Пути спасения христианина. О терпении скорбей   Иерей Вадим Коржевский 

Братья и сестры! Сегодня заключительная наша беседа. И начнем мы ее с напоминания о том, что каждый христианин при Крещении своем обещается Богу последовать вслед Его. Господь называется Пастырем и овцами Его являются только те, которые идут за Ним, слыша глас Его. Глас Пастыря — это учение евангельское, а шествие вслед Его — это совершение добродетелей, предписываемых евангельскими заповедями. Желающий спастись должен услышать глас Евангелия, узнать предписания его и вступить на путь спасения. Те из Отцов, которые говорили, что пути спасения разнообразны и способов спасения много, в сущности, разумели один путь спасения. «Заповеди Христовы да будут единым общим для всех нас путем», — сказал от лица их св. Симеон Новый Богослов. По его учению, для спасения тех, кто не верует во Христа, нужно уверовать в Него, а для тех, которые уже уверовали, нужно идти за Ним деланием заповедей Его.

Св. Симеон говорит: Представь в уме своем некий царский путь, весь углаженный стопами тех, которые прежде добре и богоугодно шествовали по нему. По ту и другую сторону его вообрази горы, лощины, обрывы, утесы и прорывы, а между ними предположи поля, луга, увеселительные места с тенями и деревьями, полными разных плодов. Представь также, что там в разных местах скрываются многие дикие звери, грабители и убийцы. Ведай теперь, что если мы ступим на сей путь, шествовать будем по нему, подражая тем, которые прежде нас шли по нему, то ничто из этого не может обольстить нас и повредить нам. Когда, шествуя путем заповедей Господних, мы при проходе между сказанными предметами, не будем обращать очей своих ни на один из них, тогда никто ни из грабителей тех, ни из зверей не посмеет явно напасть на нас. Не посмеют они даже подойти к нам близко, особенно если последуем какому-нибудь духовному руководителю и имеем многих добрых спутников.

Эти слова св. Симеона показывают нам образно наш путь к Царству Небесному.

Этот путь к вечности — путь покаяния. Шествует этим путем наше сердце. Его ноги — это плач и смирение. Милосердие с любовью — это его руки, помогающие благополучному продвижению. Молитва, подобно дыханию, обеспечивает его жизнедеятельность, а исповедание греховности есть как бы уста его. Образ передвижения каждое сердце избирает по своему желанию. Какое-то избирает супружеский союз, соединяясь с другим сердцем. Помогая друг другу, они шествуют хотя и не очень быстро, но более безопасно. Кто-то избирает более быстрый, но и более опасный образ продвижения — монашеский, основная опасность которого состоит в том, что путник идет один, а значит менее защищен от внезапных нападений, и чтобы обеспечить свою безопасность, таковому нужно предварительно рассчитать свои силы и если их недостаточно, то, занявшись изучением приемов борьбы, защиты и нападения, подготовить себя ко всяким неожиданностям, могущим встретиться на пути. Быстрое продвижение сердцу обеспечивает память смертная, которая торопит его и не дает задерживаться, засматриваясь на красоту мимоходящую, или останавливаться, увлекаясь различными соблазнами. Руководством на пути ему являются книги Священного Писания и святых Отцов. Они показывают дорогу и одновременно освещают путь, потому что период времени нашего пути — это глубокий вечер, почти ночь. Солнце уже скрылось и для освещения остались только луна — Священное Писание, да звезды — писания святых Отцов. Если сердце откажется от этих светильников, то окажется в глубокой тьме и наверняка собьется с пути. Охраной ему в этом опасном шествии служит трезвение. А целомудрие — это его брачное одеяние, необходимое для того, чтобы попасть на брачный пир к Царю.

Таков тот тесный путь, ведущий ко спасению, который указан Господом в Евангелии. Широкие врата и пространный путь — путь омраченного и испорченного грехом сердца — ведет в погибель (Мф. 7:13-14), но многие идут им, потому что он не требует
самопротивления и самопринуждения. Тесный путь, в отличие от широкого, всегда имел мало путешественников. В последние же времена, как свидетельствует Евангелие и Отцы, тесный путь оставлен будет почти всеми.

