черный гигант навис над нами в свете белой ночи. Вот он, наш Храм. Мы прибыли в Пиялу.

  Темная громада храма, поразившая нас, полусонных, в ночь приезда, при свете утра произвела еще больший эффект. Пияльский храм Вознесения, без преувеличения, уникален. Памятник шатровой архитектуры – исконно русской техники строительства куполов, не имеющей аналогов в мире. Вышедший в середине XVII века указ патриарха Никона о запрете строительства шатровых церквей – он усматривал в этом отход от буквы древнего Православия – северных земель практически не коснулся. Не коснулся он и деревни Пияла, где в 1651 году неизвестные нам зодчие построили на живописном берегу реки Онега храм Вознесения Господня, а рядом, спустя полвека, – колокольню. Судя по значительным размерам храма, приход был велик. И, без сомнения, и богат: рядом с храмом – прекрасно сохранившиеся мраморные памятники крестьянам Малыгиным, на свои деньги перестроившим храм. Процветающий в начале XX века, еще функционирующий благодаря батюшке-подвижнику в послевоенные годы, к концу столетия храм приходит в упадок: «туристы» и «волонтеры» вывозят иконы и церковную утварь, а деревенские мальчишки облюбовывают храм для своих посиделок. В 1970-е очередная группа реставраторов, работавшая в соседнем пятикупольном зимнем храме, уезжая, забывает поставить громоотвод, и этот храм, почти ровесник шатровому, сгорает, а с ним – едва ли не полдеревни. Чудом спасенный – деревенские окружили его с иконами, спасая от огня, – храм Вознесения тогда решили закрыть.

Эту нехитрую, такую типичную для северных храмов историю мы по крупице собирали две недели: в Пияле вместо архива – рассказы старожилов. А поняв историю, поняли и простили и первую настороженность жителей, и недоверие к нам, пришлым людям.

Жанна Бобкова