Татьяна Николаевна Романова

Татьяна родилась 29 мая 1897 года.   Внешностью девочка очень напоминала мать.   Вторая дочь царя, спокойная, уравновешенная, с темными волосами и большими широко расставленными глазами заставляла людей говорить: "Татьяна вся в мать".    Николай II всегда замечал, что Татьяна напоминает ему Государыню.   "Очень высокая, тонкая, как тростинка, она была наделена изящным профилем камеи, синими глазами и каштановыми волосами, - вспоминала Лили Ден.  -  Она была свежа, хрупка и чиста, как роза.
"У Великой Княжны Татьяны были темные волосы, была бледной и , в противоположность матери, никогда не краснела,- добавляет Анна Танеева.   Как и у матери у Татьяны был замечательно красивый профиль.

Ребенком Татьяна почти не шалила - у нее было удивительное самообладание.   Это умение сдерживать себя перешло к ней от Государя.   В детстве были её любимыми занятия: серсо, катание на пони и громоздком велосипеде — тандеме — в паре с Ольгой, неторопливый сбор цветов и ягод.    Из тихих домашних развлечений предпочитала  - рисование, книжки с картинками, путанное детское вышивание — вязание и «кукольный дом».
"Она редко смеялась, была очень добра и умела сохранять спокойствие.

А.Танеева вспоминала, что когда Императрица учила детей рукоделию, лучше других работала Татьяна.   У нее были очень ловкие руки, она шила себе и старшим сестрам блузы, вышивала, вязала и великолепно причесывала свою мать, когда девушки отлучались.
  Татьяна всегда останавливала сестер, если их проказы заходили далеко, и напоминала им волю матери.   Готовность трудиться тоже была у нее в характере. "Татьяна, как всегда, помогает всем и повсюду", - пишет Императрица в одном из письме из Тобольской ссылки.   У нее было очень доброе сердце.  Ее часто можно было видеть в окружении ребятишек, которых она угощала конфетами.
Она была религиозна, как Ольга, но более усидчива, любила чтение, и ее можно было застать за книгой духовного содержания.    Если Ольга была бойкой в разговорах, и у нее был заметен опыт в общении с посторонними, Татьяна страдала некоторой застенчивостью.    Была склонна к самоанализу, строга и требовательна к себе самой.   В одном из писем к родителям она пишет: "Я только хотела попросить прощение у тебя и дорогого Папы за все, что я сделала вам, мои дорогие, за все беспокойство, которое я причинила.   Я молюсь, чтобы Бог сделал меня лучше..."

Лили Ден вспоминала: "Великая Княжна Татьяна Николаевна была столь же обаятельной, как ее старшая сестра, но по-своему.   Ее часто называли гордячкой, но я не знала никого, кому бы гордыня была менее свойственна, чем ей.   С ней произошло то же самое, что и с Ее Величеством.   Ее застенчивость и сдержанность принимали за высокомерие, однако стоило вам познакомиться с нею поближе и завоевать ее доверие, как сдержанность исчезала и вам представала подлинная Татьяна Николаевна.   Она обладала поэтической натурой, жаждала настоящей дружбы."

Император горячо любил вторую дочь, и сестры шутили, что если надо обратиться к Государю с какой-нибудь просьбой, то "Татьяна должна попросить Papa, чтобы он нам это разрешил".
В 1913 г. семья переехала из Царского в Зимний дворец, Татьяна заболела тифом. Во время тяжелой болезни, которую она переносила с неизменным терпением и спокойствием, ей обрили ее прекрасные волосы.

Болеющая тифом Татьяна Николаевна вместе с Александрой Федоровной 1913г.

У Татьяны был бульдог по кличке Ортипо.   Он спал в спальне старших княжон - к досаде Ольги Николаевны, которой он мешал своим храпом.

Анна Танеева писала: "Когда Татьяна выросла, она была самой высокой и стройной из всех Великих Княжон, красивой и романтичной. Много мужчин увлекалось ею.   Многие офицеры и в самом деле были влюблены в Татьяну, но подходящих женихов не было и для нее.   Когда началась война с Германией, Татьяне было 17 лет".   Вот портрет великой княжны, который дает в своих воспоминаниях с Офросимова:
" Она великая княжна с головы до ног, так Она аристократична и царственна.   Лицо её матово-бледно, только чуть-чуть розовеют щёки, точно из-под её тонкой кожи пробивается розовый атлас.   Профиль её безупречно красив, он словно выточен из мрамора резцом большого художника.   Своеобразность и оригинальность придают её лицу далеко расставленные друг от друга глаза.   Ей больше, чем сёстрам, идут косынка сестры милосердия и красный крест на груди.   Она реже смеётся, чем сёстры.   Лицо её иногда имеет сосредоточенное и строгое выражение.   В эти минуты она похожа на мать.   На бледных чертах её лица — следы напряжённой мысли и подчас даже грусти.   Я без слов чувствую, что она какая-то особенная, иная, чем сёстры, несмотря на общую с ними доброту и приветливость.   Я чувствую, что в ней — свой целый замкнутый и своеобразный мир".