На этом можно было бы закончить наши беседы и благословить в дальнюю дорогу, пожелав всем благополучного путешествия. И все было бы хорошо, если бы не наша слабость. Вот мы решились ступить на этот тесный путь несмотря на то, что там мало путешественников, но вдруг обнаруживается, что у нас нет сил идти и нам нужен кто-то, кто бы буквально тащил нас за руку по этому пути. Об этой нашей слабости говорили еще святые подвижники первых времен христианства. Некоторые Отцы египетского скита пророчески беседовали о последнем времени.

— Что сделали мы? — говорили они.

Один из них, великий авва Исхирион, ответил:

— Мы исполнили заповеди Божии.

— А что сделают те, которые будут после нас? — спросили его.

— Они, — сказал авва, — примут делание вполовину против нас.

Еще спросили:

— А что будут делать те, которые после них?

Авва ответил:

— Они не будут иметь нашего делания, но им попустятся скорби, и те из них, которые устоят, будут выше нас и отцов наших.

Скорби — тот самый двигатель, который тянет нас, немощных духом, и помогает идти по тесному и трудному пути спасения. Св. Иоанн Златоуст указал три способа спасения. Первый способ — не грешить. Для падшего человека этот путь спасения невозможен, и этим путем еще никто не спасся. Второй — согрешив, покаяться. Этим путем спасались христиане, жившие до нас. Они спаслись через непрестанный плач о своих грехах. К сожалению, нам трудно, практически невозможно идти этим путем, потому что в нас нет того произволения, которое имели святые или, как выражался преп. Серафим Саровский, нет их решимости. Поэтому-то Господь дает нам в помощь скорби. Это третий путь согласно св. Иоанну Златоусту: «Если не можешь каяться, то терпи находящие за грех скорби». Уже св. Игнатий Брянчанинов писал:

Ныне, не будь скорбей, нечем спастись. Подвигов нет, руководителей нет. Одни скорби заменяют собой все. Подвиг сопряжен с тщеславием, тщеславие трудно заметить в себе, тем более очиститься от него. Скорбь же чужда тщеславию, потому доставляет человеку богоугодный невольный подвиг, который посылается Промыслителем нашим сообразно произволению.

Путь скорбей — самый безопасный и благонадежный путь в наше время и не должно считать странным, видя себя в скорбях, не должно предаваться и унынию; напротив, должно благодарить Бога за встречаемые скорби, потому что это знак избрания к вечной блаженной жизни.

И в прежние времена спасались скорбями. Скажем больше, что нет ни одного святого, который без скорби наследовал бы Царство Небесное. Но различие в том, что если раньше спасающимся скорби помогали шествовать по пути покаяния, то ныне скорби нас тащат по нему как на буксире, ибо мы вообще не в состоянии оказываемся двигаться. Вообще же тесный путь установлен Богом. Сам Иисус Христос провел земную жизнь, подвергаясь непрестанным скорбям, гонениям, клеветам, и Он же установил прискорбный путь спасения как Своим учением, так и Своим примером. Это установление невозможно изменить.

В первую очередь, смысл скорбей и польза их в том, что они освобождают человека от пристрастия к этому земному миру. Блаженный Августин считает, что … по Божьим неиспытанным судьбам люди подвергаются ежедневным скорбям, дабы не возлюбили самого пути вместо Отечества. Для того путь мира многотруден, чтоб люди, наслаждаясь отрадой нынешней жизни и как бы пленяясь красотой пути вместо того, чтобы скорей пройти его, не пожелали долее шествовать по нем и, увеселяясь на пути, не забыли того, что ожидает их в Отечестве. Все в мире растворено желчью скорби, дабы люди сладости мира не считали за высочайшее благо. Господь мнимую сладость жизни по этой причине растворяет желчью скорбей — чтобы стремились к блаженству, к истине, к Спасителю.

Св. Игнатий Брянчанинов тоже говорит, что … скорбь действует противоположно наслаждению, а потому противо­действует нашему падению, способствует нашему восстанию. По этим свойствам скорбь необходима нам ко спасению. Тому, кто отказывается от скорбей, Господь возвещает решительно: «Иже не примет креста своего и вслед Мне не грядет, несть Мне достоин» (Мф. 10:38). Кого возлюбит Господь, тому посылает скорби и они умерщвляют сердце избранника Божьего к миру, приучают его витать близ Бога.

