Как Санька и Рома познакомились с Пончиком
Рассказ

Ольга Рожнёва








Фото: Владислав Тимофеев / Соборы.Ru



Вот и зима пришла: яркие звезды, белые тропы, лютый январский мороз и февральские ветры, снега и метели, темная зорька года…

Светловолосый крепыш Санька и рыжий Ромка-непоседа на зимние каникулы поехали в монастырь, к отцу Савватию. В школе предлагали путешествие в аквапарк, но друзья отказались: соскучились сильно по батюшке, по лошадке Ягодке и ослику, по лохматому псу по кличке Дружок и даже по молодому послушнику Тимофею.

Зимой в монастыре всё было иначе: в источнике им купаться не разрешали, речка замерзла, по полям по лесам особенно не прогуляешься – метель метет, сугробы, холодно… Лохматый Дружок в конуре прячется, и даже Ягодка с осликом не спешат выходить из конюшни.

Но и свои радости были. И послушания – особенные, зимние. У сарая сложены дрова, их там рубили послушники монастырские. А мальчишки эти дрова на санках возили к братским кельям – это чтобы монашеская братия печки топили и не замерзали. И приятно было сознавать, что они, Санька с Ромой, тоже пользу приносят, послушание выполняют. Недаром за столом монастырской трапезной обедают!

А там хоть и пост, но всё вкусно! Как дрова повозишь по снежной дорожке, аппетит нагуляешь, потом румяные шанежки картофельные или нежный пирог с капустой так наворачиваешь – за обе щеки! Уха монастырская и рыба прямо из печки – дух от них такой ароматный! А потом кисель клюквенный или брусничный или чай с травами душистый, к нему сухарики с изюмом – вкусно!

Один старенький брат, монах Мефодий, смотрел-смотрел, как Санька с Ромой тарелки подчищают, а потом говорит: «Надо сестре написать, пускай племянника пришлет на каникулы. А то она всё жалуется: сидит мальчишка за компьютером целый день, всё стреляет кого-то, давит, взрывает – а сам бледный, глаза больные, и аппетита никакого…»

После того как друзья с послушанием справлялись, Ягодку и ослика из конюшни выводили, прогуливали. Лошадку берегли: она болела недавно. Попоной укрывали, чтобы не продуло. А для ослика послушник Тимофей упряжку приспособил, чтобы к санкам ее цеплять. И ослик катал мальчишек. А то они и сами с горы на санках – ух! Только дух захватывает! Мелькает всё: белоснежная гора, река под горой – Чусовая, лес снежный, белый, на солнышке искрящийся! Даже если санки опрокинутся, не страшно – печка в келье горячая: высушит, согреет! Хорошо!


А как ждали все Рождества, как готовились! И Саньке с Ромой работы хватило: картошку чистили, столы помогали накрывать. А братья вертеп сделали – это так красиво, оказывается! Представьте: прямо посреди зимнего сугроба у храма ледяная пещера, освещенная фонариками, в ней деревянные ясли, в яслях настоящее сено, тряпичная лошадка с осликом и самое главное: Пресвятая Богородица с Младенцем Христом на полотне – как живые! И взгляд у Них такой добрый, такой ласковый!


Особенно хорошо было смотреть на эту пещеру вечером, когда вокруг темно, над головой яркие-яркие огромные звезды – в городе таких не увидишь! А очаг в пещере светит так ласково, фонарики притягивают взгляд и разгоняют окружающую тьму, и Пресвятая Богородица с Младенцем Христом встречают тебя Своими добрыми взглядами…

Санька смотрел-смотрел, а потом внезапно всхлипнул. Рома спросил: «Сань, ты чего?» А потом почувствовал, как у него самого защипало в носу.

А отец Савватий подошел к мальчишкам и, ничего не спросив, обнял за плечи. Ничего не сказал. Он как-то всё сразу же понимал. Сразу – без объяснений. Батюшка вообще-то был игумен, настоятель монастыря, строгий и суровый. Это когда он монастырскими делами занимался. Но ребята знали, что на самом деле отец Савватий очень добрый и заботливый, поэтому его все любят и боятся расстроить.

Еще елку наряжали, ее Тимофей из леса привез: пушистая елочка, зеленая. Санька с Ромой сами игрушки на нее вешали: шары и сосульки. Такие они были яркие, такие звонкие – прямо хрустальные. И Санька с Ромой чувствовали: вот где радость, вот где утешение – наряжать в трапезной пушистую елочку и слушать, как гудит и потрескивает уютно печь в теплой трапезной. А с кухни доносятся такие чудесные, вкусные запахи. И за окнами, покрытыми сказочным узором, – деревья в инее. И тихо кружатся снежинки. Хорошо жить на свете!

Вот как раз, когда всё было так чудесно, и приехал тот мальчишка, о котором вздыхал старый монах. Точнее, его привезла бабушка. Он был укутан так, как будто собрался на Северный полюс. Ребята посмотрели: мальчишка на самом деле – бледный, и глаза у него – тоскливые. Только худобой он не отличался, а, наоборот, был толстеньким. Звали его Витей.

