Один из наиболее распространенных сегодня грехов — осуждение. Если говорить медицинским языком, то это даже не эпидемия, а пандемия, то есть всеобщее заболевание. Все мы присваиваем себе то, что принадлежит только одному Господу Богу. Господь — всеправедный Судия, Господь – всеведущий Судия, Господь все знает, все ведает. Господь учитывает все мельчайшие обстоятельства. И все смягчающие обстоятельства Он принимает в рассмотрение для того, чтобы нас помиловать.

Мы же, которые ничего не знаем и видим только негатив, часто выносим ближним приговор, причем этот приговор окончательный и обжалованию не подлежит. И человек даже не знает, почему с ним стали холодны, почему с ним стали неприветливы, почему на него перестали обращать внимание. Никто особо и не пытается объяснить. Ничего и не объяснишь по-человечески, потому что осуждение – грех. И доказывать другому правомерность греха – это немножко странно.

Как-то я принимал исповедь, и так получилось, что подряд ко мне подошли три женщины, и каждая, исповедавшись и не дав мне открыть рта, сказала: «Вы, наверное, думаете…» Я ответил: «Знаешь, милая моя, пожалуйста, не думай никогда, что я думаю то, что ты думаешь. Я даже и подумать этого не мог, мне в голову не приходило». И еще я добавил: «Ты, наверное, очень прозорливая, ты мои мысли читаешь, но уверяю тебя, ты видишь только негатив, а позитива ты не видишь». На позитив прозорливости не хватает. У нас прозорливость негативная. Мы видим только плохое, какими-то секретными путями вычисляем, что у человека что-то ужасное в голове — и в общении с ним исходим из этого как из факта.

Так вот, нужно строго следить за своими мыслями, нужно категорически запрещать себе кого бы то ни было осуждать и присваивать себе право судить о поступках человека, который является следствием огромного комплекса и стечения обстоятельств. Что-то для него оказалось важным, и, может быть, когда он поступал, то думал, что поступает правильно, или, может быть, даже и не понял, что совершает ошибку. Но мы ему ничего не прощаем. Никаких смягчающих обстоятельств. Наоборот, капельки капают, и все собирается в какой-то огромное озеро, наполненное отравленной водой осуждения.

Или, как один батюшка говорил, мы видим соринки в глазу ближнего и, не видя бревна, пытаемся эти соринки из глаза ближнего вынимать. И возникает огромная гниющая куча мусора. Греховного, который засоряет нашу душу. И часто бывает, что какой-то конкретный грех, пусть он действительно тяжелый, от него гораздо легче избавиться и от его последствий, чем от кучи мелкой греховности. Потому что тут неправильное устроение души.

Поймать себя на том, что действительно осудил человека, трудно, потому что ты привык осуждать. Нужно прикладывать особые усилия, чтобы не осудить, чтобы не позволить этой греховной заразе проникнуть в твою душу.

Вспоминается случай, который произошел в Оптиной пустыни перед революцией. Уже после смерти отца Амвросия к скитоначальнику приходит один из братьев и говорит: «Послушай, что у нас за безобразие творится? К такому-то брату по ночам ходит женщина. Это ужас, столько времени в монастыре… Дожили».

Скитоначальник вызывает этого монаха и говорит: «Как так? Что такое происходит?» А тот даже заплакал и сказал: «Как Вы могли так подумать? Был бы жив отец Амвросий, он бы не допустил… Столько лет в монастыре, столько лет в скиту, и никто не смел меня оскорблять таким недоверием. Но все-таки раз видели, значит, видели». Хорошо, пошли втроем около полуночи, спрятались и наблюдали, что будет. И действительно, в полночь появляется женщина и сквозь закрытую дверь входит в его келью. Тут стало понятно, Кто к нему являлся. А если бы поверили, то какой ужас, какой срам, какой позор. Но не поверили, решили проверить.

Даже вопреки очевидности нельзя верить осуждению, этой несправедливости, которая нагло, навязчиво и при этом убедительно лезет в нашу голову.

Я хочу коснуться сферы, которая идет рядом и которая, к сожалению, мало у нас обсуждается. Господь говорил, что суд правый творите, только правый. Творить правый суд – это совсем нелегко. Нужно, чтобы была особая благодать Божья.

Еще древние в языческом Риме сформулировали принцип презумпции невиновности. Я часто спрашиваю людей: что такое презумпция невиновности? И в девяноста процентах случаев я ответ не получаю. А это принцип, который говорит о том, что если виновность человека убедительно не доказана свободным, справедливым, независимым и гласным судом, то к человеку нужно относиться как к невиновному до тех пор, пока вина его не будет доказана.

Часто в процессе судебного разбирательства оказывается, что человек невиновен, хотя все улики сходятся против него. А гласный суд подразумевает, что обвиняемый может защищаться, причем публично. Римляне сформулировали принцип аудитора — «Выслушай другую сторону». И защитник может спорить с прокурором, убеждать, приводить контрдоводы против прокурора, который обвиняет подсудимого. Когда действительно всем становится очевидно, что этот человек виновен или, наоборот, что он невиновен, тогда и решение суда принимается как справедливое и окончательное.

Так вот, мы не должны забывать этих принципов. Нельзя исходить из принципа презумпции виновности. А когда мы осуждаем, мы как раз из этого принципа исходим. Человек не может ни оправдаться, ни защититься, он вообще не понимает, за что его осуждают.

Самый страшный бич современного человека – это уверенность в том, что он имеет право всех и вся осуждать. Осуждая, мы теряем доверие друг к другу, теряем теплоту отношений, искренность, надежду, что человек не подведет. Люди становятся для нас чужими и враждебными, хотя это есть следствие всего лишь только нашей греховности.

Дай Бог нам это осознать и начать относиться друг к другу доброжелательно. Всегда можно спросить: скажи, пожалуйста, правильно я понимаю, что так, так, так и так? Он тебе скажет: нет, ты ошибаешься, это никакого отношения ко мне не имеет. Или можно по-другому: скажи, пожалуйста, как ты на это смотришь? Задай вопрос, чтобы человек сам тебе на него ответил.

Когда я стал священником и стал принимать исповедь, то понял, что еще один из самых распространенных грехов сейчас – это грех блудный. Подходит человек, кается в каких-то грехах. Я вижу, что в первый раз. Поскольку блуд — грех распространенный, то хочется спросить: скажи, пожалуйста, вот ты женат? Женат. А вот дальше я могу спросить по-разному. Могу так сформулировать: «Ты своей жене изменяешь?» Но это же оскорбительная формулировка! Ведь можно спросить иначе: «Ты своей жене верен?» Такая формулировка, наоборот, уважительная. Спрашивая так, ты соблюдаешь ту самую презумпцию невиновности.

Протоиерей Александр Ильяшенко