Скорби — это дар Божий, благодать Божия. «Итак, — восклицает св. Иоанн Златоуст, — не стыдитесь сего дарования (изгнания, мучения за веру), оно гораздо чудеснее дара воскрешать мертвых и творить чудеса»! В чем ценность этого дара? В том, что он ведет к Богу. «Искушения нам необходимы, — говорит св. Игнатий Брянчанинов, — они попускаются промыслом Божиим, чтобы мы, угнетенные ими, прибегали к забытому нами Богу и опытно Его познавали». Вот почему святые всегда просили Господа не оставить их без искушений и скорбей. Они понимали, что Бог так чудно устроил дело нашего спасения, что зло, имея злую цель и действуя с намерением повредить спасающемуся, способствует его спасению. Например, скорбь, возникающая от нашего падшего естества в виде греховных помыслов, ощущений и дел, дает нам познание нашей испорченности, а мир, доставляя горечь, показывает, что земная жизнь превратна и обманчива, отчего рождается холодность к этому миру; люди же, искушая подвижника, дают возможность исполнить заповеди евангельские в отношении их, особенно в отношении врагов, а демоны, досаждая по попущению Божьему, возводят его в великий подвиг. Когда человек выдерживает всю эту брань и скорбь, тогда он после смерти проходит и мытарства беспрепятственно, а если противится искушениям и скорбям, то действует против своего спасения, которое ему предоставляется скорбями.

Уясним себе, что причиной всякой скорби является грех. По мысли преп. Марка Подвижника: «Скорби, постигающие человека, суть порождение соделанных им согрешений, живущих в нем страстей». В наше время как никогда современны слова св. Исаака Сирина, что «путь Божий есть повседневный крест. Человек, состоящий под особенным промыслом Божиим, узнается по тому, когда постоянно посылаются ему Богом скорби».

Но могут возразить: а где в Священном Писании имеется учение, что по вине каждого и по праведному суду Божьему находят бедствия на человека? Но тот же пророк Давид! Он подвергся оскорблениям по повелению Божьему, за свою вину убийства мужа Версавии, в виде восстания его сына и поэтому не стал мстить сыну, а лишь, исповедуясь, повторял: «Разумех, Господи, яко правда судбы Твоя и воистину смирил мя еси» (Пс. 118:75). Эти же слова Давида полезно произносить и нам, когда подвергаемся укоризнам от кого-либо и благодарить Бога за то, что Он послал обличителя сокровенных в нас лукавых мыслей и послал с той целью, чтобы мы, рассмотрев мысль нашу с достоверностью, исправили себя. Средства наказания не всегда имеют сходство с виной. Как уличенные в преступлении подвергаются наказаниям не в то время, когда совершали зло и не в том виде, так и мы наказуемся постигающими нас скорбями, но не в то самое время, когда согрешаем и не тем злом, в котором виновны, что приводит многих к неверию в правду Божию. Поэтому «не будем любопытствовать при встречающихся искушениях и подвергать подробному исследованию качество восприятия. Одному Богу свойственно знать соответственность каждого с их виной. Наша же единственная обязанность — это вера в правду Божию, зная, что все постигающее нас скорбное против воли нашей постигает или по любви к нам, или из-за нашей греховности, что по этой причине мы обязаны переносить искушения с терпением, не отражая их противодействием их», — говорит св. Игнатий Брянчанинов. Тем более, что если скорбь наведена Богом и по воле Божьей, то человек никак не сможет освободиться, сколько бы не прилагал усилий и средств. Лучше сразу смириться, чтобы не оказаться воюющим против Бога и своего спасения.

Господь сказал, что на протяжении земной жизни люди будут скорбны, и Его предсказание сбывается. Но скорби на протяжении времен были различными. Особенность скорбей нашего времени по объяснению св. св. Игнатия Брянчанинова, это их тонкость и мелочность. Наши скорби настолько утончены, что при поверхностном взгляде на них трудно даже назвать их скорбями. Здесь проявляется хитрость вражья. Падший дух усмотрел, что искушения явные, грубые, жестокие возбуждают в человеке пламенную ревность, мужество при их перенесении, поэтому он заменил грубые слабейшими, утонченными, которые действуют лучше, не вызывая у сердца ревности к стойкому их перенесению. Такие скорби, держа в нерешительности, томят, постепенно истощая душевные силы человека, ввергают в уныние, в бездействие и губят, соделав человека жилищем страстей по причине расслабления, уныния и бездействия.