Санька с Ромой как раз собирались учить стихи к Рождеству. Чтобы поздравить батюшку и братию. Это у них такой маленький концерт должен был состояться. И они решили быть вежливыми, подошли к Вите – познакомиться, поздороваться и предложить вместе в концерте участвовать.

Но Витю их предложение не заинтересовало. И знакомиться с Санькой и Ромой он тоже не захотел. Он спросил у них: «А компьютер здесь есть?» И, получив отрицательный ответ, насупился и отвернулся. И Санька с Ромой обиделись немного. И про себя стали звать новенького мальчишку Пончиком. Это еще не так обидно, правда?! Если бы они были злыми, могли бы и Жиртрестом назвать… Но Санька с Ромой не хотели быть злыми…

А потом был праздник: и праздничная ночная служба, и праздничная трапеза, и стихи рождественские Санька с Ромой рассказывали. Только Пончик не смог на ночной службе постоять, на скамейке уснул. Бабушка его увела в паломническую келью. А потом заспанного привела на трапезу. Но Пончик почти не ел, насупившись, смотрел на елку, стихи не слушал и в празднике не участвовал. И Санька с Ромой совсем в нем разочаровались. Ну и сидел бы дома со своим компьютером в обнимку, в стрелялки-давилки играл…

А на следующий вечер отец Савватий устроил праздничный фейерверк – и в синем вечернем небе над монастырем расцвели огоньки – самые разные и такие красивые! Даже Пончик перестал дуться и завороженно смотрел, как желтые, зеленые, красные огни фейерверка распускались на фоне звездного неба.





На следующий день Пончик уже не казался таким уставшим. Видимо, отдохнул от ночных посиделок за компьютером… Ему тоже дали послушание: возить вместе с Санькой и Ромой дрова на салазках. Он это делал сначала неохотно, а потом вошел во вкус: старался быстрей дрова накладывать, первый за веревку санок хватался. Санька с Ромой сначала хотели его притормозить. Но заметили, что на бледном лице Пончика наконец появился румянец, и не стали его останавливать. А тут еще Тимофей, проходя мимо, сказал:

– Вот молодец, брат Витя, ребятам поможешь, теперь не пропадем, не замерзнем в холода!

И Пончик в первый раз улыбнулся. Очень ему, видно, понравилось, что его братом назвали. А когда закончили дрова возить, взяли Пончика с собой на конюшню. И ему так полюбились Ягодка и ослик, что он не хотел отходить от них:

– Ух ты, – всё повторял Пончик, – живые! Настоящие!

И гладил Ягодку по блестящей теплой спине, помогал надевать попону. А потом, когда запрягли ослика и катались на нем, Пончик никак не хотел садиться в санки:

– Я ж тяжелый, – смущенно говорил он, – ослику тяжело будет! Сань, давай ты садись! Или Рома… А я буду сзади ослику помогать – санки толкать!

И Санька с Ромой переглянулись и подумали оба, что Пончик – не такой уж и зануда… Ничего парень… Подходящий…

Потом пошли на гору с санками. Вид сверху – сердце замирает: голубые дали, заснеженный лес, Чусовая спит под ледяным покровом, снежинки искрятся, солнце играет! С горы на санках – у-ух! В сугроб – мягко! Дружок лохматый вокруг бегает, радуется. Потом в келью, на печку – греться и сушиться!





А когда по звону монастырского колокольчика ребята прибежали в трапезную, Санька с Ромой только перемигивались: Пончик больше не отворачивался от обеда, а уплетал за обе щеки!

– Я такой вкуснятины в жизни не ел! – бормотал Пончик, доедая грибной суп, и тянулся за пирожками с картошкой.

Вечером отец Савватий ребят в келью позвал. Это были самые желанные минуты для Саньки и Ромы. В келье у батюшки пахнет так чудесно – ладаном Афонским, иконы кругом, книги. А уж как сам батюшка начнет рассказывать про Афон, про горные тропы, про Паисия Святогорца – так всю жизнь бы слушал…

Когда мальчишки вышли из игуменской кельи, на монастырь уже спускалась синяя ночь и огромные звезды ярко переливались в небе. В ночной тьме светил вертеп – маленькая пещера, и свет ее Святых Обитателей разгонял тьму. Пончик остановился и робко спросил мальчишек:

– Здесь всегда так?

– Как так? – не поняли Санька с Ромой.

– Так… Так хорошо!

– Конечно!

А Санька спросил у Пончика:

– Так ведь здесь нет твоих любимых стрелялок-давилок – как же хорошо-то?

И Пончик подумал и ответил:

– Зато здесь всё… живое… настоящее… Я к вам еще приеду, ладно?

И Санька с Ромой переглянулись и сразу поняли, что хотят сказать друг другу, недаром были давними друзьями: пожалуй, они примут в свою компанию этого Пончика, то есть не Пончика, а Витю. И Санька с Ромой ответили вместе:

– Конечно, Вить, ты обязательно приезжай!

Ольга Рожнёва

Рожнёва Ольга. Каникулы в монастыре. Рязань: Зерна, 2013.

16 января 2014 года

pravoslavie.ru›jurnal/67564.htm