А вот другой портрет Татьяны Николаевны: "Баронесса С. К Буксгевден:
"Татьяна Николаевна, по-моему, была самая хорошенькая.   Она была выше матери, но такая тоненькая и так хорошо сложена, что высокий рост не был ей помехой.   У нее были красивые, правильные черты лица, она была похожа на своих царственных красавиц родственниц, чьи фамильные портреты украшали дворец.   Темноволосая, бледнолицая, с широко расставленными глазами - это придавало ее взгляду поэтическое, несколько отсутствующее выражение, что не соответствовало ее характеру.   В ней была смесь искренности, прямолинейности и упорства, склонности к поэзии и абстрактным идеям.   Она была ближе всех к матери и была любимицей у нее и у отца.   Абсолютно лишенная самолюбия, она всегда была готова отказаться от своих планов, если появлялась возможность погулять с отцом, почитать матери, сделать все то, о чем ее просили.   Именно Татьяна Николаевна нянчилась с младшими, помогала устраивать дела во дворце, чтобы официальные церемонии согласовывались с личными планами семьи.   У нее был практический ум, унаследованный от Императрицы - матери и детальный подход ко всему".

Из Великих княжон была самой близкой к императрице Александре Фёдоровне, всегда старалась окружить мать заботой и покоем, выслушать и понять её.   Не то, чтобы ее сестры любили мать меньше ее, но Татьяна Николаевна умела окружать ее постоянной заботливостью и никогда не позволяла себе показать, что она не в духе.   Татьяна - единственная, с кем в переписке Александра Федоровна говорит о делах, о войне, обсуждает свои личные проблемы.

Клавдия Битнер, гувернантка детей уже в неволе, в Тобольске, резюмирует, делая несколько неожиданный вывод после общения с Великой княжной: "Если бы семья лишилась Александры Феодоровны, то крышей бы для нее была Татьяна Николаевна.   Она была самым близким лицом к Императрице. Они были два друга".

Эта девушка вполне сложившегося характера, она была прямой, честной и чистой натуры, в ней отмечались исключительная склонность к установлению порядка в жизни и сильно развитое сознание долга.   Она ведала, за болезнью матери, распорядками в доме, в общем всем заправляла.   Была умной, развитой, любила хозяйничать, и в частности, вышивать и гладить белье.
Её по праву называли «Розой Петергофа».

     Православный историк, исследовательница духовного и жизненного пути великой княжны Татьяны Романовой - Т. Горбачева пишет :
"Когда началась Первая мировая война, великой княжне Татьяне исполнилось семнадцать лет.   Для нее наступило совершенно особое время, - время, когда в полной мере проявились не только ее доброта, милосердие, но и душевная стойкость; большие организаторские способности, а также талант хирургической сестры...".

Внимательной и спокойной Татьяне труд в госпитале давался легче, чем ее старшей сестре.  Люди, видевшие Татьяну за работой, восхищались ее профессионализмом.   Даже доктор Деревенко, человек по натуре очень строгий и требовательный, говорил, что ему редко приходилось встречать такую спокойную, ловкую и дельную хирургическую сестру.  С. Офросимова писала: "Если бы, будучи художницей, я захотела нарисовать портрет сестры милосердия, какой она представляется в моем идеале, мне бы нужно было только написать портрет великой княжны Татьяны Николаевны; мне даже не надо было бы писать его, а только указать на фотографию ее, висевшую всегда над моей постелью, и сказать: "Вот сестра милосердия".

"Все врачи, видевшие Великую Княжну Татьяну Николаевну за ее работой, говорили мне, что она прирожденная сестра милосердия, что она нежно и бесстрашно касается самых тяжелых ран, что все ее перевязки сделаны уверенной и умелой рукой.
     Между тем один вид этих ран мог лишить человека сна и покоя.  "Мне довелось увидеть много горя, я провела три года в большевистской тюрьме , но все это было ничто по сравнению с ужасами военного госпиталя", - писала А. Танеева.   Если Ольга с трудом переносила вид открытых ран, то, что касается Татьяны Николаевны, она "даже жаловалась ,что ей по молодости, не поручают самых тяжелых случаев." (по воспоминаниям фрейлины)


2. Д. Орехов "Подвиг царской семьи"