Главная же причина, по которой скорби особенно тягостны, — это отсутствие руководства. Ныне, когда человек обращается к жизни христианской, то ему сначала достаточно тех наставлений, которые он получает от окружающих, но когда он идет дальше, то приходит в тупик, ибо дальше ему никто не помогает, а идти самому трудно. По этой причине многие останавливаются в начале пути и дальше не идут, ограничиваясь внешними добродетелями. Что остается Богу? Посылать скорби, которые будут толкать вверх.

Но каждому необходимо иметь свой крест. Под своим крестом надо разуметь крест, соответственный лично каждому, а не тот, который человек терпит, совершенно не имея в виду креста Христова. Такой крест суетен и бесплоден, как бы ни был он тяжек. Все терпят скорби, но не все их терпят ради Господа. И люди, живущие вне Церкви, не получают от такого терпения никакой пользы.

Для благодушного и мужественного перенесения скорбей должно веровать, что всякая скорбь приходит к нам не без попущения Божьего. А если человек будет роптать и жаловаться, тогда скорбь станет нестерпимой. Два разбойника висели на кресте и имели одинаковую скорбь, но разными были у них мысли, чувства, слова… и последствия тоже были разными. Эти два разбойника служат образом всего человечества.

Каждый человек, — говорит св. Игнатий Брянчанинов, — истратив свою жизнь неправильно, противно назначению Божию, во вред своему спасению, есть по отношению к себе тать, разбойник, убийца и этому злодею посылается крест — последнее средство к спасению, чтоб злодей исповедался в преступлении и признал себя достойным казни... Распятый человек, ропщущий, жалующийся, негодующий на свои скорби, окончательно отвергает свое спасение. При ропоте и хуле крест делается невыносимо тяжелым и увлекает в ад распятого на нем.

Часто крест кажется тяжелым, не будучи таковым на самом деле. Преувеличивает мнение человека. Крест дается каждому соразмерно его силам, по его мерке, но от отношения человека к нему он делается или легким, или тяжелым.

Смирением скорби и искушения облегчаются. Человек, попавший в скорбные обстоятельства, подобен мореплавателю, попавшему в бурю. Опытный мореплаватель знает, что нет смысла бороться с волнами и противиться им.

«Отчуждение от Бога — вечная мука во аде, вечное общение с диаволом и диаволоподобными людьми, пламень, мрак, хлад геенны — вот что достойно называться скорбью. Это точно скорбь, великая, ужасная, нестерпимая», — говорит св. Игнатий Брянчанинов. Все же скорби земные не достойны называться скорбями. Они временны. Надо бояться действительных скорбей, которые наступают за гробом.

Очень важным средством к благодушному перенесению скорби является благодарность. Нужно, нужно благодарить Бога за свои скорбишки. Советуется для борьбы с мрачными помыслами и ощущениями произносить такие слова, как: «Слава Богу за все», или «Господи, буди со мной воля Твоя», или «Господи, благодарю Тебя за все, что Тебе было угодно послать мне», или «Достойное по делам моим приемлю». Преп. Марк Подвижник прямо воспрещает разбирать во время скорби свои мысли, потому что это смущает дух и вселяет в душу семена памятозлобия и ненависти, а благодарение Богу мирит с ближним. При явлении печального помысла или тоски сердца начинайте от всей души, от всей крепости произносить одно из благодарений, произносить его тихо, неспешно, не горячась и со вниманием; произносите до тех пор, пока не известится сердце пришествием благодатной помощи Божией и доколе не придет в душу мир, а он непременно придет, потому что это свойство слов, которые произносятся.

Один глубокий старец, живя в уединении, впал в уныние, не зная правильно ли он вообще живет. К нему явился Ангел и спросил:

— Что смущаешься? Ты не первый и не последний идешь этим путем, многие им прошли, многие идут и многие придут в светлые чертоги райские. Ступай, я покажу тебе разные пути, какими ходят сыны человеческие и куда приводят сии пути. Смотри и вразумляйся.

Старец погрузился в созерцание и видит по левую от себя сторону пустой мрак, как стену непроницаемую. Там шум, смятение, тревога. Всматриваясь внимательно во мрак, он увидел широкую реку, в которой волны ходили взад-вперед.

— Это волна неверия, это волна немилосердия, — пояснял Ангел, — неги, пьянства...

В этих волнах люди барахтались и шумели. Старец воскликнул в ужасе:

— Господи, неужели все сии погибнут и нет им надежды на спасение?

Ангел повелел смотреть далее. Старец взглянул еще на реку и увидел ее по всей широте, и там она была покрыта малыми лодьями, в которых сидели святые юноши со всякого рода орудиями для спасения утопающих. Они всех призывали к себе, иным подавали руки, другим спускали жерди, доски, бросали веревки, иногда погружали в глубь свои руки — не ухватится ли кто. И что же? Редкий-редкий откликался на призывный голос, а еще меньше было таких, которые пользовались подаваемыми орудиями спасения как следует. Наибольшая часть отвергала их. С диким каким-то услаждением погружались они в реку, издававшую чад, смрад и гарь. Старец простер взор далее реки и в конце увидел бездну, в которую низвергалась она. Юноши в большом количестве стремительно плавали в лодьях туда-сюда у самого края бездны, заботливо подавая помощь всякому, но, несмотря на то, в каждую минуту на каждой точке реки целые тысячи людей вместе с рекой низвергались в бездну, откуда уже слышались стоны, отчаяние и скрежет зубов. Старец закрыл лицо и зарыдал.

— Но кто виноват?! Скажи, что Я еще мог сделать для спасения их, чего бы не сделал? Они с ожесточением отвергают всякую подаваемую им помощь. Они отвергнут Меня, если снизойду на помощь к ним и в самые безотрадные места их страдания, даже если во ад спущусь.

Успокоясь несколько, старец обратил очи свои на правую сторону и был утешен отрадным видением: те, кто внимал зову, подавали руку юношам, хватались за какое-нибудь спасительное орудие и извлекались на правый берег. Там их принимали другие лица, вводили в стройное здание, обмывали чистой водой, одевали в чистые одежды, опоясывали, обували, давали посох и, подкрепив пищей, отправляли в путь далее к востоку, заповедав не озираться назад и не пропускать ни одного подобного здания без того, чтобы не зайти в него, не подкрепиться пищей и советом от тех, чьему попечению вверены эти здания. Старец посмотрел на них. На лицах их всех отпечатлевались радость и воодушевление. Было видно, что они все чувствовали необыкновенную легкость, силу и неудержимо стремились вперед. Первая стадия пути усеяна была приятными цветами. Старец обратил взор дальше к востоку, и вот что ему открылось. Приятная поляна оканчивалась скоро. Далее начинались горы. Они шли, поднимаясь все выше и выше, пересекались то пропастями, то голыми утесами, то кустарниками, то лесами. Повсюду видны были путники. Иной карабкался на крутизну, другой сидел в утомлении, кто-то боролся со зверем или со змеей; один шел прямо к востоку, другой перерезывал поперечно пути другим. Только все были в труде и в поте, в борьбе, напряжении сил душевных и телесных. Редкий путник всегда видел дорогу, иногда она совсем пропадала, раздроблялась на распутья. Но вот что дивно — повсюду по горам были рассеяны красивые здания и те, кто туда заходил, получали помощь, силу, ободрение, потом выходили и шли дальше. Всякий, кто преодолевал какое-либо препятствие, становился крепче, выше и красивей. Потом, когда доходил он до цели, то входил в светлое облако. Старец поднял очи выше и увидел чудный неописанной красоты свет, но, поднявшись на ноги, он увидел, что с разных высот немалое число путников стремительно бежали снова к реке, то молча, то с криком и с бранными словами. Каждому из них сверху, с боков кричали:

— Остановись! Остановись!

Но гонимые какими-то малорослыми эфиопами, они не внимали остережению и снова погружались в смердящую реку. Когда старец в изумлении сказал:

— Господи, что сие?

Ангел ответил:

— Плод самочиния, непокорности в богоучрежденном порядке.

И тем видение окончилось.

Трудно нам сделать правильный выбор из-за слепоты нашей и слабой ревности по Богу. Но, видя это, Господь и говорит ободрительно: «Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте. В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я. А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете» (Ин. 14:1-4). А кто еще не понял, что это за путь, тот пусть услышит сие недвусмысленное утверждение: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14:6). Ему же слава, честь и поклонение со Отцем и с Пресвятым Духом ныне и присно и во веки веков. Аминь.